Будет светлой, стройной, длинноволосой

Девочка, что вскричала в чреве твоем.

К ней короли будут свататься,

За нее бойцы свою жизнь отдадут.

Королевы будут завидовать ей,

Совершенством будет краса ее.

С горьким спутником убежит она

Из пределов родного Улада.

В сущности, этим портретным характеристикам может соответствовать не только красавица, но и просто миловидная девушка. А об особенной красоте героини говорит реакция людей на её облик – «короли будут свататься», «жизнь отдадут» …

После этого Катбад положил руку на чрево женщины и ощутил трепет, словно дрожь, под рукой своей.

— Поистине, — сказал он, — здесь девочка. Да будет имя ее подобно трепету: Дейрдре. Много зла произойдет из-за нее.

Когда девочка родилась, Катбад запел:

— О Дейрдре, высокого мужа отвергнешь ты,

Из-за дивной красы лица твоего

Много невзгод принесешь ты Уладу,

О благородная дочь Федельмида!

Будут долгими скорби после тебя,

О женщина, подобная пламени!

При жизни твоей случится изгнание

Трех сыновей благородного Уснеха.

При жизни твоей деянье жестокое

Совершится впоследствии в ЭмайнЭмайн — столица уладов, ныне Невен-Форт. в трех километрах к западу от города Армага (остатки древних стен видны там еще сейчас). Согласно хроникам, она была основана королем Кимбайтом в 300 г. до н. э. и разрушена врагами около 230 г. и. э..

Будет долгой память о лице твоем.

Из-за тебя падут сыны королевские.

— Смерть этой девочке! — воскликнули улады.

— Нет! — сказал король Конхобар. — Отнесите ее завтра ко мне. Она будет воспитана, как я прикажу, и, когда вырастет, станет моей женой.

Улады не посмели противоречить ему. Как он сказал, так и было сделано.

Она воспиталась под надзором Конхобара и, когда выросла, стала красивейшей девушкой во всей Ирландии. Она жила все время в отдельном доме, чтобы ни один улад не мог ее увидеть.

Однажды зимой приемный отец Дейрдре обдирал во дворе, на снегу, теленка, чтобы приготовить из него обед для своей воспитанницы. Прилетел ворон и стал пить пролитую кровь. Увидела это Дейрдре и сказала Леборхам:

— Три цвета будут у человекаТри цвета будут у человека — формула красоты, встречающаяся в сказках многих народов, в том числе и русского, но особенно излюбленная у кельтов., которого я полюблю: волосы его будут цвета ворона, щеки — цвета крови, тело — цвета снега.

— Честь и удача тебе! — воскликнула Леборхам. — Недалек от тебя такой человек, в этом же дворе он — НайсиHaйси — сын Уснеха от Айльбе, сестры Конхобара; таким образом, Haйcи — племянник короля, своего соперника., сын Уснеха. (племянник короля)

«— Не буду я здорова, пока не увижу его», — сказала Дейрдре».

Эта формула портрета (три цвета) вошла в историю литературы, и еще не раз повторялась в разных произведениях. Мы знаем ее по сказке о Белоснежке.

«Давным-давно жила-была красавица королева. Однажды она шила у окна. На окно вспрыгнул ворон. Он неожиданности королева нечаянно уколола иголкой палец и капелька крови упала на лежавший на подоконнике снег.

Таким прекрасным показался ей алый цвет крови на белоснежном покрове, что королева вздохнула и сказала:

- Ах, как бы мне хотелось иметь ребёночка с белым, как снег, личиком, с алыми, как кровь, губками и локонами чёрными, как смоль.

И вскоре она родила девочку: белокожую, с алыми, как кровь, губками и волосами чёрными, как смоль. Королева назвала её Белоснежкой».

В эпоху Возрождения поэты попробовали состязаться с живописью, считавшейся совершеннейшим из искусств. Л. Ариосто в «Неистовом Роланде» (1516) описал прекрасную волшебницу Альцину.

Такой механический набор признаков внешности не складывается в цельную картину.

Вся ее особа сделана на диво,

Как будто бы кистью творца-чародея:

Косы белокурой длинные извивы

Чистого злата и ярче и светлее;

Разлиты по щечке нежной и красивой

Смешанные краски розы и лилеи.

Слоновою костью чело отливало,

Очерчено в меру, ни крупно, ни мало,

Из-под черных бровей тончайшей аркады

Два глаза, вернее, два солнца блистают,

Скупых на ласку, хоть щедрых на взгляды,

А вкруг них шаловливо Амур летает,

Рассеивая стрелы, все полные яда,

И у всех на глазах сердца уловляет.

А носик, нисходящий к щекам румяным,

И зависть сама не укорит изъяном.

Промежду двух ямок в укромном местечке

Рот кистью природы расцвечен сугубо.

Там пред нами две узких жемчужных речки

То откроют, то скроют прелестные губы,

Оттуда текут учтивые словечки,

Что нрав умягчат самый злой и грубый,

И там же родятся те сладкие смехи,

Что сводят на землю райские утехи.

Прочего не видит сам Аргус стоокий;

Но следует думать, что так же исправно

Все то, что скрыто, как и то, что явно.

Отточены руки по мерке единой,

И можно дивиться каждую минуту

Форме той кисти неширокой и длинной,

Где нету бугорочка, ни жилки вздутой.

Ариосто. Неистовый Роланд, VII, 11--15.

В литературе новейшего времени портрет служит в основном для передачи связи между внешностью и внутренним миром. Или передает отношение повествователя к этому персонажу.

В литературе 19 века можно выделить два основных вида портрета: экспозиционный портрет и динамический.

Экспозиционный портрет: подробнейшее перечисление деталей лица, фигуры, одежды, отдельных жестов и других примет внешности. Так описывались персонажи у представителей «натуральной школы» 1840-х годов – мелкие чиновники, мещане, купцы, извозчики и др., которые стали изучаться как социальные типы. Все в них должно было выдавать принадлежность к социальной группе.

Этап развития экспозиционного портрета – психологический портрет, где преобладают черты внешности, свидетельствующие о свойствах характера и внутреннего мира. А не о принадлежности к группе.

Динамический портрет - в творчестве Л. Толстого, Достоевского, Чехова. Индивидуальное в героях заметно преобладает над социально-типическим. Вместо подробного перечисления черт наружности - краткая, выразительная деталь, возникающая по ходу повествования.

Развитие портрета в литературе: Переход от многословия к краткости, от перечисления деталей к небольшому числу отдельных выразительных деталей, фиксации душевных состояний, связанных с конкретной ситуацией.

От условного портрета, через портрет-характеристику – к портрету как средству проникновения в мир неповторимой личности.

Место портрета в композиции литературного произведения:

С портрета может начаться знакомство читателя с героем (Обломов), но портрет может быть дан как в середине, так и в конце произведения.

Портрет может быть монолитным, когда автор все особенности внешности героя привел сразу, единым «блоком» (Одинцова, Раскольников, князь Андрей), и «разорванным», при котором портретные черты «рассеяны» по тексту (Наташа Ростова);

Портрет может быть приведен повествователем или кем-то из персонажей (портрет Печорина рисуют Максим Максимыч и путешествующий офицер)

портрет может быть ироничным, сатирическим.

может быть описано только лицо героя или вся фигура, одежда, жесты, манеры;

портрет может быть фрагментарным: изображен не весь облик героя, а только характерная деталь, черта.

ПРИМЕРЫ ПОРТРЕТА

Экспозиционный портрет, введенный в произведение таким образом, что портрет становится сюжетообразующим фактором.

Пушкин, «Борис Годунов».

Гришка Отрепьев бежал из монастыря, находится в кабаке на Литовской границе с другими монахами. Приходят приставы, ищут Гришку, подозревают другого монаха, Мисаила.

П р и с т а в.
Кто здесь грамотный?
Г р и г о р и й (выступает вперед).
Я грамотный.
П р и с т а в.
Вот на! А у кого же ты научился?
Г р и г о р и й.
У нашего пономаря.
П р и с т а в (дает ему указ).
Читай же в слух.
Г р и г о р и й (читает)."Чюдова монастыря недостойный чернец Григорий, из роду Отрепьевых, впал в ересь и дерзнул, наученный диаволом, возмущать святую братию всякими соблазнами и беззакониями. А по справкам оказалось, отбежал он, окаянный Гришка, к границе Литовской..."
П р и с т а в (Мисаилу).
Как же не ты?
Г р и г о р и й.
«И царь повелел изловить его...»
П р и с т а в.
И повесить.
Г р и г о р и й.
Тут не сказано повесить.
П р и с т а в.
Врешь: не всяко слово в строку пишется. Читай: изловить и повесить.
Г р и г о р и й.
«И повесить. А лет ему вору Гришке от роду..... (смотря на Варлаама) за 50. А росту он среднего, лоб имеет плешивый, бороду седую, брюхо толстое.....»
(Все глядят на Варлаама.)
П е р в ы й п р и с т а в.
Ребята! здесь Гришка! держите, вяжите его! Вот уж не думал, не гадал.
В а р л а а м (вырывая бумагу).
Отстаньте, сукины дети! что я за Гришка? – как! 50 лет, борода седая, брюхо толстое! нет, брат! молод еще надо мною шутки шутить. Я давно не читывал и худо разбираю, а тут уж разберу, как дело до петли доходит.
(Читает по складам.)
«А-лет е-му от-ро-ду..... 20». – Что брат? где тут 50? видишь? 20.
В т о р о й п р и с т а в.
Да, помнится, двадцать. Так и нам было сказано.
П е р в ы й п р и с т а в (Григорию).
Да ты, брат, видно забавник.
(Во время чтения, Григорий стоит потупя голову, с рукою за пазухой.)
В а р л а а м (продолжает)."А ростом он мал, грудь широкая, одна рука короче другой, глаза голубые, волоса рыжие, на щеке бородавка, на лбу другая". Да это, друг, уж не ты ли?
(Григорий вдруг вынимает кинжал; все перед ним расступаются, он бросается в окно.)
П р и с т а в ы.
Держи! держи!
(Все бегут в беспорядке.)

Портреты для размышления.

Н. Гоголь, «Мёртвые души»

Павел Чичиков:

"... господин, не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так, чтобы слишком молод..."

Чичиков не первый красавец, но зато таков, как следует быть мужчине, что будь он немного толще или полнее, уж это было бы нехорошо.

Все постороннее было в ту ж минуту оставлено и отстранено прочь, и все было устремлено на приготовление к балу; ибо, точно, было много побудительных и задирающих причин. Зато, может быть, от самого создания света не было употреблено столько времени на туалет. Целый час был посвящен только на одно рассматривание лица в зеркале. Пробовалось сообщить ему множество разных выражений: то важное и степенное, то почтительное, но с некоторою улыбкою, то просто почтительное без улыбки; отпущено было в зеркало несколько поклонов в сопровождении неясных звуков, отчасти похожих на французские, хотя по-французски Чичиков не знал вовсе. Он сделал даже самому себе множество приятных сюрпризов, подмигнул бровью и губами и сделал кое-что даже языком; словом, мало ли чего не делаешь, оставшись один, чувствуя притом, что хорош, да к тому же будучи уверен, что никто не заглядывает в щелку. Наконец он слегка трепнул себя по подбородку, сказавши: «Ах ты мордашка эдакой!» — и стал одеваться. Самое довольное расположение сопровождало его во все время одевания: надевая подтяжки или повязывая галстук, он расшаркивался и кланялся с особенною ловкостию и хотя никогда не танцевал, но сделал антраша. Это антраша произвело маленькое невинное следствие: задрожал комод, и упала со стола щетка.

Степан Плюшкин:

"... Долго он не мог распознать, какого пола была фигура: баба или мужик. Платье на ней было совершенно неопределенное, похожее очень на женский капот, на голове колпак, какой носят деревенские дворовые бабы, только один голос показался ему несколько сиплым для женщины ..."

"... Ой, баба! ой, нет! [...] Конечно, баба! ..." (Чичиков о внешности Плюшкина)

"... По висевшим у ней за поясом ключам и по тому, что она бранила мужика довольно поносными словами, Чичиков заключил, что это, верно, ключница..."

У Плюшкина худое и небритое лицо с маленькими глазами:

"... это был скорее ключник, чем ключница: [...] весь подбородок с нижней частью щеки походил у него на скребницу из железной проволоки, какою чистят на конюшне лошадей..."

"... такого он [Чичиков] еще не видывал. Лицо его не представляло ничего особенного; оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков, один подбородок только выступал очень далеко вперед, так что он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать; маленькие глазки еще не потухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши ..."

"... Гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами и стараньями нельзя бы докопаться, из чего состряпан был его халат: рукава и верхние полы до того засалились и залоснились, что походили на юфть*, какая идет на сапоги; назади вместо двух болталось четыре полы, из которых охлопьями лезла хлопчатая бумага. На шее у него тоже было повязано что-то такое, которого нельзя было разобрать: чулок ли, подвязка ли, или набрюшник, только никак не галстук ..." (* юфть – грубая кожа)

"... если бы Чичиков встретил его, так принаряженного, где-нибудь у церковных дверей, то, вероятно, дал бы ему медный грош. Но пред ним стоял не нищий, пред ним стоял помещик ..."

"... Лицо его не представляло ничего особенного; оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков..."

На невзрачном лице Плюшкина особенно выделяется подбородок:

"... один подбородок только выступал очень далеко вперед, так что он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать ..."

Л. Толстой, «Война и мир»

Внешность Наташи Ростовой в детстве в 13 лет (в 1805 году):

"...Какое прелестное дитя..."
"...Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, выскочившими из корсажа от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка..." (описание из 1-ого тома)

Внешность Наташи в 28 лет (в 1820 году):

"...Наташа вышла замуж ранней весной 1813 года, и у ней в 1820 году было уже три дочери и один сын, которого она страстно желала и теперь сама кормила. Она пополнела и поширела, так что трудно было узнать в этой сильной матери прежнюю тонкую, подвижную Наташу. Черты лица ее определились и имели выражение спокойной мягкости и ясности. В ее лице не было, как прежде, этого непрестанно горевшего огня оживления, составлявшего ее прелесть. Теперь часто видно было одно ее лицо и тело, а души вовсе не было видно. Видна была одна сильная, красивая и плодовитая самка..."
"...когда прежний огонь зажигался в ее развившемся красивом теле, она бывала еще более привлекательна, чем прежде..."

"...Все, знавшие Наташу до замужества, удивлялись происшедшей в ней перемене, как чему‑то необыкновенному..."
"...Она, то что называют, опустилась. Наташа не заботилась ни о своих манерах, ни о деликатности речей, ни о том, чтобы показываться мужу в самых выгодных позах, ни о своем туалете..."
"...она не занималась ни пением, ни туалетом, ни обдумыванием своих слов <...> ей было совершенно некогда заниматься этим..."

"...В обществе молодую графиню Безухову видели мало, и те, которые видели, остались ею недовольны. Она не была ни мила, ни любезна..."

"...Предмет, в который погрузилась вполне Наташа, – была семья, то есть муж, которого надо было держать так, чтобы он нераздельно принадлежал ей, дому, – и дети, которых надо было носить, рожать, кормить, воспитывать..."

"...Ежели он (муж) заслуживал упреки от Наташи, то только за то, что покупал лишнее и слишком дорого. Ко всем своим недостаткам, по мнению большинства: неряшливости, опущенности, Наташа присоединяла еще и скупость..."

Контраст между двумя образами Наташи. Подумаем об этом. А есть ли он? Может быть, Наташа всегда «была», а не «казалась»? Для неё никогда не имело большого значения, как она выглядит в глазах других людей? И, независимо от того, выглядела она очаровательной или нет, она оставалась собой?...

Княжна Марья:

Княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое, слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», — подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видела хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто-неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало.

Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали все болезненное, худое лицо и делали его прекрасным.

Анатоль:

Потом к ней (сватовство к княжне Марье) подошел Анатоль. Она все еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее руку, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатоль, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад — спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо, совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что-нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко от молчания, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того, в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, — манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера.

"...он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка..."
"...На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто-то такой почему-то обязался устроить для него..."

"...Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно, всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем так, как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного..."