Происходит приостановление сексуального развития ребенка, что способствует началу латентного периода.

В случае идеального осуществления этого процесса Эдипов комплекс разрушается и упраздняется. Однако, если этот комплекс просто вытесняется в бессознательное и не сопровождается его окончательным разрушением, отказом от либидозной привязанности к родителям, то он продолжает существовать в подавленном виде и впоследствии может обнаружить свое патогенное воздействие на взрослого человека.

В отличие от мальчика развитие и разрешение Эдипова комплекса у девочки происходит, по мнению Фрейда, совсем иначе.

На фаллической стадии своего психосексуального развития девочка обнаруживает у себя отсутствие того, чем так гордятся мальчики, и у нее возникает зависть к пенису. Она подмечает свой дефект, испытывает чувство малоценности и под воздействием «нарциссической раны» стремится приравнять себя к мальчикам. У девочки возникает чувство ревности и наблюдается изменение отношения к матери, которая становится виновницей того, что родила девочку без пениса. Связанная с завистью к пенису, обида ведет к формированию у девочки новой установки. Она осуществляет символическое приравнивание пениса к ребенку.

После этого девочка утрачивает стремление сравняться с мальчиком и вместо желания обладать таким же пенисом, как у мальчика, на передний план у нее выходит желание иметь ребенка (как олицетворение того, чего не может позволить себе мальчик в силу своей физиологии). Объектом этого желания становится отец, в то время как мать превращается в объект ревности и ненависти. Таким образом, у девочки формируется Эдипов комплекс.

У девочки эдипов комплекс оказывается как бы вторичным образованием. В отличие от мальчика она воспринимает кастрацию как уже свершившийся факт. Развитие Эдипова комплекса происходит у нее именно под воздействием того, что ранее имела место кастрация. «Комплекс кастрации, - считал Фрейд,- подготавливает Эдипов комплекс у девочки, вместо того, чтобы его разрушить, под влиянием зависти к пенису нарушается связь с матерью, и девочка попадает в эдипову ситуацию как в какую-то гавань».

Последующая установка на желание получить подарок от отца, то есть родить от него ребенка, сохраняется на длительный период времени, в результате чего девочка медленно расстается с Эдиповым комплексом. В форме желания родить ребенка Эдипов комплекс девочки долгое время сохраняет свою действенность и способствует подготовке женщины к ее половой роли.Преодоление этого комплекса у девочки связано с угрозой утраты родительской любви.

В соответствии с таким пониманием, отличие психосексуального развития девочки от мальчика на фаллической стадии состоит в том, что в первом случае восприятие ребенка связано с осуществленной кастрацией, в то время как во втором случае - с кастрацией как угрозой, дамокловым мечом висящей над ребенком.

Фрейд формулирует это положение следующим образом: «В то время как Эдипов комплекс мальчика погибает вследствие кастрационного комплекса, Эдипов комплекс девочки становится возможным и возникает благодаря кастрационному комплексу». У мальчика этот комплекс не просто вытесняется, а, фактически разрушается в результате шока, вызванного угрозой кастрации. У девочки нет мотива для разрушения Эдипова комплекса, так как кастрация уже оказала свое воздействие, подтолкнув ее к эдипальной ситуации. Поэтому девочка медленно изживает свой эдипов комплекс, который позднее упраздняется путем вытеснения.

Согласно Фрейду, в Эдиповом комплексе завершается инфантильная сексуальность. Этот комплекс имеет важное значение для развития ребенка, поскольку далеко не безразлично, как и каким образом он попадает в эдипальную ситуацию, как и каким образом он освобождается от нее.

Кто оказывается не в состоянии нормальным образом пройти Эдипову фазу психосексуального развития, тот заболевает неврозом. Вместе с тем на основе этого комплекса возникает, как полагал Фрейд, человеческая культура, связанная с соответствующими нормами поведения и запретами на инцест. В Эдиповом комплексе совпадают начала религии, нравственности, морали, социальных институтов общества и искусства.

Рассмотрение Эдипова комплекса осуществлялось Фрейдом как на онтогенетическом уровне развития, то есть психосексуального развития человека, в особенности ребенка, так и на уровне филогенетического развития, то есть развития человеческого рода, человечества. Последний вопрос подробно освещался в его работе «Тотем и табу». Психология первобытной культуры и религии»(1913).

Опираясь на исследования Аткинсона, Ч.Дарвина и Р.Смита и выдвинутые ими гипотезы о переходе первобытной орды к последующим социальным ступеням развития человечества, Фрейд придерживался следующих взглядов, связанных с возникновением Эдипова комплекса.

Когда-то на ранних ступенях развития человечества существовала первобытная орда, которой правил сильный и свирепый отец. Благодаря своей силе первобытный отец осуществлял свою власть над всеми женщинами и детьми (мы можем наблюдать это и сегодня в некоторых стадных сообществах животных). Если сыновья начинали проявлять свои сексуальные чувства по отношению к принадлежащим ему женщинам, то он изгонял их из орды или кастрировал. Но однажды изгнанные из орды братья объединились между собой, убили и съели своего отца. Так, благодаря отцеубийству, был положен конец отцовской орде.

Сыновья завидовали своему праотцу и боялись его. В акте поедания убитого отца они осуществили отодждествление со своим праотцом. До отцеубийства, объединившиеся между собой братья, находились во власти противоречивых чувств, аналогичных тем, которые имеются у детей и невротиков. Они любили его, восхищались силой отца, но одновременно ненавидели его и хотели устранить, так как он мешал реализации их сексуальных влечений и властных желаний.

Совершив отцеубийство, утолив свою ненависть и осуществив в совместной трапезе желание отождествления с праотцом, братья подпали под власть усилившихся к тому времени чувств любви и привязанности. Это привело к раскаянию и сознанию вины, что послужило основанием для последующего недопущения убийства тотема - заместителя отца и для отказа от освободившихся женщин.

Запрет на отцеубийство и инцест совпал с вытесненными желаниями Эдипова комплекса. Оба преступления стали рассматриваться как такие злодеяния, недопустимость которых составил предмет особой заботы в примитивном обществе. «Общество покоится теперь на соучастии в совместно совершенном преступлении, религия - на осознании вины и раскаянии, нравственность - отчасти на потребностях этого общества, отчасти на раскаянии, требуемом сознанием вины».

В понимании Фрейда отголоски древних преступлений, связанных с отцеубийством и инцестом, находят свой отклик в психике современного человека. В процессе своего пихосексуального развития ребенок, фактически, повторяет историю развития человеческого рода.

Отцеубийство и инцест были в древности физической реальностью. В современном мире, не будучи физически действенными, они, тем не менее, вошли в плоть психической реальности.Как и древний человек, ребенок испытывает амбивалентные чувства к своим родителям, в рамках которых на фаллической стадии развития возникает Эдипов комплекс. Этот комплекс как бы вновь воспроизводит в психике ребенка то, что некогда было реальным событием. И если реальные события далекого прошлого привели к возникновению нравственности и социальности в человеческом обществе, то точно так же развитие и изживание Эдипова комплекса в рамках психической реальности, отражающей известную долю исторической действительности, осуществляется таким образом, что ребенок начинает вбирать в свой внутренний мир нравственные и социальные ценности, приобщение к которым способствует становлению ребенка взрослым человеком.

Что касается возможности реализации сексуальных, эротических и агрессивных, деструктивных влечений, связанных с Эдиповым комплексом, то она может находить свое воплощение в сновидениях. Не случайно в сновидениях нередко содержатся разнообразные сцены, сюжеты и образы инцестуозного характера (в завуалированном или явном виде), сопряженные с убийством и смертью родителей, родственников, близких людей.

Признание или отрицание Эдипова комплекса - своего рода лакмусовая бумажка, позволяющая проводить различие между сторонниками и противниками психоанализа. Другое дело, что фрейдовская трактовка Эдипова комплекса разделялась далеко не всеми психоаналитиками. Многие из них пересмотрели идеи Фрейда о природе Эдипова комплекса.

Одни психоаналитики внесли уточнения в понимание содержания этого комплекса. Другие переосмыслили временные рамки его развития и разрушения. Третьи подвергли сомнению исторические параллели Фрейда, согласно которым лежащее в основе комплекса отцеубийство было реальным событием, имевшем место в первобытной орде и свидетельствовавшим об универсальности этого комплекса во всех культурах.

Однако критика взглядов Фрейда на Эдипов комплекс, вовсе не означала, что в рамках психоаналитического движения возникло неприятие основной идеи, составлявшей остов классического психоанализа. Речь шла не об устранении идеи Эдипова комплекса, а о различной интерпретации ее. Не случайно К.Г.Юнг замечал, что современный человек просто не понимает, что бессознательно предается кровосмешению, но только в других областях, например, в религиозных символах.

Признать за Эдиповым комплексом некую реальность, значит поставить под сомнение свою собственную порядочность, поскольку отцеубийство и инцест воспринимаются цивилизованным человеком в качестве тягчайшего греха. Но действительность приподносит подчас неожиданные сюрпризы, когда вопреки воспитанию и культуре наблюдаются случаи отцеубийства и инцеста. Вполне очевидно, что единичные факты отцеубийства и инцеста не могут быть восприняты в качестве эмпирического подтверждения существования Эдипова комплекса.

Примеры подобного рода могут служить лишь подтверждением простой истины, что не все так просто и однозначно, как это порой кажется на первый взгляд, когда, основываясь на эмоциональных чувствах и ранее сложившихся предубеждениях, человек не готов к восприятию того, что оскорбляет его достоинство как разумного существа.

Но такие случаи можно было бы отнести к разряду патологических, выходящих за рамки нормальных отношений между людьми. И тогда следовало бы говорить о том, что фрейдовское понимание Эдипова комплекса соотносится исключительно с клиническим материалом и вряд ли имеет какое-либо отношение к нормальным людям. Чаще всего именно так и рассматривают представления Фрейда об Эдипове комплексе, полагая, что, если и есть какой-либо резон в подобного рода концепции, то она имеет чисто символическое значение.