ЭЛФИ КОЭН, "БЕЗУСЛОВНЫЕ РОДИТЕЛИ", 2006 - Глава 6, Часть 1

ГЛАВА 6
ЧТО НАС ОСТАНАВЛИВАЕТ?

Все, что мы говорили до сего момента, ведет к одному главному вопросу: Почему мы это делаем? Если обусловленное и основанное на контроле воспитание действительно так плохо, как все говорят, и – что более важно, так плохо, как показывают научные исследования и реальный опыт, - тогда почему они настолько популярны? Или, говоря иначе, что мешает многим из нас быть лучшими родителями?
Возможно, к этому моменту вам уже не терпится услышать об альтернативах. Но рекомендации делать то-то или говорить се-то вряд ли укоренятся, если мы не разберемся в причинах, которые заставляли нас поступать по-иному так долго. Чтобы поступать по-другому, нам нужно начать думать по-другому. А это значит, что нам нужно разобраться в источниках стиля воспитания, который традиционен и условен. Если мы пропустим этот шаг, мы легко найдем причины, по которым альтернативы окажутся невозможными, а если мы и решимся их попробовать, скорее всего, мы вернемся к привычному, как только столкнемся с первой сложностью.
Причины, по которым мы растим детей так, как мы их растим, делятся примерно на четыре категории: что мы видим и слышим, во что мы верим, что мы чувствуем, и, как результат этого всего, чего мы боимся. Это не совсем точные названия, и объяснения зачастую пересекаются. Тем не менее, мы можем начать исследование текущих методов воспитания, глядя на влияние, которое они оказывают на наше поведение, то есть то, что лежит на поверхности. Потом можно посмотреть на некоторые убеждения и культурные нормы, которые лежат в основе этих влияний. И в конце можно посмотреть, как потребности и страхи, - в основном созданные тем, как растили нас, - влияют на наше общение с детьми.

Что мы видим и слышим

Нет на свете таких родителей, которые бы в какой-то момент не замерли бы пораженные, услышав, как из их уст вылетели слова или фразы по отношению к их детям, в точности совпадающие – зачастую даже в тоне голоса – с тем, что говорили им их собственные родители. Я называю этот момент «как это моя мама влезла ко мне в глотку». Это самое простое объяснение тому, почему мы относимся к своим детям так, как относимся: мы научились воспитывать детей глядя, как растят нас. Возможно, мы приняли какие-то правила (не бегать по дому, никакого сладкого, пока не доешь ужин), или даже особые выражение «Сколько раз мне тебе говорить?», «Хорошо, но потом чур не ныть, если …». Что еще важнее, скорее всего мы впитали общее понимание того, какова роль родителя – то есть, как мама и папа должны вести себя с детьми.
Чем меньше мы это понимаем, тем более склонны просто копировать стиль воспитания, не задаваясь вопросом, имеет ли он смысл. Для того, чтобы посмотреть со стороны, и решить, каким правилам и ритуалам есть место в нашей семье, а какие бессмысленны или даже вредны, требуется усилие, острый ум, и даже смелость. Иными словами, мы должны быть в состоянии ответить на вопрос: «зачем вы делаете это со своим ребенком?», предложив объяснение, а не просто пожать плечами и сказать «ну меня же так вырастили».
Тем сложнее родителям выбрать иной путь, чем более их собственные родители имеют возможность судить, влиять, советовать и вмешиваться в то, как следует поступать с детьми. Зачастую друзья, да и просто незнакомцы спешат вставить слово, равно как и журналисты, участники ток-шоу и авторы книг по дисциплине, да и врачи, чьи мнения и советы по психологическим вопросам зачастую принимаются на веру, только потому, что они являются медицинскими работниками. Я недавно получил письмо от одного врача педиатра (и мамы), которая, прочитав о деструктивных последствиях дисциплины, основанной на наградах и наказаниях, была крайне возмущена, что об этом не было ни слова в ее курсе по медицине. «Нас учили стандартным бихевиористским подходам, поощрению, изоляции и так далее – и хотя глубоко внутри я чувствовала, что что-то здесь не так, я не могла понять, что. У меня были семьи, которых я вела с младенчества, которые приходили в через 5 лет и говорили «это просто не работает». Какое-то время я думала, что стоит воспользоваться иным способом коррекции поведения. Но, по мере того, как я стала читать больше по вопросу, я не могла поверить, что мы приняли такой ужасный способ растить наших детей за норму».
Если бы все те советы, которые мы получаем от врачей, соседей и родственников, отражали бы разнообразные точки зрения, они бы конфликтовали друг с другом, и, скорее всего, в конце концов бы друг друга нивелировали, не оказывая на нас достаточно влияния (если, конечно, мы не находимся под влиянием родственником больше других). Но то, что мы слышим из разных источников – вовсе не так разнится, как хотелось бы. Есть какие-то исключения, но в среднем советы идут в одном направлении. И именно это направление я и ставлю под сомнение.
Молодые родители часто говорят, что бабушки и дедушки предупреждают их – совершенно неправомерно, как показывают научные исследования – что дети вырастут избалованными, если к ним подходить и брать их на руки, как только они начинают плакать. И что если ребенку позволяют участвовать в решение вопросов, которые ее касаются, родителей строго предупреждают, что «этот ребенок вертит вами, как хочет».
Друзья и соседи, в зависимости от типа личности, могут намекать или говорить прямолинейно, но они тоже в основном считают, что с ребенком надо построже, если он нарушает нормы, и что проблемы будут решены более жесткой дисциплиной и «установкой границ». В общественных местах можно чувствовать, как осуждение буквально исходит от окружающих – в основном, если ты слишком мягок, и редко, если слишком жестко контролируешь. И даже если бы все эти люди держали свое мнение при себе, то, что мы видим, как все они растят своих детей – это сильнейшее влияние, особенно если мы видим один и тот же стиль из дня в день повсюду. Простое распространение традиционного воспитания может заставить нас думать, что столько родителей не могут ошибаться.
Авторы большинства книг тоже не помогают исправить этот дисбаланс, как я уже говорил ранее. Поэтому, когда мы обращаемся к экспертам за советом, мы скорее всего получим подтверждение нашим предположениям. Если бы они, и наши знакомые, вместо этого усомнились бы, если бы они спросили нас, уверены ли мы, что то, что мы делаем, отражает безусловную любовь, если бы напомнили нам, что награды и наказание непродуктивны и не нужны, возможно, мы бы задумались дважды, что мы делаем. Но дела обстоят так, что у нас нет причин и задумываться и единожды.
Использовать то, что мы видим и слышим вокруг себя как объяснение, почему мы продолжаем растить детей не самыми лучшими методами, и это кажется вполне благовидным, всего лишь приводит нас к следующему вопросу. «Хорошо», ответите вы, «да, все эти люди оказывают на нас влияние. Но почему ОНИ обращаются с детьми так? Что ведет к тому, что столько людей выбирают и рекомендуют традиционный подход?»
Внутренние особенности самой ужасной дисциплины могут частично ответить на вопрос. Даже самые умные люди могут совершать не самые умные поступки. Во-первых, применение жесткой бездушной дисциплины – это легко. Когда мы реагируем на плохое поведение ребенка, применяя к нему то или иное наказание, от нас нужно немногое. Стратегии контроля ребенка в основном, бездумны. Стратегии сотрудничества с ребенком, напротив, требуют от нас многого. Естественно, если вторые нам даже не знакомы, мы продолжаем настаивать на первых, просто потому, что не знаем лучшего.
Во-вторых, жесткая бездушная дисциплина «эффективна». Я имею в виду, что есть тысячи ситуаций, в которых угрозы и подачки, или иные вмешательства могут заставить ребенка подчиниться родителю на данный период времени. «Можешь забыть о вечеринке в субботу, если не выключишь эту видеоигру немедленно!», может вполне выключить видеоигру. А тем временем, общий негативный эффект всех тех ситуаций, в которых мы прибегли к этим методам, не всегда сразу виден. Мы не видим негативной стороны, которая заставила бы нас подумать, стоит ли применять такую тактику в дальнейшем.

Во что мы верим

Немедленные последствия, или внешняя привлекательность традиционного подхода к воспитанию может объяснить многое, так же, как и влияние окружающих нас людей. Но нам стоит так же обратить внимание на некоторые широко распространенные убеждения и ценности, которые заставляют людей быть восприимчивыми к таким методам.

КАК МЫ ОТНОСИМСЯ К ДЕТЯМ

Действительно ли наше общество открыто и дружелюбно к детям? Естественно, каждый из нас любит свое потомство, но иногда поразительно, сколько родителей как минимум пренебрежительны к другим детям. Если прибавить всех остальных, у кого нет детей, становится ясно, что наша культура не особенно поддерживает детей, и не страдает избытком нежности к детям, если они не особенно симпатичные и хорошо воспитанные. Если и можно говорить о некой коллективной любви к детям, она обусловлена в лучшем случае. Действительно, опросы взрослых Америки постоянно демонстрируют, как назвала этот феномен одна из газет, «поразительный уровень антагонизма не только по отношению к подросткам, но и по отношению к маленьким детям». Значимое большинство наших граждан говорит, что им не нравятся дети всех возрастов, называя их грубыми, ленивыми, безответственными, лишенными ценностей.
Политики и бизнесмены устраивают показательное шоу, требуя «школ мирового класса», однако обычно это относится к высоким показателям на экзаменах и подготовке хорошо обученных работников, а не к тому, отвечают ли эти школы настоящим нуждам и потребностям детей, которые их посещают. Это правда, как заметили два социолога, что «есть родители, достаточно богатые, которые щедро тратятся на детей, создавая ощущение, что наше общество обращено на ребенка» - впечатление, только усиливающееся от количества нацеленной на детей коммерческой рекламы. Тем не менее, продолжают авторы,

Государственные затраты на детей зачастую скудны, и всегда окружены конкуренцией, и всегда несут в себе идею, что дети не являются ценными людьми сами по себе, а ценны те взрослые, в которых они превратятся. Сладкий миф о том, что дети – самый важный ресурс страны, а практике совершенно низложен нашей враждебностью к чужим детям и отсутствием желания их поддерживать.

За последний год в США по статистике более 1.3 миллиона бездомных детей. Между 22 и 26% детей классифицируются как «бедные», что выше показателей других развитых стран. Америка продолжает терпеть страдания, которые лежат за цифрами статистики, и это говорит о нашем отношении к детям, равно как и количество людей, жалующихся на «этих несносных современных детей».
Что я хочу сказать: если дети в общем не сильно высоко ценятся, родителям легче, причем даже хорошим родителям, относиться к собственным детям без уважения. И чем более в нас предубеждения к детям в целом, тем менее мы склонны одаривать безусловной любовью какого-либо ребенка, даже нашего собственного, ведь мы ожидаем, что они этим воспользуются и попытаются максимально выжать из нас все поблажки. Если мы им не доверяем, мы будем пытаться их контролировать. Совсем не совпадение то, что авторитарные родители, требующие абсолютного подчинения, так же склонны нелестно отзываться о детях, да и о людях в целом. Исследование более чем трехсот родителей показало, что те, кто в принципе имел невысокое мнение о человеческой натуре, склонны были быть крайне контролирующими родителями со своими детьми.

КАК, ПО НАШЕМУ МНЕНИЮ, МЫ ОТНОСИМСЯ К ДЕТЯМ

Я уже говорил ранее, что детям гораздо реже позволяется носиться и делать что угодно, чем их излишне одергивают, кричат, угрожают и запугивают родители. Это, однако, не является общепринятым мнением. Гораздо чаще мы игнорируем эпидемию наказательных методово, но готовы обращать внимание на единичные случаи дозволения – вплоть до того, что объявляем все поколение избалованным. Удивительно, и, пожалуй, даже любопытно, что подобного рода предупреждения звучат по поводу КАЖДОГО поколения в истории человечества.
Однако этот искаженный портрет имеет серьезные последствия. Создавая мнение, что современные дети вышли из под контроля, мы закладываем фундамент для советов, что нужно перестать им потакать, вернуться к традиционной дисциплине, и так далее. Те родители, кто принимает это мнение (что детей не достаточно контролируют), и более открыты к подобным рецептам (больше контролировать).
То же самое касается жалоб, что детям все слишком легко достается, потому что мы излишне оберегаем их от ударов жизни. Обычно эти жалобы базируются на анекдотах и историях, нежели на реальных случаях. Кажется, что подобные жалобы цветут не потому, что это правда, а потому, что так легче оправдать традиционное воспитание, не особо детей поддерживающее. К тому же такой способ обозначения проблемы словно приглашает нас обвинить родителей или детей, а не искать более глубокие причины проблем, с которыми мы сталкиваемся в современном мире.
Тот факт, что многих детей игнорируют, оставляют сидеть перед телевизором, и лишают значимого и содержательного общения со взрослыми, не является доказательством, что мы живем в культуре внимания или потакания детям, или что они переживают недостаточно горя в своей жизни. Вообще-то дети в большом количестве проходят сквозь боль и разочарование, в частности, потому что их точки зрения никто не принимает серьезно. Родителям, которым наплевать, что их дети мешают окружающим или хулиганят, обычно также наплевать на нужды этих детей. И это говорит не о необходимости большей дисциплины, а о необходимости для взрослых проводить больше времени с детьми, направлять их, уважать их.

КОНКУРЕНЦИЯ

Кто-то сказал, что конкуренция – это религия нашего государства. На работе и в играх, в школе и даже дома, любые другие цели и ценности зачастую затмеваются постоянной необходимостью Быть Первым. Не удивительно, что столько родителей подталкивает своих детей превзойти сверстников, и используют техники обусловленной любви, чтобы добиться этого.
Более того, наши отношения с детьми сами по себе зачастую рассматриваются как торговля. Сотни книг по дисциплине советуют, как выигрывать у них битвы, как тактически их обойти и заставить их делать то, что нам нужно, как добиться победы. Вопрос, естественно, в том, действительно ли мы хотим видеть в детях соперников, которых нужно победить. Если нас удивляет, почему в отношениях родитель-ребенок столько противостояния, мы должны понять, что это всего лишь один из симптомов общества, пораженного излишней конкуренцией. Те мамы и папы, которые больше всех пытаются контролировать своих детей, те, кто наносит им больше вреда – это те, кому необходимо победить.

СПОСОБНОСТИ ДЕТЕЙ

Резкое обращение с детьми кажется, подразумевает, что мы не ценим то, на что они способны, и не считаем их личностями с собственной особой точкой зрения. Но в другом, даже более важном смысле, те, кто полагается на традиционную дисциплину, имеют тенденцию ПЕРЕоценивать, что дети могут делать самостоятельно. Такие родители не понимают – или просто игнорируют – что нельзя просто ожидать от детей младше определенного возраста есть аккуратно или вести себя тихо в общественном месте. У маленьких детей еще нет умений, которые бы сделали их ответственными за их поведение, как со взрослыми или более старшими детьми.
Исследования подтверждают, что родители, которые «наделяют плохо ведущих себя детей большими умениями и ответственностью», чаще сердятся на них, обвиняют и наказывают их. Они раздражаются на то, что считают неприемлемым поведением, и реагируют, срываясь на маленьких детей за то, что они маленькие дети. Это невозможно видеть. Напротив, родители, понимающие ограничения развивающегося человека, обычно предпочитают «спокойные объяснения» в ответ на то же самое поведение. Они знают, что их работа – это учить, и, в какой-то степени, просто быть терпеливыми.
Родители, ругающие своих детей и полагающиеся на наказания зачастую делают это потому, что имеют нереально завышенные ожидания к поведению их ребенка. Такие же нереальные ожидания зачастую существуют в интеллектуальном развитии. Заставлять 5-летнего ребенка писать без ошибок означает неспособность понять вполне предсказуемый путь, как ребенок постепенно осваивает язык, и превращение письма для него в неприятное занятие. В общем, большинство родителей, гордящихся своими «высокими стандартами» по отношению к детям, ожидают от них слишком многого – и еще более ухудшают ситуацию, применяя всевозможные методы и тактические приемы, чтобы контролировать детей, если их ожидания не оправдываются.

ПОДЧИНЕНИЕ

Чем больше люди в определенной культуре требуют, чтобы дети подчинялись традиционным правилам и авторитетам (вместо того, чтобы думать самим), тем больше, согласно исследованиям, они используют физические наказания. США часто описывают как страну, в которой люди полагаются на себя и ценят независимость, иногда даже излишне. Однако и здесь многие люди и субкультуры продолжают настаивать на подчинении и конформизме. И чем больше это проявляется в отдельно взятой семье, тем больше родители будут зажимать детей в рамки дисциплины.

СПРАВЕДЛИВОСТЬ КАК ВОЗМЕЗДИЕ

Многие верят, что когда личность, пусть даже маленький ребенок, делает что-то плохое, то в качестве возмездия что-то плохое нужно сделать с ним. Идея того, что нарушитель должен страдать за содеянное восходит к «закону крови» примитивных культур. Она так же связана с экономической моделью человеческих отношений, которая предполагает, что все, включая любовь, должно быть заслужено или заработано. Наплевать, что наказания не работают, ничему не учат и имеют деструктивный эффект на ценности и поведение ребенка. Родители продолжают ими пользоваться, так как видят в этом моральную обязанность. Я серьезно, вы идете против течения в нашем обществе, если реагируете на плохое поведение каким либо иным образом, кроме наложения на ребенка неприятных последствий.

РЕЛИГИЯ

Между религиозными убеждениями и практикой воспитания нет прямых связей. Люди разных религий, и люди нерелигиозные, могут относиться к детям всеми мыслимыми способами. Сложно отрицать, что авторитарный подход имеет глубокие корни во многих религиях. Как говорит один эксперт: «Слом воли ребенка являлся основной задачей родителей, насаждаемой поколениями служителей веры, чьи библейские основания для введения дисциплины отражают веру, что свободная воля – это грех и зло». Идеология, связанная с негативным взглядом на человеческую натуру, распространяется с времен первых монахов-пилигримов, и до книг Джеймса Добсона и прочих современных фундаменталистов. Иногда слово «любовь» означает жестокое склонение ребенка к капитуляции.
Более того, хотя многие религиозные люди приравнивают идею безусловной любви к положениям их веры, можно заключить из книг по Христианству и Иудаизму, что божества этих религий на самом деле исповедуют обусловленную любовь в чистом виде. Старый и Новый Заветы бесконечно обещают все возможные награды для тех, кто достаточно благоговеен, и ужасные наказания для отступников. Бог любит вас, если, и только если, вы любите его и удовлетворяете еще массе критериев. Делайте, что сказано, и станете богатым и увидите смерть врагов своих. Уйдите от веры, и вас настигнет кара, которую Библия описывает практически с садистскими подробностями. А некоторых верующих, конечно, еще более значимые блага или проклятия ожидают после смерти. Естественно, видеть влияние тех или иных религиозных традиций в обусловленном и контролирующем воспитании совсем не сложно.

ИЛИ-ИЛИ

Если бы меня попросили обозначить одно единственное убеждение, которое наиболее явно приводит к использованию сомнительных методов воспитания, я бы назвал тенденцию считать, что есть два способа растить детей. Можно поступать так, или иначе, и так как один из вариантов, естественно, не устраивает, вам остается другой (который всегда включает в себя какой-то контроль).
Самая популярная из таких искусственных дихотомий звучит так: «Нужно занять с детьми твердую позицию и не позволять делать им все, что им вздумается». То есть, традиционная дисциплина или вседозволенность. Либо я накажу своего ребенка, либо я позволяю ей «остаться безнаказанной» за что бы там она ни сделала. Когда дети делают что-либо нехорошее, большинство из нас считает, что нужно сделать ЧТО-ТО, а не сидеть в стороне. Поэтому, если наш выбор ограничен наказаниями, мы именно их и будем применять по умолчанию.
Парадоксально, что игнорирование и наказания даже не являются противоположностями. В обоих случаях не предлагается хоть какой-либо уважительной, взрослой помощи, которая и нужна больше всего ребенку. Ничего удивительного, что многие родители варьируют свое отношение от наплевательского к жесткому, и так по очереди. И когда один из подходов только все ухудшает, они кидаются в другую крайность. Как призналась одна мама: «Я позволяю своим детям все до того момента, пока не начинаю их ненавидеть, после чего я становлюсь авторитарной, и ненавижу себя». В других семьях у каждого из родителей своя роль. Один позволяет, второй авторитарен, как будто два неверных подхода в сумме дадут что-то продуктивное.
Если нас заставлять выбирать между ними, исходя из доступной нам информации даже не ясно, является ли наказание лучше, чем вседозволенность. Но нам НЕ НАДО выбирать, потому что есть другие возможности. Если холод нам не нравится, это не значит, что нужно довести температуру до точки кипения. И это относится, кстати, и к другому искусственному выбору: «Вместо того, чтобы критиковать и наказывать детей, когда они поступают плохо, лучше награждать и поощрять их, когда они поступают хорошо». Проблема в том, что наказания и награды по сути две стороны одной монеты, и купить на нее можно не многое. Слава богу, есть альтернативы любой из версий манипуляции кнут-пряник.
Теоретически, лучше выбирать из трех, чем из двух, но и тут нужно быть осторожным. Многие авторы книг о дисциплине пытаются сделать свои взгляды более привлекательными, позиционируя их как разумную «золотую середину» между двумя крайностями. Этот подход слишком это, тот слишком то, а мой как раз в самый раз. Причем «это» - обычно слишком жестокое наказание, а «то» - вседозволенность и наплевательство.
В абстракции большинство из нас согласится, что быть в середине этих двух крайностей лучше, и в некоторых вопросах я действительно рекомендую «третий путь». Но нельзя позволять уговорить себя, что чьи-либо рекомендации верны, только потому, что они находятся посередине двух преувеличенных карикатурных крайностей. Зачастую, авторы начинают с сомнительного вопроса, например: «Насколько мы должны контролировать своих детей?» Выберите: (а) постоянно и чрезмерно, (б)вообще не контролировать и (в) в идеальной пропорции, которая как раз и выдается в моей «патентованной программе 5 шагов». И вместо того, чтобы выбирать само себе разумеющееся, может быть, стоит усомниться в том, как вопрос задан, и подумать об альтернативах контроля как такового.
Более того, «разумная середина» может оказаться не такой уж разумной, когда мы оценим ее преимущества. Одним из примеров из поля дисциплины является схема Дианы Баумринд, принятая многими исследователями и практиками. Она описывает стили воспитания как «авторитарный» с одного конца шкалы, «всепозволяющий», с другого конца, и «авторитетный» (читай: правильный) посередине. В реальности же, ее рекомендуемый подход, некая смесь твердости и заботы, на самом деле очень традиционен и ориентирован на контроль, пусть чуть меньше, чем крайность авторитарного стиля. Если вчитаться в исследования Баумринд, возникает множество вопросов к тем рекомендациям, которые она предлагает, в частности ее рекомендацию «жесткого контроля».
То есть, мы можем испытывать соблазн принять какой-то метод только исходя из того, как поставлен вопрос о методах, и потому что считаем, что отказ от 1-2 альтернатив подразумевает, что мы принимаем третью. Понять, что существует множество методов и подходов, сомневаться в разумности тех или иных идеологий и убеждений – это значит освободить наше мышление для поиска новых путей, которые могут оказаться куда более разумными, чем общепринятые.