Период раннего детства (1-3 года)

В возрасте полутора лет наряду с такими побудителями, как пред­мет или родители, относящимися (по К. Левину) к «психическому полю», возника­ют и внутренние психические побудители — представления и образы воображе­ния (цели), вызывающие стремление ребенка к достижению внешнего стимула (на­пример, игрушки) даже тогда, когда этот стимул исчезает (прячется взрослыми) из поля непосредственного восприятия. Так, если раньше достаточно было убрать при­влекавшую ребенка игрушку (вещь), чтобы он успокоился, позабыл о ней, то в воз­расте 14-15 месяцев ребенок уже настойчиво добивается ее, несмотря на попытки отвлечь или переключить его внимание на другой предмет. Если вещь убирается, он плачет и ищет ее, а при переключении внимания через некоторое время снова воз­вращается к поиску исчезнувшей вещи. Это объясняется тем, что внешняя среда начинает у ребенка переноситься во внутренний план, который все чаще определя­ет его поведение.

В возрасте около двух лет важным моментом в развитии ребенка становятся пе­реживания выбора, когда он поймет, что на указания родителей можно ответить не только «да», но также и «нет». Однако выбор предметов желаний еще затруднен в связи с тем, что все желания обладают одинаковой силой и соподчинение их отсут­ствует.

Например, если ребенка 2-3 лет попросить выбрать себе одну из нескольких новых игрушек, он будет долго рассматривать и перебирать их. Затем все-таки выбе­рет одну, но, после просьбы уйти с ней в другую комнату, снова начнет колебаться. Положив игрушку на место, ребенок будет перебирать остальные, пока его не уве­дут от одинаково притягательных вещей.

Таким образом, развитие детского самосознания до 3-летнего возраста связано с выделением побуждений к выполняемым действиям (желаний), с формулирова­нием ребенком цели своего действия, поступка, с отнесением желаний к самому себе. Наличие же представляемой цели, желания означает, что поведение ребенка стало мотивированным, совершаемым под влиянием мотива. Правда, первые фор­мы мотивации еще несовершенны, подвержены импульсивности: потребности не­устойчивы, ребенок не может их контролировать, сдерживать. Это, как отмечает Л. И. Божович, только начало, за которым ребенок должен научиться действовать не только вопреки внешним, но и внутренним препятствиям, научиться преодоле­вать свои желания. Пока же он почти целиком зависит от взрослых, его потребнос­ти не удовлетворяются им самим. «Взрослый — главный предмет, в котором крис­таллизуются все потребности малыша», — пишет Л. И. Божович. Естественно, это накладывает отпечаток на структуру большинства мотивов малышей. Возникнове­ние потребности, ее осознание и вербализация приводят ребенка не к поиску пред­мета удовлетворения потребности и пути его достижения, а к обращению к родите­лям: «Хочу, дай». Поисковая активность в большинстве случаев исключается, в ре­зультате чего первая стадия формирования мотива сразу переходит в третью, связанную с формированием намерения (чаще всего— обратиться к взрослым). Мотивы оказываются редуцированными и плохо осознаваемыми. При этом у 3-лет-

них детей наблюдаются случаи проявления строптивости, когда ребенок стре­мится настоять на своих желаниях, недоволен всем, что ему предлагают и что дела­ют другие.

Структура мотивационной сферы ребенка 2-3-летнего возраста характеризует­ся значительной аморфностью, отсутствием устойчивой иерархии потребностей и ценностей, а следовательно и мотивов. У него имеется рядоположный набор знае-мых потребностей, сменяющих друг друга в случайном порядке. Жизненно важные потребности и капризы (необоснованные желания) часто имеют для него одинако­вую значимость. Побуждения сменяются во времени, не подчиняясь сознательно-волевому контролю.

Желания в этом возрасте носят ситуативный характер: висящий плод вызывает у ребенка желание съесть его, вид игрушки — поиграть с ней и т. д. По этому пово­ду С. Л. Рубинштейн писал:

Каждое непосредственно на ребенка воздействующее побуждение имеет в раннем дет­стве еще очень большую власть над ребенком. Поэтому внутренняя мотивация еще очень не­устойчива: при каждой перемене ситуации ребенок может оказаться во власти других побуж­дений. Неустойчивость мотивации обусловливает известную бессистемность действий (1946, с. 532).

Таким образом, для детей этого возраста характерна мотивация третьего типа, возникающая из-за привлекательности объекта.

Еще одной особенностью мотивов детей 2-3-летнего возраста является эмоцио­нальная насыщенность их желаний. С. Л. Рубинштейн писал, что каждое их жела­ние сродни аффекту. Эмоции ребенка непосредственно переходят в действия, что означает отсутствие второго этапа в процессе формирования мотива и значитель­ное редуцирование третьего, последнего этапа, т. е. обдумывания. Поэтому пове­дение ребенка раннего возраста характеризуется импульсивностью (чрезмерной зависимостью от потребности) и ситуативностью (чрезмерной зависимостью от случайных внешних обстоятельств). То и другое связано с ближайшей действи­тельностью, с сиюминутностью.

И. Шванцера тоже отмечает эти особенности побуждений детей: быструю «исто-щаемость», «забываемость» при небольшой актуальности потребности, а в случае значительной актуальности — установку на быструю, иногда немедленную, реали­зацию побуждения и в случае неудовлетворения — возникновений аффективной реакции, которая является своеобразной формой «разрядки» эмоционального воз­буждения. Выражением этого может быть появляющееся у детей 3 лет упрямство. Ребенок настаивает на чем-то не потому, что'ему этого очень хочется (может, ему уже расхотелось или не очень хочется), а потому, что он желает, чтобы с его мнени­ем считались. Он не может отказаться от своего первоначального решения даже при изменившихся обстоятельствах, с которыми не хочет считаться.

В 3-летнем возрасте ребенок начинает решать мотивационные конфликты вто­рого типа (по К. Левину), т. е. делает выбор между двумя отрицательными альтер­нативами (из двух зол выбирает наименьшее). А несколько ранее, приблизительно в 2-летнем возрасте, он решает конфликты третьего типа, т. е. выбирает между по­ложительной и отрицательной альтернативами (например, конфликт нормативной Ценности и реальной: «хочешь быть хорошим или злым ребенком», тогда как дей­ствительной ценностью для него является игрушка, прогулка и т. п.). У детей этого

возраста, да и у более старших, в большинстве случаев встречаются близкие и «небольшие* цели, превращающиеся затем при соответствующем воспитании в при­вычные (умывание, определенные способы еды и т. п.).

В общем, можно сказать, что в этом возрасте дети в большей мере являются ра­бами своих желаний, чем сознательными личностями. В силу своей беспомощности они являются рабами и своего окружения. Сохранение такого положения до взрос­лости приводит к деформированному развитию личности. А. Маслоу пишет, что если человек находится в таком зависимом положении, то вряд ли можно считать его хозяином своей судьбы. Он должен держаться источников желаемого удовлет­ворения, подчиняться их правилам, вынужден удовлетворять их желания и капри­зы, ибо в противном случае он рискует потерять все. Он обязан быть ориентирован­ным на других людей и не может не зависеть от их одобрения, расположения и доб-" рой воли. Иными словами, такой человек вынужден приспосабливаться, подгоняя себя под внешнюю ситуацию.

И все же уже на третьем году жизни в мотивационный процесс могут включать­ся мотиваторы из блока «внутреннего фильтра*, так как начинает формироваться нравственная сфера ребенка (он начинает понимать со слов старших, что хорошо, а что плохо, что правильно, а что неправильно, как красиво, а как некрасиво себя вести и т. д., причем эти критерии он принимает «на веру»). Таким образом, его нравственность ориентирована на взрослых, и оценка себя и своих поступков осу­ществляется с учетом их оценок и мнений. А это означает, что у малыша становит­ся выраженной потребность в сотрудничестве со взрослыми и в получении от них одобрения.

Интересный в этом плане пример приводит Н. А. Менчинская, наблюдавшая по­ведение своего маленького сына и ведшая в связи с этим дневник (1957, с. 14). Она пишет:

Ему очень хотелось тронуть игрушку, он сел на корточки у ванны и повторял несколько раз: «не тогаю», спрашивал: «мозьна мотеть?». Но потом, после очередного «не тогаю», он схватил одну из игрушек.

Б данном случае желание 2-летнего ребенка все-таки победило запрет трогать игрушки, но борьба потребности с долженствованием (запретом) выразилась очень отчетливо.

А в возрасте 2 лет 7 месяцев он, совершив недозволенный поступок (плюнул в сторону отца-), отказался затем по моральным соображениям от кофе, заявив при этом: «Я не буду пить кофе, я плохой». Он как бы сам наказал себя за свое плохое поведение.

В 3 года поведение ребенка начинает мотивироваться не только содержанием ситуации, в которой он оказывается, но и отношениями с другими людьми. При этом в общении со взрослыми у него преобладают мотивы сотрудничества (ожидание участия взрослых в его делах).

У детей 3 лет появляется желание делать все самому («я сам*); а гипертрофиро­ванная тенденция к самостоятельности приводит к своеволию детей. Однако они еще не могут организовать свои действия в соответствии с заранее намеченной це­лью, которую легко утрачивают. Они любят, например, рисовать, но рисуют караку­ли и очень редко придают им значение какого-либо объекта, т. е. не могут сказать, что они нарисовали. Лишь немногие дети этого возраста придавали своим «рисун­кам» смысл (К. Бюллер [К. Buller, 19241; X. Хетцер |Н. Hetzer, 1931]).

В конце третьего и начале четвертого года жизни у ребенка появляется умение различать степень затруднительности достижения цели, оценивать свои возможно­сти, т. е. определять возможность успеха или неудачи (X. Хекхаузен).