Осваивая топографический мозг

На протяжении этой главы мы пытались акцентировать внимание на двух главных идеях. Согласно голографической модели, система «психика/тело» не может провести принципиальное различие между нейронной голограммой, которую восстанавливает мозг после соприкосновения с реальностью, и картиной, вызываемой воображением. Оба процесса радикальным образом воздействуют на человеческий организм: они могут изменить иммунную систему, стимулировать или блокировать действие сильных лекарств, залечивать раны с удивительной быстротой, растворять опухоли, корректировать нашу генетическую программу, и вообще самым фантастическим образом трансформировать живую плоть. Это и есть первая главная идея: каждый из нас обладает поразительной способностью, по крайней мере на некотором уровне, управлять здоровьем и без ограничений контролировать физическую форму. Мы все потенциальные чудотворцы – так сказать, спящие йоги; и из приведенных страниц ясно, что наша задача – приложить как можно больше усилий, чтобы изучить и приручить эти пока неведомые силы.

Вторая главная мысль заключается в том, что элементы, составляющие нейронные голограммы, имеют множественную и тонкую природу. Они включают наши ментальные образы, наши надежды и страхи, отношение докторов, наши подсознательные предубеждения, наши личные и культурные предпочтения и нашу веру в духовные и технические достижения. Это не просто факты нашей жизни – это ключи и знаки, которые указывают на более глубокие связи; они требуют от нас понимания, если мы хотим овладеть нашими талантами. Без сомнения есть множество других факторов, влияющих на наши способности, но одно становится очевидным. В голографической вселенной – вселенной, в которой малейшее изменение отношений может означать либо жизнь, либо смерть; в которой вещи настолько неуловимо связаны между собой, что сон про жука-скарабея может вызвать его появление в реальности, а болезни отражаются в узорах и линиях ладоней, – мы вынуждены предположить: у каждого следствия имеется множество причин. Каждая связь влечет за собой десятки последующих связей, – или, по словам Уитмена: «Все вещи в бесконечных связях суть одно».

ШКАТУЛКА, ПОЛНАЯ ЧУДЕС

Чудеса противоречат не Природе, а тому, что мы знаем о ней.

Блаж. Августин

Каждый год в мае и сентябре огромная толпа собирается в Дуомо Caн Дженаро, главном соборе Неаполя, чтобы лицезреть чудо. Чудо заключается в небольшом пузырьке и представляет собой красно-коричневую субстанцию. По убеждению верующих, эта субстанция – не что иное, как кровь покровителя Неаполя – Сан Дженаро, или св. Януария, который в 305 году был обезглавлен римским императором Диоклетианом. Согласно легенде, сразу после смерти святого какая-то женщина собрала его кровь как святыню. Неизвестно, что было потом; известно только, что кровь в пузырьке не свертывалась вплоть до конца тринадцатого столетия, когда столь несомненную реликвию догадались наконец поместить в специальный серебряный ковчежец.

Чудо состоит в том, что дважды в год, в день покровителя-святого, когда толпа верующих в едином молитвенном порыве кричит, обращаясь к пузырьку, его красно-коричневое содержимое превращается в кипящую, ярко-красную жидкость. То, что это настоящая кровь, подтвердил в 1902 году спектроскопический анализ, когда группа ученых из Неаполитанского университета пропустила луч света сквозь хранящий таинственную жидкость пузырек. К сожалению, по причине старости и хрупкости пузырька церковь не разрешает его открывать, так что происходящая два раза в год трансмутация остается такой же загадкой.

Существует между тем дополнительное свидетельство того, что это не обычное явление. Время от времени на протяжении истории (впервые такое «чудо наоборот» было письменно зафиксировано в 1389 году), когда пузырек извлекают на всеобщее обозрение, кровь отказывается разжижаться. Такое случается крайне редко и в восприятии неаполитанцев – несомненно дурное предзнаменование. Например, чуда не было накануне извержения Везувия, предшествовавшего вторжению Наполеона в Италию. В недавнем прошлом, в 1976 и 1978 годах, содержимое пузырька оставалось сухим перед самым разрушительным землетрясением и перед избранием коммунистов в муниципалитет.

Можно ли назвать разжижение крови Сан Дженаро чудом? Скорее всего – да, по крайней мере в том смысле, что его нельзя объяснить известными науке законами. Вызывает ли разжижение сам св. Януарий? Я убежден, что наиболее вероятным объяснением является истовая набожность и пылкая вера наблюдающих чудо. Я говорю так потому, что почти все чудеса, исходящие от святых и чудотворцев всех великих религий мира, были продублированы экстрасенсами. На основании этого можно предположить, что, как и в случае со стигматами, чудеса производятся теми силами, которые, таясь в глубинах человеческой психики, дремлют в каждом. Механизм этих явлений хорошо понимал Герберт Терстон, священник, автор упоминавшейся книги «Физические проявления мистицизма», который возражал против того, чтобы однозначно приписывать чудесам какие-либо сверхъестественные причины, исключая тем самым достаточно элементарные паранормальные закономерности, обнаруживаемые экстрасенсами. Косвенно его доводы подтверждаются тем фактом, что явно недюжинными экстрасенсорными способностями отличались, например, многие стигматики, в том числе отец Пио и Тереза Нейман.

Одна из экстрасенсорных способностей, которая играет большую роль в чудесах, – это психокинез (ПК). Как и чудо Сан Дженаро, ПК прежде всего предполагает сравнительно явное воздействие на материю. По мнению Рого, именно психокинезом объясняются некоторые наиболее необычные аспекты стигматов. Разрушение капилляров под кожей и вызов поверхностного кровотечения вполне вписывается в биологические возможности организма, но только психокинез может вызывать быстрое появление больших ран [1]. Правда это или нет, покажет будущее, но нельзя отрицать, что ПК действительно участвует в проявлении стигматов. Когда из ран на ногах Терезы Нейман текла кровь, она всегда текла по направлению к пальцам ног – в точности как если бы она текла от ран Христа, когда он был на кресте, – независимо от того, как располагались ее ноги. Это значит, что, когда она сидела прямо на кровати, кровь текла против направления гравитации. Это явление наблюдали множество свидетелей, включая американских солдат в Германии после войны, посетивших Нейман. Течение крови в нарушение законов гравитации отмечалось также и в других случаях проявления стигматов [2].

Эти явления вызывают у нас предельное недоумение, поскольку современная наука не располагает нужным для анализа контекстом. По мнению Бома, такой контекст может дать представление вселенной в виде голодвижения. Для пояснения своей мысли Бом предлагает рассмотреть следующую ситуацию. Представьте себе, что вы идете по улице поздно ночью и вдруг внезапно перед вами появляется темная фигура. Ваша первая мысль – это преступник, который хочет на вас напасть. Информация, содержащаяся в этой мысли, в свою очередь вызовет у вас целый ряд воображаемых действий, таких как спасение бегством, нанесение удара и т. п. Присутствие этих действий в вашем воображении, тем не менее, не чисто «ментальный» процесс, поскольку они неразрывно связаны с целым рядом соответствующих биологических процессов, таких как нервное возбуждение, учащенное сердцебиение, выброс адреналина и других гормонов, напряжение мышц и т. п. С другой стороны, если вашей первой мыслью было: это просто тень, у вас возникли бы совсем другие ментальные и биологические реакции. Это показывает, что мы реагируем на все события как ментально, так и биологически.

Согласно Бому, из этого следует важный вывод: сознание не является тем единственным, что реагирует на смысл. Тело тоже может реагировать, а это значит, что смысл присутствует одновременно в психическом и физическом аспектах природы. Это кажется странным, поскольку мы всегда думали, что смысл может действовать только на субъективную реальность, на мысли в нашей голове, и не может вызывать ответную реакцию в физическом мире вещей и объектов. «Смысл, таким образом, может служить звеном или мостом между двумя сторонами реальности, – утверждает Бом. – Эта связь неразделима в том отношении, что информация, которая содержится в мысли и которая, как нам кажется, содержится только на "ментальной" стороне, в то же время проявляется как нейрофизиологическая, химическая и физическая активность – последнее ясно свидетельствует о том, что мысль содержится также и на "материальной" стороне» [3].

Бом полагает, что можно найти примеры объективно действующего смысла и в других процессах. Один из них – функционирование компьютерного чипа. Компьютерный чип содержит информацию, и смысл этой информации активен в том отношении, что он определяет, как электрические токи текут по компьютеру. Другой пример – поведение элементарных частиц. Ортодоксальная физическая теория утверждает, что квантовые волны воздействуют на частицу механически, управляя ее поведением подобно тому, как волны океана управляют плывущим шариком от пинг-понга. Но по мнению Бома, такая интерпретация не может объяснить, например, скоординированный танец электронов в плазме. Действительно, было бы странно увидеть скоординированное движение многих шариков на поверхности океана! Он считает, что отношение частицы и квантовой волны больше напоминает движение корабля на автопилоте, управляемом волнами радара. Квантовая волна не толкает электрон, как и радарная волна не толкает корабль. Напротив, она дает электрону информацию об окружающей среде, которую электрон использует затем для собственного маневрирования.

Другими словами, Бом считает, что электрон не только обладает психикой, но и представляет собой чрезвычайно сложную сущность, что радикально отличается от современного взгляда на электрон как на обыкновенную точку, лишенную структуры. Активное использование информации электронами, а в действительности и всеми элементарными частицами, указывает, что способность реагировать на смысл присуща не только сознанию, но и всей материи. Именно эта внутренняя общность, говорит Бом, и может объяснить ПК. И далее поясняет: «Психокинез может происходить, если ментальные процессы одного или более людей сфокусированы на смысле, совпадающем со смыслом основных процессов материальных систем, в которых этот психокинез возник» [4].

Важно отметить, что такого рода психокинез не возникает благодаря каузальному процессу, то есть причинно-следственному отношению, вовлекающему известные физические силы. Напротив, он является результатом своего рода нелокального «резонанса смысла», или нелокальным взаимодействием, подобным, но не тождественным тому нелокальному взаимодействию, которое позволяет двум идентичным фотонам проявлять одинаковый угол поляризации (см. главу 2) (Бом считает, что технически простая квантовая нелокальность не может объяснить ПК или телепатию и только более глубокая форма нелокальности – «сверхнелокальность» – может дать такое объяснение).

Гремлин в машине

Еще один исследователь ПК – Роберт Джан, профессор аэрокосмических наук, почетный декан факультета инженерных и прикладных наук Принстонского университета; идеи Джана созвучны идеям Бома. Интерес Джана к изучению психокинеза возник случайно. Поскольку он был консультантом NASA и Министерства обороны, вначале он интересовался вопросами реактивного движения для дальних космических полетов. Он автор книги «Физика электрического реактивного движения» – одной из наиболее авторитетных работ в этой области. Джан не верил в существование паранормальных явлений до тех пор, пока одна из студенток не пригласила его посмотреть на эксперимент по психокинезу, который она предполагала выполнить в рамках независимого курсового проекта. Джан неохотно согласился, однако результаты эксперимента оказались настолько любопытными, что в 1979 году он организовал Принстонский инженерный центр по изучению аномальных явлений[28]. С тех пор исследователи этого центра не только представили убедительные доказательства существования психокинеза, но и собрали по нему множество данных в пределах США.

В одной серии экспериментов Джан и его коллега, психолог-клиницист Бренда Дюнн, использовали устройство, называемое генератором случайных чисел (ГСЧ). Будучи основанным на вероятностном природном процессе радиоактивного распада, ГСЧ способен генерировать цепочку случайных бинарных чисел. Такая цепочка может иметь следующий вид: 1, 2, 1, 2, 2, 1, 1, 2, 1, 1, 1, 2, 1. Другими словами, ГСЧ – это устройство для многократного автоматического подбрасывания монетки с моментальной фиксацией результата. Каждый знает: если подбрасывать монетку 1000 раз, вероятнее всего, что в итоге орел и решка будут соотноситься в пропорции 50/50. В действительности, конечно, может быть некоторое расхождение в ту или иную сторону, но оно уменьшается по мере увеличения числа подбрасываний.

В эксперименте, проведенном Джан и Дюнн, добровольцы садились перед ГСЧ и концентрировались на том, чтобы генератор выдавал большее число четных либо нечетных чисел. После сотен тысяч попыток было обнаружено, что путем одной лишь концентрации добровольцы действительно могли оказать пусть не очень значительное, но статистически фиксируемое влияние на выходные данные ГСЧ. Кроме того, были обнаружены еще две любопытные закономерности. Способность генерировать ПК не ограничивалась несколькими одаренными индивидуумами, а существовала у большинства добровольцев. Это означает, что большинство из нас обладает до некоторой степени способностями к ПК. Обнаружилось также, что различные добровольцы производили различные, но четко идентифицируемые результаты; результаты были настолько индивидуальны, что Джан и Дюнн стали называть их «подписями» [5].

В другой серии экспериментов Джан и Дюнн применили устройство, напоминающее игру в «детский бильярд» – «пинбол», где 9000 шариков диаметром 2 см катятся вниз по 330 желобкам, распределяясь в итоге по 19 приемным сеточкам. Устройство собрано в большой вертикальной раме с прозрачной стеклянной передней панелью, через которую можно видеть, как катятся сверху шарики и внизу собираются в сеточки, причем в центральных сеточках их обычно оказывается больше, чем в боковых, так что кривая распределения шариков напоминает колокол[29].

Как и в случае с ГСЧ, Джан и Дюнн посадили перед машиной добровольцев, которые должны были сконцентрироваться на том, чтобы большее число шариков попадало в крайние сеточки. И снова, с увеличением числа попыток, операторы смогли произвести маленький, но ощутимый сдвиг в распределении шариков. В эксперименте с ГСЧ добровольцы производили ПК-эффект лишь на микроскопическом уровне распада радиоактивного вещества, однако эксперименты с пинболом показали, что испытуемые могли использовать ПК для воздействия на объекты повседневной жизни. И что интересно: «подписи» индивидуумов, участвующих в экспериментах с ГСЧ, появлялись опять в экспериментах с пинболом. Это означало, что способности к ПК конкретного человека оставались неизменными от эксперимента к эксперименту, в то время как способности разных людей отличались друг от друга. Как отмечали Джан и Дюнн: «Хотя небольшая часть результатов приближалась к вероятностным, в сумме они давали заметное отклонение от научной теории» [6].

Джан и Дюнн полагают, что их открытия могут объяснить склонность некоторых людей вызывать поломки в приборах и машинах. Одним из таких людей был физик Вольфганг Паули, чьи способности в этом отношении стали настолько легендарными, что физики прозвали явление «эффектом Паули». Говорят, что одно только присутствие Паули в лаборатории могло привести к взрыву стеклянного прибора или поломке измерительного устройства. Известен случай, когда один физик написал Паули, что не может прямо обвинить его в загадочном разрушении сложного прибора, поскольку Паули в лаборатории в тот момент не было, но, как стало известно, именно в этот момент Паули должен был проезжать в электричке мимо лаборатории! Джан и Дюнн полагают, что известный «эффект гремлина», то есть часто отмечаемая, например, пилотами и диспетчерами тенденция тщательно собранного оборудования выходить из строя в самый неподходящий момент, может быть также примером бессознательного действия ПК.

Если наше сознание способно вырваться из телесной оболочки и изменить движение шариков или работу машины, то за счет какого рода алхимии? Джан и Дюнн считают, что поскольку все известные физические процессы характеризуются дуальностью волны/частицы, то вполне вероятно, что и сознание обладает такой же природой. Если сознание ведет себя как частица, оно локализовано в наших головах, однако его волновая природа, как и в случае всех волновых явлений, может приводить к дистанционным эффектам. По Джан и Дюнн, одним из таких дистанционных эффектов и является ПК. Более того, сама реальность, возможно, есть не что иное, как результат взаимодействия между волновой природой сознания и волновой природой материи. Как и Бом, Джан и Дюнн не считают, что сознание или материальный мир существуют изолированно или что ПК можно рассматривать как передачу некоторой силы. «Вполне возможно, что по отдельности сознание или его среда просто не существуют и мы не можем говорить о "среде как таковой" или "сознании как таковом", – говорит Джан. – Единственное, что доступно нашему опыту, – это констатация их взаимопроникновения» [7].

Если ПК нельзя представлять как передачу некой силы на расстоянии, то какую терминологию следовало бы использовать для анализа взаимодействия сознания и материи? Опять следуя Бому, Джан и Дюнн предположили, что ПК на самом деле использует обмен информацией между сознанием и физической реальностью – обмен, который надо понимать не как поток между ментальным и материальным, а скорее как резонанс между ними. Значимость резонанса отметили добровольцы, участвовавшие в ПК-экспериментах; наиболее часто упоминаемым ими фактором, способствующим успеху эксперимента, было достижение чувства «резонанса» с машиной. Один доброволец описал это чувство как «состояние полной погруженности в процесс, при которой исчезает самосознание». По его словам, он не чувствовал никакого прямого воздействия на машину, скорее некоторое, почти незаметное, влияние при достижении состоянии резонанса с машиной: «Это было похоже на управление каноэ: когда лодка плыла в нужном направлении, я плыл вместе с ней, а когда она отклонялась от курса, я должен был изменить ее движение так, чтобы она вошла со мной в резонанс» [8].

Идеи Джана и Дюнн сходны с идеями Бома и в других отношениях. Как и Бом, они считают, что понятия, которыми мы привыкли описывать реальность, – электрон, длина волны, сознание, время, частота – полезны лишь как «информационно организующие категории» и не имеют независимого статуса. Они также считают, что все теории, включая и их собственные, – это только метафоры. Хотя они не являются сторонниками голографической модели (их теория действительно отличается от бомовской по нескольким важным направлениям), они признают наличие точек соприкосновения с нею. «Между нашей теорией и голографической моделью имеется та общность, что обе опираются на волновую механику, – говорит Джан. – Если же само сознание функционирует согласно ее законам, то тем самым открывается неограниченный доступ к законам пространства и времени» [9].

Такого же мнения и Дюнн: «В некотором отношении голографическая модель может описывать механизм, посредством которого сознание взаимодействует с волновой, изначальной, восприимчивой целостностью и каким-то образом конвертирует ее в полезную информацию. Кроме того, если предположить, что индивидуальное сознание имеет свои характерные волновые паттерны, его можно представить – конечно, в плане метафоры – как лазер, который на данной частоте интерферирует со специфическим паттерном космической голограммы» [10].

Как и следовало ожидать, ортодоксальное научное сообщество встретило работу Джана и Дюнн «в штыки», но в некоторых кругах ее все же приняли. Значительная часть финансирования Принстонского центра поступает от Фонда Макдоннелла, созданного Джеймсом Макдоннеллом, руководителем компании «Макдоннелл Дуглас»; кроме того, газета «Нью-Йорк Таймс» недавно посвятила Джану и Дюнн большую статью. Тем временем оба они остаются верными своей теории, по-прежнему занимаясь исследованиями по преимуществу тех явлений, само существование которых не признается большинством ученых. Как говорит Джан: «Я чувствую, что своею значимостью эта тема превышает все, над чем я работал до сих пор» [11].