Гуманитарное образование и наука как зеркало состояния общества и духовной эволюции нации
Традиция как социально-психологический барьер на пути деидеологизации гуманитарного образования. В современной исторической ситуации, когда взят курс на демократизацию общественных отношений и институтов, в том числе образования и науки, достаточно актуальным остается вопрос о гарантиях неповторимости тех моментов уже пройденного пути, когда наука и образование (в первую очередь гуманитарное) оказывались в заложниках у идеологических и политических институтов власти.
Иными словами, встает вопрос о том, насколько зеркально этот новый курс в стратегии духовной эволюции нации способен отразиться на гуманизации образования и быть гарантом необратимости процессов деполитизации и деидеологизации не только гуманитарного образования, но и общественных наук.
Ответ нам не представляется однозначным в силу все более очевидных социально-психологических барьеров на пути развертывания названной выше тенденции, которая идет вразрез с достаточно укорененной традицией привязки духовной сферы жизнедеятельности (в том числе образования и гуманитарных наук) к политическим и идеологическим структурам в истории России задолго до октября 1917 года.
Нельзя не согласиться с известным историком А. Ф. Замалеевым, который отмечает то существенное обстоятельство, что «в отношении к русской философии превалирующей тенденцией всегда оставался идеологизм. Историко-философский процесс в России сводился либо к эволюции "по пути к марксизму", либо к идиллической встрече философии и православия. В результате русская философия превращалась в подмостки для идеологических декораций, которые менялись в зависимости от политической конъюнктуры» [13].
На наш взгляд, данная тенденция уходит своими корнями в глубинные основы архетипа российского менталитета с характерной для него доминантой идеологически окрашенных ценностей — веры (в том числе и прежде всего религиозной), искания смысла бытия, чувства соборности, равенства, справедливости, совести и т. д. Недаром Ф. М. Достоевский говорил об отличии ценностей русского народа, который живет "Духом", а не "Рамой", как человек Запада. А "неистовый Виссарион" Белинский восклицал: "Социальность, социальность — или смерть", подчеркивал характерный для россиянина взгляд на все через призму социальности.
Есть все основания говорить о том, что и сегодня идеи социальной справедливости и особой значимости духовных ценностей вновь приобретают все большее значение. Последнее связано прежде всего с интенсивным процессом роста социальной дифференциации населения по уровню жизни. С не меньшей силой духовные ценности актуализируются и тенденциями регионализации и территориальной автономизации, несущими в себе угрозу распада России как целостного государственного образования [14].
В качестве противовеса этим разрушительным тенденциям все более популярным становятся не только идеи, но и в целом самосознание значимости духовно-психологического единства россиян, необходимости подкрепления последнего средствами идеологической интеграции. Убедительным показателем этого явился и вполне адекватный вызову времени социальный заказ, сформулированный на правительственном уровне, на формирование в новой редакции российской общенациональной идеи [15].
Этой теме было посвящено и заседание одной из секций проходившей в мае 1997 года в стенах Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов международной научно-практической конференции "Гуманитарная культура как фактор преобразования России". Анализ заслушанных на секции докладов и содержания опубликованных материалов позволяет утверждать, что подавляющее большинство исследователей — за актуальность и позитивное значение самой постановки и разработки проблемы российской общенациональной идеи как одного из существенных условий и фактора преобразования России, ее выхода из современного кризиса.
В современной ситуации глобального кризиса, переживаемого российским социумом, становится особенно ощутимой и болезненной для его судьбы полная утрата многих прежних политических и идеологических скреп и опор, цементировавших (хотя заодно и подавлявших многие инновации в сфере науки, культуры и гуманитарного образования) его фундамент. В результате этого возникает известный вакуум там, где на месте старых должны были бы возникнуть новые идеологические ценности и опоры, способные интегрировать общество и государство.
В таком качестве должна была бы выступить новая концепция жизни и перспектив развития российского общества, способная аргументированно ответить на традиционные вопросы: "кто виноват?" и "что делать?", равно как и "в каком обществе мы живем?" и "какое строим?". Без ответа на эти вопросы не может быть обеспечено успешное и целенаправленное развитие российского самосознания, культуры, науки и гуманитарного образования. Вот почему попытки дискредитации идеологии как таковой встречают достаточно сильное сопротивление с ее стороны. И в этом парадоксальность складывающейся ситуации. Ведь стратегия развития гуманитарного образования нуждается в прочных идеологических опорах, а опереться можно лишь на то, что не поддается давлению, а сопротивляется ему.
Российская интеллигенция и перспективы гуманитарного образования. Но задача концептуального и идеологического обеспечения видения перспектив развития гуманитарного образования и науки наталкивается, кроме названного выше, еще и на другой социально-психологический барьер. Последний связан с характерной для российского менталитета в целом и для интеллигенции в частности способностью легко увлекаться яркой идеей и отсутствием склонности к скрупулезному анализу "фактов", разработке строгой и выверенной концепции своего развития [16, с. 116].
Выступая весной 1918 года в Петрограде с публичными лекциями "Об уме вообще и русском в частности", великий русский ученый академик И. П. Павлов упрекал "прогрессивную" русскую мысль в том, что она не столько заботилась "о просвещении и культивировании народа, сколько о его революционизировании", что "русский ум не привязан к фактам", что идеей диктатуры пролетариата мы... "мозг, голову поставили вниз, а ноги вверх. То, что составляет культуру, умственную силу нации, то обесценено, а то, что пока является еще грубой силой, которую можно заменить и машиной, выдвинули на первый план" [17].
В аналогичном ключе рассуждал и М. Горький в "Несвоевременных мыслях", предупреждавший русскую интеллигенцию о преждевременности социалистической революции в неподготовленной к ней крестьянской стихии, когда этой революции не предшествовал период культурного строительства. Да и саму интеллигенцию М. Горький упрекал за неспособность противопоставить социальному произволу и бесправию личности ничего вразумительного, кроме брюзжания. [18, с. 116]
Сегодняшняя ситуация не представляет исключения из этого правила. Благородный порыв к радикальному обновлению, выстраданный российской интеллигенцией 60-х годов уже XX века, но не подкрепленный сколько-нибудь фундаментальной концепцией или, что почти то же самое, предвидением хода реальных перемен, ныне обернулся глобальным кризисом общества. Драматический парадокс этого положения состоит в том, что отсутствие необходимой концепции общественного развития является скорее результатом невостребованности, чем показателем реального творческого потенциала российской интеллигенции, скорее ее недостаточной психологической готовности к диалогу со своими оппонентами и другими субъектами социального действия, чем неспособности найти конструктивную альтернативу нынешнему кризису.