Пункт 11. профилактика вампиризма

В средние века существовал лишь один способ борьбы с эпидемией: профилактика. На большее наука никогда не была способна. Именно она, великая профилактика, и стала в своё время победительницей европейской эпидемии вампиризма. Иных путей борьбы с вампиризмом (так же, как и с чумой) в арсенале науки не находилось. Заражённый был обречён. Нужно, однако, оговориться, что заражённый вампиризмом обречён и сегодня, поскольку эта болезнь на карте современной медицины остаётся обширным белым пятном.

Итак, профилактика. Очень интересный вопрос — кто первый додумался её проводить? Кто первый додумался уничтожить тело вампира? Не знаю, известно ли имя человека, который в целях профилактики чумы первым провёл дезинфекцию, сжигая зачумлённый труп. Как он догадался это сделать? Видимо, было много разных методов, проб и ошибок; когда попался какой-то подходящий способ профилактики, постепенно его стали использовать повсеместно.

Проводить профилактику вампиризма оказалось делом несложным: достаточно было прийти и вскрыть могилу того, кто являлся пить кровь, и найти его там неразлагающимся — что становилось подтверждением жалоб потерпевших; затем надо было уничтожить лежащее в могиле тело вампира. На этом профилактика заканчивалась.

Таким способом действовали всюду — он был действительно эффективен. Применяли его как сами жители деревень и потерпевшие, так и специально посылаемые экспедиционные отряды и суды. Профилактическая кампания проводилась широкомасштабно, с размахом; результаты она дала самые положительные.

Однако то тут, то там время от времени появлялись рецидивы инфекции, что было вполне естественным; вести о них быстро распространялись в обществе, внимание которого в ту эпоху было обращено к вампиризму. Политики, просветители и монархи ополчились — каждые из своих побуждений — на гласность этих сведений и на профилактику вампиризма; причин тому было множество, и первая из них — невежество и зазнайство молодой науки эпохи Просвещения.

С одной стороны, профилактические меры оказались эффективными, и случаев вампиризма стало наблюдаться гораздо меньше, если они и встречались, то с ними разбирались по-тихому, без лишнего шума; с другой стороны, на вампиризм была введена повсеместная строгая цензура, а вампирология оказалась под запретом. Когда оба фактора сошлись в оптимальном сочетании, общество стало забывать о вампиризме, и он вытеснился из его сознания на самые задворки — в область сказок.

Сработал и ещё один фактор: кремация. Она стала распространяться в это время повсюду, особенно в густонаселённых областях Европы. Всякий труп после похорон кремировали, а там — вампиром он был, вампиром ли не был — никого уже больше не интересовало.

Но в деревнях продолжали наблюдаться случаи вампиризма; о них рассказывали шёпотом, в интимном кругу, опасаясь необъяснимого явления, а ещё более опасаясь огласки и осмеяния. В вампиризм в это время верили те, кто предпочитал помалкивать о нём — жертвы, их родственники и редкие свидетели ужаса. Вампиризм замыкался в семейном кругу, становясь проклятием рода. И вместе с тем, над вампирами проводились казни — редкие, скрытые.

Так продолжалось до середины XX века. До тех пор, пока на деревенских улицах не прозвучала уверенная поступь цивилизации.

Поступь эта для вампиризма заключалась лишь в одном: в обязательном патологоанатомическом вскрытии умершего гражданина. Это и погубило окончательно заразу. Если человек, заразившийся вампиризмом, впавший в кому и сочтённый умершим, ложился на патологоанатомический стол — он уже не мог рассчитывать на то, что сможет потом преспокойно лежать, не разлагаясь в своей могиле. После того как патологоанатом разрежет его на разные составные части, ему оставалось лишь одно — честно сгнить. А если иметь в виду, что почти все, заразившиеся вампиризмом, впадают в кому так быстро, что это кажется скоропостижной смертью, — становится ясно, что всякий такой «скоропостижно скончавшийся» от вампиризма человек станет предметом скрупулёзного вскрытия, то есть, попросту говоря, убийства.

В вопросе профилактики вампиризма важным является знать, когда и при каких условиях передаётся инфекция. Поскольку деятельность вирусов вампиризма лежит в области «астральной» сферы, можно было бы предположить, что разложившиеся останки вампира не заразны и лишены этих «астральных» вирусов, как лишены они и самого «астрального тела»; заразен же неразложившийся вампир. В какой степени справедливо такое соображение — на это можно ответить только после соответствующих исследований.

Но может быть и так, что инфекционные агенты вампиризма передаются человеку (помимо других путей) и от мяса съеденных им лесных животных, больных вампиризмом (на это указывали некоторые факты, приводимые вампирологами). Если это так, то следует признать, что вампиризм существует и в животном мире.

Кроме того, есть инфекции, обладающие исключительной стойкостью почвенных очагов. То, что вампиризм можно отнести к этой группе болезней, доказывают многочисленные свидетельства того, что люди, опасающиеся заразиться вампиризмом, пожирали землю с могилы вампира. Пример подобной инфекции — сибирская язва: в тех местах, где захоронены трупы погибших от сибирской язвы животных, всегда существует опасность повторных вспышек болезни. В Сибири, например, есть место, где всякое животное, попавшее туда, заболевает сибирской язвой: легенда гласит, что в этом месте некогда была стоянка войск Чингисхана, болезнь сгубила всех лошадей и захваченный у противника скот; это огромное кладбище ещё многие столетия будет оставаться мощнейшим источником заразы.

Учёным, намеревающимся исследовать вампиризм (если таковые найдутся), следует тщательно соблюдать все правила асептики, которая требуется при работе с особо опасными инфекциями. Широко известен печальный пример учёных, вскрывших в 1922 году гробницу фараона Тутанхамона и исследовавших египетские мумии. Учёные умирали мучительной смертью от неизвестной болезни; полагают, что некий грибок становился причиной раковых заболеваний. Умерло тринадцать членов английской экспедиции 1922 года, два члена экипажа, доставлявшего мумию фараона Тута из Каира в Лондон в 1972 году, двенадцать членов польской антропологической экспедиции, исследовавших в 1973 году гробницу другого фараона. Сорок музейных работников, изучающих египетские находки, болеют в настоящее время в Германии; причина болезни — смертоносные споры.

С.Рязанцев в книге «Танатология — наука о смерти» приводит следующую историю, услышанную им в Кракове, в замке Вавель.

«Один из польских монархов, похороненный тут, скончался от непонятного заболевания. Летописи достаточно подробно зафиксировали его симптомы, однако они не соответствовали ни одной из известных в настоящее время болезней. Учёные решили исследовать останки короля и для этой цели извлекли из гробницы коленный сустав, где сохранилось более всего тканей. Возбудителя таинственной болезни найти не удалось, но несколько человек, участвовавших в исследовании, скончались при точно таких же симптомах, какие были зафиксированы в старинной летописи. Эксперимент решили срочно прекратить, и злополучный сустав сожгли в крематории. Учёные считают, что в данном случае они столкнулись с ещё неизвестным науке вирусом».

Практические исследования вампиризма могут быть столь же опасны, однако они необходимы, поскольку только они способны дать конкретные научные результаты в этом вопросе. Но исследования начнутся только тогда, когда будет обнаружен реально существующий вампир в состоянии, соответствующем картине вампиризма.

Видимо, не так уж и трудно найти на кладбище такой неразлагающийся, вечно свежий труп; если искать, то он, я думаю, рано или поздно найдётся. Поворошить архивы судебных эксгумаций, возможно, там встречалось нечто подобное. Собрать сведения о жертвах, которых в настоящее время посещают вампиры. В результате можно найти подходящее для исследования тело современного вампира. Из-за обязательных патологоанатомических вскрытий это сделать непросто, но, как говорится, кто ищет — тот найдёт. Вот тогда и будет произведён серьёзный научный анализ.

Я, однако, опасаюсь за то, что всякий положительный результат в подобных современных исследованиях будет сразу засекречен службами разведки и обороны, ведь речь может идти о новом бактериологическом оружии или об использовании в секретных целях явления «астрального выхода».

Пункт 12. Кровь — ответ на вопросы

Понятие «вампир» неразрывно связано с кровью: считается, что вампир пьёт именно кровь, где нет выпивания крови — там не видят вампира. Настало время взглянуть с современных позиций на саму возможность выпивания крови и оценить всё, связанное с кровью, что рассказывают о вампирах.

Источники сообщают, что в том месте, где вампир выпивает кровь (определённого места нет, но чаще это живот, грудь или горло), остаются ярко-синие или фиолетовые следы, похожие на синяки. При этом отсутствуют ранки, которые бы говорили об укусе зубами.

Это опровергает мнение, что вампир прокусывает кожу. Похожие на синяки следы могут образовываться от засасывания (эффект пятен от медицинских банок). Проделайте эксперимент: прижмитесь губами к руке и попытайтесь втягивать воздух, имитируя медицинскую банку. На руке останется пятно, похожее на синяк и аналогичное тем, которые наблюдали на теле жертв вампира. Высосать через кожу кровь таким способом невозможно. Что же тогда высасывает вампир, если не остаётся никаких ранок, через которые могла бы сочиться кровь?

Даже если бы эти ранки были, из них можно было высосать лишь несколько граммов крови. Высасывание крови в больших объёмах возможно только из артерии, однако артерии вампиры не повреждают. Кроме того, все кровососущие насекомые и летучие мыши-вампиры имеют в слюне вещество, препятствующее свёртыванию крови. Его вырабатывают специфические железы, каких нет у человека. Как только кровь начинает вытекать из повреждённого сосуда наружу и соприкасаться с воздухом, растворённый в её плазме белок-фибриноген переходит в нерастворимое состояние — фибрин и выпадает, образуя сгусток, в виде плотных тканей. Этот сгусток — тромб — закупоривает отверстие в повреждённом сосуде, и кровотечение прекращается. Свёртываемость крови противоречит вообще возможности вампира высасывать кровь так, как сообщают очевидцы.

Также сообщают часто, что обнаруживают вампира в своей могиле (после эксгумации) плавающим в гробу, заполненном кровью. Даже если кровь не свернулась, она, отстаиваясь, делится на два слоя: верхний слой прозрачной светло-жёлтой плазмы и нижний слой осадков из клеток крови. Однако в гробу видят кровь не свернувшейся и не отстоявшейся, что кажется странным. Если бы это была, как полагали эксгуматоры, кровь жертв вампира, то она должна была либо свернуться, либо отстояться.

Расчленяя эксгумированное тело вампира, находят его кровь жидкой и алой, присущей любому живому. Даже у самого свежего трупа кровь отстаивается и никогда не выглядит «живой», это ещё раз подтверждает, что вампир был похоронен живым, а не мёртвым.

Если полагать, что «астральное тело» вампира выходит из могилы, просачиваясь сквозь гробовые доски и грунт — в силу своей «астральности», то непонятно, как «неастральная» кровь жертв проникает с ним обратно в могилу. Возникает следующая картина.

1. Вампир совершает высасывание, не прокусывая кожи и не всасывая кровь через раны.

2. Можно полагать, что «астральное тело» вампира способно отделяться от его физического тела и проходить сквозь грунт могилы, однако физическая субстанция — кровь его жертвы — не способна проникнуть сквозь грунт; следовательно, в физическом теле вампира нет ни грамма чужой крови.

3. Исходя из пункта 1 и 2, следует признать, что ВАМПИР ВООБЩЕ НЕ ВЫПИВАЕТ ЧУЖОЙ КРОВИ, а кровь, которую находят в его могиле, — его собственная, вырабатываемая его собственным красным костным мозгом и служащая поддержанию жизнедеятельности находящегося в коме тела.

ОБЩЕПРИНЯТОЕ МНЕНИЕ О ТОМ, ЧТО ВАМПИР ПЬЁТ КРОВЬ, НЕ СООТВЕТСТВУЕТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.

«Астральное тело» вампира присасывается к телу жертвы, чтобы всосать «астраль». Это и является ответом на все вопросы. И итогом нашего небольшого предварительного исследования.