Попытки математического подхода

Всякая наука только тогда может называться наукой, когда она получает математический аппарат.

Естественно, что эта задача не всегда под силу представителям психологических и лигвистических наук, но попытки “поверки алгеброй гармонии” делались. Делались они и в области юмора и прилегающих к этой области исследований.

Мозг, как известно, способен выполнять сложнейшие математические и логические операции совершенно бессознательно. Что, если он выполняет такие же операции и при восприятии юмора? Можно ли составить какие-то, пусть приблизительные математические уравнения, описывающие эту работу и дающие в результате величину, амплитуду эмоций. При превышении этой амплитудой некоего (вполне индивидуального) уровня возникает реакция смеха. Малый уровень амплитуды приводит к внутренней улыбке, чуть заметному изменению выражения лица, большая амплитуда растягивает губы, а ещё большая приводит к генерации слышимых отрывистых звуков, называемых смехом.

Не имеющее, на первый взгляд, отношения к рассматриваемому предмету высказывание Лейбница о том, что “музыка есть радость души, которая вычисляет, сама того не сознавая”, на самом деле вполне релевантно и даёт нам намёк на то, что происходит на самом деле при восприятии смешного.

Биркгофполагал, что эстетическое наслаждение зависит от гармонических взаимосвязей в системе воспринимаемых объектов. Он даже предложил формулу M = O/C,

где M - эстетическая мера предмета, O - упорядоченность , а C - сложность. Биркгоф утверждал, что эстетическое наслаждение можно свести к математическим законам ритмичности, гармонии, равновесия и симметрии.

Моррис придерживался несколько иной точки зрения. Он считал, что совершенный стихотворный размер настолько монотонен, что становится невыносимым. Вот почему поэты обратились к свободному стиху, к сменам ритма. То же и в области изобразительных искусств: геометрические пропорции внешнего мира являются мерой, от которой искусство всегда должно удаляться. Степень этого удаления определяется не законами, а чутьём художника. Именно это удаление от идеальных законов природы делает произведение искусства прекрасным. В незамысловатом крестьянском горшке, по мнению Морриса, больше очарования, чем в греческой вазе, имеющей совершенную геометрическую форму. Представления Морриса, на самом деле, не противоречат, но дополняют взгляды Биркгофа. На наш взгляд, мы получаем особенное удовольствие, когда производим подсознательные операции (вычисления), соответствующие верхнему пределу наших возможностей. От привычной, монотонной работы трудно получить удовольствие, сравнимое с интеллектуальным триумфом. Именно поэтому пресыщенные четырёхстопным ямбом поэты стали изобретать для мозга более сложную работу, поэтому художники отошли от “Чёрного квадрата” и пейзажей с берёзками и занялись поисками новых форм, удовлетворяющих их повышенным запросам.

Юмористы так же заняты поисками новаторских форм. Мы покажем, что высшее воплощение это стремление нашло в так называемых абстрактных анекдотах.

Виктор Раскин предложил следующую формулу смешного:

Х = f(Рассказчик, Слушатель, Стимул, Жизненный опыт, Пcихология, Ситуация, Общество),

причём Х может принимать как положительные (Смешное), так и отрицательные (Несмешное) значения.

М. Войнаровский приводит следующее формальное описание механизма неожиданности и его разгадки, которые мы приведём в сокращённом виде.

“Пусть мы достигли точки неожиданности и пытаемся предсказать последующие события. На этот момент мозгу известны вступление и ловушка и неизвестна развязка. Каждый вариант развязки соответствует одному элементарному исходу: y₁, y₂,..., y_m. Все эти исходы вместе составляют множество возможных исходов M. Когда мы делаем предсказания, слушая речь, наш мозг выбирает некоторое количество случайных исходов y_j, для которых максимальна вероятность p(y_j). Эти исходы образуют множество наиболее вероятных исходов K, которое является подмножеством M и содержит k элементов (k ≤ m).

Ввиду ограниченного времени и огромного m мозг не способен выполнить оценку вероятностей для всего множества M и потому величина k много меньше m. Естественно, мозг не использует такой надёжный, но медленный алгоритм, как полный последовательный перебор. Вместо этого применяются какие-то другие алгоритмы, для нас до конца неизвестные. В результате во множество K попадает некоторое количество элементов M, соответствующих самой высокой вероятности, а какие-то исходы (тоже имеющие высокую вероятность) туда не попадают. Их вероятность принимается равной нулю, а сумма вероятностей уже оцененных событий нормируется к единице:

p'(y_j) = 0 для y_j K
и
p'(y_j) = p(y_j) / S для y_j K,
где S = Σp(y_j) по всем j таким, что y_j K.

Это - неточно, но мозгу остается довольствоваться такой оценкой, как приблизительной и единственно доступной. Надо сказать, что мозг, похоже, делает параллельно много оценок для разных вариантов множества M. Например, возможны оценки насчет того, какое конкретное слово будет следующим или насчет того, какая это будет часть речи: например, глагол или предлог.

Эффект неожиданности заключается в том, что наступает событие y_j, которое не было причислено ко множеству K”.

У читателя может возникнуть законный вопрос: каким образом всё приведённое в данном разделе может привести нас к разгадке природы юмора? Не похоже, чтобы мы сумели прийти к пониманию эффекта, вызываемого меткой остротой, анекдотом, куплетом, карикатурой, юмористическим рассказом.

За мной, читатель, и я покажу тебе, что мы стоим на пороге открытия!

*Когда эти строки были написаны, один очень умный человек сделал существенное замечание. “Опытные рассказчики (он привёл пример Юрия Никулина и других профессиональных юмористов) сохраняют серьёзное выражение лица. Рассказчики анекдотов высшего класса никогда не смеются”.

С этим мнением нельзя не согласиться. Но нам кажется (и наш собственный опыт говорит об этом), что серьёзное выражение – это только маска. Внутреннее удовольствие, которое испытывает записной юморист, душа компании, всегда велико. Он просто умеет сдерживать внешнее проявление смеха. Не думается, что им действительно грустно. Иначе зачем бы они это делали? Профессионалы же, это совсем другая категория. Они выдают свои заученные шутки в обмен на презренный металл.