Теории памяти в психологии

В отечественной психологии преимущественное развитие получило направление в изучении памяти, связанное с общепсихологической теорией деятельности. В контексте этой теории память выступает как особый вид психологической деятельности, включающей систему теоретических и практических действий, подчиненных решению мнемической задачи - запоминания, сохранения и воспроизведения разнообразной информации. Здесь внимательно исследуется состав мнемических действий и операций, зависимость продуктивности памяти от того, какое место в структуре занимают цель и средства запоминания (или воспроизведения), сравнительная продуктивность произвольного и непроизвольного запоминания в зависимости от организации мнемической деятельности (Б.В.Зейгарник, А.Н. Леонтьев, П.И. Зинченко, А.А. Смирнов, Л.С.Выготский и др.).

Начало изучению памяти как деятельности было положено работами французских ученых, в частности П. Жане. Он одним из первых стал трактовать память как систему действий, ориентированных на запоминание, переработку и хранение материала. Французской школой в психологии была доказана социальная обусловленность всех процессов памяти, ее прямая зависимость от практической деятельности человека. Как пишет З. Фрейд, содержания памяти двух человек, проделавших вместе путешествие, которые обмениваются после воспоминаниями, существенно различаются. Условия для каждого из путешественников равны, однако сами путешественники – разные люди, следовательно, некоторые закономерности непроизвольной памяти могут быть обнаружены при изучении связи её с личностью человека и его мотивацией. Ещё одни случай, когда проявляются закономерности непроизвольной памяти – забывание впечатлений и намерений. Касательно забывания намерений Фрейд писал, что «… при забывании намерений происходит известный выбор наличных впечатлений, и отдельных элементов каждого впечатления или переживания». По мнению Фрейда, этот выбор определяется наличием определённой мотивации, в частности в основе случаев, им описанных, лежит мотив неохоты. Неохота что-либо делать вызывает забывание намерения. Неохота появляется из-за нежелания испытывать неприятные ощущения. Это относится не только к забыванию намерений. Фрейд пишет относительно забывания впечатлений и знаний: «…многое забывается по причинам, лежащим в нём самом, там, где это невозможно, тенденция отпора передвигает свою цель и устраняет из нашей памяти хотя бы нечто иное, не столь важное, но находящееся в ассоциативной связи с тем, что собственно и вызвало отпор». [12, с. 112].

Содержание памяти тесно связано с мотивацией. Какая-то информация может быть крайне неприятна для нас, с ней могут быть связаны неприятные или даже травмирующие переживания. Интересный факт, что забываться может не сама неприятная информация, но та информация, которая находится с ней в ассоциативной связи. Фрейд приводит пример того, как он обещал купить шкатулку для одной женщины, но не мог вспомнить, где находится магазин. Оказалось, что магазин находился недалеко от места, где жили люди, с которыми Фрейд имел плохие отношения. В этом примере мы видим, что забывание коснулось не самόй неприятной информации, но той, которая с ней ассоциируется. Ассоциация в данном случае была вызвана пространственной близостью. Забывание намерения может происходить в силу того, что сталкиваются два мотива. Когда человек намеревается что-то сделать, он приходит к осознанию того, что он через некоторое время должен что-то сделать. Человек может не одобрять того, что он вознамерился сделать, даже сам того не осознавая. Происходит столкновение ощущения того, что человек должен что-то сделать и внутренней оценки этой деятельности. Тогда намерение может забываться и происходить это будет, скорее всего, именно тогда, когда есть время для его реализации. Надо отметить, что намерения могут забываться не только в случае прямого столкновения ощущения чувства долга и отрицательной оценки предстоящей деятельности, но и в результате наличия ассоциативной связи между намерением и чем-либо значимым и неприятным, не относящимся к данному намерению. [12, с. 145].

А теперь перейдем, непосредственно к отечественному опыту.

Эффект Зейгарник – один из самых известных в психологии эффектов, из тех, что есть в любом учебнике общей психологии. Заключается он в том, что мы гораздо лучше (почти в два раза) запоминаем те действия, которые по тем или иным причинам прервали, не закончив. Обнаружила эффект наша соотечественница Блюма Вульфовна Зейгарник.

Это произошло в 20-е годы прошлого века, в Берлинском университете, где Блюма Зейгарник училась у известного психолога Курта Левина. В том же университете преподавали более известные в те времена психологи и классики гештальт-психологии Вольфганг Келер, Курт Коффка, Макс Вертгеймер, но они занимались философией, теорией, изучали отдельные эффекты восприятия. Курта Левина же всегда интересовала личность человека, мотивы поведения - почему он ведет себя так, а не иначе.

Левин щедро делился знаниями со своими студентами, поддерживал их научные поиски. В своих воспоминаниях Блюма Вульфовна описывает его как человека, полностью поглощенного наукой, «рассеянного профессора», который может обсуждать пришедшие в голову мысли в самом неподходящем для этого месте, например, в галантерейном магазине. Однажды новая идея возникла при переходе улицы и Левин, прикрепив свой блокнот к борту грузовика, начал было ее записывать, но едва не упал, когда грузовик внезапно тронулся. Кстати, идею, которую Левин с риском для жизни так старался запечатлеть, позже подтвердил один из его учеников в своем эксперименте.

Подобная история произошла и с Зейгарник. Идея ее эксперимента возникла у Курта Левина тоже не в самом академическом месте – в небольшом берлинском кафе, где он вместе со своими студентами часто бывал, обсуждая научные проблемы. Материал для экспериментов можно найти везде, считал Курт Левин. И обратил внимание на поведение официанта, который легко запоминал то, что заказывали его клиенты. Но как долго официант может помнить заказы своих клиентов?

Попросив официанта подойти, Левин уточнил у него, что заказали клиенты, сидящие у окна. Официант легко вспомнил заказ этой пары. Но вспомнить, что ели другие клиенты, которые уже расплатились и направлялись к выходу, оказалось для официанта более сложной задачей. Он начал перечислять и запутался. Почему так произошло? Зейгарник предположила, что после того, как клиенты расплатились, у официанта уже больше нет необходимости помнить заказ, но пока этого не произошло, он должен держать все в голове. По всей видимости, человек по-разному запоминает законченные и незаконченные действия.

Идея была замечательной, но необходимо было ее развить и получить экспериментальное подтверждение. Этим и занялась Зейгарник. Во время опыта испытуемому предлагали выполнять несколько различных заданий. Рядом сидела Зейгарник и периодически, под разными предлогами прерывала выполнение некоторых заданий. Она делала это специально, но испытуемые об этом не знали, полагая, что просто происходят небольшие накладки. Количество завершенных и незавершенных заданий было одинаковым. После окончания эксперимента все задания убирали из поля зрения испытуемого, а потом, как бы случайно, его просили припомнить, что это были за задания. Здесь и обнаружилось, что испытуемые лучше запомнили те действия, выполнение которых было прервано. Причем разница оказалась довольно большой, незавершенные действия запоминаются в 1,9 раз лучше, чем завершенные. [5, с. 135].

Рассмотрим эксперимент А. Н. Леонтьева. Изучалась возрастная динамика непосредственного и опосредствованного запоминания; использовалось 7 возрастных групп (средний возраст, лет): младшие дошкольники (4,0); старшие дошкольники (6,3); учащиеся 1-го класса (7,0); учащиеся 3-го класса (8,9); учащиеся 8-го класса (13,2), учащиеся 10-го класса (15,2), студенты (21,1). Главная цель исследования состояла в репликации на современных детях классического исследования А.Н. Леонтьева (1931), в котором в согласии с культурно-исторической теорией Л.С. Выготского возрастные зависимости двух видов запоминания были аппроксимированы моделью параллелограмма. В настоящем исследовании помимо двух условий, которые использовал А.Н. Леонтьев (запоминание без и с помощью картинок), было введено третье условие – опосредствование с помощью букв, что позволило «сдвинуть» параллелограмм на возрастной шкале вправо. Анализ результатов позволяет сделать следующие выводы. 1. Возрастная динамика воспроизведения в условиях с непосредственным и картинно-опосредствованным запоминанием в целом похожа на закономерность, описанную А.Н. Леонтьевым. 2. Метод эксперимента А.Н. Леонтьева является достаточно надежным и устойчивым к влиянию методических помех. 3. Процессы формирования и развития опосредствованной памяти у современных детей протекают в более быстром темпе, чем у детей 1920-х гг. 4. При использовании более сложного для дошкольников способа опосредствования (буквы) эффективность запоминания существенно ниже, чем в условии непосредственного запоминания. 5. Достоверно установлен тот факт, что дети старшего дошкольного и младшего школьного возраста в большинстве своем правильно используют мнемонику первой буквы, но это не помогает им запомнить слова. Этот факт интерпретируется на основе идеи П.И. Зинченко (1961) об интерференции мнемической и когнитивной задач, в связи с чем недостаточно освоенное средство хуже отсутствия всякого средства. Общий вывод из проведенного исследования состоит в подтверждении модели параллелограмма развития памяти. Однако поскольку на этапе освоения средства показатели опосредствованного запоминания ниже непосредственного, более адекватной моделью развития является параллелограмм с «двумя хвостиками», которые отражают стадию интериоризации операций со средствами запоминания.

П. И. Зинченко (1961) провел серию экспериментов, направленных на изучение произвольного и непроизвольного запоминания. Автор сравнивал продуктивность непроизвольного запоминания одного и того же материала в зависимости от того, какое место занимает этот материал в структуре деятельности (мотив, цель, способ выполнения деятельности). Был получен убедительный результат: материал, связанный с целью, запоминается лучше по сравнению с материалом, связанным с условиями достижения цели; фоновые раздражители запоминались хуже всего. Испытуемым предлагалось 15 карточек с картинками, в уголке каждой карточки была написана цифра. В первой серии эксперимента предлагалась познавательная задача – разложить карточки на группы по содержанию изображенных на ней предметов. Затем нужно было припомнить, какие предметы и цифры были на карточках. Экспериментальная гипотеза подтвердилась – испытуемые хорошо запоминали предметы, поскольку именно они выступали в качестве объекта деятельности, и почти не помнили цифр, хотя последние постоянно находились в поле внимания. Во второй серии эксперимента в качестве объекта выступали цифры – нужно было выкладывать карточки по возрастанию написанных на них чисел, и результаты были аналогичными: цифры запоминались хорошо, а картинки практически не запоминались . Показатели запоминания представляют собой среднее арифметическое от количества правильно названных картинок или чисел в группе испытуемых. По результатам эксперимента было сформулировано общее правило: запоминается то, на что направлена деятельность.

Эксперимент Смирнова доказывает, что непроизвольное запоминание связано с основным руслом немнемической деятельности. Испытуемым предлагалась простая инструкция – вспомнить все, что происходило с ними по пути из дома на работу. Полученные результаты можно условно разбить на три группы:

1. Воспоминания относятся к тому, что люди делали, мысли вспоми наются значительно реже, и относятся преимущественно к действиям.

2. В воспоминаниях отражается то, что выступило как препятствие на пути или, наоборот, облегчало путь (“опаздывал на работу, а тут как назло автобус только что ушел”).

3. Воспоминания не связанные с действием – нечто странное, необычное, вызывающее вопрос (“мороз на улице, а женщина без перчаток”).

Данные эксперимента могут быть объяснены в связи с учетом направленности испытуемых в тот момент, когда они выполняли деятельность, о которой рассказывали. Они были направлены на то, чтобы своевременно достичь цели, прийти вовремя – таковы были их задача и мотивы деятельности. Этот целенаправленный переход из дома на работу ,,... и был той основной деятельностью, которую они выполняли. Испытуемые не думали и шли, более или менее машинально, во время думания, а шли и думали во время ходьбы. ...Основное, что они делали в тот период времени, о котором рассказывали, это был именно переход из дома на работу, а не те процессы мышления, какие у них были, безусловно, в достаточном количестве, но не были связаны с основным руслом их деятельности”. На основании результатов был сделан общий вывод: запоминается то, что связано с основным руслом деятельности.[10,с. 116]

Л. С. Выготский исследовал память в плане "культурно-исторической концепции". Специфику высших форм памяти он видел в использовании знаков-средств, предметных и вербальных, с помощью которых человек регулирует процессы запоминания и воспроизведения. Только при таких условиях память из натуральной (самопроизвольной) превращается в опосредованную, которая проявляется как особая самостоятельная форма.

У нас в стране эта концепция получила свое дальнейшее развитие в культурно-исторической теории происхождения высших психических функций. Были выделены этапы филогенетического и онтогенетического развития памяти, особенно произвольной и непроизвольной, непосредственной и опосредствованной. Согласно деятельностной теории памяти, образование связей-ассоциаций между различными представлениями, а также запоминание, хранение и воспроизведение материала объясняются тем, что делает человек с этим материалом в процессе его мнемической обработки [17, с. 237].

Ряд интересных фактов, раскрывающих особенности механизмов запоминания, условия, при которых оно происходит лучше или хуже, обнаружил в своих исследованиях АА. Смирнов. Он установил, что действия запоминаются лучше, чем мысли, а среди действий, в свою очередь, прочнее запоминаются те, которые связаны с преодолением препятствий, в том числе и сами эти препятствия [23, с. 42].

С началом развития кибернетики, появлением вычислительной техники и развитием программирования (языков и приемов составления программ машинной обработки информации) начались поиски оптимальных путей принятия, переработки и хранения информации машиной. Соответственно приступили к техническому и алгоритмическому моделированию процессов памяти. За несколько последних десятилетий подобных исследований был накоплен богатый материал, который оказался весьма полезным для понимания законов памяти.

Представители этих наук стали проявлять повышенный интерес к собственно психологическим исследованиям памяти, потому что это открывало возможности для совершенствования языков программирования, его технологии и памяти машин. Этот взаимный интерес привел к тому, что в психологии стали разрабатывать новую теорию памяти, которую можно назвать информационно-кибернетической. В настоящее время она делает только первые, но весьма многообещающие шаги на пути к более глубокому пониманию человеческой памяти с использованием достижений кибернетики и информатики. Ведь человеческий мозг - это тоже своего рода сложнейшая электронно-вычислительная и аналоговая машина [23, с. 44-45].

В качестве подведения итога, рассмотрим основные факты, добытые в русле различных теорий памяти.

Немецкий ученый Г. Эббингауз был одним из тех, кто еще в прошлом веке, руководствуясь ассоциативной теорией памяти, получил ряд интересных данных. Он, в частности, вывел следующие закономерности запоминания, установленные в исследованиях, где для запоминания использовались бессмысленные слоги и иной слабо организованный в смысловом плане материал:

1) сравнительно простые события в жизни, которые производят особенно сильное впечатление на человека, могут запоминаться сразу прочно и надолго, и по истечении многих лет с момента первой и единственной встречи с ними могут выступать в сознании с отчетливостью и ясностью;

2) более сложные и менее интересные события человек может переживать десятки раз, но они в памяти надолго не запечатлеваются;

3) при пристальном внимании к событию достаточно бывает его однократного переживания, чтобы в дальнейшем точно и в нужном порядке воспроизвести по памяти его основные моменты;

4) человек может объективно правильно воспроизводить события, но не осознавать этого и, наоборот, ошибаться, но быть уверенным, что воспроизводит их правильно. Между точностью воспроизведения событий и уверенностью в этой точности не всегда существует однозначная связь;

5) если увеличить число членов запоминаемого ряда до количества, превышающего максимальный объем кратковременной памяти, то число правильно воспроизведенных членов этого ряда после однократного его предъявления уменьшается по сравнению с тем случаем, когда количество единиц в запоминаемом ряду в точности равно объему кратковременной памяти. Одновременно при увеличении такого ряда возрастает и количество необходимых для его запоминания повторений;

6) предварительное повторение материала, который подлежит заучиванию (повторение без заучивания), экономит время на его усвоение в том случае, если число таких предварительных повторений не превышает их количества, необходимого для полного заучивания материала наизусть;

7) при запоминании длинного ряда лучше всего по памяти воспроизводятся его начало и конец («эффект края»);

8) для ассоциативной связи впечатлений и их последующего воспроизводства особо важным представляется то, являются ли они разрозненными или составляют логически связанное целое.

9) повторение подряд заучиваемого материала менее продуктивно для его запоминания, чем распределение таких повторений в течение определенного периода времени, например, в течение нескольких часов или дней;

10) новое повторение способствует лучшему запоминанию того, что было выучено раньше;

11) с усилением внимания к запоминаемому материалу число повторений, необходимых для его выучивания наизусть, может быть уменьшено, причем отсутствие достаточного внимания не может быть возмещено увеличением числа повторений.

12) то, чем человек особенно интересуется, запоминается без всякого труда. Особенно отчетливо эта закономерность проявляется в зрелые годы;

13) редкие, странные, необычные впечатления запоминаются лучше, чем привычные, часто встречающиеся.

14) любое новое впечатление, полученное человеком, не остается в его памяти изолированным. Будучи запомнившимся в одном виде, оно со временем может несколько измениться, вступив в ассоциативную связь с другими впечатлениями, оказав на них влияние и, в свою очередь, изменившись под их воздействием.

Т. Рибо, анализируя важные для понимания психологии памяти случаи амнезий - временных потерь памяти, отмечает еще две закономерности:

- память человека связана с его личностью, причем таким образом, что патологические изменения в личности почти всегда сопровождаются нарушениями памяти;

- память у человека теряется и восстанавливается по одному и тому же закону: при потерях памяти в первую очередь страдают наиболее сложные и недавно полученные впечатления; при восстановлении памяти дело обстоит наоборот, т.е. сначала восстанавливаются наиболее простые и старые воспоминания, а затем наиболее сложные и недавние.

Обобщение этих и многих других фактов позволило вывести ряд законов памяти. [8. с. 306].

Заключение

Память лежит в основе способностей человека, является условием научения, приобретения знаний, формирования умений и навыков. Память можно определить как способность к получению, хранению и воспроизведению жизненного опыта. Разнообразные инстинкты, врожденные и приобретенные механизмы поведения есть не что иное, как запечатленный, передаваемый по наследству или приобретаемый в процессе индивидуальной жизни опыт. Память – процессы организации и сохранения прошлого опыта, позволяющие его повторное использование в деятельности или возвращение в сферу сознания. Память связывает прошлое субъекта с его настоящим и будущим и является важнейшей познавательной функцией, лежащей в основе развития и обучения.

Основными процессами памяти являются: запоминание, сохранение, узнавание, воспроизведение и забывание.

Память является одной из высших психических функций человека, тесно связанной с остальными. В самых общих чертах психологическую категорию памяти можно определить как совокупности психических процессов организации и сохранения прошлого опыта, позволяющих использовать этот опыт в дальнейшем.

В отечественной психологии преимущественное развитие получило направление в изучении памяти, связанное с общепсихологической теорией деятельности. В контексте этой теории память выступает как особый вид психологической деятельности, включающей систему теоретических и практических действий, подчиненных решению мнемической задачи - запоминания, сохранения и воспроизведения разнообразной информации. Здесь внимательно исследуется состав мнемических действий и операций, зависимость продуктивности памяти от того, какое место в структуре занимают цель и средства запоминания (или воспроизведения), сравнительная продуктивность произвольного и непроизвольного запоминания в зависимости от организации мнемической деятельности (Б.В.Зейгарник, А.Н. Леонтьев, П.И. Зинченко, А.А. Смирнов, Л.С.Выготский и др.).

Повтор – уже было на стр. 17. Удалить

Список литературы

1. Асмолов А.Г. Психология личности / А.Г. Асмолов. – М.: Издательство МГУ, 1990. – 367 с.

2. Бадмаев Б.Ц. Психология в работе учителя: В 2 кн. / Б.Ц. Бадмаев. – Кн. 1: Практическое пособие по теории развития, обучения и воспитания. – М.: ВЛАДОС, 2004. – 233 с.

3. Бадмаев Б.Ц. Психология в работе учителя: В 2 кн. / Б.Ц. Бадмаев. – Кн. 2: Психологический практикум для учителя: развитие, обучение и воспитание. – М.: ВЛАДОС, 2004. – 158 с.

4. Блонский П.П. Память и мышление / П.П. Блонский. – СПб.: Питер, 2001. – 357 с.

5. Зейгарник, Б.В. Патопсихология. – М.: Издательство Московского университета, 1986. – 135 с.

6. Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. / Пер. с англ. И.В. Соловьева и Г.Н. Поварова; Под ред. Г.Н. Поварова. – 2-е издание. – М.: Наука; 1983. – 344 с.

7. Горбачева Е.И. Избирательность памяти и предметная ориентация мышления / Е.И. Горбачева // Вопросы психологии. – 2001. – № 5. – С. 35-48.

8. Грановская Р.М. Элементы практической психологии / Р.М. Грановская. – М.: Издательство ЛГУ, 1988. – 560 с.

9. Данилова Н.Н. Психофизиология: Учебник для вузов / Н.Н. Данилова. – М.: Аспект Пресс, 2000. – 373 с.

10. Джемс У. Психология / У. Джемс. – М.: Педагогика, 1991. – 425 с.

11. Зинченко В.П. Психологические основы педагогики: Учебное пособие для студентов вузов / В.П. Зинченко. – М.: Гардарики, 2003. – 431 с.

12. Зигмунд Фрейд. Психопатология обыденной жизни.- Москва.:АСТ,256, - 112 с.

13. Казаков В.Г. Психология: Учебник / В.Г. Казаков, Л.Л. Кондратьев. – М.: Высшая школа, 1989. – 383 с.

14. Крайг Г. Психология развития / Г. Крайг. – СПб.: Питер, 2000. – 992 с.

15. Лактионов А.Н. Деятельностная парадигма и проблема памяти в трудах И.П. Зинченко / А.Н. Лактионов, Середа Г.К. // Вопросы психологии. – 1993. - № 4. – С. 102-108.

16. Лурия А.Р. Маленькая книжка о большой памяти / А.Р. Лурия. – М.: Издательство МГУ, 1978. – 158 с.

17. Маклаков А.Г. Общая психология / А.Г. Маклаков. – СПб.: Питер, 2005. – 583 с.

18. Мараев В.А. Ошибки словесной памяти / В.А. Мараев // Вопросы психологии. – 1992. – № 1-2. – С. 147-152.

19. Мараев В.А. Профессионализация памяти студентов / В.А. Мараев, Г.П. Холопова // Вопросы психологии. – 1990. – № 3. – С. 94-99.

20. Немов Р.С. Психология: Учебник для студентов вузов: В 3-х кн. / Р.С. Немов. – Кн. 1: Общие основы психологии. – М.: ВЛАДОС, 2000. – 688 с.

21. Основы психофизиологии / Отв. Ред. Ю.И. Александров. – М.: ИНФРА-М, 1997. – 432 с.

22. Палагина Н.Н. Психология развития и возрастная психология: Учебное пособие для вузов / Н.Н. Палагина. – М.: Московский психолого-социальный институт, 2005. – 288 с.

23. Психология: Словарь / Под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. – М.: Просвещение, 1990. – 494 с.

24. Психология: Учебник / Под ред. А.А. Крылова. – М.: ПБОЮЛ М.А. Захаров, 2001. – 584 с.

25. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии / С.Л. Рубинштейн. – СПб.: Питер, 1999. – 720 с.

26. Середа Г.К. Что такое память? / Г.К. Середа // Психологический журнал. – 1985. – Т. 6. - № 6. – С. 41-48.

27. Словарь практического психолога / Сост. С.Ю. Головин. – Минск: Харвест, 1998. – 800 с.

28. Хрестоматия по психологии / Сост. В.В. Мироненко. – М.: Просвещение, 1987. – 446 с.