Уменьшенная вменяемость и аффект: некоторые дискуссионные теоретико-прикладные

АСПЕКТЫ СООТНОШЕНИЯ

С точки зрения принципа субъективного вменения исследуются особые состояния субъекта в рамках вменяемости -уменьшенная вменяемость и аффект, анализируются различные научные подходы к соотношению указанных уголовно-правовых категорий. С учетом законодательной формулы уменьшенной вменяемости и внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) рассматривается их содержательная сторона, характеризуются основания разграниче­ния. На основе анализа отечественной и зарубежной научной литературы, законодательства, материалов практики да­ется оценка аффекту на патологической почве, обосновывается квалификация аффектированных преступлений, совер­шенных аномальным субъектом. Уделяется внимание некоторым аспектам установления состояний аффекта и умень­шенной вменяемости, аргументируется необходимость проведения судебно-психологической либо комплексной психолого - психиатрической экспертизы физиологического аффекта.

Юридическая ответственность (в том числе уголовная) как элемент правового статуса граждани­на заключается в обязанности соблюдать законодательные предписания и претерпевать определен­ные негативные последствия в случае их нарушения. Факт совершения преступления, порождая ох­ранительное правоотношение, является основанием применения государственного принуждения к лицу, преступившему закон. Традиционно уголовно-правовая наука, исследуя проблему уголовной ответственности, особое внимание уделяет реализации в законодательной и правоприменительной практике принципа справедливости, поскольку наказание либо иная мера уголовной ответственно­сти, необходимые и достаточные для персонального исправления лица, могут быть определены лишь при условии учета регулятивных возможностей субъекта относительно инкриминируемого ему дея­ния. Возможность лица регулировать свое поведение выражается в способности понимать фактиче­ский смысл совершенных деяний и сознательно руководить своими действиями. Соответственно, способность субъекта нести уголовную ответственность за содеянное обусловлена, в первую очередь, его вменяемостью.

Категория вменяемости, являясь самостоятельной проблемой науки уголовного права, интерпре­тируется в юридической литературе (при отсутствии ее определения в уголовном законе) как антите­за понятию «невменяемость», которым оперирует законодатель [5, с. 69; 10, с. 45; 13, с. 17]. В науч­ных источниках вменяемость рассматривается как особое свойство человека быть субъектом престу­пления [9, с. 26]; как состояние лица, которое в момент совершения преступления способно отдавать отчет в своих действиях и руководить ими [14, с. 6]; как психическое состояние лица, заключающееся его способности при определенном развитии, социализации, возрасте и состоянии психического здоровья во время совершения преступления отдавать отчет в своих действиях и руководить ими, а в дальнейшем нести в связи с этим уголовную ответственность и наказание [1, с. 123-124]; как соци­ально-психологическая способность лица считаться виновным и подлежать уголовной ответственно­сти за совершение преступления, когда по своему психическому состоянию лицо было способно сознавать общественную опасность преступного деяния и руководить своими действиями [7, с. 13]. Как им, несмотря на некоторые различия в интерпретации исследуемого понятия, большинство авторов единодушны в том, что внутреннее содержание вменяемости раскрывается посредством интеллектуального (способности лица сознавать фактический смысл совершаемых действий) и волевого способности руководить своими действиями) признаков юридического критерия. Вместе с тем про­реживается обусловленность юридического критерия психическим состоянием (психическим здоровьем) субъекта.

Это дает основание вычленить в формуле вменяемости и медицинский критерий, который предполагает наличие полного психического здоровья лица либо незначительных психических расстройств [7, с. 12]. Следовательно, в рамках вменяемости возможно выделение нескольких деяний, отличающихся определенными особенностями медицинского и юридического критериев имеющих самостоятельное уголовно-правовое значение. Таковыми, в частности, являются состояние уменьшенной вменяемости и состояние аффекта, которые закреплены в ст. 29, 31 Уголовного кодекса Республики Беларусь. Законодательная регламентация указанных выше состояний вызвала в научном сообществе дискуссию в отношении их сущности и содержания, Однако вопрос соотношения уменьшенной вменяемости в настоящее время является нерешенным.

Анализ литературных источников позволяет установить, что единый подход к соотношению исследуемых понятий отсутствует. Ряд исследователей (отметим, что данная точка зрения является доминирующей) рассматривают аффект как психическое расстройство, не исключающее вменяемости, Соответственно, предлагают оценивать его с точки зрения уголовного закона в рамках уменьшен­ий вменяемости. Подобная позиция основывается на достаточно широкой трактовке понятия «психическая аномалия» (психическое расстройство, не исключающее вменяемости). Так, И.Я. Козаченко С.Д. Спасенников под психическим расстройством, не исключающим вменяемости, понимают состояние, при котором субъект в силу церебральной дисфункции различного генеза (психогенной, соматогенной, конституциональной и др.), оставаясь вменяемым, не может в полной мере сознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) или руководить дот» [5, с. 70]. При этом авторы к психическим аномалиям относят как болезненные, так и неболезненные формы (в том числе физиологический аффект).

Сходную позицию занимает Н.Г. Иванов, который трактует психическое расстройство, не исключающее вменяемости, как состояние, базирующееся на определенных процессах, не являющихся болезнью [4, с. 73]. Указанный вывод основывается на следующем: если невменяемость - это следст­вие болезненного состояния психики, то, соответственно, расстройства, не исключающие вменяемо­сти, относятся к психическим процессам, которые не являются болезненными, однако в то же время не характеризуют субъекта как психически нормального. Ввиду того что отклонением от психиче­ской нормы принято считать несбалансированность процессов возбуждения и торможения, автор от­носит к категории аномальных женщин в состоянии беременности, лиц холерического темперамента ив состоянии аффекта [4, с. 75, 79].

Полагаем, что подобный подход является спорным, поскольку законодателем в ст. 29 УК прямо предусмотрен такой признак психических расстройств, не исключающих вменяемости, как болезнен­ность. Иными словами, психическая аномалия как основание уменьшенной вменяемости имеет пато­логическую природу. В силу того что аффект - это «.. .вполне нормальная реакция человека на

опрееленного рода раздражители» [11, с. 66], его включение в число психических аномалий в смысле приведенной нормы некорректно.

В специальной литературе предпринимаются попытки установить виды уменьшенной вменяемо­сти. В частности, В.А. Якушин разграничивает виды ограниченной (уменьшенной) вменяемости, ко­торые не исключают уголовной ответственности. В их числе выделяется ограниченная вменяемость, отраженная в нормах Особенной части УК об убийстве и умышленном причинении тяжкого или ме­нее тяжкого телесного повреждения в состоянии аффекта [15, с. 60]. Отмеченная классификация обосновывается тем, что определяющее значение в формуле уменьшенной вменяемости имеет юри­дический критерий, поскольку наличие психического заболевания не обусловливает однозначное ре­шение вопроса об ограниченной вменяемости. Иными словами, поскольку правовые последствия уменьшенной вменяемости, по мнению В.А. Якушина, связаны не с самим психическим расстрой­ством, а с вызываемыми им нарушениями способности осознавать фактический характер и общест­венную опасность своих действий либо руководить ими, постольку ее содержание могут составлять любые состояния (в том числе в пределах нормы), влекущие указанные последствия.

На наш взгляд, подобный подход, утверждая главенство юридического критерия над медицин­ским, упускает из виду его обусловленность последним. Вместе с тем констатация состояния умень­шенной вменяемости предполагает не только доказанность неспособности лица в момент совершения преступления в полной мере сознавать смысл содеянного или руководить своими действиями, но и наличие психической аномалии, повлекшей снижение регулятивных возможностей субъекта. Данная точка зрения находит активную поддержку в научном мире. В частности, Г.Н. Мухин отмечает, что «...дихотомическое сочетание медицинского и юридического критериев не допускает преувеличения доказательственного значения одного из них в ущерб другому» [8, с 50]. Следовательно, в контексте законодательно определенной формулы уменьшенной вменяемости наличие лишь юридического критерия не является основанием для оценки состояния лица, совершившего преступление, как со­стояния уменьшенной вменяемости. Говоря о соотношении уменьшенной вменяемости и аффекта, представляется целесообразным остановиться на ином научном подходе, сущность которого заклю­чается в придании аффекту самостоятельного уголовно-правового значения вне пределов уменьшен­ной вменяемости. Так, например, А.Н. Попов считает, что «...нельзя признать состояние аффекта психическим расстройством, не исключающим вменяемости... т. е. ограниченной, уменьшенной вме­няемостью» [12, с. 142].

В рамках данной статьи представляется необходимым исследовать основания, позволяющие выделить в качестве состояния, имеющего самостоятельное уголовно-правовое значение, состояние аффекта. В уголовном законе Республики Беларусь аффект определяется как состояние внезапно воз­никшего сильного душевного волнения, вызванного насилием, издевательством, тяжким оскорблени­ем или иными противозаконными или грубыми аморальными действиями потерпевшего либо дли­тельной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего, когда лицо не могло в полной мере сознавать значение своих действий или руководить ими (ст. 31 УК). Анализ данного определения позволяет сделать вывод, что юридический критерий аффекта аналогичен юридическому критерию уменьшенной вменяемости. Вместе с тем законодательная формула уменьшенной вменяемости включает также медицинский критерий, содержание которого составляет болезненное психическое расстройство либо умственная отсталость (ст. 29 УК). Аффект же, как отмечалось выше, представляет собой эмоциональную реак­цию субъекта в пределах нормы на раздражитель определенной силы.

Ввиду того что аффектогенный раздражитель с точки зрения уголовного закона должен быть из­винительным, императивно определены его виды. Так, состояние аффекта устраняет либо смягчает уголовную ответственность, если оно было вызвано внешней виктимологической провокацией: наси­лием, издевательством, тяжким оскорблением или иными противозаконными или грубыми амораль­ными действиями потерпевшего либо длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего. Таким образом, ос­нованием возникновения аффекта является провоцирующее поведение потерпевшего, в то время как состояние уменьшенной вменяемости обусловливается воздействием психических аномалий, влеку­щих неспособность лица в полной мере сознавать фактический смысл содеянного или руководить своими действиями.

Существенные различия исследуемых состояний заключаются также в их уголовно-правовых по­следствиях. Совершение преступного посягательства в состоянии оправданного аффекта исключает уголовную ответственность, кроме случаев умышленного причинения смерти, тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения (ст. 31 УК). Составы преступлений, предусмотренных ст. 141 УК (убийство, совершенное в состоянии аффекта) и ст. 150 УК (умышленное причинение тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения в состоянии аффекта), являются привилегированными. Следо­вательно, совершение деяния в состоянии аффекта оценивается законодателем либо как обстоятель­ство, смягчающее уголовную ответственность, либо как обстоятельство, устраняющее ее.

В то же время в соответствии с ч. 1 ст. 29 УК лицо, совершившее преступление в состоянии уменьшенной вменяемости, подлежит уголовной ответственности на общих основаниях. Однако ука­занное состояние может учитываться судом при назначении наказания либо иных мер уголовной от­ветственности (ч. 2 ст. 29 УК). Буквальное толкование закона позволяет вести речь не об обязанно­сти, а о праве суда учитывать данное состояние в сторону смягчения наказания. В юридической лите­ратуре высказывалось мнение о том, что назначение более мягкого наказания уменыпенно вменяе­мым лицам при совершении ими умышленных преступлений, причинами которых явились их анти­общественные взгляды и установки, недопустимо [13, с. 18]. Важнейшим правовым последствием уменьшенной вменяемости является возможность применения к лицу наряду с наказанием принуди­тельных мер безопасности и лечения, основной целью которых признается создание условий для ле­чения и достижения целей уголовной ответственности (ч. 2 ст. 100 УК). Таким образом, специфиче­ская законодательная формула, особые основания возникновения и уголовно-правовые последствия, принципиально отличающие аффект от состояния уменьшенной вменяемости, позволяют сделать вы­вод о правомерности оценки внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) как состоя­ния, имеющего самостоятельное уголовно-правовое значение вне рамок уменьшенной вменяемости.

В юридической литературе обращается внимание на возможность совершения преступного дея­ния лицом, находящимся одновременно в состоянии аффекта и в состоянии уменьшенной вменяемо­сти. Речь идет о так называемом аномальном аффекте (аффекте на патологической почве), субъектом которого являются лица, страдающие психопатией, истерией, алкоголизмом [2, с. 35-36; 6, с. 23]. На­личие патологической почвы, то есть определенных психических аномалий, сказывается на индиви­дуальном восприятии психотравмирующих воздействий, в результате чего в целом адекватная жиз­ненная ситуация может приобретать конфликтный характер. Вместе с тем эмоциональные реакции лица протекают без болезненных расстройств сознания и иных патологических симптомов и, следо­вательно, являясь частным случаем физиологического аффекта, подлежат уголовно-правовой оценке по тем же правилам. Представляется, что наличие некоторых психических расстройств, не исключаюших вменяемости, не меняет квалификацию содеянного такими лицами, поскольку состояние аффекта и в подобных ситуациях вызывается внешней виктимологической провокацией, а не психи­ческими аномалиями. Некоторые авторы высказывали мнение о необходимости применения к таким лицам принудительных мер безопасности и лечения [3, с. 194].

Вместе с тем уголовный закон преду­сматривает подобную возможность лишь в случае доказанности влияния психического расстройства, не исключающего вменяемости, на неспособность в полной мере отдавать отчет в своих действиях или руководить ими. Поскольку в аффектированных преступлениях снижение способности лица соз­навать фактический смысл содеянного или руководить своими действиями обусловлено особым эмо­циональным состоянием (аффектом), а не психической аномалией, применение принудительных мер безопасности и лечения в сочетании с наказанием, предусмотренным санкциями ст. 141 и 150 УК, представляется излишним.

Считаем целесообразным обратить внимание на некоторые аспекты установления исследуемых состояний. Ввиду того что в основе уменьшенной вменяемости лежат болезненные психические рас­стройства, проведение судебно-психиатрической экспертизы с целью их выявления, а также установ­ления патологического влияния на личность признается обязательным. Аффект как сильное душев­ное волнение, являющееся неболезненным состоянием, может быть диагностирован однородной судебно-психологической либо комплексной психолого-психиатрической экспертизой. Однако изуче­ние судебной практики показало, что при решении вопроса о наличии у обвиняемого состояния вне­запно возникшего сильного душевного волнения суд нередко исходит из собственного усмотрения, опираясь на определенные обстоятельства, установленные по делу (внешне наблюдаемые признаки лица в момент совершения преступления, субъективно переживаемые им ощущения), игнорируя про­ведение экспертизы. Вместе с тем интенсивное исследование проблем физиологического аффекта в судебной психологии привело к уточнению его сущностных признаков, выделению особых разно­видностей, стадий и т. д. Следовательно, в настоящее время проведение судебно-психологической экспертизы аффекта является необходимым, поскольку для его диагностики требуются специальные знания.

Подводя итог проведенному исследованию некоторых аспектов соотношения аффекта и умень­шенной вменяемости, отметим следующее:

буквальное толкование закона позволяет установить, что признаком психического расстройства (психической аномалии), не исключающего вменяемости, является болезненность. Следовательно, аффект как нормальная реакция субъекта на сверхсильный раздражитель носит неболезненный ха­рактер и не может быть отнесен к психическим аномалиям; несмотря на единство юридического критерия, состояние уменьшенной вменяемости и состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения следует признать особыми случаями вменяемо­сти, имеющими самостоятельное значение в рамках уголовного закона. Подобная оценка обусловле­на учетом специфики законодательной формулы, оснований возникновения и уголовно-правовых по­следствий указанных состояний; совершение аффектированного преступления аномальным субъектом не изменяет правовую оценку содеянного. Применение принудительных мер безопасности и лечения в сочетании с наказа­нием, предусмотренным санкциями ст. 141 и 150 УК, представляется излишним, поскольку основа­нием возникновения аффективных реакций является виктимное поведение потерпевшего. Наличие некоторых психических расстройств, не исключающих вменяемости, оказывает влияние лишь на восприятие психотравмирующих воздействий, делая таких лиц более эмоционально уязвимыми; установление состояния внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта) требует специальных знаний. В связи с этим представляется целесообразным признание необходимости про­ведения с этой целью однородной судебно-психологической либо комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы.

Библиографические ссылки

.Антонян, Ю.М. Преступность и психические аномалии / Ю.М. Антонян, СВ. Бородин. М., 1987.

.Барышева, В. Уголовно-правовое значение «аномального аффекта» / В. Барышева // Законность. 2003. № 12.