Вопрос. Характеристика личности адвокатов и способы их противодействия дознанию при производстве следственных действий

Вопрос. Процессуальные права защитника, участвующего в деле

В ходе дознания и предварительного следствия

Процессуальные права защитника, участвующего в уголовном деле в ходе расследования преступлений, перечислены в ч. 1 ст. 53 УПК РФ.

С момента допуска к участию в уголовном деле защитник вправе:

1) иметь с подозреваемым, обвиняемым, до первого допроса свидание наедине и конфиденциально, без ограничения их числа и продолжительности;

2) собирать и предоставлять доказательства, необходимые для оказания юридической помощи;

3) привлекать специалиста, который в соответствии со своими правами, предусмотренными ст. 58 УПК РФ, может оказывать необходимую помощь защитнику;

4) присутствовать при предъявлении обвинения и участвовать во всех следственных действиях, производимых с участием его подзащитного, либо по его ходатайству или ходатайству самого защитника в порядке, установленном УПК РФ;

5) знакомиться с протоколом задержания, постановлением о применении меры пресечения, протоколами следственных действий, произведенных с участием подозреваемого, обвиняемого, иными документами, которые предъявлялись, либо должны были предъявляться подозреваемому, обвиняемому;

6) знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела, выписывать из уголовного дела любые сведения в любом объеме, снимать за свой счет копии с материалов уголовного дела, в том числе с помощью технических средств;

7) заявлять ходатайства и отводы;

8) приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора, суда и участвовать в их рассмотрении;

9) использовать иные не запрещенные уголовно-процессуальным кодексом средства и способы защиты.

Порядок реализации этих прав в законе в ряде случаев не детализируется, в связи с чем на практике возникают вопросы, требующие пояснения.

Так, согласно ст. 18 «Правил содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых» свидание с ними осуществляется под наблюдением сотрудника следственного изолятора, который должен «видеть, но не слышать» все происходящее. Данное правило при свидании подзащитного со своим защитником обычно не применяется и свидание осуществляется наедине, однако, так как указанные правила никаких исключений для свидания защитника не предусматривают, необходимо учитывать, что это может быть применено. Это объясняется тем, что иногда поведение подозреваемого и обвиняемого по отношению к своему защитнику может быть непредсказуемо и представлять опасность.

Определенные трудности возникают с определением момента когда свидание может быть предоставлено, так как иногда защитник или его подзащитный могут заявить о предоставлении им свидания наедине в то время, когда идет следственное действие.

В подобном случае следователь должен разъяснить, что свидание будет предоставлено по окончании следственного действия или же, что вопрос, который оказался внезапным и вызвал просьбу о свидании пока снимается, но если ходатаи настаивают на предоставлении свидания и в ином случае отвечать на вопросы отказываются, и если следователь считает продолжение следственного действия необходимым, сделать перерыв и предоставить свидание наедине приходится, что нередко нарушает тактические планы следователя, в том числе с использованием при расследовании фактора внезапности.

Что значит «присутствовать при предъявлении обвинения»? Вправе ли защитник просить следователя уточнить детали обвинения и его обоснование? Может ли защитник разъяснить своему подзащитному сущность обвинения и предоставленные ему права, если это уже сделал следователь, но защитник считает, что недостаточно.

От адвокатов нередко можно слышать, что при предъявлении обвинения они являются лишь своеобразными понятыми, так как любая их активность пресекается следователем. В подобной ситуации виновен не только следователь, но и присутствующий защитник, так как он, разумеется, может просить следователя уточнить неясные положения в постановлении о предъявлении обвинения или в протоколе задержания, заявить ходатайство о перепредъявлении обвинения. Защитник может прокомментировать содержание постановления о предъявлении обвинения, разъяснить подзащитному его права, если, с его точки зрения, следователь сделал это недостаточно полно.

В ст. 51 УПК РСФСР указывалось, что защитник, участвующий в следственном действии, вправе задавать вопросы допрашиваемому, причем следователь мог отвести вопросы защитника, но обязан был занести отведенные вопросы в протокол. В законе не была предусмотрена обязанность следователя прокомментировать основание снятия вопроса. Разумеется, что это касалось этически некорректных и наводящих вопросов, однако следователю необходимо было каждый раз взвесить, целесообразно ли отводить вопрос. Ведь вопрос уже задан и, если он наводящий, то допрашиваемый его уже уяснил, так зачем еще раз обращать внимание на этот вопрос, показав тем самым его значение? Помимо того, ответ на такой вопрос иногда мог содержать и полезную для следствия информацию.

В новом УПК РФ права защитника при участии в следственных действиях не конкретизированы, ничего не сказано и по поводу прав следователя отвести вопрос, однако, исходя из общего положения о самостоятельном направлении следователем хода расследования (п. 3 ч. 2 ст. 38 УПК РФ), подобные права у него сохранились.

Следователь вправе также определить время, когда защитник сможет задавать интересующие его вопросы. По-видимому, это должно иметь место когда следователь закончит допрос или какую-то его часть, касающуюся определенного эпизода. В ином случае нарушалась бы избранная следователем тактика проведения следственного действия. Во всяком случае, время когда защитник сможет задавать вопросы определяет допрашивающий.

О праве выписывать из дела любые сведения и в любом объеме, а также снимать с них копии, в законе отмечено после указания на право знакомиться со всеми материалами дела после завершения дознания или предварительного следствия. В связи с этим возникает вопрос о праве защитника и его подзащитного делать выписки из материалов, с которыми они знакомятся во время расследования. По-видимому, это может быть сделано только с разрешения следователя или дознавателя, так как в ином случае усиливается возможность разглашения тайны следствия.

Защитник вообще, во всех случаях его участия в следственных действиях и ознакомлении в период расследования с материалами дела, должен быть предупрежден об ответственности за разглашение тайны следствия.

Возникает также вопрос, может ли защитник в ходе следствия использовать средства оргтехники, например, вместо производства письменных заметок применить диктофон, т.е. использовать звукозапись не в процессуальном плане, а для производственных целей? Вопрос это непростой. С одной стороны, казалось бы, препятствий для использования оргтехники защитником не должно быть, так как это создает значительные удобства для защитника и, кроме того, может предупредить внесение каких-либо изменений в протокол следственного действия, но, с другой стороны, изготовление фонограммы допроса или фотокопии протокола следственного действия может, опять же, привести к разглашению тайны расследования, так как эти материалы могут быть продемонстрированы заинтересованным лицам, причем для последних это будет значительно убедительней, чем пересказ защитника о том, что происходило в ходе следственного действия. В связи с этим, с нашей точки зрения, применение защитником или обвиняемым, не находящимся под стражей, средств оргтехники в ходе расследования, когда оно еще не закончено, может осуществляться лишь с разрешения следователя. Это, конечно, не лишает защитника его подзащитного права ходатайствовать о процессуальном применении звукозаписи или видеозаписи хода следственного действия, возможно даже с принятием на счет заявивших ходатайство требуемых для его осуществления расходов (оплата магнитной ленты, эксплуатации аппаратуры, приглашение специалиста и т.п.).

Кроме того, по поводу правильности и полноты записей в протоколе следственного действия, осуществляемого с участием защитника, им, в соответствии с законом (ч. 4 ст. 166 УПК РФ), в том же протоколе может быть сделана соответствующая запись. Закон прямо не говорит о необходимости какой-либо реакции следователя на подобные замечания защитника, однако, с учетом требований, обязывающих следователя принимать все меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, вероятно, ему целесообразно, в случае непринятия данных замечаний, вынести мотивированное постановление аналогично тому, как это делается при отклонении ходатайства.

На практике иногда возникает спор по поводу обязанности защитника подписать протокол следственного действия, в проведении которого он участвовал. Несомненно, защитник, как и все лица, участвовавшие в следственном действии, обязан подписать протокол, защитник именно участвует в следственном действии, а не просто присутствует при его проведении. Если же он с чем-то не согласен, и потому отказывается от подписи, то у него есть право записать свои возражения и это будет значительно действенней, чем просто отказ от подписания протокола.

В УПК РСФСР не было нормы, указывающей, в течение какого времени после ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела они могли заявить ходатайство, в какой срок оно должно было быть рассмотрено следователем и сообщено им о принятом решении. В новом УПК Российской Федерации, в ст. 121, теперь записано, что «Ходатайство подлежит рассмотрению и разрешению непосредственно после его заявления. В случаях, когда немедленное принятие решения по ходатайству, заявленному в ходе предварительного расследования, невозможно оно должно быть разрешено не позднее 3 суток со дня его заявления «Об удовлетворении ходатайства, либо полном или частичном отказе в его удовлетворении, дознаватель, следователь, прокурор, судья выносят постановление, а суд - определение, которое доводится до сведения лица, заявившего ходатайство. Решение по ходатайству может быть обжаловано в порядке, установленном главой 16 настоящего Кодекса» (ст. 122 УПК РФ).

Однако по-прежнему в законе не определен срок, в течение которого обвиняемый и его защитник, после ознакомления с материалами дела, могут заявить ходатайство. Нет также нормы, запрещающей направлять дело в суд до тех пор, пока рассмотрение ходатайства не закончено. В результате при подаче защитником письменного ходатайства ему иногда сообщают, что дело направлено в суд, где он сможет повторить свое ходатайство. Подобного рода сообщение защитник иногда получает одновременно с отказом в удовлетворении ходатайства и тем самым лишается возможности его обжаловать. Между тем должно быть ясно, что недопустимо направлять дело в суд, не предоставив защитнику время на подготовку ходатайства, его заявление и получение ответа, а при необходимости и обжалование.

При составлении протокола об окончании ознакомления обвиняемого и его защитника со всеми материалами дела следователь должен у них выяснить, намерены ли они заявить какие-либо ходатайства и в случае положительного ответа сделать соответствующую запись в протоколе, установив согласованный срок представления ходатайства.

Заявление ходатайства является одним из самых распространенных средств защиты в уголовном процессе. Участники уголовного судопроизводства со стороны защиты используют это средство при обнаружении недостатков предварительного следствия и дознания, несогласия с квалификацией преступления и избранной мерой пресечения, при просьбе о приобщении к делу определенных объектов, как доказательств по делу, и проведения дополнительных следственных действий. Не должно быть отказано в удовлетворении ходатайства из-за трудности его выполнения или возможного его разрешения судом.

В соответствии со ст. 159 УПК РФ следователь или дознаватель обязаны рассмотреть каждое заявленное по уголовному делу ходатайство. При этом подозреваемому или обвиняемому, его защитнику не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного дела.

В случае полного или частичного отказа в удовлетворении ходатайства следователь или дознаватель выносят постановление, которое может быть обжаловано прокурору или в суд.

С нашей точки зрения, нельзя признать нормальным, соответствующим принципу состязательности и равноправия сторон, провозглашенному Конституцией Российской Федерации (п. 3 ст. 123), когда удовлетворение ходатайства, заявленного защищающей стороной, зависит от усмотрения противной (обвиняющей) стороны, к которой, согласно ст. 37 УПК РФ, относится прокурор. Таким образом, защитнику и его подзащитным остается надеяться на справедливое рассмотрение его жалобы судом.

Как свидетельствует практика, активность участия защитника на предварительном следствии обычно невелика. Так, проведенные исследования показали, что в среднем лишь по каждому пятому делу, по которому участвовал защитник, им были заявлены ходатайства, а между тем удовлетворено было более половины из них. Еще более разительно, что только 12% отказов в удовлетворении ходатайств были защитниками обжалованы, и это несмотря на то, что примерно половина жалоб была удовлетворена. Следовательно, причина малой активности защитника при участии в расследовании преступлений, не в том, что его ходатайства часто отклоняются. Дело в том, что защитник нередко считает заявление ходатайства, направленного на устранение недоработок следствия, невыгодным, так, с его точки зрения, подобное ходатайство более эффективно заявить в суде, который рассмотрит его более объективно, следователь же результаты выполнения такого ходатайства постарается нейтрализовать.

Существует точка зрения, что решение вопроса о том, когда заявлять ходатайство, прерогатива защитника и определяется используемой им тактикой защиты. Однако это справедливо далеко не во всех случаях, так как совершенно очевидно, что ходатайство, направленное на устранение недоработок следствия, наносящих вред обвиняемому, должно быть заявлено на той стадии процесса, когда стали известны основания для такого ходатайства. Ведь для исправления обнаруженной защитником ошибки могут понадобиться следственные действия, непроведение которых в суде восполнить не удастся.

Ходатайства о необходимости осуществления такого рода следственных действий должны быть заявлены в обязательном порядке, так как в ином случае не будет выполнено требование ст. 53 УПК РФ, обязывающее защитника использовать все не запрещенные законом средства и способы защиты.

При обоснованном сомнении в беспристрастности прокурора, следователя, дознавателя, а также переводчика, специалиста, эксперта, подозреваемый и обвиняемый, а также их защитники, могут заявить им отвод (ст.ст. 66-71 УПК РФ). Вопрос об отводе следователя или дознавателя решается прокурором, а переводчика, специалиста и эксперта - следователем или прокурором, отвод последнего - вышестоящим прокурором. Отвод должен быть мотивирован с указанием обстоятельств, вызывающих сомнение в беспристрастности лица, которому заявлен отвод. До принятия решения об отводе производство следственных действий не приостанавливается.

Действия (бездействие) дознавателя и следователя могут быть обжалованы прокурору, который в течение трех суток обязан жалобу рассмотреть и уведомить жалобщика о своем решении с изложением мотивов, если последовал отказ в удовлетворении жалобы (ст.ст. 123-124 УПК РФ).

Жалоба на действия и решения прокурора приносится вышестоящему прокурору. При этом категорически запрещено направлять жалобу на разрешение тем прокурорам, действия которых обжалуются.

В УПК РФ 2001 г. значительно расширены возможности защитника по обращению в суд с жалобами по поводу нарушений, допущенных, по мнению защитника, в ходе предварительного расследования.

В соответствии со ст. 125 УПК РФ, «Постановление дознавателя, следователя, прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные решения и действия (бездействие), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства, либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в суде по месту производства предварительного расследования».

«Судья проверяет законность и обоснованность действий (бездействия) и решений дознавателя, следователя, прокурора не позднее, чем через 5 суток со дня поступления жалобы в судебном заседании с участием заявителя и его защитника, законного представителя и представителя, если они участвуют в уголовном деле, иных лиц, чьи интересы непосредственно затрагиваются обжалуемым действием (бездействием) или решением, а также с участием прокурора. Неявка людей своевременно извещенных о времени рассмотрения жалобы и не настаивающих на ее рассмотрении с их участием, не является препятствием для рассмотрения жалобы судом».

«По результатам рассмотрения жалобы судья выносит одно из следующих постановлений: 1) о признании действия (бездействия) или решения соответствующего должностного лица незаконным или необоснованным и его обязанности устранить допущенное нарушение; 2) об оставлении жалобы без удовлетворения.

Копия постановления судьи направляется заявителю и прокурору.

Принесение жалобы не приостанавливает производство обжалуемого действия и исполнения обжалуемого решения, если это не найдет нужным сделать орган дознания, следователь, прокурор или судья».

К нарушению права на защиту следует отнести и случаи, когда недостаточно конкретным было не только постановление о привлечении в качестве обвиняемого, но и само обвинительное заключение или обвинительный акт, в которых вместо изложения содержания доказательств указываются только их источники. Тем самым обвиняемый и его защитник лишаются возможности еще до судебного разбирательства подготовить соответствующие конкретные возражения.

Многие адвокаты указывали на фактическое их ограничение во времени при ознакомлении со всеми материалами дела после окончания расследования. В результате они вынуждены были отказаться от заявления развернутых ходатайств, не сделали необходимые выписки и изучили только отдельные эпизоды дела, перенося всю основную работу по нему на изучение дела в суде и судебное следствие.

Подобные высказывания должны быть восприняты с определенной корректировкой, так как пассивность защиты, как уже отмечалось, вызывается не только приведенными выше обстоятельствами, но и адвокатской тактикой оставления реагирования на недоработки следствия до суда.

В УПК РСФСР содержалось правило, в соответствии с которым при явном затягивании обвиняемым и его защитником ознакомления с материалами дела, следователь был вправе своим мотивированным постановлением, утвержденным прокурором, установить определенный срок для ознакомления с материалами дела. В новом УПК РФ подобная возможность исключена, так как в ч. 3 ст. 217 однозначно записано, что «Обвиняемый и его защитник не могут ограничиваться во времени, необходимым им для ознакомления с материалами уголовного дела». Однако в тоже время, если по УПК РСФСР судья мог продлить срок содержания под стражей обвиняемого, знакомящегося с материалами уголовного дела не более чем на 6 месяцев, то по новому УПК РФ предельного срока содержания обвиняемого под стражей при ознакомлении с материалами дела не установлено (п. 1 ч. 8 ст. 109), в связи с чем обвиняемый и его защитник в затягивании ознакомления с материалами дела, в надежде, что мера пресечения будет изменена, заинтересованы не будут.

В целях создания дополнительных условий, не допускающих ошибки, связанные с ограничением права на защиту, целесообразно при разъяснении обвиняемому (подозреваемому) его права при расследовании вручать соответствующую письменную памятку с изложением этих прав, так как бланки протоколов следственных действий не всегда содержат перечисление всех прав обвиняемого и, кроме того, находятся в деле и обвиняемый не может в любое время вновь с ними ознакомиться. Кроме того, по просьбе подозреваемого и обвиняемого им должны быть предоставлены для ознакомления уголовный и уголовно-процессуальный кодексы.

Целесообразно установить, что предъявление обвинения должно быть осуществлено не позднее, чем за 10 дней до окончания предварительного следствия, а для подготовки ходатайств после ознакомления с материалами дела предоставить трое суток, причем до рассмотрения этих ходатайств должно быть запрещено направлять дело в суд.

вопрос. Характеристика личности адвокатов и способы их противодействия дознанию при производстве следственных действий

В современных условиях адвокат-защитник — это достойный, уважаемый и сильный против­ник, с позицией которого дознавателю, как стороне обвинения необходимо считаться, поэтому тщательно готовиться к каждому состязательному «поединку». Законодательством повышены требования к профессио­нальным, нравственным качествам адвоката, с учетом предоставленных прав и полномочий, профессиональная защита по уголовному делу уже далеко не бесправна. Ушли в прошлое те времена, ко­гда адвокаты были полностью зависимы от власти, беззащитны перед ее произ­волом и не имели эффективных механизмов реализации целей своей деятельно­сти.

Дознаватели должны уметь предвидеть различные ситуации, возникающие при расследовании уголовных дел и быть предусмотрительными при производстве предварительного расследования в форме дознания. Практика деятельности дознавателей показывает, что при расследовании преступлений, отнесённых законодательством к компетенции пограничных органов, они периодически сталкиваются с элементами противодействия дознанию. Такое противодействие, нередко, приводит к прекращению уголовного дела и уголовного преследования. Значительные проблемы в этой сфере могут создавать адвокаты. Исследование следственной и судебной практики свидетельствует о том, что в процессе расследования преступлений, отнесенных законодательством к компетенции пограничных органов, адвокаты осуществляют противодействие дознанию, нередко основываясь на своих личных интересах (например, повышение своего авторитета перед клиентом, желание получить большие гонорары и др.). В этом случае ими активно применяются и незаконные способы оказания юридической помощи. Поэтому знание дознавателем общей характеристики личности адвокатовспособов их противодействия дознанию может оказать помощь в избрании мер преодоления противодействия в ходе производства следственных действий и расследования в целом.

Адвокат «с предшествующим опытом».Адвокаты, относящиеся к первой категории, как правило, имеют опыт и знания в тактике и методике расследования, личный авторитет, авторитет предыдущей должности, связи в правоохранительных и судебных органах. Такие адвокаты обычно весьма уважаемы в правоохранительных органах и судах. В своей работе они лучше находят язык со своими бывшими коллегами, хорошо знают их психологию и проблемы, условия и специфику их работы, типичные ошибки и нарушения, допускаемые ими и то, где и как их можно найти и использовать в интересах защиты. Часто они разными путями находят доступ к данным криминалистических учетов, напрямую общаются с экспертами, в том числе со специалистами государственных экспертных учреждений, что позволяет им решать в интересах клиен­та многие вопросы.

Эти же качества позволяют некоторым из них вступать в коррупционные связи с недобросовестными работниками правоохранительных органов, действуя не в интересах клиента. Они имеют реальные возможности для незаконного воздействия на субъектов расследования. Незабытые профессиональные качества и опыт общения с людьми позволяют им весьма умело воздействовать на свидетелей, потерпевших и других участников про­цесса. В целом, они являются, с одной стороны, цветом адвокатского сообщест­ва, но с другой стороны, при невысоком уровне моральной чистоплотности и порядочности, они — опасные нарушители закона и адвокатской этики. Свойства личности и профессиональные качества адвокатов этой группы в свою очередь имеют существенные различия в зависимости от той профессии и должности, которую они занимали до адвокатуры. Предшествующая работа налагает неизгладимый отпечаток на средства и способы защиты:

- бывшие прокурор или следователь лучше других ориентируются в процессуальных вопросах предва­рительного расследования, в квалификации преступлений. Поэтому, при прочих равных условиях, недобросовестный ад­вокат с таким опытом может в большей мере использовать нарушения, направ­ленные на процесс расследования и др.;

- бывший оперуполномоченный вопро­сы уголовно-правовой квалификации и процессуальные «тонкости» может знать меньше, чем вопросы тактики и методики раскрытия преступ­лений, розыска скрывшихся преступников, криминалистическую технику, ис­пользование криминалистических учетов и т.п. Среди бывших оперативников много таких, кто в совершенстве владеют тактическими приемами допроса (точнее было бы сказать — бесед), умеют добиться от собеседника «нужной» информации и т.п.

Важным обстоя­тельством является и то, каким образом «ушел из системы» тот или иной бывший сотрудник. Во многом своеобразно поведение лиц, уволенных из органов по отрицательным мотивам и далее пришедших в адвокатуру. Именно эти лица, будучи адвокатами, часто бывают особо беспринципны, обладают низким уровнем квалификации и самодисциплины.

Адвокат — «молодой пенсионер». Среди адвокатов-пенсионеров необходимо отдельно выделить так называемых «молодых пенсионеров». Причинами ухода может быть то, что специалист не же­лает делать карьеру, или не видит перспектив ее дальнейшего продвижения, «не ужился» с кем-то из руководства, разочаровался в своей работе или, что реже, попросту с ней не справляется и т.п. Тенденция очевидна — из правоохранительных органов «утекают» кадры, уходят квалифицированные и энер­гичные молодые люди. Мало кто из них действительно «отдыхает». Большин­ство работают по юридической специальности, в том числе в коммерческих, охранных структурах, получая при этом еще и неплохую пенсию. Многие из них становятся адвокатами — сильнейшими представителями корпорации и «головной болью» своих бывших коллег. Среди них редки люди, занимавшие высокие посты и должности. Это опытные работники именно низшего и среднего звена: следователи, оперуполномоченные, дознава­тели и др. Они работали «на земле», а не в «высоких кабинетах», а потому хо­рошо знают все нюансы профессии, видят и оценивают каждую мелочь в рабо­те бывших коллег. И если уж они выбирают методы недобросовестной защиты — борьба с ними становиться сложной задачей.

Адвокаты, имеющие предшествующий опыт, без особого уважения относятся к молодым дознавателям, не имеющим надлежащего опыта работы, знаний, навыков. Уже при первом знакомстве с процессуальным противником адвокат тестирует, диагностирует сво­его процессуального противника. И уж если «диагноз» будет выглядеть как: «молодой», «зеленый», «неопытный», «бестолковый» и т.п., — такому дознава­телю обеспечено несколько пренебрежительное, покровитель­ственное отношение. Недобросовестная часть опытных адвокатов сделает вы­вод, что многие из ниже описанных незаконных средств и методов защиты с таким процессуальным противником допустимы и безопасны. Если же дознаватель позволит себе невежливое, небрежное, высокомерное поведение, не­обязательность, непунктуальность по отношению к опытному адвокату, по­следний может поставить себе задачу серьезно его «наказать». И возможности такие у опытного адвоката есть. В отместку могут быть применены такие незаконные приемы и средства, которые, может быть, и не имело смысла применять при прочих равных условиях. Именно поэтому среди принципов нейтрализации незаконных методов защиты, прежде всего считается вежливое, этичное, по возможности доброжелательное отношение к профессиональным защитникам. Любой квалифицированный адвокат пытается диагно­стировать дознавателя, выявить некоторые его профессиональные и личност­ные свойства.

Адвокат «без предшествующего опыта». Утверждать, что адвокаты, не имеющие предшествующего профессионального опыта, обладают меньшей профессиональной квалификацией не правильно. Очень часто (хоть и не всегда) такие адвокаты лучше других разбираются в нормах материального процессуального права, быстрее ориентируются в постоянных изменениях законодательства, в специальной литературе, знают компьютерную технику, ис­пользуют информационные базы данных (реже — данные криминалистических учетов) и т.д. Но не всегда им сопутствует успех в выборе тактических приемов и стратегии защиты, и что очень важно — в вопросах установления необходи­мого контакта с субъектами расследования. Однако, не побывав «в шкуре» следователя, оперативника, не познав всей тяже­сти их труда, не видя изнутри всех особенностей, тех или иных закономерностей в их работе, они часто крайне резко, эмоционально и бескомпромиссно реаги­руют на нарушения закона со стороны процессуальных противников. А адвокаты, особенно «молодые специалисты», хорошо видят все. Часто у них складывается впечатление (а от­части и обосновано) о тотальной круговой поруке, всеобщем попустительстве и даже укрывательстве нарушений в расследовании дел в рамках конкретного правоохранительного подразделения, района, даже региона. Именно у категории адвокатов — «молодых специалистов» в этой связи чаще, чем у других возникает стойкая «протестная», непримиримая позиция к процессуальным противникам, негативное отношение к дознавателям. Очень и очень часто такая «нена­висть» находит свое выражение в применении незаконных методов защиты. Принципом «око за око», т.е. «нарушение за нарушение», такой адвокат мо­рально оправдывает свои действия перед самим собой, своими коллегами и близкими. Реже среди таких адвокатов встречаются защитники, допускающие незакон­ные приемы не в интересах клиента. Но они чаще могут добросовестно заблуж­даться в оценке последствий своих действий. Однако, они по сравнению с пре­дыдущей группой (имеющих предшествующий опыт) значительно реже стано­вятся «вовлеченными» адвокатами, в том числе и потому, что преступные фор­мирования больше предпочитают нанимать защитников, имеющих «предшест­вующий опыт». Среди «неопытных» меньше и коррумпированных защитни­ков.

Неквалифицированный адвокат.Прежде всего, уже само проявление защитником в своей работе низкой квалификации, при определенных условиях следует признать грубым нарушением адвокатской этики. Например, если президиум коллегии установит низкое качество профессиональной работы адвоката, не обеспечивающее оказание надлежащей юридической помощи гражданам, то это влечет исключение из коллегии адвокатов. Принятие защитником поручения, которое он заведомо не может выпол­нить в силу ненадлежащей квалификации, порочит честь и достоинство не только его самого как адвоката, но и подрывает авторитет всей адвокатуры. Кроме того, именно неквалифицированная часть адвокатского сословия идет на незаконные, а порой и преступные компромиссы с органами следствия («коррумпированные» адвокаты), часто они боятся напрямую конфликтовать со следствием, действуют вопреки интересам своих подзащитных, получают нера­зумные по сравнению с уровнем оказанных услуг гонорары, подводят своих подзащитных, старясь им помочь. Чаще других неквалифицированные адвока­ты дают необоснованные гарантии и осуществляют посредничество между арестованным и его соучастника­ми, находящимися на свободе и т.д.

И, кроме того, поскольку они обычно не пользуются популярностью у клиентов, то за любую хорошо оплачиваемую, связанную с чем угодно работу, они чаще всего готовы идти на любые нарушения, по принципу «Все что угодно за Ваши деньги!». Им больше присущи явные, наглые, не всегда даже разумно мотивированные средства незаконной защиты.

Высококвалифицированный адвокат.Категория высококвалифицированных адвокатов выглядит совершенно иначе, чем их неквалифицированные коллеги. Характеристики противоположные. В редких случаях такой адвокат пойдет на действия, противоречащие интересам своего клиента. Репутация для них намного дороже сиюминутных выгод, поэтому такие специалисты редко бывают «коррумпированы» с представителями стороны обвинения. Как правило, они не идут на противозаконный компромисс со следствием или дознанием. Только если этот компромисс будет действительно выгоден подзащитным. Да и то, соглашение с таким адвокатом и его подзащитным может добавить хлопот дознавателю, хотя и должно вызвать искреннее уважение к профессиональной хватке защитника.

Адвокат такого рода легко идет на конфликт, но выдерживает в нем чаще корректную позицию. Квалифицированный адвокат не нуждается в таких методах как препирательство с дознавателем, унижение,ложная компрометация участников процесса, заявление надуманных и беспредметных жалоб и т.п. Его арсенал средств и приемов достаточно богат, чтобы не опускаться до действий, унижающих собственное профессиональное достоинство. Зато им будут использованы все ошибки и нарушения, допущенные органом дознания. Не только прямое нарушение, но и любой недочет, недоработка и упущение со стороны дознавателя может мгновенно стать козырем защиты. Но такого рода действия, в целом, не нарушают адвокатской эти­ки. Уличить дознавателя на ошибке и использовать ее для защиты - это заслуга адвоката. Например, в ходе допроса дознаватель по ошибке ставит не ту да­ту проведения следственного действия или время, не соответствующее дейст­вительности. По заявлению адвоката протокол, как и содержащиеся в них показания будут признаны недопустимыми. Придется произвести повторный допрос свидетелей. И хотя фактически никаких грубых нарушений закона не было — формальное нарушение налицо, и действия адвоката, безусловно, правильны, а его внимательность заслуживает похвалы.

Наибольшая опасность безнравственной части высококвалифицирован­ных адвокатов заключается в том, что именно таких специалистов берут на службу организованные преступные формирования. Они часто становятся «во­влеченными» адвокатами (см. ниже), бывает, что консультируют преступников не только после, но и до, и во время совершения преступления, т.е. становятся его соучастниками. И тогда раскрыть такое преступление — задача весьма сложная. Разумеется, такие адвокаты высокооплачиваемы. Часто их гонорары имеют «грязное» проис­хождение. В дамках проведения конкретных следственных и судебных действий та­кие защитники проявляют особый профессионализм, прежде всего при допросе. Выявление заведомо ложной недопустимости и недостоверности показа­ний свидетеля (потерпевшего), доведение их до абсурда, понуждение к измене­нию свидетелями своих показаний посредством незаконных приемов, подстре­кательство к даче заведомо ложных показаний, фальсификация вещественных доказательств, посредничество во взяточничестве — вот далеко не исчерпы­вающий перечень основных незаконных средств и методов их профессиональ­ной защиты. Причем, практически все эти действия будут скрытыми, трудно Изобличаемыми.

«Вовлеченный» адвокат.Адвокат, вовлеченный в организованную преступную группу (сообщество), как правило, оказывает им свои услуги на постоянной основе, «курирует» дела ОПГ (ОПС), консультирует о способах подготовки, совершения и сокрытия преступлений, средствах и методах выявления, раскрытия и расследования, применяемых правоохранительными органами. Защитники, включенные в систему защиты транснациональных преступных организаций, прошли естественный отбор, зая­вив о своей активной атакующей позиции, которая не позволит дознавателю рассматривать защитника как бессловесную процессуальную неизбежность. В этом случае если член ОПГ попал в поле зрения правоохранительных органов, такой адвокат мгновенно прибудет, чтобы приступить к защите на как можно более ранней стадии расследования, а при необходимости, станет адвокатом свидетеля, чтобы, по меньшей мере, информировать организованное преступное формирование о ходе расследования по делу По уголовному делу с участием такого защитника подозреваемый (обвиняемый) вряд ли будет признавать вину и содействовать расследованию, если только по ка­кой-то причине это не будет выгодно самому преступному формированию. Так, защитник иногда «сдает» дознавателю эпизоды дела, которые изна­чально проиграны. Практике известны случаи, когда преступные группы сдают через защитника не только проигранный эпизод, но самого исполнителя. Ино­гда преступные группы сдают такого второстепенного члена для «расчетов» с оперативными правоохранительными службами для создания видимой актив­ности раскрытия. По тюремной классификации этих людей называют «громо­отводами», которые нередко сознательно берут на себя чужую вину, чтобы соз­дать иллюзию раскрытия преступления, а после полугода расследования через адвокатов могут представить неоспоримое алиби, что для дознавателя изначально может являться ловушкой.

Особенно безнадежно дело, если верхушка преступного формирования имеет прямые или опосредованные коррумпированные связи с руководством правоохранительного подразделения. В этом случае дознание может превратится в фарс, а дознаватель из процессуально самостоятельного лица превращается в заложника собствен­ного коррумпированного руководства и организованного пре­ступного формирования. Свидетелей по делу, где участвует вовлеченный защитник может не быть вообще или они в дальнейшем изменят свои показания.

«Не вовлечённый» адвокат.Это совсем не обязательно специалист более низкой квалификации. Просто грамотный адвокат, добропорядочный, законопослушный гражданин, человек с моральными и нравственными устоями никогда не пойдет в услужение к преступникам, не допустит, чтобы на его репутацию легла тень, чтобы его жизнь и здоровье, жизнь и здоровье его родных и близких подвергались постоянной опасности.

«Неконтактный» адвокат.К этой группе относятся адвокаты,
которые не считают для себя возможным идти на компромиссы с процессуальным противником, «закрывать глаза» на какие-либо, пусть даже незначитель­ные нарушения и ошибки дознавателя, даже если это не влияет на интересы его
подзащитного. По делам, где позиция обвиняемого заключается в полном отри­цании вины, привлекаемый крайне отрицательно относится к сотрудникам пра­воохранительных органов, позиция такого защитника выглядит уместной. Однако очень часто эта позиция входит в противоречие с интересами клиента.

Например, по делу о преступлении небольшой и средней тяжести (ч. 2 и 3 ст. 15 УК РФ) дознаватель, при полной доказанности вины, допускает освобож­дение обвиняемого от уголовной ответственности по нереабилитирующему ос­нованию (ст. 75—76 УК РФ), в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законом (ст. 25 УПК РФ). Но в данных случаях речь идет о праве стороны обвинения, а не об обязанности. Разумеется, инициатива в принятии такого правого решения может исходить, прежде всего, от защитни­ка. «Неконтактные» защитники реже подают соответствующие ходатайства и/или добиваются освобождения клиента от уголовной ответственности.

Адвокат-«скандалист».Крайним проявлением неконтактности
в среде адвокатов являются «адвокаты-скандалисты». Представители этого типа в принципе не могут наладить контакт с должностными лицами стороны обвинения. Грубость, оскорбления, клевета и угрозы — самые распространенные тактические средства их защиты.

«Защитники-скандалисты» по тем или иным причинам просто ненавидят всех дознавателей и оперуполномоченных и судей. Их жалобы и ходатайства часто носят надуманный и неконструктивный характер. Например, во многих прокуратурах, накап­ливаются целые тома материалов проверок по жалобам конкретного адвоката. Каждый опытный дознаватель может назвать по памяти имена од­ного или нескольких «адвокатов-скандалистов», чьи характеристики, истории которых становятся притчами всего подразделения и о них рассказывают молодым дознавателям. по делам, где они участвуют, неизбежны нарушения сроков расследования из-за постоянных конфликтов, скандалов, жалоб, и т.п.

Иногда представители организованных преступных формирований специально приглашают «адвоката-скандалиста» в качестве одного из защитников интересующего их обвиняемого. Делается это специально для того, чтобы «раскачать» дознавателя, вывезти его из состояния равновесия, пробить его психологическую защиту или спровоцировать на взаимное неэтичное поведение и т.п.

«Контактный» адвокат.К этой группе чаще всего относятся адвокаты, имеющие «специальный профессиональный опыт», пенсионе­ры правоохранительных органов, ушедшие из системы с почестями, «по-хорошему», хотя и не обязательно по возрасту. Это могут быть и «молодые» пенсионеры, заботливо сохранившие старые связи. Редки среди них те, кто уво­лился (кого уволили) из органов по отрицательным мотивам или ушли по соб­ственному желанию в результате конфликта и т.п.

Это адвокаты, соблюдающие процессуальную дисципли­ну, не срывающие следственных действий, обязательные в профессиональном отношении и перед подзащитным и перед своим процессуальным противником. Эти качества — главное и важнейшее условие доброжелательных, конструк­тивных взаимоотношений с любым дознавателем. Кроме этого, «контактные» адвокаты во многих необходимых случаях умеют найти психологический и процессуальный контакт с дознавателем, пойти на разумный, как правило, не в ущерб своему подзащитному, компромисс. При выявлении «мелких», незначительных нарушений закона, ошибок расследо­вания, не влияющих на положение их подзащитных, они могут «закрыть глаза» на эти нарушения, чем вызывают внешне сдержанную, но глубокую благодар­ность и расположение со стороны вечно уставших от огромной нагрузки, задер­ганных жалобами и ходатайствами, дознавателей. Это не означает, что «контактные» адвокаты всегда идут на поводу у дознавателей. В своем большинстве они непримиримо реагируют на нарушения закона, всеми законными средствами и способами отстаивают права своих под­защитных, не идут на аморальные и преступные сделки с правосудием. Но в то же время они, как правило, не допускают, не потворствуют своим подзащитным в постоянном соблазне защититься незаконными, неэтичными средствами. Дознаватель может быть уверен, что такой адвокат не опуститься до подлости, неправомерного обмана. С ним можно не опасаться хищения или уничтожения документов из уголовного дела, умышленного и безосновательного затягивания ознакомления с его материалами и проч.

Очевидны те последствия, которые влечет для адвоката такая его харак­теристика, репутация. Его с удовольствием порекомендуют дознаватели для защиты по конкретному делу, если конечно подозреваемый, обвиняемый по­просит соответствующего совета. По делам с таким адвокатом дознаватели, на­сколько это допускает закон и избранная тактика, стратегия расследования, «идут навстречу» защитнику и его обвиняемому, неизбежные по многим делам конфликты процессуальных сторон носят в большей степени конструктивный, дипломатичный характер, без перехода «на личности», жалобы руководству. Даже сроки расследования по делам с такими защитниками бывают, в це­лом, меньше. Достигаются цели процессуальной экономии не в ущерб всесто­ронности, полноте и объективности.Очевидно, что с такими адвокатами реже заключают соглашения представители организованных преступных формирований.

«Коррумпированный» адвокат. Среди «контактных» адвокатов есть и те, чья контактность далеко выходит за рамки этичных и законных средств защиты, но уже в другую сторону — в угоду стороне обвинения! Это есть крайне негативное, аморальное и незаконное сращивание сторон защиты и обвинения, где жертвами становятся подозреваемые, обвиняемые, другие участники процесса. Такие защитники используют методы, противоречащие интересам подзащитных. Среди «коррумпированных» адвокатов большая часть — некомпетентные, низкоквалифицированные, осознающие, что без постоянных «подачек», «рекомендаций» со стороны дознавателей, им не удастся получить платежеспособную клиентуру.

«Коррумпированные», привязанные к конкретному подразделению дознания адвокаты получают работу в основном «по рекомендации» самих дознавателей (а точнее, благодаря навязыванию этого адвоката подозреваемому). В благодарность они идут на любые сделки с представителями правоохранительных органов, лиши бы не потерять их «дружеского расположения», а значит и клиентуру. «Коррумпированные» адвокаты состоят в самых добрых, дружеских от ношения с соответствующими сотрудниками. Очень часто это бывшие работники, пенсионеры этого самого «кормящего» подразделения (бывшие дознаватели, оперативники, руководители данного подразделения). Они вместе отдыхают со своими бывшими коллегами, встречают праздники и т.д. «Коррумпированный» адвокат редко критикует сотрудников, намекает своему клиенту на личные контакты, а так же на то, что все вопросы он может решить, лишь бы клиент платил. Такой защитник редко заявляет ходатайства, жалобы, отводы дознавателям подразделения и т.д. Даже когда подзащитный настаивает на этом, адвокат под разными предлогами уклоняется от этих обя­занностей.

Часто позиция такого адвоката по делу совпадает с задачами дознания. Он порой сам уговаривает подзащитного признать вину, выдать соучастников и т.д., мотивируя это его же интересами, советует линию защиты, направленную не на противостояние, а на компромисс с дознанием. Часто «коррумпированные» адвокаты становятся постоянно действующими посредниками во взяточничестве между коррумпированными предста­вителями стороны обвинения и доверителями. Организованная преступная группа (именно так следует квалифицировать такой «тандем») в составе дознавателя, оперативника, прокурора, судьи и «коррумпированного» адвоката чаще всего совершает различные преступления против правосудия, вымогает у подозреваемых, обвиняемых, их родных и близких, представителей криминальных структур, крупные денежные суммы за принятие правовых ре­шений в пользу привлекаемых к ответственности. Причем речь может идти как о законных, так и о незаконных решениях.

«Коррумпированные» адвокаты и адвокаты-мошенники чаще всего «паразитируют» на определенных типах доверителей, подзащитных и проявляют осторожность в отношении тех, с кем применение их типичных незаконные приемов — дело опасное и неблагодарное.

«Неоплаченный» адвокат. В зависимости от того, участвует ли адво­кат в деле по назначению дознавателя (ч. 5 ст. 50 УПК РФ, ч. 2 п. I ст. 7 Закона об адвокатуре) или он работает на основа­нии соглашения с оплатой услуг доверителем, профессиональных защитников условно можно разделить на:

- работающих на платной основе («оплаченный» адвокат);

- работающих по назначению («неоплаченный» адвокат).

Закономерности защитительной деятельности адвоката в зависимости от оплачиваемости его услуг, в целом, очевидны каждому. Несмотря на то, что ад­вокатская деятельность не является предпринимательской (ч. 2 ст. 1 Закона об адвокатуре), т.е., не направлена на систематическое получение прибыли (ч. 1 ст. 2 ГК РФ), любой адвокат рассчитывает на оказание услуг преимущественно на платной основе. Тем более, что он не вправе заниматься иной оплачиваемой деятельностью, за исключением научной, преподавательской и иной творче­ской деятельности (ч. 1 ст. 2 Закона об адвокатуре).

«Неоплаченный» адвокат — это защитник, часто имеющий не са­мый большой опыт и не самую высокую квалификацию и/или работающий на более низком профессиональном уровне, чем он же мог работать, если бы его работа была оплачена. «Неоплаченный» адвокат, как правило, не пойдет на большую часть на­рушений. Особенно сомнительно, чтобы он созна­тельно пошел на преступление. Ради чего, как говориться, рисковать? Разве что в отместку, в качестве «адекватного ответа» явно зарвавшемуся следователю, допускающему грубейшие нарушения закона. Или такое может позволить себе окончательно деградировавший от безнаказанности субъект, у которого вся за­щитительная деятельность — сплошные нарушения.

Типичными нарушениями «неоплаченных» адвокатов являются:

- срывы следственных действий;

- подписание протоколов задним числом, при фактическом неучастии в следственном действии;

- пассивность в ситуации, когда защитник обязан предпринять активные
действия (обжалование незаконного задержания и ареста, продления срока содержания под стражей, предъявление обвинения, не подтвержденного доказательствами и т.д.);

- отсутствие надлежащей реакции защитника на нарушения закона со
стороны дознавателя;

- наличие у адвоката позиции по делу вопреки воле доверителя.
Например, адвокат убеждает клиента признать вину вопреки его воле, для того,
чтобы «быстрее все закончить, зря не терять время»;

- разглашение сведений, сообщенных ему подзащитным без согласия последнего;

- отказ от защиты;

- склонение, провоцирование обвиняемого к отказу от защитника или к замене защитника;

- грубость, раздражительность, иное неэтичное поведение в отношении неимущего клиента в отместку за то, что он не может оплатить гонорар;

- те же самые неэтичные действия в отношении субъекта расследования за то, что «подкинул» бесплатное дело;

- намеренное затягивание расследования в целях понуждения подза­щитного, его родственников к оплате гонорара;

- сговор с дознавателем применении мер процессуального принуждения (например, задержание) в целях шантажа подзащитного и вымогательства у него денег и другие.

Практически все незаконные методы «неоплаченных» адво­катов относятся к виду нарушений против клиента из корыстных и иных побуждений, большая их часть — явные, редко они носят сложный, изощренный, трудно выявляемый характер, т.е. нарушения «неопла­ченных» адвокатов, как правило, относительно легко выявляются.

Но есть и «особые случаи», исключения из выше сформулированной закономерности. Если «неоплаченный» защитник и совершает нарушения закона и профессиональной этики, то это могут быть явно корыстные действия не в пользу своего клиента. Так, часто недобросовестные адвокаты намеренно, без всякой оплаты берутся «защищать» одного из соучастников преступления, только для того, чтобы, воздействуя на неимущего клиента, добиться преимуществ для его соучастника. Отсюда ясно, что если «вовлеченный» адвокат охотно берется за бесплатное дело, сам просится защищать неимущего — причиной тому может быть желание помочь кому-то другому (например, имеющему отношение к организованному преступному формированию, в котором состоит адвокат).