Мелкая рыбешка и крупная рыба

Господин, я восхищаюсь тем, как рыбы живут в море.

— Почему? Они живут так же, как и люди на земле — крупные

съедают мелких.

Шекспир

На третьем уровне, естественно, следует наблюдать за менее ум­ными и делать все наоборот. Это называется "противоположным мнением".

Традиционно, самые неумные — это синоним самых мелких. На фондовом рынке их часто называют "нестандартными лоттерами" (Odd letters — трейдеры, торгующие нестандартными лотами. — Прим. научн. Ред).

Нестандартные дельцы — это инвесторы, торгующие ма­лыми порциями акций. Гарфилд Алби Дрю первым начал изучать торговую статистику этих нестандартных торговцев и сформули­ровал первые правила. Картина, которую он увидел, на самом деле не была полностью однородной. Трейдеры, работающие с нестандартными лотами, продавали, когда рынок шел наверх, и настойчиво покупали, когда рынок шел вниз. Не совсем разум­но, но и не абсолютно безнадежно.

Однако Дрю обнаружил, что чистая сумма покупок нестандарт­ных трейдеров оказалась очень низкой в периоды, когда медвежий рынок находится на самом низком уровне, а их чистые продажи очень незначительны, когда рынок на вершине. Поэтому, как и ожидалось, мелкие рыночные торговцы готовы играть роль знаме­нитого "большого дурака", у которого всегда можно купить акции по договорной цене, когда рынок близок к самому низкому уровню, и который всегда счастлив купить ваши акции, когда бычий рынок достиг своей высокой точки. Сегодня это мнение менее распро­странено, потому что мелкие трейдеры теперь в основном торгуют через взаимные фонды и увеличивающаяся пропорция нестандарт­ных сделок выводится компьютерами. Нестандартные торговцы во времена Дрю отвечали приблизительно за 15% фондовой торговли на Нью-Йоркской Фондовой бирже, тогда как сегодня их счета со­ставляют менее 1%. Поэтому статистика нестандартных трейдеров дает только один-единственный жизнеспособный сигнал:

• Если короткие продажи трейдеров нестандартными лотами сильно поднялись, это означает, что рынок близок к своей са­мой низкой точке.

Транзакции нестандартных трейдеров публикуются среди про­чих сделок в Ban-on's.

Бычий консенсус

Транзакции трейдеров, практикующих нестандартные лоты, ста­ли неопределенным индикатором, поэтому противоположное мнение теперь выявляется более сложным способом. Пример то­му найден в американской консультационной фирме, зарабаты­вавшей на жизнь тем, что одурачивала профессионалов. Компа­ния называлась Hadady Corporation, а ее продукция — бычий кон­сенсус (The Bullish Consensus). Каждую неделю эта фирма опубли­ковывала статистику, сколько профессиональных бюллетеней рекомендуют покупать или продавать определенные ценные бу­маги, валюты, драгоценные металлы и товарные фьючерсы. Сле­дуя этой статистике, можно было бы "инвестировать вместе с профессиональными консультантами".

Если так делать, то вскоре это приведет к разорению. Практи­ка показывает, что эти консультанты обычно ошибаются. Настолько, что в действительности мы можем заработать деньги на том, что будем поступать вопреки их рекомендациям, если боль­шинство из них сходятся в одном и том же. Основное правило состоит в продаже, если большинство советует покупать, и по­купке, если большинство советует продавать. Рисунок 11 пока­зывает, как профессиональные рекомендации к покупке гармо­нируют с рыночными движениями.

На практике, компания составляет "Бычий консенсус" на ос­нове еженедельных рекомендаций к покупке или продаже во всех ведущих бюллетенях страны, а затем оценивает их по степени оп­тимизма, используя шкалу от —3 до +3, где —3 применяется для очень медвежьего взгляда, ноль для нейтральной точки зрения, а +3 для сильного бычьего мнения (что-то вроде пометки "Мы ре­комендуем настойчивую покупку по текущим рыночным ценам").

Цифрам придается определенный вес, согласно тиражу бюл­летеней. Если это коммерческий бюллетень, то тираж сразу же доступен читателям. Поэтому вес здесь больше, а если это бюл­летень для клиента, то статистика читателей основана на количе­стве инвесторов и трейдеров, участвующих в бизнесе издателя. Наконец, среднее значение взвешенных рекомендаций превра­щается для каждой акции в индекс, составляемый так, чтобы его величина находилась между 0 и 100. Здесь цифра 0 отражает, что все бюллетени предельно негативны, а 100 — чрезвычайно пози­тивны. Этот индекс публикуется каждый вторник, после того как биржи Соединенных Штатов закрываются.

Самое важное правило использования этого индикатора:

Не покупайте на рынке, где Бычий консенсус равен 70 или боль­ше, и не продавайте на рынке, где Бычье единодушие 30 или меньше.

Однако следует упомянуть, что индикатор на различные рынки реагирует немного по-разному: на некоторых рынках потребует­ся больше единодушия среди инвестиционных консультантов, чье мнение учитывается для выяснения величины индекса, чем на других, прежде чем рынок будет считаться "перекупленным" или "перепроданным".

Рисунок 12 демонстрирует другой бычий индикатор.

Рисунок 11Фьючерс на индекс S&P500 и "Бычий Консенсус". Рисунок разделен на три части. Верхняя показывает фьючерс на индекс до и после краха американского рынка в 1987 году. Средняя часть показывает еже­дневный оборот (колонки) и открытый интерес (кривая) на контракты, истекающие в декабре 1987 года, и все предыдущие контракты соответст­венно. И, наконец, нижняя часть показывает развитие индекса "Бычий консенсус". Во вторник, 25 августа, в первый раз в 1987 году "Бычий кон­сенсус" достиг максимально оптимистического уровня 70. Так как значе­ние индикатора упало уже на следующей неделе, это означает, что главен­ство медведей казалось просто регулярной коррекцией (что подтвержда­ется тем фактом, что открытый интерес не поднялся). 20 октября индика­тор показывает наибольший пессимизм на значении 25. Когда индикатор поднялся выше на следующей неделе, одновременно с падением откры­того интереса появился "сигнал к покупке на основе противоположного мнения". (График: "Бычий консенсус" от Hadady Corporation.)

Рисунок 12График демонстрирует процессы, проходящие в классиче­ской манере накопления и распределения на Нью-Йоркской Фондовой бирже. Верхний график показывает Промышленный индекс Доу-Джон­са на протяжении с 1973 по 1989 годов. Второй график оценивает на­строения консультантов в сравнении с Бычьим консенсусом. Высокий уровень (75 и выше) отражает распределение. Низкий уровень (35 и ни­же) отражает накопление. Третий график показывает коэффициент продажи/покупки инсайдеров, где высокий уровень (выше 3) отражает распределение, в то время как низкий уровень (ниже 1) отражает нако­пление. Последний график показывает несколько второстепенных предложений, которые являются перераспределением акций через не­которое время после их покупки фирмой или группой брокеров. Повы­шение во второстепенных предложениях — непосредственное измере­ние распределения. О покупке-продаже инсайдеров сообщается Ко­миссией по ценным бумагам и биржам в ее Официальной сводке торго­вой деятельности инсайдеров, которая имеет отношение к формам 3 и 4. Второстепенные предложения также оцениваются Комиссией по цен­ным бумагам и биржам. Когда сравниваются три индикатора, вырисо­вывается ясная картина основных распределений в 1976,1983 и 1986 го­дах и накоплений в 1974, 1984 и в особенности 1988 году после краха. (Источник: The International Bank Credit Analyst совместно с Investors Intelligence Inc., Larchmant and Stock Research Corporation, Нью-Йорк.)

открытый интерес

Чтобы продолжить наш рассказ о торговле, мы должны уделить внимание такому понятию, как "открытый интерес". Открытый интерес говорит нам, сколько инвестировано в рынок в данный момент времени. На рынке обычных облигаций или акций осо­бой проблемы нет, так как бумаг не покупается больше, чем вы­пускается (независимо от того, насколько торговля носит медве­жий характер). Что касается фьючерсных, опционных и фор­вардных сделок, то здесь ситуация отличается. Здесь возникает особое явление, когда нет никаких ограничений в существую­щем количестве купленных и проданных контрактов в данный момент времени, кроме равенства количества, обоих. Следова­тельно, величина открытого интереса зависит исключительно от интереса людей к данному рынку.

На фьючерсных рынках ежедневно приводимая статистика со­стоит из количества торговавшихся контрактов и открытого инте­реса, что является кумулятивной величиной (так как каждая сдел­ка состоит из покупателя и продавца контракта и, таким образом, одного открытого интереса). С этим индикатором мы можем не­много усовершенствовать правила противоположного мнения:

1.Пока Бычий консенсус движется, не достигая зоны перекуп­ленное™ или перепроданности, необходимо следовать тренду индикатора как общему правилу.

2.Это особенно важно, когда открытый интерес растет вместе с развитием ценового тренда.

3.Если индикатор настроения показывает перекупленный или перепроданный рынок и одновременно растет открытый ин­терес, то сигнал ликвидируется.

4.Если открытый интерес падает, это означает, что торговля должна закончиться взятием прибыли или остановкой через принятие убытков. Данный симптом говорит о снижении на­дежности трендового движения.

5.Если открытый интерес падает одновременно с достижением
индикатора настроения предельной точки, а затем обратным движением в нейтральную зону, это говорит об очень сильном развороте тренда.

И, наконец, есть отличительный признак, что новый тренд в дальнейшем может получить усиление: если тренд явно развер­нулся, а перед этим за короткий промежуток времени образовал­ся очень большой открытый интерес. Причина этого в том, что полученные частью инвесторов и трейдеров убытки потребуют покрытия.

Но почему эти правила функционируют?

Никто бы не захотел, посмотрев на себя в зеркало, сказать без со­жаления, что смотрит на подлинного трейдера с неполными ло­тами, типичную "мелкую сошку", которая всегда неправильно интерпретирует рынок, покупая на вершине и продавая в осно­вании, и постоянно теряет на всем, что делает. Однако это может стать прекрасной отправной точкой для успеха на фондовом рынке. Если бы мы были достаточно уверены в своей неадекват­ности, то могли бы просто инструктировать своих брокеров по­стоянно поступать вопреки тому, что мы предлагаем. Как люди Баруча делали для Черчилля, так и брокер открывал бы короткую позицию по акции, которую мы предложили купить, и удваивал бы наш облигационный портфель, если наше намерение было бы их продать. В реальности, это как раз то, что делают практи­ки противоположного мнения. Их логика такова:

Большинство активных инвесторов подписываются или получа­ют бесплатно некоторые виды бюллетеней с рекомендациями покупать или продавать, основывающимися на фундаменталь­ном или ином анализе рынка. В основном, инвесторы следуют вычитанных в бюллетенях советам. Если очень много бюллете­ней рекомендуют покупать, можно предположить, что очень большая часть инвесторов действительно покупают.

Пока что эта логика очевидна. Но она имеет продолжение:

На рынке всегда покупаются и продаются одинаковые объемы.

развитие противоположного мнения

Принцип, лежащий в основе этого, повторяет мысли Доу по пово­ду "распределения" и "накопления" (сравните с его третьим прави­лом): на практике процессы распределения и накопления должны быть следствием распространения информации и точек зрения все­го спектра рыночных дельцов — от крупных профессиональных операторов до мелких дилетантов.

Основной догмат определен Гарфильдом А, Дрю, который в 40-х годах исследовал общедоступную статистику по фондовой торговле ценными бумагами менее 100 штук в лоте, а именно: проводимую, как описывалось ранее, "нестандартными трейдерами". Дрю обна­ружил, что эти трейдеры, как правило, мелкие, менее профессио­нально подготовленные рыночные участники, в основном, невезу­чие. Поэтому вам может повезти, если будете делать все наоборот. В 1959 году Дрю опубликовал набор графиков, показывающих ры­ночное поведение этих нестандартных трейдеров, которое стало до­кументальным подтверждением его теории (Дневные Индексы Дрю Нестандартных Дельцов за 1936—1958 включительно, Месячные Ин­дексы за 1920—1958'включительно¹).

Однако X. В. Нейл получил большую известность, чем Дрю. В 1954 году в своей работе "Искусство мыслить по-другому'^п Нейл представил концепцию противоположного мнения — особое искус­ство мыслить постоянно не так, как большинство. Нейл, несомнен­но, не понимал свою собственную концепцию, а поэтому не предо­ставил никаких количественных способов для внедрения своих идей в практику. Это случилось только в 1963 году, когда А. В. Коэн начал составлять статистику, основанную на основе рекомендаций раз­личных бюллетеней, что послужило фундаментом для создания ко­личественного способа анализа. За Коэном последовал Сиббет. Он улучшил и упростил практические методы Коэна, применив их к товарному рынку. И, наконец, в качестве предварительного заклю­чения, в 1983 году вышла книга "Противоположное мнение"⁴, Р. Е. Хадади, описывавшую теоретическую базу количественных и качественных методов исследования рыночных сил, основанных на концепции противоположного мнения.

² Drew Odd Lot Indexes Daily 1936—1958 Inclusive, Monthly 1920-
1958 Inclusive).

³ The Art of Contrary Opinion.

⁴ Contrary Opinion.

Если большинство покупает, то продавцами в среднем будут крупные рыбы по сравнению с покупателями. Если 90 процентов быки, то средний продавец будет в 10 раз крупнее среднего поку­пателя. Если 95 процентов быки, то продавец в 20 раз крупнее. Другими словами, крупное бычье большинство говорит о завер­шении классического процесса распределения, вслед за которым рынок вскоре разворачивается.

Бычий консенсус, таким образом, практически количественный анализ явления, описанного Чарльзом Доу в 1902 году, как "на­копление" и "распределение": большая рыба съедает маленьких.

Мы можем ясно представить, как Доу ухмыльнулся бы, а Кейнс громко расхохотался, если бы они увидели статистику Бычьего консенсуса и его правила. Используя публичное мне­ние, они бы спекулировали с большим удовольствием, достигнув тем самым четвертого уровня: каждый практикует использова­ние противоположного мнения, что равносильно тому, чтобы идти на рынок под контролем. Это так же ужасно, как прийти на вечеринку в том же платье, в котором одета хозяйка. Когда такое произойдет, вам придется быть противоположным/противопо­ложному, чтобы быть противоположным, и тогда...

Но давайте забудем про эту неприятную перспективу и по­смотрим на другие индикаторы противоположного мнения. Да­вайте обратимся к средствам массовой информации.

"когда это очевидно для публики..."

Средства массовой информации — прекрасный индикатор для "ретродумающего" человека. Что нам следует искать в средствах информации — так это признаки того, что все начинает стано­виться абсолютно очевидным и что все, кажется, с этим соглас­ны. Ситуация такова, как описал ее Жозеф Грэнвиль в своей ра­боте " Стратегия ежедневного расчета времени фондового рынка "⁵ 1960 года: "Когда это очевидно для публики, то, несомненно, не­правильно". В этой книге он ссылается на газетные истории 14 ав­густа 1937 года — это тот день, когда все стало действительно яс­но для экономики:

^s A Strategy of Daily Stock Market Timing.

• Отсрочка платежей достигла самого низкого уровня с 1919 года

• На протяжении осени ожидался дальнейший экономический
рост

• Ожидалось повышение спроса на кредиты, вследствие повы­
шения экономической активности

• Депрессия считалась полностью законченной

• Строительный бизнес достиг новых высот

• Промышленное производство Канады выросло на 20% за один
год

• Главные универмаги сообщали об увеличивающемся товаро­
обороте

• Рекордно высокое производство шелка

• Производство стали выросло на 9% за один месяц

День спустя фондовый рынок начал падать, и после семи меся­цев он потерял половину своей стоимости.

Ситуация сегодня не сильно отличается. 8 октября 1984 года на первой странице Business Week можно было увидеть доллар, управляющий ракетой, и все это под весьма красноречивым за­головком. "СУПЕРДОЛЛАР" — гласил он, далее шло продолже­ние: "Он восстанавливает мировую экономику — и это может длиться десятилетие". Пять месяцев спустя доллар достиг своего пика и начал свое самое быстрое и долговременное падение, ко­торое когда-либо было (рис. 13).

Трудно сказать уверенно, когда что-либо становится очевид­ным для всех, но рынок близок к развороту, когда средства ин­формации начинают предсказывать, что подъемы или падения будут длиться годами. 13 августа 1979 года первая страница того же журнала провозгласила: "СМЕРТЬ ЦЕННЫХ БУМАГ — как инфляция разрушает фондовый рынок". В последующие два года фондовый рынок ступал по воде, а в 1982 году начался 300%-ный подъем (рис. 13).

Рисунок 13Первый график показывает ситуацию, когда в 1984 году Business Week был очень медвежий, а в 1987 году в своем полугодовом инвестиционном обозрении журнал стал очень бычьим по фондовому рынку. Второй график показывает неудачный расчет времени при ана­лизе "Супердоллара".

28 мая 1984 года заголовок гласил: "ПРОБЛЕМЫ НА РЫН­КАХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОБЛИГАЦИЙ", а далее следовала статья в несколько столбцов в середине журнала, которая закан­чивалась: "...инвесторы могут сделать немного, но им не дано взять себя в руки перед дальнейшим падением цен имеющихся у них облигаций. Им ничего не остается делать, как только еще больше озадачиться перед лицом столь напряженного рынка го­сударственных облигаций". Сразу же после этого начался агрес­сивный бычий рынок бондов (рис. 14).

Рисунок 14Два неуместных заголовка в "Business Week". Когда все на финансовом рынке поверили в одно и то же; не потребовалось много времени, чтобы рынок развернулся.

Так и продолжается. Статья в журнале под заголовком "УС­ТАРЕЛИ ЛИ АКЦИИ ПРЕДПРИЯТИЙ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ?" потрясла публику 21 мая 1984 года всего за 19 дней до того, как Индекс Доу-Джонса акций предприятий об­щественного пользования дошел до своего основания (рис. 14).

Более того, журнальный заголовок "СМЕРТЬ ГОРНОГО ДЕ­ЛА" на первой странице 17 декабря 1984 года подействовал, как хороший временной сигнал заняться акциями этой отрасли.

В 1987 году, как раз перед тем, как мировой рынок достиг сво­его пика, настроение в Business Week полностью изменилось. В вы­пуске от 6 июля 1987 года первая страница гласила: "АКЦИИ ВСЕ ЕЩЕ ЛУЧШИЕ СТАВКИ" (рис. 13). Статья на странице 40 начи­налась с заголовка: "Для инвесторов наступают хорошие времена. Год 1987: низкая инфляция, стабильные процентные ставки и ог­ромные возможности делать деньги". А на странице 43: "Что тол­кает рынок вперед? Огромные, жирные прибыли". Эта статья за­ключила следующее:

Если даже уровень оценки рынка остается на высокой точке, все равно нет причин для продажи. Высокие оценки, несомненно, признаки сильного бычьего рынка. Он может продолжаться го­дами в экономике со стабильным ростом и низкой инфляцией.

Семь недель спустя рынок начал ползти вниз, а в октябре пере­жил свой самый стремительный крах, который когда-либо был. Подобный случай имел место и перед падением японского рынка в 1990 году. 25 декабря 1989 года Business Week опублико­вал статью со следующим заголовком: "ЯПОНСКИЕ ИНВЕ­СТОРЫ ГОВОРЯТ, ЧТО ЛУЧШЕЕ ЕЩЕ НЕ ПРИШЛО". В за­ключение говорилось: "Как это было уже не раз, Токио опять может примешать скептицизм". Через четыре дня рынок достиг своего пика, чтобы в феврале 1990 года потерпеть крах (рис. 15).

Журнал также не пропускал и азиатские кризисы, хотя расчет их времени был менее точным. Первая страница журнала "Business Week" от: 29 ноября 1993 года гласила: "БОГАТСТВО АЗИИ". В подзаголовке "Вздымающаяся финансовая сила реги­она создает новые рынки, промышленности и города. Она изме­нит мир". Она и изменила. В 1997 году наступил один из огром­нейших крахов фондовых рынков, которые когда-либо видел свет, вслед за чем последовал спад. В результате экономический спад составил более чем 50% с точки зрения доллара всего за ка­кие-то несколько месяцев.

Рисунок15 За четыре дня до краха японского рынка журнал "Business Week" проводил свой собственный анализ: "Японские инвесторы гово­рят: Лучшее еще не пришло". Три эксперта цитировались в этой статье. Первым был президент компании Nomura Securities: "Возможно, имеет место некоторая волатильность, но цены продолжают ползти вверх". Второй эксперт из Baring Securities утверждал: "Увеличивающаяся ак­тивность слияний компаний продолжит подталкивать рынок наверх". И третий эксперт, помощник управляющего инвестициями из Dai-Ichi Mutual Life Insurance, провозгласил: "Акции готовы подняться выше своей сегодняшней планки".

Но даже несмотря на то, что инвестирование с использовани­ем противоположного мнения весьма занимательно, им нужно заниматься с огромной осторожностью. Если индикаторы на­строения применяются к краткосрочному инвестированию, как упоминалось, нам не следует бояться покупать, когда они (инди­каторы) поднимаются — это также хороший сигнал для покупки, действительный, пока не будет достигнуто критическое значе­ние.

Подобным же образом изредка возникает повод для беспо­койства, если средства информации слабым голосом и в малень­кой колонке сообщают: рынок находится в поднимающемся (или падающем) тренде. Сигнал опасности возникает в тот день, когда мы читаем, что рыночные повышения "могут длиться го­дами" или что ценные бумаги названы "хорошими объектами инвестирования" после значительного подъема. С другой сторо­ны, время, когда газеты пишут, что "покупка сейчас станет чис­той спекуляцией", часто возможность оптимальной покупки.

все дело в противоположном?

Забавно думать наоборот. Это дает чувство превосходства. Но та­кой способ мышления не всегда безопасный, поэтому даже хоро­шо, что правила могут и не сработать. Иногда все дело в проти­воположном. Типичное исключение — ситуация, когда крупный рыночный трейдер пытается манипулировать огромным рын­ком. В большинстве случаев это заканчивается его разорением. В конечном счете, крупный рыночный торговец остается побеж­денным, в то время как многие мелкие участники выйдут побе­дителями.

Классический пример — Банкер Хант, осуществлявший в 1979 году вместе с семьей крупную скупку серебра. С лета 1979 го­да до начала 1980 года они скупили серебро в количествах, рав­ных одной шестой серебряных акций всего западного мира. Це­ны увеличились в пять раз (с 10 до 50 долларов за унцию), и казалось (что, впрочем, выглядело невероятным), будто они пыта­лись намеренно присвоить себе "угол" этого громадного рынка. Но это не сработало. Многие, вероятно, помнят маленькие объ­явления, появившиеся тогда в газетах: "Серебро скуплено для переплавки. Предложены хорошие цены".

По такой цене многие европейские серебряные безделушки и многочисленные маленькие индийские ножные браслеты нашли свой путь к рынку. И когда, наконец, фондовый рынок оказал давление, маленькое и никем не замеченное объявление гласило:

"Только ликвидация позиций, никаких новых контрактов", — рынок свалился с глухим стуком. Через короткий промежуток времени все это закончилось. Братья остались с убытком при­близительно в миллиард долларов.

Терять огромные деньги — это такой стиль, но вряд ли он ин­тересен. Почти невозможно господствовать над очень ликвид­ным рынком. Это касается не только спекулянтов, желающих приключений. Если центральный банк пытается преграждать путь валютным движениям, все обычно идет не так, как надо. Когда банк начинает свою интервенцию, он может остановить тренд, но, подобно дамбе, останавливающей стремительную ре­ку, только на время. По истечении дней и недель опять нараста­ет давление. В конце концов поддерживаемая валюта прорывает свои технические уровни против одной мелкой валюты. Затем то же происходит и с другими, пока неизбежный прорыв против од­ной из ключевых валют наконец не приведет в движение огром­ное колебание, которое ни одно правительственное лицо не смо­жет предотвратить. Когда такое случается, то, как писал Адам Смит, быть частью толпы довольно удобно.

журналисты и рамочные эффекты

Представьте, что вас попросили принять сложное медицин­ское решение, касающееся человеческих жизней, которое можно истолковать двояко. Приняв данное решение, вы зна­ете, что 200 из 600 людей, находящихся под угрозой, будут спасены. Звучит неплохо, не правда ли? Но мы также можем сказать и по-другому: 400 из 600 умрут из-за вашего реше­ния. Теперь это уже не звучит столь же хорошо.

Эксперименты показали, что большинство людей в од­ном и том же эксперименте выбирают альтернативу, вытекав­шую из первой трактовки, но избегают второй трактовки, хо­тя она очень проста и точно такая же.

Этот феномен называется "рамочным эффектом". Рамка, которую выбирает человек, принимающий решение, частич­но контролируется формулированием проблемы, а также нормами, привычками и личными качествами этого челове­ка. "Рамочный эффект" — изменение предпочтений между трактовками как функции вариации рамок, например, через вариацию формулировки проблемы.

Очевидный рамочный эффект возможен, когда журнали­сты выбирают, что писать об экономике и рынках, если кто-то еще будет читать их комментарии. Если рыночные цены идут вверх, будут ли они находиться под воздействием этого и рассматривать экономические новости в более позитивном свете? Рамочный эффект предполагает это.

психологические явления, способные исказить то, как журналисты и их аудитория обрабатывают рыночную информацию

• Адаптивные позиции. Мы развиваем те же самые мнения, что и
связанные с нами люди. Журналисты и аналитики принадлежат к
социальным группам, с которыми они идентифицируются, так же
как и другие профессионалы и прочие читатели продукции, выпу­
скаемой средствами массовой информации. Это может приводить
к адаптивным позициям.

• Когнитивный диссонанс. Когнитивный диссонанс возникает, когда
доказательства говорят, что наши предположения неверные. Мы
стараемся избегать такой информации или искажать ее. Мы ста­
раемся избегать действий, выявляющих это несоответствие. Воз­
можно, журналисты и финансовые аналитики не придают значе­
ние информации, противоречащей текущим рыночным ценовым
трендам.

• Ошибка ассимиляции. Мы неверно истолковываем получаемую ин­
формацию с тем, чтобы она подтверждала то, что мы совершили.
Журналисты и аналитики участвуют в работе рынка посредством
своих предыдущих письменных утверждений, так же как и инвесто­
ры через свои предыдущие инвестиционные решения. У всех, таким
образом, есть повод для неправильного истолкования информации.

• Выборочная обработка информации. Мы стараемся обрабатывать
только ту информацию, которая, как кажется, подтверждает наше
поведение и позицию. Позиции аналитиков и журналистов могут
находиться под влиянием того, о чем они до этого написали. Они
могут использовать выборочную информацию, чтобы защитить
самих себя от неприятных реальностей.

• Выборочное восприятие. Мы неверно интерпретируем информа­
цию, чтобы подтвердить наше поведение и позицию. Опять-таки —
это способ самозащиты журналистов и аналитиков.

• Подтверждающее предубеждение. Наши выводы чрезмерно на­
строены на то, во что мы хотим верить. Тот, кто уже писал что-ни­
будь о рынке и экономике, может иметь повод верить в то, что это
"что-нибудь" все равно правда, даже если новая информация
противоречит этому.

• Рамочный эффект. Тот факт, что рынок поднимается, создает рам­
ки, в которых интерпретируется экономическая информация.
Этот эффект может, конечно же, иметь место и когда экономиче­
ская информация рассматривается в контексте бычьего рынка.

• Социальное сравнение. Мы используем поведение других, как ис­
точник информации о проблеме, которую затрудняемся объяс­
нить. Это можно делать профессионально, наблюдая за действия­
ми самых умных или слушая большинство, что на финансовых
рынках неизбежно неправильно.

Часть V