Не попробуешь — не узнаешь 5 страница

Карл удивленно уточнил:

— Ты хочешь сказать, что если в своем сновидении ты разовьешь эти способности, но не сможешь мне их продемонстрировать, когда проснешься, то откажешься от этой психотической иллюзии?

— Да, Карл, — ответил я. — Именно это я и имею в виду. Я хочу проверить мир моего сновидения, и если эксперимент не удастся, то я забуду обо всем этом.

— Вот теперь ты говоришь дело, — оживился Карл, хлопая меня по плечу и облегченно улыбаясь. — Если ты согласен, что окончательное решение о том, прошел ли твой мир грез проверку на реальность, буду принимать я, то не стану больше возражать против твоего интереса к этим странным снам. Но я уверен: вскоре ты убедишься, что твой «мир будущего» — это всего лишь плод воображения.

Не сговариваясь, мы сменили тему разговора и до конца дня больше этого не обсуждали. Затем мы вышли поужинать и после завернули в кино на фильм о молодежной «наркокультуре».

По пути домой мы говорили о причинах резкого увеличения процента наркоманов в нашем поколении и сошлись на том, что это, разумеется, отчаянная попытка бегства от неприятной реальности нашего микро-общества в надежде найти что-то лучшее.

Позже, лежа в кровати и пытаясь уснуть, чтобы, возможно, вновь перенестись в будущее, я вдруг подумал: а мое желание вновь и вновь видеть этот прекрасный сон — не мотивировано ли теми же причинами, что и молодежная наркомания?

Я почувствовал себя неловко, окликнул Карла, который лежал на кровати в другом конце комнаты, и снова пообещал ему забыть о своем «мире сновидений», если он не пройдет проверки на реальность.

Он одобрил мое намерение и прибавил: «Дал слово — держись».

Все еще успокаивая себя, я заснул.

Глава 6

Альфа Джона и Рана

Вновь услышав голос СИ, я сразу же прервал ее, чтобы узнать, как долго я спал. Но в этот раз СИ ответила, что не может предоставить мне эту информацию, так как стул в Альфа-комнате не производит «мониторинг тела и сознания», как стулья в библиотеке.

Но поскольку Кэрол еще не вернулась, я решил, что вернулся в 2150 год всего через несколько секунд после того, как ушел отсюда.

Я решил задать СИ вопросы, которые меня больше всего волновали.

— Ты знаешь, все эти перемещения во времени привносят в мою жизнь в 1976 году хаос. Мой брат считает, что у меня психическое расстройство. Когда он попытался мне это доказать, я вынужден был признать, что его аргументы звучат убедительно.

Мы решили окончательно разобраться со всем этим, проверив мир 2150 года на реальность. Если мне удастся развить в себе какие-то Макро-способности и продемонстрировать их в 1976 году, то мы с Карлом признаем ваш мир реальным. Если же нет, то мы признаем мои «сны» отдушиной, которую я нашел для снятия напряжения, вызванного долгими годами учебы.

Скажи мне, смогу ли я развить в себе какие-нибудь Макро-способности? И если смогу, то останутся ли они при мне в 1976 году?

СИ ответила на оба вопроса одним словом:

Да.

— А смогу ли я остаться в 2150 году навсегда? Да, когда ты достигнешь третьего уровня осознания.

— Когда это случится?

Это всецело зависит от твоего желания и веры в то, что это возможно.

— А когда я смогу развить в себе Макро-способности? — спросил я.

Ответ на этот вопрос был точным повторением предыдущего:

Это всецело зависит от твоего желания и веры в то, что это возможно.

Я предположил, что произошел какой-то технический сбой, и для проверки спросил у СИ, как меня зовут. Она ответила:

В 1976 году тебя зовут Джон Лейк. В 2150 году тебя зовут Джон 8-927, потому что до твоего появления в Дельте 927 было 7 других Джонов.

— Когда я смогу развить в себе Макро-способности? — повторил я свой вопрос.

Последовал все тот же ответ:

Это всецело зависит от твоего желания и веры в то, что это возможно.

Меня расстроило то, что я не получил четкого ответа' на вопрос о том, сколько мне потребуется времени для того, чтобы развить Макро-способности, но по крайней мере я знал, что смогу их продемонстрировать в 1976 году.

Я был очень рад узнать, что по достижении третьего уровня осознания смогу остаться в 2150 году навсегда. Но беспокоил еще один неразрешенный вопрос. Что произойдет с моим телом в 1976 году?

— Если я достигну третьего уровня осознания и останусь здесь навсегда, что случится с моим телом в 1976 году? — спросил я СИ.

СИ была немногословна:

Оно умрет.

■ Пока я обдумывал перспективу смерти и жизни одновременно, вернулась Кэрол с моим Макро-идентификаци-онным браслетом.

— Вот твой личный миб, Джон, — сказала она с улыбкой и надела браслет мне на руку.

Я удивился его невероятной легкости при таком обилии функций: ведь в браслете должны быть и часы, и монитор, записывающий ритмы моего сердца и мозга, и коммуникационный элемент (для тех, кто еще не развил в себе телепатические способности). Но он весил намного меньше моих наручных часов в 1976 году!

Кэрол объяснила, что миб водонепроницаем и практически неуничтожим. Когда я поинтересовался источником его питания, она ответила, что все их оборудование, от мибов до самых больших транспортных средств и сервомеханизмов, получает энергопитание от так называемой «Центральной энергопередающей станции».

Я спросил, не атомная ли это электростанция, и Кэрол твердо ответила отрицательно, объяснив, что отходы атомного топлива сыграли роковую роль в загрязнении окружающей среды микро-человеком. Она рассказала, что космическая радиация, соединяясь с силами, вызванными движением Земли, производит энергию, которая улавливается, накапливается и усиливается неким кристаллом, а затем «излучается» из Центральной энергопередающей станции.

Все механизмы «электроакустически настроены» на этот источник энергии.

В общем, человек перестал зависеть от других источников энергии, и мировая проблема загрязнения выхлопными газами благополучно разрешилась.

Я попросил Кэрол рассказать мне подробнее об этом кристалле. Она ответила, что наши туники представляют собой ту же кристаллическую структуру в миниатюре.

Затем она рассказала мне о том, как Макро-люди научились перерабатывать и утилизировать абсолютно все отходы. Теперь планета Земля находится в самом чистом состоянии за всю историю человечества. Я вспомнил необыкновенную ясность неба и свежесть воздуха в мире-2150 и попытался представить себе реки, озера и океаны, очищенные от мусора и жидких загрязнителей. Кэрол попросила СИ показать мне фотографии Земли в 2150 году.

Следующие несколько минут я рассматривал нашу планету, преображенную в райский сад. Морская вода больше не блестела отвратительными нефтяными полосами, расплывшимися по ее поверхности. Наша атмосфера больше не была пропитана невидимыми вредными газами. Больше не существовало огромных мегаполисов, этих планетарных клоак. Земля была полностью очищена от струпьев, оставленных на ней микро-человеком.

— Как вам удалось все это сделать? — спросил я у Кэрол. Она улыбнулась и сказала:

— Макро-человеку это было несложно. Так же как микро-человек неминуемо превратил бы Землю в выгребную яму, Макро-человек неизбежно сделает из той же самой планеты земной рай.

Видишь ли, душа микро-человека развивается в Макрочеловека. А затем взрослый начинает убирать за ребенком. Мы должны забыть о том, что когда-то были детьми, что были такими же микро-существами, которые воевали, загрязняли и уничтожали все вокруг, включая свои собственные микро-личности.

Мы не осуждаем микро-людей, потому что это означало бы осуждать свое собственное детство, что, в свою очередь, заставило бы нас забыть его. Мы не хотим забывать свое прошлое, потому что не хотим повторять его.

Я восхищался сильными убеждениями Кэрол о личной ответственности за все действия и мысли, но спросил о другом:

— Ты действительно помнишь свои прошлые жизни?

— Да, конечно, — ответила она спокойно. — В вашем двадцатом веке я была мужчиной. Загрязнение планеты стало главной причиной моей смерти в девятьсот девяностые годы.

Я начал еще что-то говорить, но она остановила меня, сказав, что, когда я буду готов помнить прошлые жизни. Служба Информации предоставит мне всю информацию о них, которой она обладает, и тогда я полностью осознаю истину реинкарнации и кармы.

Затем она сменила тему разговора и спросила, знаю ли я, что часы моего Макро-браслета работают в метрической системе времени.

Я ответил, что СИ упомянула об этом времяисчислении, отвечая на один из моих вопросов, но я не уверен, что все правильно понял. Следующие полчаса мы штудировали метрическое время, а СИ показывала мне иллюстрации и таблицы, облегчающие процесс обучения.

Я не буду описывать в этом дневнике все премудрости метрической системы времени. Скажу только, что их календарный год начинается с весеннего равноденствия и делится на десять месяцев, по 100 дней в каждом. Метрический день равняется примерно 8,6 часа нашего времени в 1976 году и делится на десять метрических часов, в каждом из которых по 51,8 минуты времени 1976 года*.

* См. стр. 394.

Теперь мне предстояло привыкнуть к тому, что в часе 100 минут, а в минуте 100 секунд. Научив меня разбираться

со временем, Кэрол сказала, что мне пора лично познакомиться с другими членами Альфы. Она завела меня в общую комнату, где все они сидели в кругу — в креслах, стоявших в дальнем углу комнаты.

Когда мы к ним присоединились, меня смутило полное молчание членов Альфа-группы, потому что, не обладая Макро-способностью телепатии, я не слышал приветствия. Восемь умов начали исследовать мой собственный ум, и я не мог этому воспротивиться.

Я попытался ответить им взглядом, но несколько раз подряд от смущения опускал глаза.

Алан, наш Альфар, взял меня за левую руку и положил свою правую руку мне на щеку. Он несколько секунд пристально смотрел мне в глаза, а затем сказал:

— Добро пожаловать в нашу Альфу, Джон. Я — Алан Шестой. Извини, что мы так долго молчали. У нас принято вначале знакомиться с человеком глазами и умами, потом прикосновением, а уж затем начинать говорить, если это необходимо.

Вскоре ты разовьешь в себе Макро-способность телепатии, и тебе будет легче общаться с нами. Но даже тогда ты будешь чувствовать себя неловко, отвечая на наши традиционные нежные приветствия, пока не преодолеешь еще один серьезный барьер.

— Я заметил, — продолжил он, ■— что, когда я до тебя дотронулся, твоя аура отдалилась от меня. Значит, тебе неприятно мое прикосновение. Это может быть отражением архаичного табу вашего общества: «мужчины не должны прикасаться друг к другу». Кроме того, это может быть признаком того, что ты чуток к астрологическому влиянию. Я думаю, ты читал достаточно книг по астрологии, чтобы знать, что Девы предпочитают, чтобы люди держались от них на расстоянии. Такое обособляющее астрологическое влияние может нанести тебе большой вред. Ты должен преодолеть его с помощью практики контроля над мыслями.

Каким бы сильным ни было это влияние, мы сделаем; все возможное для того, чтобы помочь тебе его преодолеть.Сейчас мы представимся тебе, а ты помни о том, что мы не хотим причинить тебе вреда, и постарайся тоже вложить» частичку себя в это приветствие. Представь себе, как атомы, из которых состоит твое тело, радостно, с любовью, тянутся к человеку, которого ты приветствуешь. Таким образом ты установишь с нами электро-молекулярную связь, что позволит нам легче с тобой общаться.

Начнем с моей Альфа-партнерши, Джон. И еще одно: ты увидишь, что здесь, в мире 2150 года, мы сами знакомимся,' а не просим третье лицо представить нас друг другу. Мы считаем, что так честнее, понятнее и проще. Важнее всего, наверное, то, что это позволяет людям общаться друг с другом, когда они захотят, в любое время, в любом месте, по любому поводу, без обременительных архаичных формальностей. Мы просто смотрим друг другу в глаза, протягиваем друг к другу руки, произносим свои имена и обмениваемся мыслями телепатически или посредством слов.

С этими словами он повернулся к красивой девушке, сидящей рядом с ним, и жестом предложил ей начать. Ее лицо засветилось улыбкой, которая искорками сверкала в глазах.

Она сказала:

— Я — Бонни. Добро пожаловать в нашу Альфу, Джон. Сев передо мной на колени, она взяла меня за левую руку

и прижала свою теплую правую руку к моей щеке. Не успел я опомниться, как она уже опять сидела в своем кресле. Затем она жестом отправила ко мне красивого темноглазого молодого великана, который сидел рядом с ней.

Когда он подошел, я встал, смутившись тем, что не оказал Бонни этого знака внимания.

— Пожалуйста, не вставай, Джон. Я — Адам. Ты увидишь, что в 2150 году мы не отягощаем свою жизнь ненужными социальными правилами —- такими, как «проявление уважения» или «оказание чести» другому человеку. Каждому известна его истинная значимость, и взаимоуважение у нас подразумевается само собой; его не надо формально провозглашать.

Не зная, как на это отреагировать, я решил прибегнуть к простому, проверенному способу.

— Спасибо, — сказал я, и это было первое произнесенное мной слово. — Ты очень добр. Видимо, мне еще очень многому надо научиться.

Я осторожно ответил на его знак внимания.

Затем передо мной присела и представилась Альфа-партнерша Адама, Нэнси, и я заглянул в ее глубокие ясные карие глаза.

Потом настал черед улыбающегося Дэвида с плечами Геркулеса и его Альфа-партнерши Дианы, которая, хотя и была из них самой «маленькой» (метр восемьдесят пять), обладала прекрасным женственным телом.

Затем я познакомился с Голиафом нашей Альфы, Стивом, рост которого был два метра шесть сантиметров. Его гигантское тело уравновешивалось лицом, излучавшим парадоксальную смесь озорства и терпеливого добродушия.

Последней представилась энергичная Джойс с чудными зелеными глазами и темно-каштановыми волосами — такими красивыми, что я пожалел, что в 2150 году не носят длинных причесок.

Пожалуй, общими (и самыми поразительными) физическими чертами были их всепроникающие, всезнающие глаза, короткие волосы, огромный рост (ведь я, при своих 190, был сантиметров на пять ниже самого малорослого из мужчин) и удивительная красота тел. Они были похожи на идеализированные греческие статуи — и женщины, и мужчины. Но в отличие от людей XX века, среди которых такая красота была редкой и желанной, они не обращали никакого внимания на свою внешность. Кэрол сказала мне, что они ценят красоту и силу ума больше, чем красоту и силу тела.

Однако я вспомнил слова СИ о том, что тело — отражение разума, а разум — отражение духа, и решил, что они не должны относиться равнодушно к физическому здоровью и красоте.

Я удивился тому, как тепло и дружелюбно они разговаривали со мной, а я — с ними. Я легко преодолевал свое отвращение к чужому прикосновению, типичное для 1976 года, — наверное, потому, что они действительно нравились мне. Это была не обычная поверхностная симпатия, которую я часто ощущал при первой встрече с человеком в XX веке, а глубокая личная привязанность к каждому из них. От них исходило такое доверие и такая положительная энергия, к которым невозможно было остаться безразличным. Я полностью расслабился в их компании, потому что они уже стали моими друзьями —лучшими друзьями!

Дверь отворилась, и в комнату вошел человек безупречного атлетического телосложения. Его туника была белоснежной с еле уловимыми намеками на игривые радужные переливы то в одном, то в другом месте.

Меня переполняла радость от того, что я просто смотрел на него и чувствовал его невероятную физическую и ментальную силу.

Он взял меня за руку и, положив свою огромную, но нежную руку мне на лицо, сказал:

— Я чувствую, о чем ты думаешь, Джон, и разделяю твою радость. Как приятно, что ты Наконец присоединился к нам. — Тут он с любовью сжал мою руку. — Желаю тебе приятного развития, Джон! Мы — едины!

И не успел я ответить на его слова, как он исчез.

— Что случилось? Куда он ушел? Кто это? — вопросы так и посыпались из меня.

— Это был Эли, наш Кейтар*. Он, как и другие люди, достигшие десятого уровня осознания, перемещается с помощью мысли. Ему пришлось вернуться на планету, которую вы называете Ураном, где он помогает устранить неполадки с магнитным полем. Он очень занят и поэтому проводит

* См. стр.378.

мало времени на Земле, но ему очень хотелось познакомиться с тобой и поприветствовать тебя здесь, в 2150 году. Я пытался найти объяснение тому, что услышал.

— Вы хотите сказать, что он вот так свободно перемещается с планеты на планету?

— Да, — ответила Джойс. — Люди, достигшие десятого уровня развития, проводят очень много времени вдали от Земли, помогая другим и духовно развиваясь дальше. Высокоразвитые души с других планет тоже много помогают нам здесь, на Земле.

Когда Алан предложил потанцевать, я решил, что неправильно его понял.

Однако его предложение было встречено радостными возгласами согласия. Он взял меня за руку, и мы побежали за всеми остальными в длинную гостиную.

То, что произошло в следующие пятнадцать или двадцать минут, просто не укладывалось у меня в голове. Вдруг комната наполнилась звуками самой прекрасной музыки, которую я когда-либо слышал.

Представьте себе энергичных людей, танцующих нечто похожее одновременно на веселую польку, «GaTtParisi-enne» Оффенбаха, пляску дервишей, виргинскую кадриль и художественную гимнастику — нет, никакие сравнения все равно не смогут описать то, что у них называется «Макротанцем».

Они прыгали, кувыркались, бегали. Они сходились, расходились, а потом снова сходились; они ходили «колесом», строили пирамиды, помогая мне проделывать то же самое, пока мое сердце не начало выпрыгивать из груди и я не стал задыхаться. Тогда мы все сбросили с себя туники и побежали обнаженные по коридорам нашей Альфы к огромному бассейну на этаже нашей Беты.

Смеясь, мы нырнули в бассейн двадцати пяти метров в ширину и восьмидесяти в длину.

Я хотел спросить, зачем бассейн такой огромный, но вскоре сам это понял, когда к нам присоединились остальные члены нашей седьмой триады Бета-90, тоже обнаженные смеющиеся молодые люди лет по 18-20, которые только что закончили Макро-тане в своих Альфах.

Их физическая красота, радость и дружелюбие снова приятно поразили меня.

В этом бассейне не было мелких мест, поэтому мы плавали в воде трехметровой глубины, и все, казалось, чувствовали себя здесь уверенно, как стая морских львов.

Однако через несколько минут Кэрол сказала мне, что пора уходить. Мы вылезли из бассейна, и я увидел, что мы уходим одни. Когда я .обернулся, чтобы посмотреть, не последуют ли за нами другие члены нашей Беты, то услышал восклицание:

— Добро пожаловать, Джон, добро пожаловать! Стройный мускулистый великан с пытливыми темными

глазами взял меня за руку и положил свою сильную, но нежную руку мне на щеку. Внезапно воцарилось полное молчание. Он был по крайней мере на десять сантиметров выше меня и килограммов на тридцать тяжелее, хотя на вид ему можно было дать не больше двадцати лет. Он долго смотрел мне в глаза, но в этот раз я не чувствовал себя неловко и с большой радостью и уверенностью взглянул ему в глаза.

— Добро пожаловать в седьмую триаду учебной Беты, Джон, — сказал он красивым низким голосом, каких я никогда раньше не слышал. — Меня зовут Лео. Я — Бетар* нашего этажа. Когда я сказал, что мы рады твоему прибытию, я говорил за всех нас.

— Спасибо, — ответил я. Затем громко произнес, чтобы все могли слышать:

— Спасибо всем вам за такой теплый прием! Своими умами вы видите, как я счастлив быть здесь. Мою радость не выразить словами.

Затем к нам присоединились другие члены нашей Альфы. Мы побежали в свои комнаты, чтобы облачиться в свежие туники, а потом поспешили на ужин в столовую.

* См. стр. 378.

Это был неспешный ужин с разговорами и смехом, где я имел возможность оценить удивительную мудрость, широкий кругозор и разнообразие интересов членов моей Альфы. Мне также удалось попробовать новые блюда, которые показались мне очень вкусными, но я на всякий случай не стал спрашивать, из чего они сделаны. Все как будто чувствовали мои опасения и не заводили об этом разговор, не желая омрачать мое наслаждение ужином.

Наверное, самым приятным было то, что они понимали мое беспокойство о собственном психическом здоровье в 1976 году и подбадривали меня. Я рассказал им о разговоре с Карлом и о том, как мы договорились устроить моим приключениям в 2150 году проверку на реальность. Все единодушно одобрили это решение.

Алан сказал мне, что все Макро-общество знало о моем перемещении во времени и очень интересовалось, удастся ли мне навсегда остаться в 2150 году.

Затем Джойс, обладательница чудесных зеленых глаз и коротких каштановых волос, сказала, что, хотя в их мире я знаменитость, никто не будет вмешиваться в мою личную жизнь, как это бывает со знаменитостями XX века. Вся информация обо мне и эксперименте, важной частью которого я являюсь, содержится в СИ, а поэтому любой человек, желающий узнать обо мне или об этом эксперименте, может просто сделать запрос.

Я сказал им, что очень ценю их заботу, и добавил, что если бы я мог предоставить такую же услугу кому-нибудь из знаменитостей 1976 года, то быстро бы разбогател.

— Если ты не возражаешь, Джон, у нас есть к тебе масса вопросов, — сказал Алан.

— Конечно, не возражаю, — ответил я. — Я бы тоже, в свою очередь, хотел кое о чем вас расспросить.

Стив сказал, что для них нет запретных тем, а вот люди 1976 года предпочитают не затрагивать многие темы из-за чувства вины, которое с ними связано.

Я секунду подумал и сказал:

— Задавайте мне вопросы на любую тему, в какое бы смущение они меня ни приводили. Я хочу стать постоянным членом вашего Макро-общества, поэтому должен перестать стесняться самого себя и быть таким же непринужденным, как вы.

Они начали забрасывать меня вопросами о моей жизни в XX веке, о моем отношении к родителям, учителям, правительству, религиям и церквам. Их интересовали мои мысли о культурных, экономических, расовых, религиозных и языковых различиях — обо всем, что разделяло микро-людей.

Я непринужденно отвечал на эти вопросы, отметив, что они не спрашивают ничего такого, что могло бы меня смутить. Затем Дэвид предложил мне задать несколько вопросов им.

Я поблагодарил его и начал с общих вопросов об их отношении к Макро-обществу. Они были искренне удивлены тем, что я считаю их общество слишком жестко регламентированным и ограничивающим свободу личности. В конце концов Алан подытожил:

— В Макро-обществе человек имеет больше свободы наслаждаться собой и миром, чем в любом другом обществе, существовавшем за всю историю человечества. Что же касается регламентированности и ограничений, то у нас нет полицейских, вооруженных сил и правительства, принимающего глупые законы, которые людям хочется нарушать.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил я.

— Я хочу сказать, — ответил Алан, — что у нас нет законов, которые почти каждый нарушает. Например, законов, запрещающих алкоголь, азартные игры, определенные половые акты и наркотики. Вы, люди 1976 года, придумали столько замысловатых законов, противоречащих друг другу, что вам приходится нанимать адвокатов для защиты от соседей и от вашего собственного правительства. Посмотри хотя бы на законы о браке, разводе и налогообложении. Конечно, этих законов не существовало бы, если бы ваши юристы не были в них так заинтересованы.

— Законы необходимы, иначе наступит полный хаос, — ответил я.

— У нас нет законов и нет юристов, — ответила Нэнси, — и мы не живем в хаосе.

—У вас не может не быть законов, — настаивал я. — Они должны быть у всех. Как насчет краж? Что, если я украду что-то из вашего имущества?

Они все засмеялись, и красивая маленькая Диана (ростом «всего» метр восемьдесят пять) сказала:

— Да на здоровье! Ты можешь взять все, что у нас есть. Все материальное имущество бесплатно, поэтому мы будем рады отдать тебе все, что ты хочешь, и тебе не придется ничего красть.

— Хорошо, — сказал я, — а как насчет убийства? У вас же должны быть законы, карающие убийц.

Я думал, что этот вопрос застанет их врасплох, но Бонни улыбнулась, и на ее лице появились ямочки — небольшой очаровательный изъян ее ангельского лица.

— В вашем двадцатом веке не было законов, регулирующих полеты на другие планеты, потому что вы не верили в их возможность, — сказала она, на секунду замолчала и посмотрела на меня. Мне казалось, что я тону в ее небесно-голубых глазах. Затем она продолжила: — В двадцать втором веке мы не верим в то, что Макро-человек способен на убийство, поэтому у нас и нет соответствующих законов.

Ее слова о полетах на другие планеты привели меня в такое замешательство, что я забыл о законах и спросил у нее, могут ли люди, не достигшие десятого уровня осознания, летать на другие планеты.

Она объяснила, что Макро-люди для исследования Вселенной используют астральную проекцию.

Мне также напомнили, что в 2150 году нахожусь не весь я, а мое астральное тело и что некоторые люди на восьмом и девятом уровнях осознания и все, достигшие десятого Уровня, могут астрально путешествовать не только по нашей физической Вселенной, но и перемещаться в другие измерения, за четвертым измерением времени. Это уже было выше моего понимания, и я решил вернуться к законам.

— Хорошо, — сказал я, — как насчет законов об образовании? Все восемнадцати-, девятнадцати- и двадцатилетние юноши и девушки должны жить в седьмой триаде Беты, а до тридцати лет вы должны жить в здании «ученической» Гаммы. Как насчет этого?

Они снова засмеялись, и темноволосый статный Адам ответил:

— Никто не заставляет нас жить в здании «ученической» 1 Гаммы. Макро-общество устроено таким образом, потому что так лучше всего удовлетворяются наши нужды в дружеском общении, любви, образовании, тренировке, отдыхе и так далее. Мы можем уйти отсюда, когда захотим. Мы не мазохисты и редко идем против наших же собственных интересов.

Затем Алан встал из-за длинного обеденного, стола и сказал:

— Поскольку Макро-общество живет в соответствии с единым Макро-императивом — любовным принятием действительности, — то мы живем в согласии, и конфликт в нашем обществе невозможен. Вот на Микро-острове все еще живут микро-люди, которые не помнят о Макро-единстве всего сущего. Только сознательно забывая о своем Макропроисхождении, мы можем вести себя микро-эгоистично, нанося ущерб другим и себе.

— Но все равно, — сказал я, — у вас наверняка есть законы, запрещающие микро-человеку покидать этот остров-тюрьму.

— Вовсе нет, — ответил Алан. — Их держит там их собственное неверие и нежелание что-то менять. На самом деле мы даже проводим на этом острове учебные занятия для всех, кто хочет вспомнить свое Макро-происхождение и, таким образом, вернуться в Макро-общество. Мы не вмешиваемся в их жизнь и не делаем ничего, что ограничивало бы их действия на Микро-острове или наказывало за них.

Они могут жить там, как им хочется, мы не будем этому препятствовать. Они очень заняты принятием законов и воплощением их в жизнь — что ж, пусть живут в эгоизме и постоянном соперничестве друг с другом.

Я решил изменить тактику и задал очень личный вопрос:

— Вы выбрали Алана Альфаром, а Лео Бетаром, потому что считаете их самыми лучшими лидерами или потому, что СИ говорит вам, что они на шестом и на седьмом уровнях осознания?

Моя партнерша Кэрол молчала, пока другие задавали мне вопросы и отвечали на мои, но сейчас я смотрел прямо ей в глаза, дожидаясь ответа.

Она обвела всех остальных взглядом и, очевидно, получив молчаливое разрешение говорить за всех, сказала:

— Мы выбрали Алана и Лео своими лидерами, потому что за все время, что мы их знаем, с нашей первой и второй триады, они всегда демонстрировали превосходные Макрокачества. СИ отражает то, что мы и так уже знаем. Нельзя соврать другому человеку о своем уровне осознания, потому что цвета наших туник не могут ошибаться. Служба Информации лишь формально подтверждает то, что говорят наши туники.

— Понятно, — сказал я, оборачиваясь. — А как насчет ревности? Что, если кто-то из вас займется сексом с чужой Альфа-партнершей?

Мои слова были снова встречены веселым смехом, и великан Стив ответил за всю группу:

— Сексуальные отношения, очевидно, были главным и самым важным развлечением микро-человека. У мужчин вашего общества был «синдром одиннадцати часов вечера» — они дожидались позднего часа, чтобы сонное состояние, медленная музыка и вкрадчивая беседа уменьшили сопротивление женщины и можно было преодолеть ее внутренние запреты. Мы здесь обходимся без всего этого. У нас нет запретов, нет скрытности, а поэтому и нет желания использовать других людей как объекты удовлетворения своих собственных микро-желаний.

—Ты хочешь сказать, что ты бы не ревновал, если бы Адам или Дэвид начал заниматься любовью с твоей Джойс?

Стив улыбнулся доброй и терпеливой улыбкой и сказал:

— Во-первых, она не моя. Она никому не принадлежит. Во-вторых, я был бы очень удивлен, если бы Адам или Дэвид захотел начать сексуальные отношения с Джойс, потому что это шло бы в разрез с их жизненными принципами. Но я не стал бы ревновать, потому что если бы это принесло им радость и счастье, то я тоже был бы счастлив. Если бы это не принесло им счастья, то они бы получили ценный урок, и мы все радовались бы их новому росту.