Письмо жены, которую бьет муж

Мне за тридцать, и моему мужу столько же лет. У меня есть аттестат об окончании средней школы, и сейчас я посещаю местный колледж, пытаясь получить необходимое мне дополнительное образование. Мой муж окончил колледж и является специалистом в своей области. Мы оба привлекательные люди и, как правило, нравимся окружающим и вызываем у них уважение. У нас четверо детей; мы живем в доме со всеми удобствами, о каких только могут мечтать люди, принадлежащие к среднему классу.

У меня есть все, кроме жизни без страха.

В течение большей части моего замужества муж время от времени меня избивает. Что я подразумеваю под словом «избивает»? Я имею в виду, что он много раз наносил жестокие удары по разным частям моего тела, в результате чего у меня были болезненные синяки, кровоточащие раны, шишки, потеря сознания, а иногда все это сразу.

<.. .> Он швырял в меня стаканы, он пинал меня ногами в живот, когда я была на последних месяцах беременности, он сбрасывал меня

с кровати и бил, когда я лежала на полу, — и опять во время беременности. Он порол меня, сбивал с ног, поднимал и снова швырял на пол. Он бил меня кулаками и ногами по голове, груди, лицу и животу столько раз, что я сбилась со счета.

Я получала пощечины за то, что сказала что-то о политике; за то, что имела свое мнение о религии; за то, что ругалась, плакала или хотела близости.

Он угрожал мне, когда я не делала того, что он сказал. Он угрожал мне, когда у него был неудачный день и когда у него был удачный день...

После каждого избиения мой муж уходил из дома и не возвращался несколько дней.

Очень немногие видели синяки на моем лице или мои распухшие губы, потому что после побоев я никогда не выходила из дома — мне было стыдно. После того как он избивал меня, я не могла вести машину и поэтому не могла доехать до больницы и получить медицинскую помощь. Но даже если бы я смогла сесть за руль, я бы ни за что не оставила маленьких детей одних дома...

Несколько раз мой муж звонил мне через день-два, чтобы мы могли договориться, какую отговорку мне придумать, когда я вернусь на работу, пойду в магазин за продуктами, на прием к дантисту и так далее. Я выдумывала разные причины — автокатастрофа, стоматологическая операция и тому подобное.

Конечно, первой реакцией на этот рассказ будет вопрос: «Почему вы не обратились к кому- нибудь за помощью?» Я обращалась. Вскоре после замужества я пошла к священнику, который после нескольких моих визитов сказал, что мой

муж на самом деле не хотел причинять мне вреда, а просто он запутался и чувствует неуверенность. Он призвал меня быть тер-пимее и проявить понимание. И что самое главное, мне было сказано простить мужа за побои, так же как распятый Христос простил меня. Я сделала и это.

Но избиения продолжались. В следующий раз я обратилась к врачу. Он дал мне успокоительные таблетки и сказал, чтобы я легче смотрела на вещи. Просто я слишком нервная.

Я пожаловалась подруге, но когда об этом узнал ее муж, он обвинил меня в том, что я или выдумываю, или преувеличиваю ситуацию. Подруге было велено держаться от меня подальше. Она не послушалась, но больше не могла по-настоящему мне помогать. Только за то, что она мне поверила, ее заставили почувствовать себя предательницей.

Я обратилась в специализированную консультацию по семейным проблемам. Там мне сказали, что мой муж нуждается в помощи

и я должна найти способ контролировать ситуацию. Но я не могла контролировать избиения — именно из-за этого я и искала помощи.

Оказалось, что на консультациях мне надо защищаться от подозрений в том, что я хотела, чтобы он меня бил, что я провоцировала его к побоям. Боже мой! Евреи в Германии тоже провоцировали немцев к тому, чтобы те их истребляли?

Я ходила еще к двум врачам. Один спросил меня, каким образом я провоцирую своего мужа. Другой спросил, неужели мы еще не помирились.

Один раз я позвонила в полицию. Они не только не приехали на вызов, а еще и позвонили через несколько часов и поин-тересовались, все ли у нас «уладилось». К тому времени я могла быть уже мертва!

Если это случится снова, то мне некуда идти. Никто не примет к себе женщину с четырьмя детьми. Даже если нашлись бы добрые люди, готовые проявить участие, то все равно никто не хочет вмешиваться в так называемые «семейные дела».

Все, у кого я просила помощи, почему-то хотели возложить вину на меня и оправдать моего мужа. Я слышала это за всем, что они говорили. Священники, врач, консультант, муж моей подруги, полицейские — все они находили какой-нибудь способ, чтобы оправдать его.

Мужа, который бьет свою жену, не надо «провоцировать». Он набрасывается, когда захочет, и в любой момент находит для этого предлог.

<. ..>

Я знаю, что мне надо уходить от него. Но когда идти некуда, то знаешь, что можешь полагаться только на себя и неоткуда ждать поддержки. Я должна быть к этому готова. Я должна быть готова полностью обеспечивать себя и своих детей и создать для них приличные условия жизни....

Я поняла, что мне никто не верит и что я не могу рассчитывать ни на какую помощь извне. У меня осталась только надежда, что я смогу освободиться, пока еще не слишком поздно.

Берковиц (Berkowitz, 1970) предположил, что в случае наблюдения сцен агрессии происходит концептуально аналогичный процесс. Так же как сексуальные стимулы могут вызывать сексуальные реакции, созерцание агрессии может приводить к временным реакциям фасилитации агрессии. Обычно эти реакции бывают довольно слабыми и кратковременными, но иногда они могут преобразовываться в явное поведение.

Мы считаем, что когда испытуемые смотрели агрессивно-эротические фильмы, возник именно такой эффект. Агрессивное содержание этих фильмов могло стимулировать агрессию зрителей. Эти реакции, усиленные за счет высокого уровня возбуждения зрителей, могли выразиться в повышении интенсивности атак на женщину-мишень. Кроме того, как мы уже говорили, мы также думаем, что более высокий уровень агрессии против мишени-женщины по сравнению с мишенью-мужчиной в эксперименте 1 объясняется именно ассоциациями между стимулом и реакцией. Связь между помощником экспериментатора-женщиной и жертвой-женщиной из фильма (они одного пола) явно привела к усилению ее роли как сигнала к агрессии, поэтому она притягивала к себе более агрессивные действия со стороны рассерженных мужчин. Мы также предполагали, что страдания женщины-жертвы из фильма с отрицательным исходом стимулировали рассерженных мужчин к усилению агрессии, поскольку ее боль ассоциировалась у них с прошлым опытом подкрепления агрессии.

В целом наши результаты указывают на то, что реакции аудитории на события, показанные в средствах массовой информации, могут определяться многими процессами. Определенную роль играют такие факторы, как уровень возбуждения, ослабление подавления, интерпретации и суждения зрителей и ассоциации между стимулами и реакциями.

Результаты, о которых сообщается в этой статье, также могут помочь нам глубже понять, каким образом порнография влияет на зрителей. Наиболее очевидно, что когда в порнографических материалах к сексу добавляется еще и агрессия, то это, видимо, опаснее (в смысле возможных агрессивных последствий), чем показ чистой эротики. Как мы отмечали выше, в порнографических материалах все чаще встречается сочетание секса и насилия, которое может стимулировать склонных к агрессии мужчин со слабыми сдерживающими началами к нападениям на находящихся поблизости женщин.

Необходимо также учитывать еще один важный фактор: реакцию показанной в сексуальной сцене женщины на насилие над ней. В порнографии часто эксплуатируется мысль, что женщинам нравится быть жертвами. Оба эксперимента показали, что изображение женщин, будто бы получающих удовольствие от совершенных на них нападений, может служить для оправдания агрессии и способствовать ослаблению общего подавления агрессивности.

В наших исследованиях реакции жертвы, как правило, влияли не только на проявления откровенной агрессии. В обоих экспериментах испытуемые, смотревшие агрессивно-эротический фильм с позитивным исходом, считали, что фильм менее агрессивен, а жертва больше виновата в том, что попала в подобное положение, чем испытуемые, которые смотрели вариант того же фильма с негативным исходом. Результаты, относящиеся к воспринимаемой агрессивности фильма, согласуются с результатами других исследователей, которые обнаружили, что созерцание

сексуального насилия вызывает у зрителей снижение сенситивности к изнасилованиям. Результаты, имеющие отношение к вопросу о том, на ком лежит ответственность за насилие, также имеют важные практические следствия. По крайней мере в данном исследовании положительная реакция со стороны жертвы изнасилования независимо от предыдущих событий рассматривалась испытуемыми как повод возложить на жертву больше ответственности за ее действия. Такое «перенесение» ответственности на жертву может быть одной из причин того, что отношение к изнасилованиям становится все более бездушным, и в своих самоотчетах испытуемые, смотревшие агрессивную эротику, сообщают о готовности совершить изнасилование. Это перенесение ответственности может также влиять на судебные решения при рассмотрении дел об изнасилованиях. Поэтому кажется важным, чтобы в будущих исследованиях было проведено более подробное изучение причин и последствий этих очевидных изменений в атрибуциях.

Другим интересным аспектом данного исследования являются результаты, полученные с помощью проведения дебрифинга. Некоторые критики ставят под сомнение этичность исследований, в которых испытуемым показывают фильмы с изображением изнасилования. Эта озабоченность кажется нам вполне обоснованной, поэтому мы и включили в эксперимент 2 повторный дебрифинг испытуемых. Однако его результаты позволяют утверждать, что правильно проведенный дебрифинг может оказывать очень благотворное воздействие. Как мы видели, у тех испытуемых, которые смотрели агрессивную эротику и прошли процедуру дебрифинга, был обнаружен меньший уровень принятия стандартных мифов об изнасилованиях.

ЛИТЕРАТУРА

Berkowitz L. The contagion of violence: An S -R mediational analysis of some effects of observed aggression/ Eds. ArnoldW. J. & PageM. M., Nebraska Symposium on Motivation (Vol. 18). — Lincoln: University of Nebraska Press, 1970. Berkowitz L. Sex and violence: We can't have- it both ways. — Psychology Today, May 1971. P. 14-23.

Berkowitz L. Some determinants of impulsive aggression: The role of mediated associations with reinforcement foraggression. — Psychological Review, 1974, 81. P. 165-176.

Burt M. R. Cultural myths and supports for rape. — Journal of Personality and Social Psychology, 1980. 38. P. 217-230. Donnerstein E. Aggressive erotica and violence against women. — Journal of Personality and Social Psychology, 1980.39. P. 269-277.

Malamuth N., Check J. Penile tumescence and perceptual responses to rape as a function of victim's perceived reactions.

— Journal of Applied Social Psychology, 1980, 10. P. 528-547.

Mann J., Berkowitz L., Sidman /., Starr S., West S. Satiation of the transient stimulating effect of erotic films. — Journal ofPersonality and Social Psychology, 1974, 30. P. 729-735.

Presidential Commission on Obscenity and Pornography. — Report. Washington, D. C.: U. S. Government Printing Office, 1971.

***