Глава 15. синтаксис и морфология
1. Когда структурная схема предложения расположена в
линейном порядке в речевой цепочке, она готова к тому, чтобы
обрести звуковую оболочку и тем самым получить свою внешнюю
форму.
2. Эта внешняя формапредложения принципиально отли
чается от структурной и линейной схем, к которым она восходит.
Если эти схемы представляют собой абстрактные объекты, не дан
ные нам в непосредственном ощущении, то внешняя форма - сугу
бо конкретней объект, имеющий физическую природу и предна
значенный для восприятия органами слуха.
3. Структурная и семантическая схемы, противостоящие
внешней форме, составляют подлинную внутреннюю форму
предложения. (...).
4. Всякий, кто изучал иностранный язык, знает, какие тре
бования налагает на говорящего на-данном языке его внутренняя
форма. Она представляет собой силу, которой невозможно протии-
востоять, - своего рода грамматический категорический импера
тив.
5. Изучение внешней формыпредложения составляет объ
ект морфологии.Изучение его внутренней формы- объект
синтаксиса.
6. Таким образом, синтаксис резко отделенот морфологии
и независимот нее. Он подчиняется своим собственным законам -
он автономен.
7. Автономия синтаксиса далеко не общепризнана. После
того как под влиянием идей, господствовавших в XIX в., подход
Ф. Боппа возобладал в сознании лингвистов над взглядами В.
Гумбольдта, сравнительная грамматика развивалась практически
исключительно в области фонетики и морфологии. Многие совре
менные младограмматики открыто признают, что именно труды Ф.
Боппа (...) знаменуют рождение лингвистики как науки.
8. Что касается синтаксиса, то со времен Ф. Боппа он всег-
да был на положении бедного родственника морфологии. В тех редких случаях, когда его не обходили полным молчанием, на него надевали морфологическую смирительную рубашку. Большая часть описаний синтаксиса, которые были опубликованы за последние сто лет, представляют собой лишь морфологический синтаксис.
9. А. Мейе, один из последних и наиболее блестящих пред
ставителей школы младограмматиков, не признавал автономии
синтаксиса. "Язык, - писал он, - определяется тремя сущностями:
фонетической системой, морфологической системой и словарем,
то есть способом произнесения звуков, грамматикой и тем, как
обозначаются понятия" (М е i 1 1 е t s 1921, 83 - 84). Легко видеть,
что в этой концепции совершенно нет места для синтаксиса в соб
ственном смысле слова, в котором Мейе видел лишь учение об
употреблении форм.
10. Вера в морфологизм синтаксиса настолько укоренилась
в сознании Мейе и большинства его учеников, что они просто-на
просто узурпировалисинтаксическую терминологию и едино
душно и весьма изобретательно придали ей морфологическое
значение. При этом они даже не задумывались о том, что лишают
синтаксистов их исконного достояния, без которого тем будет
крайне трудно описывать собственно синтаксические явления.
11. Так, морфологисты постановили, что термин "итера
тив" следует применять в славянских языках к таким глаголам, ко
торые имеют соответствующую форму(а не смысл). Подменив
значение этого термина, они вскоре его с пренебрежением отверг
ли, когда обнаружили, что эти глаголы в действительности являя-
ются производными глаголами несовершенного вида,что,
впрочем, не помешало им гордиться этим замечательным "откры
тием".
12. Заслуга Ш. Балли состоит в том, что он отстоял права
внутренней формы языка перед натиском морфологии. В этом
отношении поворотным пунктом в истории лингвистики можно
считать его книгу "Precis de stylistique" (Geneve, 1905). С точки
зрения Балли, лингвистика "основана на наблюдении того, что
происходит в мозгу говорящего в тот момент, когда он выражает
свои мысли" (Bally 1909, 83 -84).
13. Та же общая тенденция освободить синтаксис от заси-
лия морфологических наслоений проявилась в книге Ф. Брюно (В г u n о t 1922) (...), а позднее - в работах А. Жюре (J u г е t 1926) и В. Брёндаля (Brоndal 1933, 217-224) - убежденных сторонников автономии синтаксиса. Среди книг, отмеченных этим стремлением, следует назвать еще греческий синтаксис Ж. Эмбера (Humbert 1945).