Отечественные типологии политического лидерства

Их немного, однако в последнее время появилась тенденция к увеличению.

Умозрительные попытки

Так, основываясь на анализе современной поли­тико-психологической реальности России, исследова­тели из Петербурга описывают личности политических лидеров, используя медико-психологические и психиатрические термины. При этом они оговаривают, что речь идет не о «психологических отклонениях», а о своеобразных проявлениях индивидуального полити­ческого стиля в экстремальных ситуациях. Называют­ся пять параметров, определяющих стиль политиче­ского деятеля. Первый: проявления темперамента, черт характера, своеобразия поведенческих реакций и т. п. Второй: когнитивные процессы (способы при­нятия решений, работы с информацией, особенности мышления). Третий: подход к управлению. Имеется в виду, что политический лидер всегда представляет себя и как руководитель. Четвертый: личная модель собственного политического лидерства. Пятый: лидер как публичная персона (общение с избирателями и с публикой вообще). Делается вывод о том, что полити­ческий стиль и есть совокупность характерных прояв­лений каждого из этих параметров. Выделяются пять основных таких стилей.

Параноидальный стиль

В личностном профиле такого лидера подозри­тельность, недоверие к другим, сверхчувствитель­ность к скрытым угрозам и мотивам, нередко не­предсказуемость, стремление к контролю над другими — либо открыто, либо путем скрытых мани­пуляций. Лучшие определения для деятеля такого типа — «Хозяин», «Властелин», «Сталин». На когни­тивном уровне это отрицание идей, не соответствую­щих собственным, изоляция от информации, не подтверждающей собственные установки и убеждения; политическое мышление, устроенное по принципу «или мы— или они». Как управленец, такой лидер создает напряженность среди подчиненных. В обще­нии с другими политиками он — манипулятор, «ко­варный Макиавелли». Подобный стиль часто сопровождается стремлением подавить или унизить других политиков. Это как бы самоцель, безотносительно к стратегии и тактике решения политических задач. Не нужно думать, что такой стиль может быть присущ только тем, кто находится на самой вершине власти. Это может быть и оппозиция — самая неуступчивая, не воспринимающая никаких аргументов, сколачи­вающая группы или сбивающаяся в группки, чтобы непременно «дружить против кого-то». Существует реальная опасность, что в экстремальной ситуации такой лидер имеет искаженную картину мира, в том числе искаженное подозрениями видение политиче­ской ситуации. Подобный стиль может охватывать значительные массы: он заразителен.

Демонстративный стиль

Образное обозначение личностного профиля — «Артист». Склонен к самодраматизации (демонстративности), постоянно охвачен страстным желанием привлекать к себе внимание. Самооценка зависима от того, насколько он нравится другим, желанен, любим, принимаем другими. Свойственная ему внушаемость делает его достаточно управляемым: он может оказать­ся в плену «случайных» обстоятельств. Вовремя под­брошенная похвала или, наоборот, неодобрение дела­ют Артиста уязвимым: он часто теряет бдительность в первом случае или самообладание — во втором. В ре­зультате, становится практически невозможным по­следовательное проведение с его помощью сколько-нибудь определенной политической (в частности, партийной) линии. Сиюминутность мотивации поступ­ков (желание получить одобрение, признание, уваже­ние «здесь и сейчас», любой ценой) подчас вынужда­ет его приносить в жертву не только общественные, но и свои собственные, не только абстрактно-полити­ческие, но и даже откровенно личные карьеристские интересы.

Когнитивные особенности Артиста не подходят для конструктивной законотворческой деятельности. Депу­таты такого типа, например, с большим трудом концен­трируются на деталях и фактах, им сложно фокусиро­вать внимание на конкретных проблемах. В общении с другими политическими деятелями, они проявляют себя как «политиканы» и «торговцы». Именно им часто по­ручается «красным словцом» расправиться с «родным отцом». Соратники должны помнить, что при развороте Артиста на 180 политических градусов (при сиюминут­ной потребности или перемене глобальной ориентации) их тоже не минует чаша сия. Яркий пример — В.В. Жириновский.

Компульсивный стиль

В личностном профиле — почти навязчивое (компульсивное) стремление все сделать наилучшим об­разом (так называемый «синдром отличника»}, неза­висимо от наличия времени и поставленных задач. Отсюда — недостаток легкости, раскрепощенности, гибкости в поведении. «Отличник» не способен к спонтанным действиям, он с трудом расслабляется. При знакомстве с когнитивными характеристиками этого стиля становятся более узнаваемы и понятны многие конфликтные ситуации, возникающие в кори­дорах нынешней власти. «Отличник» чрезмерно оза­бочен деталями, он мелочен, скрупулезен, догматиче­ски подходит к инструкциям и параграфам. Но это вовсе не обязательно зарвавшийся, косный бюрократ. Это может быть честный человек — скажем, принци­пиальный политик, трудолюбивый чиновник, находящийся во власти своих мыслительных особенностей. Опасности такого политического стиля, изъяны, не столь заметные в повседневной (даже политической) деятельности, особенно ярко проявляются в экстре­мальных ситуациях с постоянно меняющимися усло­виями деятельности. «Отличники» в таких ситуаци­ях испытывают дискомфорт: любые отклонения от тщательно спланированной деятельности для них бо­лезненны, совершение ошибки или страх не спра­виться с чем-то наилучшим образом могут вызвать сомнения, панику, депрессию. Они неуклонно придер­живаются однажды сформулированных принципов. Зачастую, в порядке психологической самозащиты, они образуют «когорту несгибаемых», неспособных «поступаться принципами» или хотя бы пойти на мел­кие уступки в формулировке, на компромисс в отно­шениях с политическим противником. Такие полити ки — надежда и опора ведущих лидеров в жестокой политической схватке. Однако и они могут (из «луч­ших побуждений») внезапно резко менять курс. И то­гда — нет яростнее католика, чем бывший протес­тант.

Депрессивный стиль

Политик депрессивного стиля чаще ищет, к кому бы присоединитъся, чтобы быть гарантированным от неудач и получить помощь. Он (назовем его «Сподвижник») восхищается другими лидерами, часто идеализирует отдельных людей и политические движения. Сподвиж­ники могут быть крайне консервативны и неактивны. Как правило, они плетутся в хвосте событий. Их сужде­ния и прогнозы крайне пессимистичны: сегодня «раз­валится команда», завтра «рухнет экономика», а после­завтра «начнется гражданская война». Отдадим, однако, должное: в условиях нынешней России они подчас не­далеки от истины.

Шизоидный стиль

Шизоидный политический стиль в чем-то сходен с предыдущим, Но здесь самоустранение, уход от уча­стия в конкретных событиях носят более отчетливый характер. У политиков такого стиля нет желания при­соединяться к кому-либо. Лучшее определение для личностного профиля этого стиля — «Одиночка». Та­кие политики занимают позицию как бы сторонних наблюдателей.

Эмпирические попытки

Другим примером классификации политических деятелей является исследование В.Ф. Петренко, О.В. Митиной, И.В. Шевчука.[1] Для классификации и оценки ка­честв политических деятелей выделяются три главных фактора. Во-первых, популярность (популярный — непо­пулярный). Фактор популярности включает ряд шкал: способность решать национальные проблемы и кон­фликты; честность; содействие консолидации общества; способность привести страну к благосостоянию; любовь народа; способность жертвовать своими интересами ради интересов общества; вероятность избрания на вы­сокий пост. Во-вторых, фактор предпочтения свободно­го рынка или плановой экономики. Он включает шкалы: сторонник свободного рынка, сторонник демократиче­ских преобразований, позитивное отношение к религии, сторонник плановой экономики, ставленник мафиозных структур. В-третьих, фактор «сторонник политики силь­ной руки» — «националист».

Попытку описать различные типы политиков, ис­пользуя терминологию «пограничных состояний лич­ности», выраженных черт характера и индивидуаль­ных особенностей (истерики, параноики, эгоисты, альтруисты и т. д.) делает М. Глобот, основывая свои описания на рассказах людей, профессионально зани­мающихся изучением политических персонажей и си­туаций и активно воздействующих на них.[2]

Известно, что в политику идут люди с ярко выра­женными особенностями характера. Например, исте­рики-артисты (многие из них когда-то пытались играть в театре), параноики (Робеспьер, который отправил на гильотину половину своих соратников), и т. д.. Если параноидальные черты сочетаются с истерическими, получается особый тип, именуемый стерва. «Стерва в штанах» — это политик-интриган. С одной стороны, он очень настойчив и решителен, с другой — демонстра­тивен и подвижен, быстро переходит от эмоционального спада к эмоциональному подъему. В то же время, он очень злопамятен и мстителен.

Еще один пример политико-психологической классификации основан на использовании теста цве­товых предпочтений Люшера. На основе экспери­ментальных данных — ответов населения, политиков как бы «раскрашивают» в разные цвета. Синий — «тревожный». Для таких людей главное — надеж­ность, безопасность, работа в команде. Зеленый — цвет безудержных честолюбцев, настойчивых, с хо­рошей эмоциональной памятью. Такому человеку сто­ит подумать, вспомнить о чем-то важном, и он как бы заново подзаряжается этой идеей. Красный — еще более ярко выраженная агрессивность. Желтый — оптимизм, фантазия, независимость. «Желтые» люди быстро остывают к любым привязанностям и начи­нают ими тяготиться. Необходимое условие для заня­ли политикой — честолюбие, страсть к самоутвер­ждению. Они могут реализоваться двумя способами: либо через ощущение социальной полезности, либо через чувство превосходства над окружением и подавление других.

Согласно этой теории, в российскую политику в последнее время пришли в основном «зелено-желтые» и «зелено-красные» представители. Именно они осу­ществили демократические преобразования, хотя М. Горбачев — это своеобразный «парадокс в сине-красных разводах». Он стремился вписать свое имя в историю, но в моменты ответственности неизменно пасовал, в итоге запутался в компромиссах и так и не смог довести дело до конца. В отличие от него, Б. Ель­цин как раз психологически был способен «додавить» до конца. Воздействовать на него было можно, но не напрямую, а проективно, подбрасывая заманчивые «пасы». Остальное делала его «зеленая» эмоциональ­ная память.

По данным тех же исследований, общество реаги­рует на политиков по той же схеме. «Желтые» люди во время выборов рассуждают: «не пойду голосовать, вы сами по себе, я — сам по себе». «Синему» типу нужно хоть маленькое, но гарантированное благополучие. Отсюда ясно, скажем, что политики типа Е. Гайдара чужды «синему» менталитету, потому что предлагают шанс, связанный с риском.

Из предыдущих примеров видно, что большинство современных отечественных типологий строится на основании определенного практического материала, и не имеет в своей основе серьезных аналитических тео­ретических концепций. Среди немногих исключений — Ю.Б. Милованов, который разработал оригинальную типологию, в основу которой положен философский и психологический анализ.

Лидерство и вождизм

Для начала, автор разводит понятия «лидер» и «вождь»: необходима их дифференциация, как обозна­чающих различные явления. Понятно, в частности, что политики развитых демократических государств, поли­тики, действующие в условиях переходных режимов и лидеры оппозиции — это не одно и то же.[3]

Вождизм — тип властных отношений, основанный наличном господстве и личной преданности носителю верховной власти. Типичен для традиционных или квази-традиционных, идеологизированных, жестко централизованных, нединамичных, авторитарных и тота­литарных обществ. Характеризуется развитой системой неюридических регуляторов поведения и устойчивой закрепленностью социальных ролей. Отождествляет общество с государством и рассматривает его как сред­ство реализации некой идеи, символом которой явля­ется вождь (от панисламизма до мирового коммунизма). Закон строится по разрешающему типу (запрещено все, что не разрешено вождем). Нормативы политического поведения создаются иерархией идеологических авто­ритетов, среди которых высший — вождь. Его власть безгранична и бесконтрольна. Для вождизма типичны иррациональные моменты восприятия политических отношений носителями обыденного сознания. Среди них — харизматизация и атрибутизация вождя, кото­рый наделяется необыкновенными способностями (например, знание будущего). После смерти вождь канонизируется, наследники действуют его именем. Внешние проявления вождизма — клиентелизм, непо­тизм, трайбализм (земляческие связи) как система вла­сти. Политическая система функционирует как иерар­хия властных кланов-клик с отношениями «клиент — патрон».

Развивается в виде бесконтрольного, тотального господства за счет эксплуатации наиболее архаичных архетипов массового сознания. Его структура запол­нена стереотипами, выполняющими регулятивные и идеологически-ориентирующие функции. Это обеспе­чивает устойчивость вождизма как политического строя — хотя преемники вождя могут часто меняться: помогает складывающийся при вожде мощный, при­чем сакрализованный и централизованный аппарат власти. Массовое сознание поддерживает вождизм. Опираясь на пиетет перед власть имущими, граждан­ский конформизм, политическую супер-лояльность, отсутствие осознанной дифференциации политиче­ских интересов и согласие с жесткой регламентиро­ванностью частной жизни, индивидуальное сознание граждан находится в зачаточном состоянии. Это отли­чает его от лидерства, опирающегося на осознанные гражданами интересы.

При всей многочисленности интерпретаций термина «лидер» выявляются, как правило, два основных значения. Во-первых, это индивид, обладающий наиболее выраженными «полезными» с точки зрения группы качествами, благодаря которым его деятельность по удовлетворению интереса данного сообщест­ва оказывается наиболее продуктивной. Такой лидер служит своеобразным эталоном, к которому должны стремиться другие. Его влияние основано на психоло­гическом феномене отраженной субъективности, то есть, идеальной представленности в других членах группы.

Во-вторых, лидер — это лицо, за которым сообще­ство признает право на принятие решений, наиболее значимых с точки зрения группового интереса. Авто­ритет этого лидера базируется на умении сплотить, объединить других для достижения общей цели. Такое лицо, независимо от стиля лидерства (авторитарного или демократического) регулирует взаимоотношения в группе, отстаивает ее ценности в межгрупповом обще­нии, влияет на формирование общих ценностей (целей) и, в некоторых случаях, символизирует их.

В политической сфере обычно различают лидеров трех уровней.

1. Лидер малой группы лиц, имеющих общие ин­тересы. Он обладает внутригрупповой вла­стью в виде авторитета, который формирует­ся на основе его личных качеств, оцениваемых группой непосредственно, в процессе их со­вместной деятельности. Различают «делового», «интеллектуального» лидеров и «лидера обще­ния», Для первого характерны организаторские способности, предприимчивость, прагматизм. Авторитет второго опирается на умение решать сложные задачи, находить нестандартные ре­шения, выполнять функции мозгового центра. «Лидеру общения» присущи психологическая комфортность, коммуникабельность, умение снимать напряженность внутри группы.

2. Лидер общественного движения, организации, партии — лицо, с которым конкретные соци­альные слои (группы) связывают возможность удовлетворения своих интересов (не обязатель­но адекватно сознаваемых). Он воздействует на общественное мнение как в силу своих личных качеств, так и благодаря тому, что поддержи­вающая его часть населения находится в со­стоянии ожидания. Последнее и есть проявле­ние в массовом сознании потребности в лидере, которому часть населения авансирует определенную степень доверия и поддержки. Чем ме­нее конкретизированы цели и задачи общест­венного движения, тем более значима деятель­ность лидера.

3. Политический лидер — лицо, действующее в сис­теме властных отношений, в которой лидерство представлено в виде своеобразных социальных институтов (представительных органов, много­партийности, влиятельных общественных органи­заций), обеспечивающих защиту и баланс инте­ресов различных социальных групп. Личностные характеристики, имеющие принципиальное зна­чение в первом случае, существенное — во вто­ром, на третьем уровне не оказывают решающе­го влияния на деятельность лидера, которая осуществляется в рамках внешних регуляторов, свойственных конкретной культуре.

Влияние лидеров второго и третьего уровней ос­новано на связи их программы с настроениями, свой­ственными массовому сознанию. Специфику такой связи составляет использование лидером трех основ­ных образов восприятия. Во-первых, образа-информа­ции— имеющихся у субъекта знаний о власти в об­ществе (не обязательно истинных), о ее функциях, об интересах «своего» социального слоя. Чем меньше развита политическая культура населения, тем боль­ше стереотипов и предрассудков содержит данный образ. Он наиболее подвержен прямому пропаганди­стскому воздействию. Во-вторых, образа-значения — личной заинтересованности ведомых в деятельности конкретного лица; через эти образы проводится мысль о том, что именно данный деятель в силу своих лич­ных качеств (даже мнимых) и есть тот человек, кото­рый нужен обществу в данный момент. В-третьих, образа потребного будущего, который складывается на основе первых двух, включая ценности, идеалы обще­ственной жизни и т. п. факторы.

Таким образом, по Ю.Е. Миловидову, политиче­ское лидерство — это, в конечном счете, способ осу­ществления власти, основанный на ненасильственной интеграции социальной активности различных слоев (групп) посредством легитимных механизмов, вокрут выдвигаемой лидером программы (концепции) Решения социальных проблем и задач общественно­го развития.

1. Лидерство на уровне малой группы, объединен­ной общими интересами и ставящей полити­ческие цели, представляет собой механизм ин­теграции групповой деятельности, в которой лидер направляет и организует действия груп­пы, предъявляющей к лидеру определенные требования. Это способность принимать реше­ния, брать на себя ответственность и т. д. Такое лидерство предполагает реализацию трех функ­ций:

1) целеполагание — определение группой моти­вов деятельности, условий удовлетворения ее интереса, уточнение средств и способов соз­дания подобных условий. В процессе реализа­ции этой функции устанавливается конкрет­ный характер взаимоотношений в группе, т. е. стиль лидерства;

2) идентификация — самоопределение индиви­дов, членов сообщества, которое включает в себя процесс установления внутригрупповой иерархии (лидеров, звезд, популярных лиц и т. д.);

3) аксиология — формирование системы груп­повых ценностей, приоритетов, стереотипов поведения.

2. Лидерство на уровне общественных движений, связанных общностью политических интересов, которая основана на одинаковом социальном статусе (а не узко групповых интересах, как в первом случае), представляет собой способ аде­кватного выражения интересов той части насе­ления, которая поддерживает данного полити­ка. При этом фигура лидера служит символом определенной социальной политики. На этом уровне, к трем вышеназванным функциям до­бавляются еще две:

4) нормативная (формирование нормативного кодекса — системы регуляторов обществен­ной деятельности, в которой каждая норма предполагает санкцию за ее нарушение);

5) репрезентативная (представление притяза­ний и потребностей множества разнород­ных групп в виде общего интереса — формирование психологии социального слоя в ходе сбора мнений, организации дискусси и т. п.).

3. Лидерство на третьем уровне можно охаракте­ризовать тремя функциями. Во-первых, это ин­теграция группобой деятельности, руководство тандемом «лидер-команда» и т. д., умение пре­вращать непосредственно воспринимаемые по­требности в концептуально осмысленные про­граммы. Во-вторых, координация деятельности властных институтов (суда, парламента, админи­страции) с принятой в обществе системой аксио-логических нормативов, общественным мнени­ем. В-третьих, выдвижение прагматической программы становится мотивацией практиче­ских действий.

Политическое лидерство третьего уровня харак­терно для небольшого числа государств (в основном, Западной Европы и США). Во многих же регионах Африки, Ближнего Востока, Азии в большинстве слу­чаев лидерство в политике присутствует как личное, едва достигающее второго уровня. При этом оно включено в иную систему власти, где необходимой составляющей оказывается личная преданность руководителю, велико воздействие традиционной куль­туры на способы осуществления власти. Для харак­теристики специфики этого политического процесса можно применить термин «вождизм». С одной сторо­ны, это тип властных отношений, основанный на лич­ной преданности персоне, обладающей верховной властью. С другой стороны, это властный институт, свойственный патриархально-родовым обществам, основанный на личном господстве военного или ре­лигиозного предводителя. Как тип власти, вождизм особенно характерен для обществ так называемого «исламского типа», в которых право и экономика под­чинены идеологии, требующей обязательного участия всего населения в деятельности, направленной на достижение целей, стоящих перед обществом. Вождизму свойственно применение иррациональных моментов в восприятии политических отношений носителями обыденного сознания (харизматизация, атрибутизация вождя, а также многочисленные стерео­типы).

Существуют заметные различия между лидерством и вождизмом. Так, использование образцов восприятия для создания политических установок свойственно для каждого носителя. Но в отношениях «вождь-последователи» образ-информация (нереф­лексивные представления о власти и свободе), бази­рующиеся на традиции, служат идеальной основой, на которой строится более или менее упорядоченное множество политических лозунгов с центральной иде­ей неравных прав на власть и перед властью уже от рождения. Лидер не может существовать без под­держки ведомыми своей программы, поэтому он не заинтересован в полном вытеснении позитивного знания в образах восприятия, так как неадекватность образа служит препятствием в решении практических задач. Вождь опирается на поддержку населением ис­ключительно его личности, лидер — на поддержку программы.

Лидерство и вождизм существуют в разных усло­виях. Отношения «вождь-последователи» обычно опи­раются на централизованную и слаборазвитую экономику. Однако они возможны и в развитых государствах в ситуации общенационального кризиса. Вождизм не всегда возможен в чистом виде, однако он всегда тре­бует личной преданности вождю, идеалу, атрибутизации и харизматизации фигуры вождя. Проблема соот­ношения понятий «лидер» и «вождь» оборачивается проблемой критериев классификации, где содержа­тельная дифференциация осуществлялась бы с соблю­дением формальных условий.

Ю.Е. Милованов предлагает матрицу, по которой можно приводить типологизации, классификацию и сравнение лидеров и вождей. В основу положена схе­ма из четырех элементов. Во-первых, это функции лидерства (вождизма) в конкретной системе власти. Во-вторых, «сверхзадача», то есть общественное на­значение института, выраженное в определенных принципах (к примеру, система сдержек и противо­весов). В-третьих, место и роль в системе власти. На­конец, в-четвертых, субъективные представления лидера (вождя) и его окружения о целях и задачах дея­тельности. Между первым и вторым элементами су­ществуют жесткая прямая и обратная связи и такое соответствие, когда изменение первого элемента при­водит к соответствующему изменению второго, и на­оборот. Между третьим и четвертым — прямая и об­ратная связь: изменение сущностной характеристики третьего приводит к изменению характеристики чет­вертого. Между первым и третьим — векторная, однонаправленная связь: изменение первого влечет за со­бой изменение третьего и, соответственно, второй эле­мент изменяет четвертый. Наконец, между первым и четвертым, а также между вторым и третьим элемен­тами существует опосредованная связь (или связь второстепенных признаков). В зависимости от уров­ня лидерства, содержание связи между первым и чет­вертым, т.е. всеми элементами структуры, будет раз­личным, однако характер их остается неизменным, как не меняется и соотношение элементов по значимости между собой.

Эта схема может быть использована в качестве классификационной матрицы в зависимости от того, какой из элементов кладется в основание системы отсчета. Так, например, типологизацию можно осу­ществлять, взяв за основу пару «функция-сверх­задача», если целью является анализ институтов власти. Так же осуществима классификация в зави­симости от целей, которые ставит перед собой поли­тик, если анализируется идеология политических сообществ. К сожалению, однако, почти все подхо­ды, построенные таким образом (классификации по функциям и целям) имеют в качестве недостатков одномерность, взаимоисключение и невозможность сравнения с другими подходами. Впрочем, это общий упрек, который можно отнести практически ко всем современным отечественным исследованиям в дан­ной сфере.