Два дня в детском саду, и ребенок простужается на неделю. Может ли тут помочь психолог?
Чахлик и Дохлик идут в детский сад
+T-
Насколько понимаю, у педиатров даже термин такой специальный есть — ЧБР, часто болеющий ребенок, я его в карточках неоднократно видела.
Мальчик был высоконький, худосочный, с темными кругами вокруг глаз. Мать, соответственно, озабоченная его состоянием.
— Вы понимаете, это уже третья наша попытка. Первая была, как педиатры рекомендовали, в три года. Вторая — в прошлом году, ему было четыре и два. Сейчас Кире уже почти пять с половиной, и все повторяется по новой. Мы просто не знаем, что делать. Ведь через два года ему уже в школу, и как же тогда…
— Простите, а о каких попытках идет речь? — осведомилась я.
— Да про садик же! — с досадой воскликнула мать. — Он, конечно, не хочет туда ходить. Хнычет, куксится. Говорит, что еда несоленая, невкусная. Но подчиняется и никаких истерик на пороге, как, бывает, другие дети делают, не закатывает. Мы его готовили, рассказывали ему, играли в садик с игрушками, даже на экскурсию водили — кстати, это вы нам рекомендовали, когда мы к вам за печатью в карточку приходили. И все без толку! Он ходит туда два-три дня, максимум неделю, потом начинаются сопли, температура, потом кашель, дальше либо бронхит, либо отит, либо еще что-нибудь такое. Три недели сидим дома. Курс антибиотиков, вроде бы выздоровление. Потом следующая попытка — три дня садика, температура, сопли, кашель, ложный круп или какая-нибудь из детских инфекций… Педиатр говорит: ну не водите вы его в этот садик, сколько же можно антибиотиков пить… Бабушки и прочие родственники мне говорят: ну и сколько еще ты собираешься ребенка мучить?! Муж говорит: может, ему еще рано, он не созрел? А я, между прочим, работать хочу. Он говорит: так давай наймем няню, ты как раз на нее на своей работе и заработаешь, но не кажется ли тебе, что маленькому ребенку, к тому же часто болеющему, с родной матерью все-таки лучше, чем с чужой женщиной? А я понимаю, что он в общем-то прав… Ну и к концу осени или к зиме мы сдаемся…
— Поняла, — кивнула я. — Получается замкнутый круг: каждый съеденный курс антибиотиков «сажает» иммунитет Кирилла на 10-15 процентов. Он идет в садик вроде здоровым, там встречается с новой инфекцией, ослабленный иммунитет с ней не справляется, и все начинается по новой…
— Именно, именно так! И наш педиатр так же говорит!
— А как развиваются события, когда вы перестаете ходить в садик?
— Некоторое время он еще сопливится, а потом вроде ничего. Ну, болеет, конечно, еще пару раз за год (у нас аденоиды вообще-то, а удалять пока не рекомендуют: у Кирилла уже аллергия развилась на многие лекарства), но ничего особенного. На следующий год мы снова идем в садик, и все повторяется заново. В этом году он меня прямо так и спросил: мама, я опять в садик пойду и опять заболею? Я себя иногда просто мегерой какой-то чувствую, издевающейся над собственным ребенком…
— Но чем же я-то могу вам помочь? Кирилл ведь реально и вполне соматически болеет…
— Мне педиатр сказал: я вас лечу как умею, если вы не хотите сидеть дома и ухаживать за своим ребенком, ну сходите к психологу, может, он вам чего посоветует…
Я тяжело вздохнула.
— Что уже делали?
—Дорогущие иммуностимуляторы и иммуномодуляторы пили, не помогает.
— Ну, это понятно. Если лошадь бить кнутом и одновременно натягивать поводья, вряд ли она побежит быстрее. Еще?
— Витаминотерапия, гомеопатию все время пьем, в этом году вот на физиотерапию ходим…
— Закаливание?
— Это нет, Кирилл холодной воды боится.
— А какой Кирилл вообще? Расскажите о нем.
— Кира? Он вообще-то у нас тихий, любит играть на планшете в спокойные игры, смотреть мультфильмы, любит, когда ему книжки читают. Играть с папой в настольный футбол… ходить в музеи… гулять… Мы в прошлом году ходили на развивающие игры, ему нравилось, особенно лепить и ставить сценки. Поет караоке, у него хороший слух, нам даже рекомендовали музыкальную школу, но куда нам с нашим здоровьем…
— Как с другими детьми?
— Сам он ни к кому не подойдет, но если к нему подходят — играет заинтересованно. Хорошо соблюдает правила.
— Послушайте, да ему же в детском саду должно быть нормально и даже интересно: он понимает правила, умеет себя занять, а там музыка, пение, всякие развивалки, дети, готовые общаться…
— Да, но я думаю, что он просто не успел всего этого прочувствовать — сразу заболевает… И вы знаете, мне кажется, что дома все-таки лучше, чем в общественном заведении…
— Так вы хотите адаптировать Киру к садику?
— Очень хочу! — мама прижала к груди обе руки. — Я просто уже озверела за пять лет дома сидеть. Кира спокойный, но даже на него я иногда срываюсь. А уж на мужа и свекровь…
Так. Маму и вправду надо выпускать в мир, в ней копится разрушительная энергия. Кире, конечно же, лучше дома, но ему уже шестой год, и социализация ни разу не помешает.
— Нам надо создать такую психологическую ситуацию, чтобы все резервы организма работали с нами заодно, — сказала я матери Киры. — Не против садика, как сейчас, а за него. Если удастся какое-то время продержаться, Кира уже на сознательном уровне оценит садиковские возможности, да и иммунитет подвосстановится…
— Но как же это сделать?!
— Мы можем отправить Киру с книжкой в мой предбанник и закрыть дверь?
— Да, конечно, он будет там спокойно сидеть.
***
— Вы знаете, как люди болели в 19-м веке? Вспомните картины, книги… Как это выглядело?
— Лежали в кровати…
— Именно. Лежали в кровати под одеялом, смотрели в потолок. Окна плотно зашторены, свет притушен, на лбу — мокрая тряпочка или пузырь со льдом. Рядом тумбочка с лекарствами и стакан с водой. Скукотища, верно? Так вы и поступите.
— Уложить Киру в кровать?
— Да. Болеть должно быть ПЛОХО. Понимаете? Сейчас все наоборот. В садике — муторно, непривычно, одиноко, невкусно. Дома — хорошо, вкусно, там мама, планшет, телевизор, музеи, игра с папой в футбол. Так вот, ломаем этот стереотип к чертовой матери. Когда человек болеет, ему ничего нельзя. Телевизор и планшет — вредно для глазок. Вставать, петь и играть в подвижные игры нельзя. Еда полезна пресная — что-нибудь типа ячневой каши, ее еще Гиппократ рекомендовал при всех болезнях. Лекарства обязательно должны быть горькие и противные, никаких сладких сиропчиков, очень рекомендую рыбий жир и хлористый кальций. При этом ребенку, конечно, все сочувствуют: бедненький ты мой, как тебе больному плохо живется! И все время говорится: вот скоро поправишься, пойдешь в садик — и начнется настоящая жизнь. Футбол, планшет, музеи, прогулки… В этой ситуации все силы духа и тела Киры окажутся на нашей стороне.
— Кажется, я вас поняла, — задумчиво протянула мама. — Что ж, в нашей ситуации мы явно ничего не теряем, попробуем…
***
«Сообразительность» Кириного организма мы оценили правильно. Переболев еще три раза по изобретенной нами ретросхеме, он все «понял». Следующий промежуток между болезнями был до апреля месяца, когда Кира на прогулке умудрился провалиться в лужу под лед, промочить ноги почти до колена, но ничего не сказал воспитательнице. К этому времени у него уже была главная роль в садиковском музыкальном спектакле (тихий Кира неожиданно оказался талантливым декламатором и певцом с прекрасной памятью) и, чтобы не упустить ее, мальчик, пролежав всего три дня в кровати при свете ночника с горчичниками и мокрой тряпочкой на лбу, совершенно поправился.