Социальное чувство. общинный дух и развитие характера
После стремления к власти наиболее важную роль в развитии характера играет социальное чувство. Так же как стремление к самоутверждению, оно находит свое выражение в первых побуждениях ребенка, особенно в его желании общения и нежности. Ранее мы объясняли, какие условия необходимы для развития социального чувства; здесь мы снова хотим вкратце остановиться на этом предмете. Общинный дух, или социальное чувство, находится под влиянием как чувства собственной неполноценности, испытываемого человеком, так и компенсаторного стремления к власти. Люди очень восприимчивы ко всякого рода комплексам неполноценности. Процесс психического развития, рост тревожности, которая заставляет искать компенсации и безопасности, начинается в тот момент, когда появляется чувство неполноценности. В правилах воспитания детей должно быть учтено то, что мы понимаем присущее детям ощущение собственной неполноценности. Эти правила можно сформулировать следующим образом: не делайте жизнь для ребенка слишком мрачной и не позволяйте ему слишком рано увидеть темную сторону жизни. Дайте ему шанс ощутить радость бытия. По экономическим причинам применить эти правила на практике не всегда представляется возможным. К несчастью, многие дети вырастают в условиях бедности и нужды. Физические дефекты также играют важную роль, поскольку они делают нормальную жизнь невозможной и внушают ребенку мысль, что он нуждается в особых привилегиях. Дети, познавшие на собственном опыте, что такое бедность или увечье, с неизбежностью будут считать, что жизнь дурно с ними обошлась. От этого, в свою очередь, возникает большая опасность того, что их социальное чувство будет аномальным.
Мы не можем судить о каком-либо человеческом существе иначе, как используя в качестве мерки социальное чувство и оценивая мысли и действия данного человека с помощью этой мерки. Мы должны придерживаться этой точки зрения, поскольку любой индивидуум внутри общественного организма обязан быть его частью. Мы должны осознать свой долг по отношению к себе подобным. Мы со всех сторон окружены обществом и должны жить согласно логике общественного существования. Эта логика определяет тот факт, что для оценки себе подобных нам требуются какие-то ясные критерии. Степень развития социального чувства у того или иного индивидуума — единственный критерий человеческих ценностей, чья величина абсолютна. Мы не можем отрицать нашу психологическую зависимость от него. Никто из людей не способен полностью игнорировать свое социальное чувство.
Всем нам отлично известно, что у нас есть обязанности по отношению к себе подобным. Наше социальное чувство постоянно напоминает нам об этом. Это не означает, что оно постоянно присутствует в нашем сознании и мыслях; однако для того, чтобы отказаться от социального чувства и отвергнуть его, требуется некоторая решительность. Кроме того, социальное чувство настолько всеобъемлюще, что никто не способен начать ни одного действия, не сверившись предварительно с ним. Необходимость найти оправдание каждому поступку и мысли порождается нашим бессознательным ощущением общественного единства. По крайней мере, это причина того, почему мы ищем смягчающих обстоятельств для оправдания наших действий. Интересно, что социальное чувство настолько фундаментально и важно, что даже если эта способность учитывать интересы других у нас отстает в развитии от уровня большинства людей, мы тем не менее прилагаем усилия к тому, чтобы казаться не хуже их. Это означает, что притворное социальное чувство порой используется для прикрытия антисоциальных мыслей и поступков, которые являются истинными проявлениями натуры данной личности. Рассмотрим несколько примеров, демонстрирующих злоупотребление социальным чувством.
Однажды молодой человек рассказал нам, как он с несколькими товарищами отправился на остров в море, где они провели некоторое время. Случилось так, что один из его спутников, наклонившись с обрыва, потерял равновесие и упал в море. Наш молодой человек с большим интересом наблюдал, как падает его товарищ. Позднее, размышляя над этим случаем, он осознал, что такое поведение не показалось ему странным. Правда, упавший в море молодой человек был спасен, но мы со всем основанием можем утверждать, что социальное чувство рассказчика минимально. Мы не изменим это мнение, даже если узнаем, что он за всю жизнь не причинил никому вреда или что порой он был кому-то добрым другом.
Наше предположение должно быть подкреплено другими фактами. Часто этому человеку приходила в голову одна и та же мечта: жить в изоляции от всех людей в хорошеньком домике посреди леса. Эта картина была также любимым мотивом его рисунков. Всякий, кто понимает что-то в фантазиях, а также знает предыдущую историю его жизни, легко распознает присущий ему недостаток социального чувства, подтвержденный и его грезами. Будет справедливо сказать, что психика молодого человека развивалась неравномерно: ему явно не хватает социального чувства.
Разницу между подлинным и фальшивым социальным чувством показывает следующий анекдот. Старушка, пытаясь сесть в автобус, поскользнулась и упала в снег. Она не могла встать, и немало людей в спешке пробежали мимо, не замечая ее положения, пока не подошел мужчина и не помог ей встать. В этот момент другой мужчина, который где-то прятался, вышел и приветствовал ее благородного спасителя такими словами: «Слава Богу! Наконец-то я нашел приличного человека. Я стоял здесь пять минут и смотрел, не поможет ли кто-нибудь старушке. Вы — первый, кто это сделал!» Этот случай демонстрирует, как можно злоупотреблять мнимым социальным чувством. С помощью такого очевидного обмана один человек поставил себя судьей над всеми остальными. Он считает себя вправе хвалить и порицать, но сам не шевельнул и пальцем, чтобы помочь.
Есть и более сложные случаи, в которых оценить социальное чувство того или иного человека не так легко. Единственное, что можно предпринять, — это произвести тщательный анализ. Стоит сделать его, и нам сразу же все станет ясно. Таков, например, случай с генералом, который, зная, что бой уже проигран, продолжал его, что привело к бессмысленной гибели тысяч солдат. Этот генерал заявил, что действовал в интересах страны, и многие с ним согласились. Тем не менее, какими бы соображениями он ни оправдывал свое решение, трудно считать его хорошим человеком.
Чтобы составить верное суждение о таких неясных случаях, нам требуется оценивать их с некоей универсальной точки зрения. В психологии личности такой точкой зрения может служить понятие социальной полезности и блага человечества, «всеобщего благоденствия». Если мы примем эту точку зрения за основу, мы легко сможем принимать решения по конкретным вопросам.
Степень развития социального чувства проявляется во всех действиях индивидуума. Она может очень заметно проявляться внешне, например, в его манере смотреть на других людей, манере пожимать руки, манере говорить. Вся его личность тем или иным способом производит на нас неизгладимое впечатление, которое мы воспринимаем почти интуитивно. Порой из поведения того или иного человека мы бессознательно делаем такие далеко идущие выводы, что все наше отношение к нему в дальнейшем основывается исключительно на этих выводах. В своих лекциях мы только переводим это интуитивное знание в сферу сознания, тем самым давая себе возможность проверить и оценить его и таким образом избежать многих глубоких заблуждений. Ценность этого переноса бессознательной оценки в сферу сознания заключена в том, что благодаря ему мы становимся свободнее от предрассудков (которые появляются, когда мы составляем свои мнения в бессознательном, где они не поддаются нашему контролю и мы не имеем возможности их изменить).
Повторю еще раз: никакую оценку характера человека нельзя делать в отрыве от контекста. Если мы вырвем из его жизни отдельные явления и будем судить их по отдельности — например, только его физический статус, или его социальную среду и воспитание, — мы неизбежно сделаем ошибочные заключения. Это немаловажный факт, поскольку он немедленно снимает с плеч человечества огромный груз. Высокая степень самопознания позволяет нам вести себя более разумно и больше получать от жизни. Наш метод позволяет вмешиваться и оказывать благоприятное влияние на других, особенно на детей, и спасать их от злой судьбы, которая была бы им уготована в ином случае. Таким образом, никто не будет обречен страдать всю жизнь просто из-за того, что воспитывался в плохой семье или его биография складывалась неблагоприятно. Если только мы сможем достичь этого, это будет для нашей цивилизации огромным шагом вперед. Целое новое поколение вырастет, не ведая страха и сознавая, что оно является хозяином своей судьбы!
КАК РАЗВИВАЕТСЯ ХАРАКТЕР
Каждая черта характера, присущая данной личности, олицетворяет направление, в котором ее психика развивалась с раннего детства. Это развитие может идти по прямой или изобиловать поворотами и объездами. В первом случае ребенок стремится к реализации своей цели напрямую, и у него развивается агрессивный, мужественный характер. В начале развития характеру обычно присущи именно такие активные, агрессивные черты. Однако эта линия легко искривляется или меняется.
Первые трудности могут возникнуть, если противостоящие ребенку силы не дадут ему достигнуть своей цели — превосходства на другими — лобовой атакой. Ребенок попытается каким-то образом обойти эти трудности. В результате этого отклонения от прямого пути также возникнут специфические черты характера. Другие препятствия на пути развития его характера — например, физические недостатки, неудачи и поражения, нанесенные окружающими, — оказывают сходное влияние. Далее, огромное значение имеет неизбежное влияние окружающего мира в самом широком смысле слова. Принципы нашей цивилизации, выраженные в требованиях, сомнениях и эмоциях семьи и ребенка, в конечном счете оказывают влияние на его характер. Воспитание в целом применяет методы и социальные установки, рассчитанные на то, чтобы направить развитие ребенка по руслу преобладающих образа жизни и культуры.
Препятствия любого вида имеют роковое значение для развития характера по прямой. Там, где они появляются, путь, выбранный ребенком для достижения своей цели — власти, — станет в большей или меньшей степени отклоняться от прямой. Там, где препятствий нет, усилиям ребенка ничто не будет мешать и он будет подходить к своим проблемам прямо. Назовем такого ребенка ребенком типа А. Во втором случае — тип Б — мы видим совершенно иное дитя. У него отсутствует мужество ребенка типа А. Более того, тип Б уже успел понять, что огонь жжет и что не все вокруг относятся к нему хорошо. Тип Б не пойдет по пути к самоутверждению и власти напрямик, а применит серию обходных маневров. Его психологическое развитие зависит от того, насколько он в этом преуспеет. Эти обходные маневры определят, насколько он осторожен, расположен ли решать жизненные проблемы или он их просто обходит. Ребенок типа Б не будет подходить к решению своих задач и проблем прямо. Если он становится трусливым и робким, не хочет смотреть другим людям в глаза или говорить правду, это не означает, что его цели в чем-то отличаются от целей ребенка типа А. Два человека могут действовать по-разному, но иметь одну цель.
До некоторой степени оба типа могут сосуществовать в одной и той же личности. Это происходит в особенности тогда, когда характер ребенка не полностью сформировался, когда его принципы еще не «окостенели», когда он не всегда выбирает один и тот же путь, а сохраняет достаточную гибкость, чтобы искать другой подход, если первая попытка окажется неудачной.
Стабильность социальной и общинной жизни является первым условием успешной адаптации к требованиям общества. Мы легко сумеем научить ребенка адаптироваться, если его отношение к окружающей действительности не враждебно. Войну в семье можно прекратить только тогда, когда родители способны обуздать свое стремление к власти с тем, чтобы оно не отражалось на ребенке. Если вдобавок к этому родители понимают принципы развития ребенка, им, возможно, удастся избежать развития чрезмерно «прямолинейного» характера, при котором мужество становится безрассудством, а безрассудство переходит в чистой воды эгоизм. Аналогичным образом они смогут избежать и чрезмерной строгости, ведущей к рабскому послушанию. Такого рода ошибки могут заставить ребенка замкнуться в себе, поскольку он будет бояться говорить правду, опасаясь последствий.
Давление на ребенка в педагогике является обоюдоострым оружием — оно приводит к мнимой адаптации. Однако обязательное послушание — это лишь внешнее послушание. Психика ребенка отражает его общее отношение к окружающей действительности. Характер воздействия имеющихся препятствий на волю ребенка — прямой или косвенный — также отражается на его личности. Ребенок обычно не способен оценивать внешние факторы воздействия; а окружающие его взрослые либо ничего о них не знают, либо не могут их понять. Характер встречающихся на пути ребенка трудностей и его реакция на препятствия определяют склад его личности.
Мы также можем классифицировать людей в зависимости от их реакции на трудности. Во-первых, есть оптимисты. Это индивидуумы, развитие характера которых в общем и целом шло по прямой линии. Они встречают все трудности мужественно и не принимают их чересчур всерьез. Они всегда сохраняют веру в себя, а относиться к жизни весело — для них дело сравнительно легкое. Они не требуют от жизни чересчур многого, поскольку у них правильная самооценка и они не считают себя обойденными или ни на что не способными. Поэтому переносить жизненные бури им легче, нежели тем, кому трудности служат лишь очередным оправданием веры в собственную слабость и никчемность. В самых трудных ситуациях оптимисты сохраняют спокойствие и уверенность в том, что ошибки всегда удастся исправить.
Оптимистов сразу можно узнать по манере поведения. Они ничего не боятся, говорят откровенно и свободно и не отличаются ни чрезмерной скромностью, ни чрезмерной сдержанностью. Если бы нас попросили нарисовать портрет оптимиста, мы бы изобразили его с распростертыми объятиями, готовым встретить ими любого себе подобного. Он легко устанавливает контакт с другими людьми и без труда заводит друзей, поскольку он не подозрителен. Его речь не затруднена; он держится и передвигается естественно и легко. В чистом виде такой тип личности встречается редко, если не считать маленьких детей. Однако имеется множество менее выраженных разновидностей оптимизма и способности завязывать социальные контакты, которые нас вполне удовлетворяют.
Совершенно иным типом являются пессимисты. Они представляют для педагогов наибольшие проблемы. Это индивидуумы, у которых в результате пережитого и увиденного в детстве сформировался «комплекс неполноценности». Испытанные ими трудности внушили им представление о том, что жизнь — штука нелегкая. Они всегда видят в жизни прежде всего темную сторону из-за своей пессимистической философии, возникшей на почве неправильного воспитания в детстве. Они гораздо лучше оптимистов осведомлены о трудностях жизни и легко падают духом. Их терзает чувство неуверенности в себе, и они все время ищут посторонней поддержки. Во всем их поведении всегда чувствуется крик о помощи, поскольку они не в силах жить самостоятельно. В детстве они постоянно плачут и зовут маму. Этот крик «Мама!» иногда можно услышать от них даже в старости.
Гипертрофированная осторожность людей этого типа проявляется в их привычной манере держаться, робкой и боязливой. Пессимисты всегда зациклены на бедах и опасностях, которые, возможно, ожидают их за следующим поворотом. Само собой разумеется, пессимисты плохо спят. Кстати, сон является отличным критерием развития человека, так как расстройства сна — это признак повышенной тревожности и ощущения неуверенности в себе. Такие люди будто все время находятся настороже, чтобы защититься от подстерегающих повсюду угроз. Как мало радости доставляет им жизнь, и как плохо они ее понимают! Индивидуум, который не может хорошо спать, тем самым демонстрирует порочную житейскую философию. Если бы его умозаключения были верны, если бы жизнь и в самом деле была такой мукой, как он считает, тогда он бы вообще не посмел заснуть! Будучи склонен истолковывать все естественные явления жизни в отрицательном смысле, пессимист тем самым демонстрирует лишь свою неприспособленность к жизни. На самом деле ничто не препятствует тому, чтобы он крепко спал. Мы можем заподозрить ту же самую склонность к пессимизму у индивидуума, который постоянно занят проверкой замков и все время боится грабителей. Пессимиста можно узнать даже по позе во время сна. Пессимисты зачастую сворачиваются в как можно более плотный клубок или спят, натянув на голову одеяло.
Людей можно также разделить на агрессивных и обороняющихся. Для агрессивных, атакующих людей характерны резкие движения. Люди агрессивного типа, когда они храбры, превращают мужество в безрассудство, чтобы показать миру, как они бесстрашны, — и таким образом демонстрируют глубоко укоренившееся в них чувство неуверенности в себе. Если они встревожены, они пытаются подавить в себе страх. Их усилия выглядеть «непреклонными» доходят до смешного. Иные изо всех сил стараются подавить в себе любые ростки нежности и мягкосердечности, поскольку такие чувства им кажутся признаками слабости.
Агрессивным людям присущи такие черты, как грубость и жестокость, а если они к тому же склонны к пессимизму, это меняет все их взаимоотношения с окружающей действительностью, поскольку, будучи враждебны всему миру, они не способны ни сочувствовать другим, ни сотрудничать с ними. Их обостренное чувство собственной значимости может в то же время достигать очень высоких степеней. Они могут раздуваться от гордости, высокомерия и самодовольства. Они выставляют свое тщеславие напоказ так, будто и в самом деле являются победителями, однако нарочитость, с какой они это делают, и крайности их поведения не только нарушают взаимоотношения таких людей с окружающим миром, но и выдают самую суть их характера, поскольку все их бахвальство построено на ненадежном, колеблющемся основании.
Последующее развитие агрессивного типа нельзя назвать безболезненным. Человеческое общество относится к таким людям не слишком благосклонно. Сама их бесцеремонность вызывает к ним неприязнь. Благодаря своим постоянным стараниям одержать над всеми верх они на каждом шагу ввязываются в конфликты, особенно с другими агрессивными людьми, которые считают себя обязанными с ними соревноваться. Жизнь для них превращается в сплошную войну; а когда они неизбежно терпят поражение, всему их триумфальному шествию от победы к победе тут же наступает конец. Они слишком пугливы, им не хватает стойкости для затяжного конфликта и не под силу возместить свои потери.
Неудачи действуют на них оглушающе, и их психологическое развитие останавливается примерно там, где начинается развитие другого типа — обороняющегося.
«Оборонцы» — это те, кому повсюду чудится угроза. Они постоянно настороже. Они компенсируют свое чувство неуверенности в себе не агрессией, а беспокойством, осторожностью и трусостью. Мы можем с уверенностью сказать, что люди не становятся «оборонцами» иначе, как после безуспешной попытки усвоить себе только что описанную нами агрессивную социальную установку. Человек обороняющегося типа быстро приходит в уныние от неудач и неприятностей и легко обращается в бегство. Иногда таким людям удается скрыть свой провал, делая вид, будто отступление — это полезная работа.
Поэтому, погружаясь в воспоминания и фантазии, они просто пытаются уйти от реальности, которая им угрожает. Некоторые, еще не утратившие окончательно инициативу, могут даже совершить что-то полезное для общества. К этому типу принадлежат многие художники, которые уходят от реальности и строят для себя безбрежный мир из фантазий и идеалов. Однако они являются исключением из правила, так как обычно индивидуумы этого типа капитулируют перед трудностями и терпят поражение за поражением. Они боятся всего и вся, с течением времени становятся все более недоверчивыми и не ожидают от мира ничего, кроме враждебности.
В условиях нашей цивилизации, к сожалению, их социальная установка зачастую подкрепляется отрицательным опытом взаимоотношений с окружающими. Вскоре они теряют всякую веру в хорошие качества людей и существование у жизни светлой стороны. Одной из наиболее распространенных черт характера этих индивидуумов является неизменно критическая социальная установка, которая порой становится настолько гипертрофированной, что они сразу же распознают в других самые незначительные недостатки. Они мнят себя судьями всего человечества, хотя сами в жизни не сделали ничего полезного для себе подобных. Их единственное занятие — критиковать других и портить им игру. Стоит перед ними возникнуть какой-нибудь задаче, они начинают сомневаться и колебаться, как если бы им хотелось избежать принятия решения. Если бы мы пожелали символически изобразить этот тип, лучше всего представить себе фигуру, у которой одна рука поднята, чтобы защититься, а другая закрывает глаза, чтобы не видеть опасности.
Таким индивидуумам присущи и другие неприятные черты характера. Хорошо известно: те, кто не верит в себя, никогда не доверятся другим. На почве такой социальной установки неизбежно возникают зависть и алчность. Изоляция, в которой живут такие вечно сомневающиеся, как правило, указывает на их нежелание доставлять другим удовольствие и разделять счастье окружающих. Более того, счастье других доставляет им едва ли не боль. Благодаря умению обманывать и скрывать некоторым из них удается сохранить чувство превосходства над остальным человечеством. В своем желании любой ценой сохранить свое превосходство они вырабатывают настолько сложный образ поведения, что распознать их враждебность к человечеству с первого взгляда не всегда удается.
СТАРАЯ ШКОЛА ПСИХОЛОГИИ
Бесспорно то, что можно попытаться понять природу человека, не осознавая направления своих исследований. Обычный метод при этом — взять какую-либо точку психологического развития и исходя из нее выводить «типы» в качестве ориентиров. Например, можно разделить всех людей на мыслителей и деятелей. Мыслители больше склонны размышлять и созерцать. Они живут в мире фантазии и сторонятся реального мира. Индивидуумов такого типа труднее заставить действовать, чем индивидуумов второго типа — деятелей. Деятели меньше размышляют, почти не созерцают, и их подход к жизненным проблемам активный, деловой, земной.
Такие типы, несомненно, существуют. Однако если бы мы стали приверженцами этой школы психологии, мы вскоре исчерпали бы все возможности наших исследований и были бы вынуждены, подобно другим психологам, довольствоваться утверждением, что у людей одного типа более развита способность фантазировать, а другого — способность работать. Подобное предположение едва ли могло бы служить материалом для действительно научной теории. Нам требуется добиться лучшего понимания механизмов тех или иных психических явлений и узнать, неизбежны ли они или их можно избежать или смягчить. По этой причине подобные поверхностные суждения и искусственные ярлыки не имеют ценности для познания природы человека, хотя различные типы психики, как указано выше, действительно существуют.
Психология личности сосредоточилась на изучении развития психики в тот момент, когда зарождаются различные формы психической деятельности: в первые дни детства. Ей удалось установить, что эти формы, взятые по отдельности или в совокупности, окрашены либо преобладанием социального чувства, либо борьбой за власть. Сделав это открытие, психология личности нашла ключ к простой и универсальной концепции познания человека. В соответствии с этой ключевой концепцией, имеющей чрезвычайно широкую область применения, можно любое человеческое существо отнести к определенному типу. Разумеется, нам следует изучать каждый конкретный случай с необходимой для психолога осторожностью и наблюдательностью. Имея в виду эту очевидную предпосылку, мы получаем критерий, с помощью которого можем судить, содержит ли тот или иной пример психической деятельности большой заряд социального чувства или всего лишь завуалированное стремление к личной власти и престижу, а на самом деле эти действия по преимуществу эгоистичны и полезны лишь для того, чтобы потешить самолюбие индивидуума. На этой основе легко составить более ясное представление о некоторых чертах характера, которые ранее понимались неправильно, и судить о них соответственно их месту в личности как целом. Более того, понимание чьей-то черты характера или поведенческой установки дает нам инструмент для изменения поведения данного индивидуума.