Выраженный интерес к темам смерти, болезни, похорон, поминок, кладбища; внимание к некрологам, неблагоприятным прогнозам на будущее.
Надо признать: Борис Орлов — большой «мастер» апокалиптических прогнозов. Прочитаешь его вирши — и жить не захочется. Ниже приводятся избранные «перлы» орловского стихотворчества, от многочисленности которых, надеемся, не пострадает ничья неокрепшая психика.
«Вся страна — и голоса, и леса —
Как нейтральная лежит полоса.
Вся пристреляна на звук и на свет.
Вроде есть в ней жизнь, а вроде бы нет».
«По ночам кружатся в танце
освещённые белыми прожекторами
Кремлёвские башни
в куклусклановских балахонах
перед Красной площадью,
словно перед костром,
сжигающим Россию».
«Нет над страной ни одного просвета.
Пожарища и пепел вдоль границ».
«Душно и муторно. Скука смертельная.
Кто не спивается — сходит с ума.
В прозрачной водке, как в лекарстве,
Дрожит полночная звезда.
А время, словно в мёртвом царстве,
Остановилось навсегда».
«И душно, и шатко, как в трюме.
Ни окон вокруг, ни дверей.
Кто не приспособился — умер,
Жизнь жёстче, коварней, хитрей.
Темно. И душа не согрета
Надеждой… Не песни, а вой».
«Жертвы перестройки оказались напрасными,
распадаемся тихо на касты.
Победили не белые и не красные,
а обыкновенные педерасты».
«Наш строй — анахронизм… Мою Рассею
В пещеру тащат. Что же чушь несём?!
Строй сам растёт — не пашут и не сеют,
А воры для него — как чернозём».
«Нас клеймят, как безропотный скот,
Опьянев от хмельного азарта».
«Кровь обезжизневает стронций.
Смерть косу точит над страной».
«Затоплены поля, поломан лес,
Не отличить в дыму позор от славы».
«Всё рухнуло в тартарары.
Вокруг торжествует Вандея».
«Россия, не зная курса,
Плывёт себе наугад.
Как первый отсек — от «Курска»,
Оторван Калининград».
«Потерялась на жизнь надежда —
У властей винегрет в голове.
Ты умрёшь под забором коттеджа
Собирая бутылки в траве.
Проститутка в прозрачной блузке
Усмехнется: «Старик был глуп»,
И охранник «нового русского»
Закопает на свалке труп».
Приведённые строки пропитаны смертельной ненавистью к современной России, автор последовательно рисует картину мира в чёрных тонах, не сознавая, что на деле отражает не окружающую реальность, а собственный внутренний мир, полный мрака и отчаяния.
Похоронно-кладбищенская нота является стойким лейтмотивом всего «творчества» Бориса Орлова. Приведём лишь небольшую часть цитат, достойных автора современного рифмованного «Некрономикона»:
«Оградки. Скопление холмиков голых
И приторный запах белил.
Но кладбище — это село, а не город:
Нет многоэтажных могил».
«Копии портретов на эмали —
Жертвы! Ближе к кладбищу стезя».
«На кладбище толчётся мошкара
над плитами ушедших по дороге
бесплотной. Чахлый вечер и жара.
И вдовий стрёкот горестной сороки».
«Жизнь приукрасить не жалеют краски,
Но горько у кладбищенских оград».
«Служил… и заслужил я два квадратных метра
Кладбищенской земли и похоронный залп».
«Обнюхивает, как зверёк, меня
колючий куст в кладбищенском саду».
«Все поколения потеряны,
Когда они уйдут с земли.
Они забыты и оболганы.
На прах надеты удила».
«Словно гроб с Неизвестным солдатом,
Мы эпоху несём на плечах».
«Горбы земли — могильные холмы.
Горбатого могила не исправит…»
«Я в небо шёл землистыми дорогами
И ни к одной не прислонялся касте.
Подписывался лишь под некрологами…»
«Ещё не похоронен… Но дорога
Открыта к Богу. Стынет мрамор лба.
За чёрною оградой некролога
Покоится свершённая судьба.
Оборван лёт гнедой коварной крови —
Остыла… И дыряв, и пуст карман.
Ещё чуть-чуть… и крышка гроб закроет,
Как корочка наскучивший роман».
«Всех усопших земля приютила —
Спят в ней прадеды, деды, отцы…
И звенит в русской церкви кадило,
Как на тракте звенят бубенцы».
Вот так «птица-тройка»! Кто ж тебя такую загробную выдумал?! А это Борис Орлов, стихоплёт и нек-романтик, говорящий изумлённому читателю:
«Не боюсь сыграть в сосновый ящик,
Полюбив вечернюю зарю».
В самом деле, чего тут бояться? Вокруг тишь, покой и молчаливый неконфликтный народ:
«Покойники — тихие люди,
Не надо бояться могил».
И как апофеоз — закономерный некрофильский финал:
«Лягу в русскую землю — нет чести другой!»
Так и хочется возразить автору этих строк: «Нет же, есть и другая честь — жить на благо своей Родины, служить её народу, возрождать отечественную культуру, ценить каждый миг бытия!» Но увы, для смертелюбивого создания жизнь в тягость, оттого и «честь» — специфическая, и желания — изощрённые:
«Отпоют священники и ветры
Прах. И ляжет крест на аналой.
Я хочу, чтоб два квадратных метра
Оставались русскою землёй».
Конечно, забота о «русскости» своих законных двух кладбищенских метров — штука полезная. Однако куда важнее, чтобы русской оставалась и остальная земля, в трудах и боях приращённая к России нашими предками. Хотя… что Борису Орлову до живых! — своя могила ближе к телу…