Обобщение межличностного опыта

Представители третьего интегративного направления полагают, что некоторые социальные элементы в большей мере влияют на формирование личности, чем другие. В этом отношении данный подход близок концепции базовой личности, хотя его сторонники выбирают иные способы классификации социальных детерминант. Оба подхода фокусируют внимание на тех аспектах жизни общества, которые наиболее существенны для организации межличностного опыта, а также подчеркивают роль социализации на протяжении всего жизненного цикла, не ограничивая ее рамками раннего детства. Кроме того, и в том и в другом случае наибольший вес .среди механизмов социализации получает развитие значений, так что личность как конечный продукт рассматривается преимущественно с когнитивной, а не с поведенческой точки зрения.

Простейшую версию такого подхода разработали Дюркгейм и Мосс (3). Они предположили, что категориальное осмысление

естественного мира возникает как развитие тех способов, посредством которых организован мир социальный. Большой интерес представляют такие попытки применения данного подхода, где выявляются некоторые аспекты социальной структуры, которые, обладая критическим значением для формирования личности, влияют на некоторые другие параметры культуры и социальной структуры. Например, Х.Келсен сформулировал следующую гипотезу: концепции каузальности, которые служат ориентиром в научном познании и управляют массовыми представлениями во многих сферах жизни, оказываются естественным продолжением интерпретаций справедливости, принятых в повседневной практике общения и получивших юридическое закрепление (11). Т.Веблен утверждал, что превалирующие модели организации труда сказываются на всех областях нашего социального мышления. Иллюстрируя свой тезис, Веблен сравнивал мировоззренческие образы ремесленной Европы позднего Средневековья с их аналогами машинной эры (20). Даже скомпрометировавший себя тезис Леви-Брюля о преимущественном распространении когнитивных либо мистических коллективных представлений в зависимости от уровня развития общества достоин внимания, если связать его с теорией урбанизации и концепцией первичных групп.

Среди современных исследований самым ярким примером применения данного подхода служат работы А.Инкелеса, который утверждает, что обобщенное представление о мире, известное под именем "модерна", есть результат организации социальной жизни в условиях фабрики и школы (7, 8). Аналогичным образом М.Кон усматривает корни преобладающих ценностных ориентации в тех требованиях и возможностях, которые содержат в себе трудовые роли (12, 13). Рассуждая в том же направлении, я высказал предположение, что исторический переход от институционального определения "я" к пониманию "я" как импульса отражает меняющуюся природу той деятельности, в контексте которой формируются и сохраняются наши наиболее значимые межличностные связи (18).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что антропологи испытывают симпатии к теории "ценностной доминанты", психологи и психиатры - к модели "базовой личности'', а социологи отдают предпочтение третьему подходу. Они склоняются к мнению о приоритете социальной структуры над культурой и акцентируют функции таких важнейших социальных систем, как экономика и право. Видимо, поэтому они уделяют так мало внимания функционированию механизмов социализации на микроуровне, где происходит реальное формирование индивида посредством ci мифического опыта ситуационных воздействий. Равным образом социологи до сих пор не занимались всерьез разработкой правой стороны предложенной модели личности в обществе, если не считать моих спекулятивных рассуждений о том, что выбор и действенность тех или иных систем социального контроля обусловлены превалирующей концепцией "я" (18). В будущем, однако, третий подход должен занять важное место в работе социологически ориентированных социальных психологов.

Структурный функционализм

Структурные функционалисты (как и Г.Бенедикт) начинают с целостной картины общества, в котором они видят работающую систему. Однако в отличие от Бенедикт, они наблюдают работу этой системы в условиях повсеместных конфликтов, в контексте поведенческих стереотипов, которые противоречат принятым ценностям, наконец, в процессе противоречивой деятельности институтов, стоящих на страже несовместимых идеалов. Их заключение состоит в том, что дисфункциональность социальной системы маскирует собой латентные механизмы действия, а конфликты несут неосознаваемый эффект интеграции. Более решительные функционалисты постулирует существование в социальной системе некоторого руководящего интегративного принципа и стремятся объяснить потребностями социального целого специфику его частей.

Влияние идей Т.Парсонса и P.Мертона на целое поколение социологов хорошо известно. Тем парадоксальнее выглядит мое обращение к представителю психоанализа Э.Фромму как к автору одной из самых ранних и наиболее ясных концепций функциональной интеграции личности и общества. Уже в 1949 г. Фромм предпочитал говорить не о базовой или модальной личности, а о социальном характере. Функции последнего он видел "в таком преобразовании энергии членов общества, чтобы они не задумывались о целесообразности воспроизведения социальных поведенческих образцов, но поступали бы именно так, как они вынужены были поступить, и находили бы при этом удовлетворение в действиях, отвечающих требованиям культуры" (4, с. 5). К сожалению, Фромм предложил весьма туманное объяснение генезиса социального характера, ссылаясь на "взаимодействие экономических, идеологических и социологических факторов" (4, с. 6). Пытаясь увязать это объяснение с психоаналитической теорией преимущественного формирования личности в раннем детстве, он стремился избежать одиозного тезиса о "роковой" социопсихологической роли родителей. С этой целью он высказал весьма неубедительные соображения о "социальном процессе как достаточно сложном феномене, который оперирует за спиной его участников, а точнее, за пределами их сознания" (4, с. 12). Другие исследователи, не утруждая себя объяснениями, включили термин "социальный характер" (в той или иной его формулировке) в качестве промежуточной переменной в свои теории функционирования социальных систем.

Нет необходимости воспроизводить весь многочисленные критические замечания в адрес структурного функционализма. С моей точки зрения, серьезного внимания заслуживают два из них: а) обвинение в неизбежной мистике, которая в любом случае сопровождает тезис о существовании интегративного принципа социальной организации, действующего независимо от человеческого сознания, б) указание на некорректность таких заключений, когда существование некоторого условия объясняется

на основании его следствий. Так или иначе, но нам еще предстоит разработать модель личности, где будет прямо поставлен вопрос о том, действительно ли общество тяготеет к такому распределению личностных склонностей и способностей, которое отвечает его потребности в сохранении существующей культуры и социальной структуры.

Скромные предложения

Моя главная цель состояла в том, чтобы провести инвентаризацию наиболее важных в историческом отношении подходов к изучению личности в обществе в связи с задачей построения такой теории социальной динамики, где личность выступала бы в качестве промежуточной переменной. Ни в одном из названных выше подходов не были учтены все звенья предложенной мной модели, хотя для этого не было видимых препятствий. В заключение я хотел бы высказать несколько предложений, касающихся разработки нового подхода, который, я надеюсь, окажется более подходящим для решения поставленной задачи.

Нельзя не признать определенной доли истины в тех теориях, которые акцентируют роль репродуктивных и реактивных механизмов в ходе социализации, в особенности применительно к раннему детству. Однако этот процесс претерпевает существенные изменения, по мере того как ориентация ребенка в мире все в большей степени опосредуется рамками значений, которые он приписывает опыту. Вместо того, чтобы спорить о сравнительных достоинствах разных механизмов социализации или беспрестанно обсуждать перечень тех из них, которые наиболее пригодны для объяснений post hoc, нам необходимо разобраться в том, как эти механизмы взаимодействуют друг с другом.

Функциональный подход к изучению общества, при значительном его ограничении, обещает определенные преимущества в качестве отправного пункта для совершенствования и развития интегративной модели личности как промежуточной переменной. Функционализм начинает с всестороннего

рассмотрения общества как целого, акцентируя его структуру в большей мере, чем культуру. Кроме того, данный подход позволяет размышлять о социальной инкорпорации личности без предварительных рассуждений о том, каким образом поддерживается ход социальной жизни и почему личность, приноравливаясь к обществу, оказывается пригодной для него. Однако тезис о функциональной интеграции личности и общества должен быть заменен принципом их взаимного приспособления - принципом, который станет центральной идеей нового подхода. Я полагаю, что общество, по причине своего монопольного характера, оперирует на крайне низком уровне интеграции и эффективности. На мой взгляд, человеческий интеллект, наделенный определенной долей социального сознания, в большей степени заинтересован в решительных действиях (если таковые понадобятся) для сохранения разрушающейся социальной системы, чем латентные социальные механизмы. Я подчеркиваю особое значение небольшой группы лиц, которая, обладая ключевыми ролями, формирует новые социальные структуры в критические моменты истории. Я хочу проникнуть в тайну социальных обстоятельств, которые способствуют концентрации на ведущих социальных позициях вполне определенных личностных типов. Наконец, я уверен, что обычная повседневная работа социальной системы обусловлена не только глубокой интериоризацией ее членами основных общественных ценностей, но и отсутствием у них значимых альтернатив, которые препятствовали хотя бы минимальному выполнению возложенных на них ролевых обязанностей.

Говоря о принципе взаимного приспособления, я имею в виду скорее прагматическое, чем идеологическое явление. Это процесс, благодаря которому специфические интересы и ценности индивидов, групп и институтов постоянно приходят к соподчинению и компромиссу. Причем определение "взаимное" вовсе не означает справедливости заключенной "сделки" или удовлетворения сторон ее результатами. В каждом случае участники соглашения испытывают разную степень давления, что вызвано неравенством их ресурсов,

неравноправным характером союзов, неодинаковым умением придать легитимность новым позициям в рамках разделяемой обеими сторонами системы ценностей.

Иерархия социально-признанных ценностей обладает важными символическими функциями, являясь стимулом групповой солидарности, которая, в свою очередь, влияет на содержание и характер взаимного приспособления. Эти ценностные иерархии выступают как критические точки отсчета при разработке индивидуальных или групповых действий. И все же любая отдельная ценность, доведенная в своей реализации до крайнего предела, неизбежно подрывает авторитет прочих ценностей. Поэтому взаимное приспособление ценностей есть процесс, дополняющий аккомодацию групповых интересов.

Как же в таком случае личность становится промежуточной переменной в социальной организации? Я согласен с наблюдением М.Кона, что родители готовят своих детей для жизни и работы в соответствии со своим собственным пониманием социального мира. Как показал Инкелес на примере первых лет существования СССР (и как мы сами знаем из нашего родительского опыта 60-х годов), в периоды быстрых социальных перемен многие родители стараются воспитывать детей с учетом требования нового, нарождающегося социального порядка, даже если эти требования противоречат их собственным взлелеянным ценностям. Я, однако, полагаю, что этот процесс очень несовершенен. Расхожения между личностными и ролевыми запросами, с одной стороны, и групповыми ценностями - с другой, носят почти универсальный характер, так как: а) социализация по большей части осуществляется благодаря таким социальным союзам-посредникам, как семья и школа, которые имеют свою собственную структуру и "повестку дня"; б) индивид неизбежно подвергается противоречивым социализирующим воздействиям; в) происходит постоянная смена ролей и изменение требований со стороны разных социальных структур; г) наконец, крайне примитивны наши представления о желаемых результатах социализации. В том случае, когда распространенные (модальные)

характеристики личности постоянно отклоняются в одном и том же направлении от официально прописанной концепции роли, сходные особенности личностного воплощения этой роли многими 'носителями закрепляются институционально в качестве измененного набора ролевых ожиданий. Каждое такие изменение роли обладает разветвленным влиянием на соответствующую совокупность ролей, что, в свою очередь, приводит к модификациям социальной структуры. Аналогичным образом наличие или отсутствие тех или иных типов личности для пополнения определенных ролевых арсеналов в конечном счете сказывается на формировании ролей (19).

Последний пункт позволяет проследить, как возникает производная функциональная зависимость в отношениях социальной структуры и личности. По мнению Фромма, вполне возможно выявить общие контуры социального характера, который способен привести в действие ту или иную конкретную социальную систему. Я готов согласиться, что определенные социальные структуры попадают в зависимость от появлении на социальной арене новых ролевых субъектов с их специфическими мотивациями, аттитюдами и уровнями толерантности. Однако достаточно часто (если не всегда) роли формируются заранее таким образом, чтобы использовать именно те личностные характеристики, которые имеются в наличии. Взаимное приспособление как раз и представляет собой такой непрекращающийся процесс осмысления и переосмысления обоюдной зависимости, существующей между совокупными резервами личностных типов и запросами социальных структур.

Изучению этих функциональных зависимостей я бы уделил особое внимание при разработке правой стороны моей модели личности в обществе, которой обычно пренебрегают исследователи. При этом я рекомендовал бы использовать пока еще несовершенные теории ролевых изменений, вскрывающие узловые динамические моменты всего интеракционного процесса. В качестве дополнения к такого рода анализу я мог бы предложить выборочное исследование

социальных движений. Здесь в ходе прямых наступательных действий против системы на макроуровне происходит перевод на язык культурных и структурных изменений конкретных личностных ориентации значительной части населения. В данном случае законодательные успехи социальных движений и осуществляемая ими перестройка структур власти представляют первостепенный интерес с точки зрения тех новых или измененных социальных ролей, в которых эти явления, в конце концов, находят свое воплощение. Не менее любопытным будет процесс последующего социального распространения этих новаций путем изменения соответствующих ролевых наборов. Интересует ли нас совокупность личностных воздействий на социальные роли или мы заняты поиском конечного влияния на них социальных движений и прочих типов коллективного поведения, мы должны всегда учитывать разнообразные формы взаимозависимости между субъектами интеракции.

Разработку верхней части левой стороны модели (также незаслуженно обойденной вниманием специалистов) я бы начал с обобщения межличностного опыта, применив этот метод при исследовании более крупных структурных детерминант социализирующего воздействия ситуаций, как это часто делают Инкелес и Кон. Изучение опосредованного социального научения, которое осуществляется в контексте ситуационно-организованного межличностного общения, следует дополнить анализом параллельного процесса, а именно - непосредственной передачи ценностей в виде поведенческих норм и концепций реальности. Тогда важнейшей стороной процесса социализации окажется согласование обеих форм социального научения.

Возвращаясь в заключение к своей модели, напомню о некоторых следствиях, которые вытекают из моего намерения анализировать отдельные звенья социализации в общем контексте социализационного цикла. Во-первых, модель может служить обоснованием социальной необходимости нашей работы и того потенциального вклада, который мы можем внести в осмысление

социальной динамики. Во-вторых, циклический характер модели показывает, что воздействие каждого отдельного звена социализации, рассмотренное как изолированный процесс, не тождественно его влиянию как части целостного цикла.

Литература

1. Benedict R. Patterns of culture. - Boston, 1934.

2. Boutilier R.G., Roed J.C., Svedsen A.C. Crises in the two social psychologies: a critical comparison

// Social psychology quarterly. -1980,vol.43, N l.-P.5-17.

3. Durkheim E., Mauss M. De quelque formes primitives de classification. // L'Annee sociologique. -

1901-1902, №6.-P. 1-72.

4. Fromm E. Psychoanalytic characterology and its application to the understanding of culture. // Culture and personality. - N.Y., 1949. -P. 1-12.

5. House J.S. The three faces of social psychology. // Sociemetry. -1977, Vol. 40, № 2. - P. 161-177.

6. House J.C. Social structure and personality. // Social psychology: sociological perspectives. - N.Y.,

1981.-P. 525-561.

7. Inkeles A. Exploring individual modernity. - N.Y., 1983.

8. Inkeles A., Smith D. Becoming modern: individual change in six developing countries. - Cambridge

(MA), 1974.

9. Kardiner A. The individual and his society: the psychodynamics of primitive social organization. -

N.Y., 1939.

10. Kardiner A. The psychological frontiers of society. - N.Y., 1945.

11. Kelsen H. Society and nature: a sociological inquiry. - Chicago, 1943.

12. Kohn M.L. Class and conformity: a study in values. - Chicago, 1969.

13. Kohn M.L., Schooler С Work and personality an inquiry into the impact of stratification. -Norwood, 1983.

14. Martindale D., MonachesiE.D. Elements of sociology. -N.Y., 1951.

15. McMahon A.M. The two social psychologies: postcrises directions. // Annual review of sociology. -1984, vol. 10.-P. 121-140

16. Parsons Т. The social system. - N.Y., 1951.

17. Struker Sh. Developments in two social psychologies. //Sociometry, 1977, vol. 40, N2. -P. 145-160.

18. Turner R.H The real self: from institution to impulse. // American journal of sociology. - 1976, vol., 81,-P. 989-1016.

19. Turner R H., Colomy P. Roldifferentiation. // Advances in group processes theory and research. -Vol. 5. - Greenwich, 1988.

20. Veblen Th. The instinct of workmanship and the state of the industrial arts.- N.Y, 1914.

21. Williams R M. American society: a sociologica interpretation. - N.Y., 1951.

КОНМ.Л.

СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА И ЛИЧНОСТЬ: ПОДЛИННО СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К СОЦИАЛЬНОЙ

психологии

KOHN M.L.

Social structure and personality: A quintessentially sociological approach

to social psychology // Social forces. -1989. - Vol. 68, № 1. - P. 26-33¹). Перевод П.Б.Ерасова

Мой главный тезис, сжато сформулированный в заголовке статьи, прост, четок и не претендует на новизну. Он выдвигался уже неоднократно, прежде всего в опубликованной десять лет назад оcтрополемической статье Дж.Хауса "Три лица социальной психологии" (2). Поэтому я не скажу ничего особенно оригинального, а хочу просто еще раз обосновать хорошо известную, но пока обойденную вниманием идею, а также попытаюсь более полно, чем это делалось прежде, раскрыть ее содержание и определить вытекающие из нее следствия.

Фокусом изучения социальной структуры и личности выступают отношения между макросоциальными феноменами и психологией индивида. Как утверждал Хаус, это "лицо" социально-

¹⁾ ©The University of North Carolina Press, 1989.

психологического анализа крайне важно, поскольку оно уравновешивает растущую "микросоциальную" направленность традиционной социальной психологии (как в психологическом, так и в социологическом ее вариантах). С моей точки зрения, за прошедшие десять лет социальная психологии еще больше увлеклась "микросоциальным" и стала еще равнодушнее к "макросоциальному". В то же время социология, повторяя ошибку Дюркгейма, в основном продолжает строить гипотезы относительно психологических процессов, вместо того чтобы действительно изучать их. В результате многое из того, что социология могла бы внести в осмысление реального функционирования индивида в обществе, теряется в пропасти, разделяющей психологическую социальную психологию и небрежную в своих теориях и методах социологию.

В этих заметках я остановлюсь на том, что я считаю проблематичным в исследованиях, которые определяются как социально-психологические. Однако, чтобы не создавалось впечатления, что мои критические замечания касаются только тех социологов, которые называют себя социальными психологами, я сразу же скажу, что их грех деяния бледнеет по сравнению с грехом недеяния других социологов. Социальные психологи, по крайней мере, признают существование людей. Другие же социологи иногда действуют так, словно они считают, что социальные институты функционируют без участия людей, либо без помощи тех участников, которые ведут себя, как люди.

И последнее предварительное замечание. Я не смогу здесь ничего сказать ни о влиянии личности на положение, занимаемое индивидом в социальной структуре, ни о ее влиянии на саму социальную структуру (несмотря на то; что выводы моих собственных исследований свидетельствуют о двустороннем характере связи между социальной структурой и личностью (6)). Эти вопросы слишком сложны для того, чтобы их можно было осветить в столь короткой статье. Я предпочел бы, чтобы мои заметки рассматривались как дополнение к великолепному обзору социально-психологической теории, содержащемуся в статье

Р.Тернера, где он акцентирует воздействие личности на социальную структуру и скрупулезно анализирует этот процесс (8).