На самом деле архетип Мага в современном смысле очень тесно связан с архетипом Меркурия.
Следует перечислить их общие черты. Во-первых, и тот и другой тесно связаны с идеей границы между этим и тем мирами. Меркурий – единственный Бог, спокойно пересекающий границу между царствами небесных богов, людей и богов подземных (иначе – между миром ангелов и демонов). Он – одновременно свой и иной в каждом из этих миров. Как уже было сказано, Меркурий сочетает в себе высший и низший аспекты и связан с идеей божественной игры. В системе магических соответствий планетарная сила, соответствующая первому аркану, – опять же Меркурий.
Архетип Меркурия исследует Карл Юнг в своей работе «Дух Меркурия». Не вдаваясь в сложные символические сплетения и цитаты, мы приводим резюме, которое Юнг дает исследуемому им архетипу:
а. Он состоит из всех мыслимых противоположностей. Таким образом, он есть ярко выраженная двойственность – но постоянно именуется единством. b. Он и материален, и духовен. c. Он – процесс превращения низшего, материального в высшее, духовное, и наоборот. d. Он – черт, спаситель и психопомп, неуловимый «трикстер», наконец – отражение Бога в матери-природе. e. Он также – зеркальное отражение мистического переживания алхимика, которое совпадает с opus alchymicum .
Символ Меркурия, которому соответствует первый аркан, – кадуцей. Две змеи, обвившиеся вокруг Жезла. Этот символ можно интерпретировать метафизически – как соединение добра и зла в едином источнике Меркурия, точно также можно рассмотреть его с позиции тонкой физиологии: ведь сама схема кадуцея на удивление напоминает йогические схемы основных каналов нашего тела. Однако мне кажется, что по сравнению с символом такого масштаба какая-либо интерпретация мало применима. Ведь интерпретация появилась во времени как слово мага, а символ, архетип пребывает изначально.
Всего одна забавная история. Китайский шаман, когда идет за своими целебными травами, превращает себя в подобие кадуцея. Он ловит двух змей – красную и зеленую, и, держа их головы пальцами, идет туда, куда ведет его этот поток. Из этого примера мы видим, что архетипические образы являются чем-то гораздо большим, нежели рациональное построение. Некоторые эзотерические традиции, увлекаясь интерпретацией, утверждают, что символы были даны нам некими высшими существами, которые зашифровали так свои доктрины. Эта соблазнительная идея опровергается тем, что символ превыше любой интерпретации и концепции. Вначале переживается символ, и только потом появляется теологический или эзотерический трактат для его осмысления.
Маг дает нам возможность работать с символами без интерпретаций. Оказавшись на пути Бет, мы уподобляемся «самому динамическому импульсу творения» (Кроули), который идет от источника в первичную материю и извлекает оттуда нужные ему идеи. Суть Мага – в балансе. На большинстве изображений аркана Маг держит свои руки так, что одна показывает на небо, а другая на землю. Он как бы говорит нам, что только ему, как Гермесу, доступны все три мира, и только он может скользить между ними.
Разница между Магом и Иерофантом, между жрецом здешних богов (архетипов) и жрецом иных богов прекрасно уловлена Кастанедой. С одной стороны, учитель-тональ Дон Хуан воплощает архетип Иерофанта. Нельзя сказать, что он обучает тому, что Карлос уже знает. Нет. Но он обучает тому, что он хотя бы отчасти может услышать. Тому, что можно описать словами или хотя бы тому, к чему можно направить словами. С другой стороны, маг-нагуаль Хенардо. Тот, кто не учит почти ничему, но вызывает животный ужас одним своим присутствием. Не потому, что он специально пугает героя. И не потому, что он как-то враждебен. Потому что для героя он – выразитель нагуаля – тотально иного.
Кроули, пожалуй, один из последних, кто смог в полной мере воплотить архетип Мага, испив эту чашу до дна. Тот, кто был «скрыт под маской скорби» (Книга закона) и окружен ореолом черного мага, «приносившего в жертву младенцев», и «провокатора, нарушившего все нормы», на самом деле, как и Симон, был, прежде всего, жрецом иных богов. В своем жречестве Кроули создал уникальную теологическую и символическую систему, которая стала точкой отсчета для целого направления в культуре. Кроули было суждено стать сокрытым идеологом новой сакральности, сакральности плоти.