Маска как эстетический объект

В новое и новейшее время в изобразительном искусстве маска утрачивает свое первоначальное значение, эстетизируется и становится объектом эстетического восприятия и изображения. Начало этого процесса можно отнести еще к античному времени: когда на статуэтке изображался актер (чаще всего комедийный), держащий театральную маску, последняя выступала как предмет для изображения. То же самое можно сказать и об изображениях масок на керамических сосудах.

В XX веке маски как атрибут изображаемого (а не как самостоятельный образ, несущий собственную функцию) используются художниками-сюрреалистами.

Учитывая постоянное значение для масок средств массовой культуры, их вновь и вновь использующих, особый интерес представляет применение маски в кино.

Карнавальные маски в кино

Фильм Эйзенштейна «!Que viva Mexico!» (великим режиссером снятый, но из-за вмешательства Сталина несмонтированный) использует в предполагавшейся финальной части образность мексиканского народного праздника Дня Мертвых. Во время этого праздника дети пользуются масками, изображающими череп (это было отражено и в мексиканской графике — у Прасады ¹⁷).

В более позднем фильме — во второй серии «Ивана Грозного» (японская) маска, запечатленная и на одном из его рисунков, вводится в сцене пира опричников. К этому времени Эйзенштейн теоретически много работает над вопросами, связанными с пониманием маски в искусстве и с анализом тех противопоставлений (как мужской—женский), для карнавального переворачивания которых маски используются.

Следует также отметить, что в предшествующей этой сцене части фильма Эйзенштейн реконструирует (совсем в духе Евреинова!) древнерусскую церковную мистериальную сцену «Пещное действо». Иначе говоря, в фильме даны разные версии использования масок и приемов, с ними связанными, разработанных в истории театра.

Заметим, что масками Эйзенштейн пользовался начиная с первого свого полнометражного фильма «Стачка», где зооморфные маски и клички относятся к разоблачаемым провокаторам. Это возрождение архетипических образов в новом политическом контексте напоминает об иллюстрации к идее современного тотемизма в книге Леви-Строса «Мысль дикаря». Там использована французская политическая карикатура позапрошлого века, где вводились образы животных, подобные тотемным маскам.

Свой общетеоретический трактат об искусстве и «основной его проблеме» Эйзенштейн начинает с рассуждения о цирке как о самом неумирающем искусстве ¹⁸. Основание этому он видел в принципиальной ориентированности цирка на подсознание зрителя, исключавшее какие-либо виды идеологического контроля. Естественно значение для ранней его системы аттракционов прямой клоунады, которая видна и в его театральной постановке «Мудреца» и в частично сохранившейся киноленте «Дневник Глумова», которой спектакль кончался. Мне представляется продуктивным сопоставить этот клоунский цирковой фильм начинающего великого кинорежиссера с телевизионным фильмом «Клоуны» другого великого режиссера — Феллини, чьи совпадения с Эйзенштейном бросаются в глаза (в частности, их объединяло мышление в зрительных образах, отраженных в фильмах и рисунках; есть и немногие содержательные аналогии — маски черепов в мексиканском фильме напоминают множество черепов в фильме «Рим», но здесь сходство могло быть порождено католической образностью, по сути архетипической). В обоих сопоставляемых фильмах широко используется цирковая техника (у Феллини в особенности в эпизоде «Похороны клоуна»), в том числе клоунские маски. Но есть и любопытное различие — Феллини считает клоунаду отживающей, как и все ее атрибуты. Эйзенштейн, напротив, видит в цирке и клоунаде (а, значит, и в маске) залог жизненности искусства.
------------------
17 [Sayer 1994 (ed.)].
18 [Эйзенштейн 2002].

344
Было бы интересно узнать, как сложится судьба цирковых и клоунских приемов, в том числе и масок, в ближайшем будущем и кто из двух гениев окажется победителем в этом споре. Роль масок в таких популярных сериях, как посвященная Фантомасу, делает вероятным предположение, что массовое сознание, как и в предшествующие века, будет пользоваться масками.

Литература

Бахтин 1965 — Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М.: Изд-во худ. лит., 1965.
Берлев, Ходжаш 2004 — Берлев О. Д., Ходжаш С. И. Скульптура Древнего Египта в собрании Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. М.: Вост. лит., 2004.
Большаков 2001 — Большаков А. О. Человек и его двойник. Изобразительность и мировоззрение в Египте Старого Царства. СПб.: Алетейя, 2001.
Виноградов 1999 — Виноградов В. В. История слов. М.: Ин-т рус. яз. РАН, 1999.
Зализняк 2004 — Зачизняк А. А. Древненовгородский диалект. М.: Языки слав, культуры, 2004 (2-е изд.).
Иванов 1998— Иванов Вяч. Вс. Эстетика Эйзенштейна // Избр. тр. по семиотике и истории культуры. Т. 1. М: Языки рус. культуры, 1998. С. 141—378.
Леви-Строс 2000 — Леви-Строс К. Путь масок / Пер. А. Б. Островского // Леви-Строс К. Путь масок. М: Республика, 2000. С. 19—156.
Пропп 1927 — Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л.: ЛГУ, 1946.
Эйзенштейн 2002 — Эйзенштейн С. М. Метод. Т. 1. Grundproblem. Т. 2. Тайны мастеров. М.: Музей кино. Эйзенштейн-Центр, 2002.
Hawkins 2000 — Hawkins J, D. Hieroglyphic Luwian Inscriptions. Vol. I—HI. London, 2000.
Hocart 1927 — Hocart A. M. Kingship. Oxford: Clarendon Press, 1927. Hocart 1970 — Hocart A. M. Kings and Councillors. Chicago; London: Chicago University Press, 1970.
Ivanov 1999— Ivanov V. V. Traces of Indo-European medical magic in an Old English charm// lnterdigitations. Essays for Irmengard Rauch / Ed. by G. F. Carr, W. Harbert, L. Zhang. NY: Peter Lang, 1999. P. 1—24.
Jakobson 1958 — Jakobson R. Czech Mediaeval Mock Mystery // Leo Spitzer-Festschrift. Bern, 1958 (так же переиздано в Selected Writings).
Sayer 1994 (ed.)— SayerCh. (ed.). The Mexican Day of the Dead: An Anthology. Boston; London: Shambala Redstore Edition, 1994.
Turner 1982— Turner V. From Ritual to Theatre. The Human Seriousness of Play. New York: PAJ Publication, 1982.
Watkins 1995 — Watkins C. How to kill a Dragon. Oxford: Oxford University Press, 1995.

Postscriptum

Статья была написана для каталога выставки Масок, предполагающейся в Государственном Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в 2006 г. Основное содержание работы было доложено 7 июня 2005 г. на конференции об идентичности в Институте славяноведения РАН.