Подражание как следствие заражения

Если говорить о принципиальных различиях между подражанием и заражением, то они вполне очевидны на уровне здравого смысла. Если один субъект (индивид, масса) заражает, то другой субъект (индивид) заражается и в результате начинает подражать тому, кто его заражал. Таким образом, заражение и подражание соотносят­ся как активная причина и пассивное следствие.

Подчеркнем исключительно пассивную, в данной трактовке, сущность феномена подражания. По своей сути подражание в целом всегда является подражанием дей­ствию, поступку, мимике и пантомимике, одежде, и лишь в качестве частного подра­жательного акта выступает речеподражание — будь то подражание совсем непроиз­вольное (типа эхолалии) или же осуществляемое под контролем сознания. Из всего сказанного выше Б. Ф. Поршнев и делал свой основной вывод о том, что массовое под­ражание восходит к физиологическому явлению, общему для всех стадных и особен­но высших животных, хотя иногда, конечно, оно может принимать и специфически человеческую форму (социальное подражание).

Как уже говорилось, в основе подражания лежит обычный имитационный акт. Животное видит только реакцию другого подобного себе существа, но не испытывает действия внешних раздражителей, породивших эту реакцию. И все же оно повторяет эту двигательную реакцию, подражая ей. Рационально объяснить, как внешнее на­блюдение над другим животным превращается в действенный стимул для того, что­бы совершить то же самое движение конечностью, головой, корпусом, достаточно за­труднительно. Слово «заражение», используемое по отношению к людям, ничего не объясняет в отношении животных. Можно, конечно, рассуждать об определенном «досознательном» отождествлении себя с другим существом, находящимся рядом. Можно допустить, что в сходных обстоятельствах при сходных воздействиях действу­ет механизм эмпатии, неосознанного сопереживания, который и порождает подража­тельные реакции. Однако и это — достаточно сложные объяснения, также примени­мые только на уровне человека с его сложно организованной психикой. Зоологи и зоопсихологи обычно ограничивались констатацией простого наличия «инстинкта подражания» или «стадного инстинкта» — прежде всего потому, что все подобные яв­ления были обнаружены у стадных животных.

Понятно, однако, что простой перенос закономерностей поведения, обнаружен­ных у животных, на поведение человека был бы абсолютно некорректен. Такая оче­видная редукция высшего к низшему в данном случае мало чего объясняет — разве что в отдельных экстремальных ситуациях. Например, в боевой ситуации иногда дей­ствительно можно наблюдать рефлекторное подражание солдат друг другу. Если кто-то, бегущий впереди, вдруг упал, то очень часто падают все, бегущие за ним следом, — действует неосознанное предвосхищение, антиципация опасности от пули противни­ка (даже если еще нет или не слышно выстрела). В спортивном состязании у бегуна, совершившего фальстарт, всегда находится несколько соратников, рефлекторно сры-

74 Часть 1. Массы

вающихся с места вслед за нарушителем правил, — но и тут действует нечто иное, а именно антиципация ожидаемого выстрела стартера. Можно допустить, что в экс­тремальных ситуации, при возникновении некоторых видов массы, у подражающих действуют те же самые механизмы. Тогда, действительно, можно говорить о неосо­знанном, рефлекторном, подчас чисто «мышечном» предвосхищении. Однако еще раз подчеркнем, что это справедливо только для определенного, причем достаточно уз­кого круга экстремальных явлений, в которых уровень сознания как рефлексии над своим поведением значительно снижен (у хорошего спортсмена или опытного бойца все «доведено до автоматизма»), а доминирует готовность к чисто мышечным реак­циям. Такие виды человеческих масс существуют, и дальше, при исследовании раз­ных видов толпы, мы еще столкнемся с ними. Однако это не объясняет все многооб­разные виды подражания, встречающегося в реальной жизни.

Совершенно верно писал Б. Ф. Поршнев о достаточно очевидных, впрочем, вещах: «В общем круг явлений подражания в жизни людей невероятно широк. Мы обычно просто не фиксируем на этом внимания. Во всяком обыденном общении и под его воз­действием в личной и домашней жизни проявляется подражание. Устройство быта в огромной степени подражательно: еда, одежда, жилище, утварь воспроизводят при­мер. Манеры, повадки люди, не замечая, перенимают друг у друга, кстати, особенно интенсивно — дети, наиболее ослабление — старики. Обучение и воспитание тоже в какой-то мере опираются на подражание: повторение за учителем, подражание дру­гим ученикам, подражание положительным примерам» (Поршнев, 1966).

Обыденное, повседневное подражание связано с таким свойством, как экономич­ность сознания. Как правило, наше сознание «дремлет» или даже вообще отключает­ся, контроль с его стороны снижается при выполнении бытовых, обыденных опера­ций. Зачем думать, если можно сделать так, как это годами, десятилетиями, всегда делают другие? Решение творческих задач и постоянная нацеленность на превра­щение любой задачи в творческую — удел немногих людей. В массе, где уровень со­знания снижается автоматически, в силу того что присутствие большого количества людей как бы автоматически избавляет от ответственности и, следовательно, от не­обходимости думать самому, действует та же «экономичная» психология.

Подражание детей, подражание в процессе обучения основано на похожих вещах. Уровень сознания у детей, естественно, ниже, чем у взрослых людей. Когда ребенок не может чего-то сделать сам, ему значительно проще подражать взрослому. Более того, ребенок сам ждет и требует от взрослого образцов для подражания. Единст­венная проблема здесь — уровень контакта, доверия, эмпатии в их взаимоотношени­ях. Поэтому дети подражают не просто любому взрослому, а «значимому другому». Взрослые также подражают далеко не всякой, а прежде всего по каким-то причинам значимой для них, или референтной, группе.

Таким образом, в основе феномена подражания лежат несколько факторов, опре­деляющих наличие ряда его разновидностей. Во-первых, простая имитация наблю­дается в экстремальных ситуациях, когда сознание «отключается» либо по причине дефицита времени для осмысления ситуации и для принятия собственного решения, либо же по причине действия автоматизированных физических реакций — «мышеч­ной антиципации». Во-вторых, обыденное подражание часто наблюдается как резуль­тат действия повышенной «экономичности» сознания в бытовых, повседневных си­туациях. В-третьих, особое, как бы «уважительное» подражание достаточно очевид-

Глава 1.4. Механизмы массовой психологии 75

но в ситуациях повышенной значимости того, кому подражают. В-четвертых, прини­жающее себя подражание является следствием ощущения недостаточности собствен­ного опыта или неуверенности в своих силах в тех или иных ситуациях, в ситуации заниженной самооценки. Наконец, в-пятых, достаточно расчетливое (хотя и необяза­тельно осознанное) подражание вполне может быть связано с совпадением потреб­ностей, интересов и целей подражающего с аналогичными характеристиками тех, кому он подражает. Выше мы говорили о том, что в определенных ситуациях у чело­века появляется особая потребность пребывания в массе ради регуляции своих эмо­циональных состояний. В таких случаях именно разделение эмоций, сопереживание сходных эмоциональных состояний может восприниматься как подражание.

Подчеркнем, что во всех этих ситуациях названные виды подражания основаны на ослаблении сознательного контроля над своим поведением. Причины здесь связа­ны не столько с теми, кому подражают, сколько с сознанием тех, кто готов, хочет и, в результате, реально подражает другим. Хотя, разумеется, во всех этих ситуациях при­сутствует тот (или те), кто заражает подражающего своими действиями или состоя­ниями (подчас без собственного к этому желания). Следует только помнить, однако, что сила заражающего воздействия должна оказаться соответствующей готовности субъекта заразиться или подражать. Более того, стремление подражать часто может само заставлять человека находить себе объект для подражания — иногда, впрочем, совсем не стремящийся быть таким «объектом» и тем более кого-то чем-то «за­ражать».

В массе происходит совпадение: там всегда есть заражающие, и туда, как прави­ло, как раз и тянутся готовые подражать. Не будет такого совпадения — не будет и психологической массы.