МИФ № 2.0 недоделанности и несовершенстве

Теперь интересно посмотреть, что же представляет собой этот неодушевленный «биологический объект» с точки зрения практики ухода за ним и воспитания в первые месяцы после рождения. Содержание этой точки зрения, естественно, диктуется медицинилп-рованным подходом, поскольку лишь медицина до конца может быть компетентной в содержании самого «объекта» — костях, мускулатуре, внутренних органах, кровеносной и нервной системах и т. д. Задача медицины — поиск и устранение патологии. Поэтому на ребенка смотрят со стороны подверженности его тем или иным патологиям и факторов, их вызывающих. Ребенку еще фактически в ут робе матери придается статус если не реального, то потенциального пациента, в коем он и входит в этот мир.

¹ Ф. Лебойе. За рождение без насилия. Пер. М.Х. Равенковой. М.. 1988. С. 3,

Пациент требует особого режима содержания. То, что для здорового совершенно безобидно, для пациента может оказаться очень опасным. Например, его состояние может ухудшиться от незначительного переохлаждения или бактерий и вирусов, присутствующих в нашей естественной жизненной среде. Поэтому нужно оберегать его от естественного природного окружения, создавая искусственный безопасный мир. Другими словами, пациент, не способный жить в естественной окружающей среде, — несовершенен, незрел. Это и есть содержание второго мифа.

Вот выдержки из популярных книг, заботливо разъясняющие родителям, что представляет собой их новорожденное дитя.

«После перерезки пуповины сосуды закрываются не сразу, вследствие чего существует угроза попадания через них инфекции».

«Кожа новорожденнного нежная, тонкая, поэтому она легко ранима и подвержена различным заболеваниям».

«К позвоночнику ребра прикреплены не косо, как у взрослых, а почти горизонтально, поэтому при дыхании грудная клетка недостаточно расширяется и мало спадается».

«Мускулатура развита слабо».

«Тепловая регуляция новорожденного менее совершенна, чем у детей старшего возраста. Температура тела неустойчива и может колебаться в зависимости от условий окружающей среды».

«Носовые ходы новорожденного узкие, хрящи гортани и трахеи тонкие. Выстилающая их слизистая оболочка склонна к набуханию. Легкие бедны эластическими волокнами».

«Относительное количество крови (при расчете на 1 кг массы тела), циркулирующей в кровеносной системе, больше, чем у взрослого, поэтому органы кровообращения у новорожденного функционируют со значительным напряжением».

«Мышечная и эластическая ткань в стенках желудка и кишечника развита недостаточно».

«Кишечник у новорожденного относительно длиннее, чем у взрослого, причем стенки его легко проходимы для микробов и ядовитых продуктов их жизнедеятельности — токсинов».

«Нервная регуляция желудочно-кишечного тракта развита не полностью, в результате чего ослаблена необходимая функциональная слаженность между различными частями пищеварительного ^акта».

«Головной мозг новорожденного велик, но его отделы, нервные ^етки, составляющие ткань мозга, развиты недостаточно». «Новорожденный не обладает достаточными защитными силами против многих микробов: стафилококка, стрептококка, кишечной палочки. Это приводит к тому, что при малейших погрешностях в уходе и питании дети заболевают». И т. д. и т. п.

Разве может подобное существо вызывать иные чувства, кроме жалости и сострадания?

Существу несовершенному всегда чего-то не хватает. Он неполноценен. А потому логика медицинизированного подхода неминуемо диктует — пациента мало ограждать от враждебных ему факторов, его надо лечить. Лечить, чтобы компенсировать его изначальную неполноценность. Жизнь малыша для его же благополучия требует активного вмешательства, которое начинается сразу же после рождения. Послеродовая обработка, дальнейшее ежедневное прочищение и промывание, водичка с глюкозой, витамины, прививки и т. д.

В основе такой практики, на наш взгляд, лежат две принципиальные ошибки, вольно или невольно превратившиеся в распространенные убеждения.

Во-первых, это сравнение ребенка с взрослым с физиологической стороны. Действительно, в сравнении со здоровым взрослым ребенок кажется незрелым и несовершенным. Но придет ли нам на ум утверждать, что молоденький росточек несовершеннее взрослого растения? Если новорожденный малыш не может ходить, означает ли это, что он несовершеннее взрослого? Правильнее было бы говорить о совершенстве и зрелости, соответствующим данному периоду жизни. Собственно, этому и следует физиологическая наука, но почему-то не практика обращения с новорожденными.

Действительно, ребенок требует иной среды и иного ухода, чем взрослый, но это не повод считать его несовершенным. Иначе и взрослого человека можно объявить несовершенным, коль он не может находиться в космическом пространстве без специального скафандра. Другими словами — на каждом возрастном этапе свои понятия о совершенстве и зрелости. И здоровый новорожденный ребенок для своего возраста совершенен и зрел и ни в коем случае не является недоделанным взрослым.

Во-вторых, это укоренившееся стойкое представление о том, что по каким-то неведомым нам причинам природа в процессе эволюции наделала много ошибок, которые приходится исправлять. К сожалению, иногда это называется научным подходом. Вот некоторые «ошибки», настойчиво исправляемые в рутинной практике:

— малое количество молозива в груди матери в первые дни после родов и поэтому ребенка докармливают; — также отсутствие в груди матери сладкой водички, которую приходится давать из бутылочки;

— наличие молока у матери спустя несколько месяцев после рождения ребенка, когда кормление грудью уже «бессмысленно»;

— отсутствие механизма типа внутреннего будильника, заставляющего есть по часам и не просить есть ночью.

Этот список можно продолжать долго, но самое главное — ввергнув ребенка в этот мир, природа не предусмотрела защиты от таящихся на каждом шагу опасностей: стерильности и термокомфортной среды. Их приходится создавать искусственно. Природа побуждает ребенка хаотически двигаться, даже во сне. И с этим приходится бороться с помощью пеленания. И т. д. и т. п.

Однако если мы еще не потеряли здравого смысла, то легко поймем, что все зависит от того, каким путем мы собираемся идти. Либо признать наших детей печальными ошибками природы, рождающей их без средств выживания, либо признать, что в чем-то неверны наши сложившиеся представления. Слепо следовать устоявшимся стереотипам, проистекающим от отсутствия культуры деторождения и ухода за младенцем, следовать вере в человеческий разум, ставящего себя выше всего и исправляющего ошибки природы, отрываясь от своих природных же корней — тогда миф о несовершенстве и недоделанности новорожденного ребенка обретает реальность. И очень сложно выйти из порочного круга и понять, что реальность эта порождена лишь нашей верой.

Другой путь — осознать себя существом природным и живущим по законам, не придуманным человеческим умом, а действующим независимо от него и стоящих выше нас. И едва ли эти законы направлены на то, чтобы делать живые существа слабыми и неспособными к выживанию без специальных искусственных средств. Наоборот, воспроизводство жизни и выживание потомства поддерживаются и обеспечиваются этими законами.

На втором пути мы увидим, что новорожденный малыш очень хорошо защищен и в некоторых отношениях даже более чем взрослый, хотя, конечно, и требует особого ухода и особых условий. Если мы будем искать не предрасположенности его к той или иной атологии, не способы защитить его от этого опасного мира, а бу-^№м искать его силу, то обнаружим, что маленькое человеческое УЩество удивительно живуче. Малыш обладает поразительными ^изненными силами и защищен практически от всего. К сожале-

^Ю1 кроме невежества взрослых и их многочисленных страхов, конце концов, мы обретаем то, что ищем и в соответствии с тем, ⁸⁰ что верим. Страх — это главное следствие второго мифа. Страхами и порожденными ими беспокойствами обычно пропитана вся атмосфера, в которой растет малыш. Прислушайтесь, о чем говорят во дворах молодые мамочки с колясками. В основном о том, как «мы вели себя в поликлинике», у кого что «нашли» и как это лечить. А проблем действительно много. Но может ли быть иначе, если таковы убеждения и такова вера?