Глава 3. Преступная цепочка 1 страница

Комната переговоров. Выборы. Общество. Сословия. Откровение. Ретранслятор. Просветление. Расстановка сил. Избранный. Донос. Измена. Заговор. Последнее звено. Сходка.

Давида, проведшего полдня в дурном расположении духа, разговор с Сарою приободряет, и он тут же отдаёт мысленную команду своему индивидуальному коммуникатору вызвать премьер-министра Авраама[167]. Ик, состоящий из множества нанороботов, которые блуждают где-то под кожею у Давида, создаёт прозрачный экран, за которым возникает голографическая фигура Авраама.

Глядя сквозь экран на висящие рядом с фигурою Авраама три опознавательных знака: «И», «Д» и «Ч», — Давид шёпотом автоматически считывает:

— «И» — значит, из моей расы, иудей. «Д» — из моего сословия, «от семени Давидова». «Ч» — генетически чист.

Приветливо помахав рукою, Авраам приветствует его первым:

— Здравствуй, уважаемый президент!

Давид с умильной улыбкою отвечает:

— Здравствуй, уважаемый премьер-министр!

И предлагает:

— Давай, встретимся в Комнате переговоров?

Авраам, деловито хмуря лоб, осведомляется:

— Мне подготовиться?

— Нет, — говорит Давид. — Не в этот раз.

Авраам уточняет:

— Сейчас?

Давид требовательным тоном произносит:

— Желательно бы!

Авраам согласно кивает головою:

— Хорошо. Буду.

И блокирует связь.

Когда Давид входит в Комнату переговоров, Авраам уже ожидает его там. Но прежде чем начать разговор, Давид осматривает эту комнату так, словно попал в неё впервые. Подозрительно глядя на панели приборов, встроенные в стены, он интересуется:

— Авраам, а ты не знаешь, яйцеголовые ещё не научились расшифровывать такие разговоры?

И премьер-министр принимается успокаивать его:

— Эффект Энтропии невозможно преодолеть даже теоретически. Наша речь для посторонних при прослушивании будет восприниматься как набор бессвязных звуков, а мысли, считываемые с наших головных мозгов, — как бессистемные сигналы.

Давид усмехается:

— А если через несколько миллионов лет наши разговоры всё-таки расшифруют, то к тому времени они уже будут неактуальными, ведь так?

И облегчённо вздыхает.

Авраам пытается сразу же перейти к делу:

— Ты, Давид, наверное, хочешь поговорить о приближающихся выборах?

Тяжело отдуваясь, Давид подтверждает:

— Отчасти, да.

И любопытствует:

— Кстати, а как там анденграуды? Чего в первую очередь они желают сейчас? Как обычно, хлеба и зрелищ?

Авраам сообщает ему:

— Да. Всё как обычно. Те шесть миллиардов человек из межрасовой смеси, которым недоступны натуральные продукты питания, не желают довольствоваться синтетической пищею и испытывают необоримое желание занять место других шести миллиардов — «сытых». И, пользуясь их недовольством, Теневое правительство опять начинает муссировать тему преднамеренного перенаселения Земли, спровоцировавшего эту катастрофическую нехватку натуральных продуктов.

Давид, заставляя себя вникать в общественные дела, делает над собою усилие и, подавляя зевоту, спрашивает:

— И чем на это намерено ответить наше правительство?

Авраам бодро докладывает:

— По твоему, Давид, повелению, перед тем как ельня начнёт продажу нового урожая, мы резко сократим денежную массу и тем самым снизим покупательную способность населения. Это вынудит русских продавать продукты за бесценок. Затем денежную массу мы увеличим больше прежнего.

Давид довольно ухмыляется:

— Как же, как же! Помню этот приёмчик! Этим мы убьём сразу двух зайцев: и ельне досадим, и андеграундов подкормим. Немножко.

Выслушивая в тысячный раз банальные разглагольствования Всемирного президента, премьер-министр скучает и ждёт момента для завершения своего доклада, но тот, увлёкшись любимой темою, такой возможности ему пока не предоставляет.

Избрав менторский тон, Давид вещает:

— Ещё в глубокой древности мудрые правители знали, что плебеям нужны хлеб и зрелища. И с тех пор в мире ничего не изменилось. Андеграундам и сейчас в первую очередь нужна жрачка, а уж потом спорт, иллюзионы, общественные обсуждения и другие развлечения. Даже самых талантливых из них легко удовольствовать приобщением к так называемой богемной жизни, весь показной блеск которой сводятся лишь к обжорству, пьянству и Неупорядоченному безэффектному спариванию.

Вклинившись в микроскопическую паузу, Авраам напоминает ему:

— У нас с тобою, Давид, были одни и те же учителя!

И ловко возвращает разговор к основной теме:

— Вот поэтому наше правительство перед выборами обещает толпе всё, что она просит. И снижение цен на натуральные продукты, и облегчение доступа к технологиям развлечений.

Давид настораживается:

— Надеюсь, вы делаете это с оговорками?

Авраам унылым голосом отвечает ему:

— Конечно. Говорим андеграундам всё и ничего. Топим их в словоблудии. Принимаем только те идеи, которые желательны нам, но делаем вид, что они идут от андеграундов. И оглупляем прочие идеи, доводя их до полнейшего абсурда. Уже начата подготовка речей для тебя, Давид, с которыми ты будешь обращаться к ним во время предвыборной гонки.

И Давид радуется:

— Это прекрасно, что у нас такое стабильно-тупое общество! Главное, чтобы они оставались вечными просителями и не выходили из рабской покорности! Это заставит их безропотно трудиться на наше благо!

Затем Давид на мгновение задумывается и затрагивает «больную» тему:

— Ведь сейчас, после создания антизаконов природы, нам крайне необходим такой же прорыв в медицине.

Авраам кривится:

— Из-за создания этих антизаконов природы наше общество переживает переломный момент. Сейчас точно такой же всеобщий разброд, какой был вызван открытием эффекта Продлевающего жизнь спаривания, когда некоторые даже стали полагать, будто патриархальные отношения скоро должны затухнуть, а матриархальные — возродиться. И я не могу обещать тебе, Давид, что в ближайшем будущем случится прорыв в медицине — ведь в таких условиях крайне сложно повысить производительность андеграундов. Особенно учитывая то, что по твоему велению и по воле твоих предшественников мы сами приучали их к лени, лжи, разврату и воровству, отвращали от религии и сделали нормой преступную жизнь. Не так ли?

Давид с беспомощным видом произносит:

— Но что я могу с этим поделать? Ведь так было заведено ещё за тысячи лет до нас!

И с неудовольствием припоминает, что повторяется — утром точно такие же слова он уже говорил Саре. Поэтому он начинает хмуриться и переходит на более решительный тон:

— Однако я готов внести необходимые коррективы в нашу стратегию, раз меняющаяся ситуация этого требует! Ты можешь что-то предложить?

Но, отмахнувшись от его вопроса словно от назойливой мухи, Авраам, возвысив голос, продолжает:

— Ну, с андеграундами-то всё понятно! Ими несложно управлять, используя зависть, жадность и тупость толпы. К тому же нами создано прекрасное государство — лучшее из когда-либо прежде существовавших аппаратов насилия. А главное, андеграунды исторически обречены повторять свои ошибки, ибо не ведают в чём смысл жизни.

И после этих слов, немного помолчав и помявшись, он признаётся:

— А вот на русских наши ухищрения не действуют. Даже «Клуб бессмертных», на который мы возлагали столько надежд, сумел охватить лишь ничтожную их часть.

Услышав это и разволновавшись, Давид принимается плаксиво лепетать:

— Авраам, ты хочешь мне сказать, что в этот раз не уверен, согласуют ли уркаганы мою кандидатуру?

Авраам оправдывается:

— Нас с тобою, Давид, учили, что оппозиция нужна для того, чтобы наш иудейский народ держал себя в хорошей форме. Но как быть, если оппозиция сильнее, чем власть?

Давид, заикаясь, удивляется:

— Разве тебе это-то непонятно?

И, решив поднять боевой дух, принимается ораторствовать:

— За нами с тобою стоит наш народ! Народ, который благодаря преемственности поколений способен тысячелетиями придерживаться единой стратегии! Это самый приспособляемый и гибкий народ! Народ, единство которого держится на взаимовыручке, монолитности, протекционизме и кровных узах! Народ, являющийся интеллектуальной элитою Земли, ибо он самый образованный, так как не приемлет физический труд и созерцательность! И опираясь на такой народ, ты не можешь ничего поделать с уркаганами?

Затем он глубоко вздыхает, набирая воздух в свои опустевшие лёгкие.

А Авраам, воспользовавшись этой паузою, с печальным видом принимается докладывать:

— Мы действовали против уркаганов так, как велел ты, применяя тактику малых побед. Пытались управлять ими из тени. Провоцировали на междоусобицы и поддерживали их слабые кланы. Через средства массовой информации пропагандировали новые теории и гипотезы. Создавали новые школы и направления. Но раскола в их идеологию мы так и не внесли. Они по-прежнему хотят жить по своим Понятиям и не желают заменять сражения за имения наследственным правом, голосованием или чем-то ещё. И я прихожу к выводу, что невозможно ещё сильнее расколоть сообщество, и без того состоящее из отъявленных индивидуалистов.

Выслушав Авраама, Давид интересуется:

— А каков результат нашей работы по внедрению в их умы идеи межрасовых браков? Ведь недавно, Авраам, ты так красиво расписывал мне возможные последствия этого. И даже ссылался на исторические примеры.

Лицо Авраама принимает мрачное выражение, и вместо ответа он лишь отрицательно мотает головою.

Но Давид настаивает:

— А что пошло не так?

И Авраам объясняется:

— Нам самим пришлось отказаться от этой затеи. Ведь вся суть идеи была заключена исключительно в браках русских с иудейками, чтобы затем перетянуть на нашу сторону их потомство. Однако межрасовая смесь посчитала, что она тоже должна в этом участвовать. А это, как ты понимаешь, — неприемлемо. Ибо это уничтожает сословность, подрывая тем самым основы нашего государственного устройства.

Давид после этих слов на несколько мгновений закрывает глаза, а когда вновь начинает смотреть на Авраама, тот замечает в них лишь равнодушие и усталость. Однако, собравшись с силами, Давид произносит:

— Авраам, в древности существовали народы, верившие, что человек, соблюдающий сословные правила, перевоплотившись, родится в более высоком сословии, а нарушающий эти правила, опустится ниже. И эта идея стала самой замечательною. А знаешь почему? Потому что всё это предполагалось после смерти, а при жизни сословная принадлежность была жёсткой и непреодолимою. Ты прав, сказав, что ликвидация сословности разрушит наше государство. Ведь как только в среде межрасовой смеси исчезнут сословные границы, тут же пропадут ограничения в выборе и передаче по наследству профессий. А это означает, что вместо рабочей скотины, мы получим восемь миллиардов амбициозных личностей.

И теперь Авраам видит, как глаза у Давида наливаются кровью. Накрутив себя, Давид восклицает:

— Нет уж! Не стоит оно того!

А затем, тяжело вздохнув и помолчав, он продолжает излагать свою мысль уже более спокойным тоном:

— У нас сейчас, действительно, идеально устроенное общество. Чего ещё желать? Из нашего высшего сословия, «от семени Давидова», избирается Всемирный президент и формируется Всемирное правительство. Ведь мы — это те, кто понимает, что такое политическая власть. Из второго сословия, ельни, созданы различные военизированные государственные банды. И это просто замечательно, что внутри у себя русские разбиты на враждебные кланы. Ведь это мешает им обрести абсолютную военную власть. Третье сословие, капиталистов, тоже полностью состоит из нас, иудеев. Возглавляя все научно-промышленные объекты, банки и торговые сети, они обеспечивают нам экономическое могущество. А вся эта межрасовая смесь — четвёртое сословие — пускай продолжает заниматься тем, чем и положено — физическим и умственным трудом.

И, завершая свою мысль, он язвительно изрекает:

— И чем больше внутри этого сословия самостоятельных эндогамных подсословий, тем лучше для нас!

Авраам, видя, что щёки у Давида налились ярким болезненным румянцем, услужливо наливает ему бокал дорогого вина.

Пригубив глоток этого изысканного напитка и отдышавшись, Давид продолжает свою речь:

— Однако давай, всё-таки вернёмся к главной задаче нашего правительства! О которой я не устаю тебе напоминать! К ослаблению ельни!

И с каменным выражением лица Авраам интересуется у него:

— Но как это сделать?

Давид презрительно кривит губы:

— А ты, Авраам, не забыл, на чём зиждется благополучие нашего народа?

Глядя прямо в глаза Давиду, Авраам произносит:

— Ты имеешь в виду деньги, кадры и информацию?

Давид ностальгически вздыхает:

— Эх! Были времена, когда деньги для нашего народа являлись всем, и даже ногами.

И, возведя глаза к потолку, он потрясает руками и вопрошает:

— Но что сейчас нам в накоплении богатств такого рода?

А затем опять вздыхает и произносит:

— Поверхность Земли, которой владеют уркаганы или, как мы говорим, временно пользуются, для нас пока недоступна. А ведь именно она является источником их богатства и силы. И значит, нам надо задействовать две другие составляющие: кадры и информацию.

После этих слов Давид берёт долгую паузу.

И Авраам, не выдержав, подстёгивает его:

— Ну, и?

Однако Давид, поглощённый своими тайными мыслями, делает невольное отступление в их разговоре:

— Уже через год состоятся новые президентские выборы, которые могут стать закатом моей карьеры. Несмотря на то, что я здоров, переполнен силами и относительно молод. Ведь даже без прорыва в медицине я проживу ещё около ста лет. Но все понимают, что я уже политический труп. Даже моя собственная жена сегодня пренебрегла своими супружескими обязанностями.

Удивлённый такой откровенностью собеседника Авраам восклицает:

— Сара?

Давид уныло кивает головою:

— Да.

И, с завистью оглядывая поджарую фигуру Авраама, жалуется:

— Уж если сейчас в ней нет элементарного уважения ко мне, не говоря о каком-то нереальном священном трепете, то позже…

Махнув рукою, он умолкает на полуслове. Но затем с неожиданной горячностью вдруг выкрикивает:

— Вот если бы мне получить абсолютную власть! Я бы доказал всем и в первую очередь Саре, что я не какая-то уркаганская марионетка! Да-да!

Авраам решает запастись терпением и молчаливо слушает. Ведь пока что Давид не сказал ему почти ничего нового.

И вот Давид, наконец-то, решается:

— Нужно ли тебе, Авраам, напоминать, почему мои указания должны исполняться беспрекословно?

В ответ Авраам отбарабанивает давно заученную истину:

— Потому что твои планы неведомы даже твоим ближайшим советниками! Ибо только царь иудейский да посвятившие его трое мудрецов знают грядущее!

Подавляя в себе последние сомнения, Давид произносит:

— Да, я царь иудейский, и мог бы тебе, Авраам, просто приказать! Но сейчас не тот случай. Ты ведь помнишь сказку о приключениях Вахид-ибн-Рабаха?

Авраам уточняет:

— Которую нас заставляли читать в школе Синедриона?

Давид подтверждает:

— Да, её.

И сообщает:

— Так вот, знай, Авраам: всё, о чём там написано, было в реальности.

Ошарашенный Авраам вспоминает содержание этой детской сказки:

— И дэвы, и гениальный Яков, и божественная машина?

Давид впивается в него глазами и вновь подтверждает:

— Да!

И предупреждает:

— Но это величайшая тайна!

Придя в себя, Авраам с подозрением спрашивает:

— Давид! А ты не шутишь?

И Давид раскрывает ему всю глубину этой тайны:

— Суть книги Вахид-ибн-Рабаха в том, что она является самой подробною инструкцией по активизированию Ретранслятора селенитов!

Авраам, сохраняя недоверчивое выражение лица, напоминает ему:

— Но ведь нам объясняли, что приключения Вахид-ибн-Рабаха — это лишь искажённый пересказ какой-то очень древней легенды.

Соглашаясь с ним, Давид кивает:

— Да.

И добавляет:

— Однако не сказали, что Ретранслятор селенитов описан там исключительно правдиво.

И тут Авраам начинает догадываться:

— Так ты, Давид, желаешь активизировать его?

Давид конкретизирует свою позицию:

— Я за то, чтобы временно активизировать его. И ключевое слово здесь — «временно».

Авраам с опаскою интересуется:

— А трое мудрецов знают о твоих планах?

Давид восклицает:

— Конечно! А как же!

Глядя на то, какими невинными при этом делаются глаза у Давида, Авраам мысленно говорит себе: «Врёт! А ведь он совсем разучился лгать. А ещё иудей! И даже царь иудейский!» Вслух же он произносит другие свои опасения:

— Это ведь вызовет эпидемию духовных просветлений, не так ли? Но есть ли уверенность, что она не затронет нас, иудеев?

Давид восклицает:

— Благодарение Создателю!

И радостным тоном произносит:

— Мы нечувствительны к астросомам!

Авраам с живейшим любопытством спрашивает:

— Неужели проводились тайные исследования этого явления? И что? Каковы результаты? Даже если мы по-прежнему нечувствительны, как обстоят дела у русских? Ведь семь тысяч лет тому назад, они, так же как и мы, легко перенесли активизирование Ретранслятора.

Давид рассказывает:

— Выяснилось, что одна из ментальных оболочек человека, как раз та, что отвечает за духовное совершенство или просветление, у русских была серьёзно нарушена, и именно поэтому у них раньше имелся стойкий иммунитет. Но по прошествии семи тысяч лет и смены многих поколений эта оболочка у них почти полностью восстановилась.

Нетерпеливо ёрзая в кресле, Авраам допытывается:

— А что у нас с этой оболочкою?

И Давид радостно возглашает:

— У иудеев эта оболочка отсутствует вообще!

Всё ещё не веря до конца в такую возможность, Авраам тихо шепчет:

— И, значит, теперь мы можем избавиться от ельни? Навсегда?

Давид восклицает:

— Да!

И стучит кулаком по столику:

— И теперь это лишь вопрос времени, когда русские или все вымрут или, превратившись в частички чистой энергии, уйдут во Вселенную! В любом случае на Земле останемся одни лишь мы, иудеи! И сбудется, наконец-то, пророчество о том, что мы станем полновластными хозяевами всей планеты!

Однако Авраам вдруг прерывает его эйфорию:

— Но ты же, Давид, только что сказал, что это будет лишь временное активизирование Ретранслятора.

Давид кивает головою:

— Ну, да!

И лукаво улыбается:

— Извини! Увлёкся!

Авраам понимающе разводит руками:

— С кем ни бывает?

А Давид продолжает:

— Но даже временное активизирование Ретранслятора позволит мне нейтрализовать ельню и получить настоящую власть! И мне больше не придётся вздрагивать при каждом вызове ика, ожидая от сходки уркаганов чёрной метки со словом «низложен»!

Авраам вновь пытается вернуть воспарившего Давида на землю:

— С чего следует начать?

И Давид принимается излагать свой план:

— Нужны сообщники. Я уверен, что на моей стороне будет весь «Клуб бессмертных». Ведь возможность продления жизни опять достигла своего предела. И чтобы перешагнуть барьер в пятьсот лет, нужна «эмоциональная составляющая» — то есть новый импульс астросомов. А ещё за мною, как за Всемирным президентом, пойдёт вся межрасовая смесь, которой вообще не следует ничего знать о моей конечной цели.

Авраам предостерегает:

— Но ельня-то в силу древней традиции ненавидит всё, что связано с селенитами. Поэтому позиция русских будет однозначною.

И, подумав, спрашивает:

— А кто ещё, кроме русских, станет противиться активизированию Ретранслятора?

Давид вздыхает:

— К сожалению, в этом я не смогу рассчитывать и на свой собственный народ. Раввины, как и ельня, тоже будут традиционно противиться духовному просветлению человечества. Станут распространяться о вреде активизирования Ретранслятора и соответственно настраивать всех иудеев. И поэтому, действуя во благо собственного народа, я должен буду сделать это втайне от него.

Авраам задумчиво прищуривает глаза и замечает:

— Кстати, о духовном просветлении. Мне кажется, каждое сословие вкладывает в это понятие какой-то собственный, особый смысл.

Давид соглашается:

— Верно. Люди понимают его ровно так, как это заложено в их религиях. Вот посмотри!

И, сказав это, он активизирует свой внешний коммуникатор, демонстрируя видеозапись.

На голографическом экране священнослужители нескольких конфессий дискутируют по теме, которая на фоновой заставке обозначена словами: «Несовершенный дух».

…Слово берёт какой-то иудейский раввин:

— Люди! Не повторите ошибок древних цивилизаций! Не поддавайтесь своему несовершенному духу!

Его сменяет буддист:

— Люди! Нам ещё рано покидать свою колыбель, планету Земля!

Следом подхватывает исламист:

— Люди! Пусть жизнь продолжается и совершенствуется! А для этого должны быть войны, голод и болезни!

Его сменяет странно одетый шаман:

— Люди! Бойтесь отдать свой мозг во власть несовершенного духа! Травите его алкоголем и наркотиками! Пускай он лучше надорвётся и погибнет!

Затем появляется ещё Непонятно Кто, и кричит:

— Люди! Не позволяйте несовершенному духу поработить вас и уничтожить человеческую цивилизацию!

Завершает эти выступления священник какого-то христианского ордена, возглашая, словно кликуша:

— Люди! Бойтесь абстрактных желаний, мыслей и книг! Они меняют нас духовно! ...

Улыбнувшись, Давид активизирует другую видеозапись и произносит:

— А теперь посмотри на этих!

Экран показывает двух людей со странными «благостными» выражениями лиц.

…Они долго кланяются друг другу в пояс, а когда заканчивают это делать, один спрашивает у другого:

— Ну, как твои духовные дела?

— Совершенствуюсь! — произносит второй человек, то ли отвечая по существу, то ли используя это слово для принятого в их кругу традиционного приветствия…

Давид внимательно смотрит на Авраама, ожидая от него реакции на увиденное.

И Авраам кивает ему:

— Понятно. Как обычно — всё очень запутано.

Затем Авраам задумчиво произносит:

— Но давай, вернёмся к нашим баранам. Несмотря на конфликты, вызванные взаимным неприятием моральных ценностей, на нашей стороне выступит межрасовая смесь, которой можно пообещать новое справедливое мироустройство. А поскольку она так ничего и не поняла и ничему не научилась — это должно сработать. Далее: ты, я и те, кто желает избавиться от военной власти ельни. В первую очередь, это, конечно же, — участники «Клуба бессмертных». Но не нужно забывать и о некоторых зарождающихся языческих культах. При случае я тебе как-нибудь расскажу о храме богини Ашторет.

Давид дополняет его:

— Самое главное, в этом больше других заинтересованы сами селениты!

Однако, спохватившись, прерывает себя.

А Авраам, вспомнив о запрете на обсуждение темы взаимоотношения иудеев с селенитами, и не ожидает от Давида продолжения и потому принимается делать несложный подсчёт:

— Итак, получается восемь миллиардов межрасовой смеси против двух миллиардов русских и двух миллиардов иудеев.

Но тут его голову неожиданно посещает новая мысль, которую он сразу же и высказывает:

— А чем обернётся активизирование Ретранслятора для межрасовой смеси?

Давид ухмыляется:

— Тем же самым, как и семь тысяч лет тому назад.

Авраам уточняет:

— Они все исчезнут вместе с русскими? Но кто же в таком случае будет на нас работать?

Давид успокаивает его:

— Не переживай об этом, Авраам. Кто-нибудь обязательно выживет, как и в прошлый раз. И они ещё будут благодарны нам за получение неограниченной возможности заниматься Детородным спариванием. И новое заселение Земли произойдёт очень быстро. Вот давай, вместе подсчитаем это. Если из восьми миллиардов межрасовой смеси и двух миллиардов русских выживет хотя бы одна десятая процента, это составит десять миллионов человек или пять миллионов супружеских пар, которые успеют увеличить население в десять раз ещё до того, как первое новое поколение достигнет половой зрелости.

Авраам легко соглашается с ним:

— То есть уже при третьем поколении численность населения Земли восстановится до нынешнего уровня. И придётся, как и сейчас, очередное рождение ребёнка разрешать только через сто тридцать восемь лет.

Давид подтверждает:

— Да. И уже при третьем поколении для поддержания постоянной численности человечества одна супружеская пара будет по-прежнему производить по два ребёнка за триста лет.

Ещё раз переварив про себя всё, что было уже сказано, Авраам переходит к делу:

— Какие конкретные шаги нужно предпринять для обеспечения успеха?

Давид сообщает:

— Чтобы активизировать Ретранслятор, обязательно нужен Избранный.

И предаётся воспоминаниям:

— Давным-давно я знавал одного такого. Это был уркаган по кличке Кит. В узких кругах даже бытовала шутка: «Раньше Земля держалась на трёх китах, а теперь — на двух, ведь третий — сейчас в тюрьме!»

Авраам удивляется:

— Этот уркаган Кит находится в заключении?

Давид морщится:

— Он уже давно умер от старости.

И добавляет:

— Но оставил преемника. Пока не удаётся понять, как Избранный получает свои способности и как передаёт их дальше. Известно лишь, что происходит это с участием селенитов и с помощью медальона с Процветающим ромбом. Так вот. Уркаган Кит передал свой медальон уркагану Волчаре. И того, естественно, ельня сразу же изолировала. Но рассчитывать нам на него нельзя, потому что он никогда не выступит против ельни. Однако он стал уже очень дряхлым, а, значит, вскоре будет должен избрать себе преемника. И в этом наш единственный шанс!

А в конце этого разговора Давид требует от Авраама:

— Но на всякий случай меня следует обезопасить. Я лишь ставлю перед тобою, Авраам, общую задачу и создаю все условия для проведения этой операции. Однако всё остальное должно произойти без моего участия, как бы само собою.

В этот же день в Комнате переговоров Синедриона Авраам доносит трём иудейским мудрецам о содержании своей беседы с Давидом. Бородатые, с лысинами и одинаково снисходительными взглядами, они почти неотличимы друг от друга. И поэтому про себя Авраам называет их первым, вторым и третьим.

Попытавшись отыскать в своём голосе нотки сочувствия, но сразу же отбросив эти напрасные потуги, первый Мудрец, неспешно растягивая слова, с высокомерной насмешливостью произносит:

— Значит, Давид всё никак не желает расстаться с этой глупой мыслью? Ведь объясняли же мы ему, что с точки зрения Вселенной, мы, иудей, — уроды, и поэтому рано или поздно будет запущен механизм самоуничтожения. Однако нет нужды торопить это событие!

Перепуганный Авраам заикается:

— И этого никак нельзя избежать?

В разговор вмешивается второй Мудрец:

— Нет. Ведь духовное просветление должно быть «выстраданным», и тут не в силах помочь никакие направленные генетические мутации. И даже если наша иудейская раса, в попытке спастись, смешает свою кровь с другими и обзаведётся необходимым набором генов — она всё равно исчезнет как народ. Потомкам иудеев придётся стать совершенно другими людьми.

Затем в беседу вступает третий Мудрец, который обращается к своим коллегам:

— Уважаемый Синедрион! А может, используем эту возможность и внесём коррективы в общественное устройство нашей планеты? Ведь понятно же, что единое двухполярное государство наших ожиданий не оправдывает. Может, попробуем вернуться к модели с двумя империями? Или всё-таки план «А»?

Первый Мудрец останавливает его отрицательным покачиванием головы и осторожно отвечает:

— Об этих коррективах нам ещё следует поразмыслить.

И, уже обращаясь к Аврааму, говорит:

— Но в любом случае тебе, Авраам, надо начинать готовиться в преемники Давиду.

Второй Мудрец поддерживает эту мысль, произнося презрительным тоном:

— Даже если не брать во внимание его отказ подчиняться нам, это необходимо сделать уже лишь потому, что он попал под каблук Сары! Царь, ставший слабовольным и неспособным управлять, должен быть низложен!

Третий Мудрец тоже соглашается:

— Да. Быть тебе, Авраам, Давидом Тринадцатым. Ты, конечно же, из сословия «от семени Давидова», но выбираем мы тебя не по наследственному праву, а по выдающимся способностям. Пора заняться с тобою специальной подготовкой. Мы посвятим тебя в сокровенные тайны политики и в планы управления.

А первый Мудрец предупреждает Авраама:

— Однако за легкомыслие, мягкость и другие подобные свойства, например, за животное сладострастие — ты можешь быть исключён. Приветствоваться будет лишь безупречность, твёрдость и даже жёсткость.

Перед расставанием второй Мудрец напутствует резко повеселевшего Авраама:

— Готовься!

Авраам спешит покинуть Синедрион, чтобы без посторонних глаз полностью отдаться своим восторженным эмоциям.

И потому третий Мудрец кричит ему уже вдогонку:

— А мы примем у тебя экзамен. Оценим твоё усердие и умственное развитие.

Этим же вечером Авраам неожиданно сталкивается с Сарою. И, плотоядно облизывая губы, сообщает ей:

— Я кое-что узнал от Ясмин о тебе и твоём эротическом искусстве.