Унаследованное расстройство

Если мы глубже заглянем в древние религиозные и духовные традиции человечества, то обнаружим, что за бесчисленным множеством поверхностных различий кроются два стержневых и общих понятия для большинства из них. Слова для описания этих понятий различны, но вместе с тем все они указывают на основную истину, имеющую две стороны. Первая часть этой истины — осознание того, что «нормальное» состояние ума большинства людей содержит значительную долю того, что можно назвать функциональным расстройством, или даже сумасшествием. Некоторые учения, исходящие из самого сердца индуизма, возможно, ближе всего подходят к тому, чтобы видеть это расстройство как форму коллективной психической болезни. Они называют ее майя, вуаль иллюзий. Рамана Махарши, один из величайших индийских мудрецов, прямо говорит: «Ум есть майя».

Буддизм использует другие термины. Согласно учению Будды, человеческий ум в его нормальном состоянии порождает дукху, что можно перевести как страдание, неудовлетворенность, или просто как состояние явного несчастья. Он видит ее как характерную особенность состояния человека. Куда бы ты ни шел, что бы ни делал, говорит Будда, ты встретишь дукху, и она рано или поздно проявится в любой ситуации.

Согласно христианским учениям, нормальное коллективное состояние человечества — это и есть один из «первородных грехов». Слово грех понималось и истолковывалось совершенно неверно. В дословном переводе с древнегреческого, на котором был написан Новый Завет, «совершить грех» означало промахнуться мимо цели, как промахивается стрелок из лука, поэтому совершить грех означает упустить смысл человеческого существования, промахнуться. Это означает жить неумело, нелепо, неискусно, слепо и поэтому страдать самому и причинять страдание другим. Этот термин, даже в отрыве от культурного контекста и неверных толкований, указывает на функциональное нарушение, по наследству перекочевавшее в состояние человека.

Достижения человечества впечатляющи и неоспоримы. Мы создали величественные произведения в области музыки, литературы, живописи, архитектуры и скульптуры. Наука и технология полностью изменили наш образ жизни и позволили нам делать и создавать то, что еще двести лет назад считалось чудом. Нет сомнений: человеческий ум в высшей степени разумен. Вместе с тем сама его разумность заражена безумием. Наука и технология только усилили разрушительное воздействие коллективного расстройства человеческого разума на нашу планету, на другие формы жизни и на самих людей. Вот почему история двадцатого века является тем периодом, когда это расстройство, это коллективное безумие проявилось наиболее отчетливо. В дальнейшем оно будет только углубляться, нарастать и становиться все более и более интенсивным.

Первая Мировая война разразилась в 1914 году. Разрушительные жестокие и кровопролитные войны, мотивированные страхом, жадностью и жаждой власти, были таким же общим фактором человеческой истории, как рабство, пытки и повсеместное насилие, в основе которых лежали религиозные и идеологические причины. Люди гораздо больше страдали друг от друга, чем от природных катастроф. К 1914 году в высшей степени интеллектуальный человеческий разум изобрел не только двигатель внутреннего сгорания, но и бомбы, пулеметы, подводные лодки, огнеметы и отравляющие газы. Ум на службе у безумия! В позиционных военных противостояниях во Франции и Бельгии ради овладения двумя милями грязи погибли миллионы людей. Когда в 1918 году война закончилась, выжившие смотрели на оставшееся за ними опустошение и разорение с ужасом и непониманием: десять миллионов убито, еще больше искалечено, обезображено и изуродовано. Никогда раньше человеческое безумие не было столь разрушительным, не было столь очевидным. Тогда они знали одно: это только начало.

К концу века число людей, принявших насильственную смерть от рук своих собратьев, превысило сто миллионов. Они погибали не только в межгосударственных войнах, но и в ходе массового истребления и геноцида, в результате чего в Советском Союзе при Сталине было уничтожено двадцать миллионов «классовых врагов, шпионов и предателей», а в нацистской Германии имел место невыразимый ужас Холокоста. Люди погибали в локальных конфликтах, как это было во время гражданской войны в Испании или при режиме красных кхмеров в Камбодже, когда была уничтожена четверть населения страны.

Чтобы понять, что безумие не ослабло и не утихло, что оно продолжается в XXI веке, достаточно посмотреть ежедневные новости по телевизору. Другая сторона коллективного умственного расстройства состоит в беспрецедентном распространении насилия, вершимого людьми в отношении других форм жизни и планеты в целом — они уничтожают производящие кислород леса и другие виды растительности и живности; скверно обращаются с животными на сельскохозяйственных предприятиях; отравляют воздух, реки и океаны. Гонимые жадностью, не ведающие о своей соединенности с целым, люди продолжают вести себя таким образом, что в итоге, если это оставить как есть, рискуют прийти к самоуничтожению.

Наибольшую часть человеческой истории составляют проявления коллективного безумия, лежащего в основе состояния людей. История человечества в значительной степени и есть история безумия. Если ее уподобить истории болезни какого-то человека, то диагноз был бы таким: хронические параноидальные галлюцинации, патологическая склонность к убийствам, крайним формам насилия и жестокости по отношению к воображаемым «врагам», то есть его собственная, спроецированная наружу, неосознанность. Безумство с преступными наклонностями, перемежающееся редкими короткими проблесками ясного сознания.

Страх, жадность и жажда власти — это психологические мотивационные силы, стоящие не только за военными кампаниями и вспышками насилия между нациями, племенами, кланами, религиями и идеологиями. Они также являются причиной непрестанного конфликта в личных отношениях. Они искажают твое восприятие других людей и самого себя. Поэтому ты неправильно трактуешь ситуацию, а вследствие этого неверно действуешь, стремясь избавиться от страха и утолить свою потребность иметь больше. Но это бездонная яма, ее невозможно заполнить.

Вместе с тем важно понимать, что страх, жадность и жажда власти не являются собственно нарушениями, о которых мы здесь говорим, — они лишь следствия этого нарушения, а также — глубоко укоренившиеся иллюзии, живущие в уме любого человека. Многие духовные учения призывают нас отпускать страх и желание. Но подобные духовные практики обычно не имеют успеха. Они не добрались до корня расстройства. Страх, жадность и жажда власти не являются первичными причинными факторами. Старание стать хорошим или улучшить себя представляется благородным и возвышенным действием, достойным похвалы. Однако никакое старание не будет иметь успеха, пока в сознании не произойдет сдвиг, ибо старание так и останется лишь частью того же расстройства, — более утонченной и более редкой формой самовозвышения, жажды большего, укрепления и усиления концепции своей личности, образа самого себя. Ты не станешь хорошим, стараясь быть хорошим, но можешь отыскать уже имеющиеся в тебе доброту и великодушие и позволить им проявиться. Однако они могут проявиться только в том случае, если в состоянии твоего сознания произойдут существенные перемены.

История коммунизма, почерпнувшего изначальное вдохновение из благородных идеалов, ясно показывает, что происходит, когда люди пытаются изменить внешнюю действительность — создать новую землю, — не изменив сначала свою внутреннюю реальность, свое состояние сознания. Они строят планы без учета того, что каждый человек носит в себе встроенную матрицу этого нарушения — без учета эго.

Появление нового сознания

Большинство древних религий и духовных традиций приходят к общему пониманию — наше «нормальное» состояние ума имеет существенный недостаток. Однако из этого видения внутренней природы человеческого состояния (назовем это плохой новостью), вытекает иное видение (хорошая новость): возможность полной трансформации человеческого сознания. В индуистских учениях (а также иногда в буддизме) эту трансформацию называют просветлением. В учении Иисуса это спасение, а в буддизме — прекращение страдания. Для описания этой трансформациитакже используютсятермины освобождение и пробуждение.

Величайшее достижение человечества — это не созданные им произведения искусства, науки и технологии, а способность обнаруживать и распознавать нарушения и безумие в себе. Она уже открывалась в далеком прошлом некоторым людям. Человек по имени Гаутама Сиддхартха, живший в Индии 2600 лет назад, был, возможно, первым, кто увидел это с абсолютной ясностью. Позднее ему дали имя Будды. Будда означает «пробужденный». Примерно в то же время в Китае появился еще один из ранних пробужденных учителей человечества. Его имя Лао Цзы. Он оставил запись своего учения в виде одной из глубочайших духовных книг — Дао Де Цзин.

Распознание собственного безумия — это, разумеется, и есть здравый ум, это начало исцеления и выхода за пределы ума. Когда на нашей планете появилось новое измерение сознания и состоялось первое пробное цветение, эти первые цветы человечества говорили со своими современниками. Они рассказывали о грехе, страдании, заблуждении. Они говорили: «Посмотрите, как вы живете. Смотрите, что вы делаете, какое страдание создаете». Затем указывали на возможность пробуждения от коллективного кошмара «нормального» человеческого существования. Они указывали путь.

В то время мир еще не был готов принять их учение, и, тем не менее, они стали жизненно важной и неотъемлемой частью человеческого пробуждения. Их современники, как и последующие поколения, понимали первых учителей человечества по большей части неправильно, и это было неизбежно. Их учения, несмотря на свою простоту и силу, искажались и истолковывались ошибочно, а в некоторых случаях даже сами ученики записывали их неверно. За многие века к ним было добавлено многое, но эти дополнения не имели никакого отношения к исходному учению, а лишь отражали глубокое непонимание. Одни учителя были осмеяны, оскорблены или убиты; другим поклонялись как богам. Сами учения, указывавшие путь за пределы функционального расстройства человеческого ума и выход из коллективного безумия, были извращены и стали частью этого безумия.

Религии превратились в силы скорее разобщающие, чем объединяющие. Вместо того чтобы через понимание сущностного единства всех форм жизни вести к прекращению насилия и ненависти, они порождали еще больше насилия и ненависти, еще больше разобщали и людей, и различные религиозные конфессии, становясь причиной даже внутриконфессионального размежевания. Они превратились в идеологии и системы верований, позволяющие людям отождествлять себя с ними, и посредством этого усиливать собственное ложное самоощущение.

Используя религии, люди считают себя «правыми», а других — «неправыми», и тем самым определяют себя через противопоставление врагам, через противопоставление себя «другим», «неверным» или людям «не той веры», нередко оправдывая этим собственные преступления. Человек создал «Бога» по своему подобию. Вечное, беспредельное, безымянное было сведено к ментальному идолу, в которого ты должен верить и поклоняться ему как «своему богу», или «нашему богу».

И тем не менее…, тем не менее…, несмотря на все безумства, совершенные во имя религий, Истина, на которую указывают все верования, по-прежнему светит из их сердцевины. Она все еще светит, хотя и тускло, сквозь наслоения искажений и ошибочных толкований. Однако едва ли ты сможешь почувствовать эту Истину, не пережив ее проблески внутри себя. На протяжении всей истории, хотя и редко, появлялись личности, пережившие сдвиг в сознании и поэтому понимавшие, на что указывают все религии. Для описания внеконцептуальной Истины они использовали концептуальную структуру своих же религий.

Через таких мужчин и женщин, через «школы» и движения, развившиеся в недрах всех основных религий, это становилось не только повторным открытием сути исходного учения, но в определенных случаях приводило к усилению его света. Так появились гностицизм и мистицизм раннего и средневекового христианства, суфизм — в исламе, хасидизм и каббала в иудаизме, адвайта веданта в индуизме, дзен и дзогчен в буддизме. Большинство этих школ боролось с предрассудками. Они разделались с многочисленными лишенными жизненной энергии концептуальными наслоениями и структурами ментальных убеждений, и поэтому на бóльшую их часть иерархи устоявшихся религий смотрели с подозрением и враждебностью. В отличие от основной религиозной линии, их учения были сфокусированы на реализации и внутренней трансформации. Благодаря этим эзотерическим школам и движениям основные религии вновь обретали преобразующую силу исходных учений, хотя в большинстве случаев она оставалась доступной лишь единицам. Их число было не столь большим, чтобы как-то заметно повлиять на глубокую коллективную неосознанность большинства. С течением времени часть этих школ претерпела слишком жесткую формализацию или концептуализацию и утратила действенность.

Духовность и религия

Какова роль устоявшейся религии в появлении нового сознания? Многие уже осознают разницу между духовностью и религией. Они понимают, что наличие у тебя системы убеждений и верований — набора мыслей, к которым ты относишься как к абсолютной истине, — не делает тебя духовным, какого бы свойства она ни была. В действительности, чем больше идей (убеждений) ты встраиваешь в свою личность, тем больше ты отрезан от своего внутреннего духовного измерения. Многие «религиозные» люди застряли на этом уровне. Они приравнивают истину к мысли, а себя целиком отождествляют с мышлением (своим умом). В бессознательной попытке защитить свою личность они претендуют на исключительное владение истиной. Они не осознают ограниченности мышления. Если ты веришь (думаешь) не так, как они, то в их глазах ты неправ, и если бы в не слишком отдаленном прошлом они тебя за это убили, то сочли бы это оправданным, а себя — правыми. Некоторые поступают так и сейчас.

Новая духовность, трансформация сознания, рождается и происходит преимущественно вне структур существующих регламентированных религий. Но даже в тех из них, где доминирует разум, всегда остаются очаги духовности, хотя иерархи регламентированных религий ощущают исходящую от них угрозу и часто пытаются их подавить. Широкий канал духовности, открывшийся и развивающийся вне религиозных структур, — это совершенно новое явление. В прошлом такое невозможно было себе представить, особенно на Западе, где привилегия на духовность была в руках христианской церкви. Даже просто встать и заговорить на тему духовности или опубликовать духовную книгу можно было только с санкции церкви, а если такой санкции нет, она очень быстро заставит тебя замолчать. Но сейчас даже в рамках некоторых церквей и религий есть признаки перемен. Они согревают сердце, и ты чувствуешь благодарность к появлению хотя бы такого слабого просвета, как, например, посещение Папой Иоанном Павлом II мечети или синагоги.

Растет число последователей традиционных религий, сумевших освободиться от отождествления себя с системой форм, догм и жестких убеждений, сумевших открыть глубину в себе и одновременно с этим — исходную глубину, таящуюся в их духовной традиции. Отчасти это следствие появления духовных учений вне устоявшихся религий, но также и следствие притока древних и мудрых учений Востока. Они поняли, что глубина «религиозности» не имеет ничего общего с тем, во что веришь, и целиком определяется состоянием сознания. А это, в свою очередь, определяет то, как ты действуешь в мире и взаимодействуешь с другими людьми.

Неспособные видеть дальше форм еще глубже погружаются в свои убеждения, то есть в ум. В наши дни мы наблюдаем не только беспрецедентный приток осознанности, но в то же время укрепление и интенсификацию эго. Одни религиозные сообщества откроются новому сознанию, другие же сделают свои позиции и доктрины более жесткими и станут частью созданных человеком структур, при помощи которых коллективное эго защищается и «дает сдачи». Некоторые церковные, сектантские, культовые или религиозные движения представляют собой, прежде всего, коллективные эготипические сущности, также жестко отождествленные со своими ментальными позициями, как и последователи всякой политической идеологии, закрытой для альтернативной интерпретации действительности.

Но эго, как и всем его закосневшим структурам: религиям, корпорациям или правительствам — суждено раствориться. Они будут распадаться изнутри, какими бы неприступными и прочными ни казались. Самые жесткие и неподдающиеся переменам структуры исчезнут первыми. Это уже случилось с советским коммунизмом. Какой бы глубокой ни была его оборона, каким бы твердым и монолитным он ни казался, всего за несколько лет он рухнул. Никто не мог этого предвидеть. Его развал застал мир врасплох. И еще много таких сюрпризов нас ожидает.