Ранние корни «актерского» сексуального типа

Страстное желание «актера» быть замеченным, стрем­ление к контактам и часто провокационные способы удов­летворения этих нужд — все это предполагает наличие некоего комплекса, возникшего на ранних стадиях фор­мирования личности. Ребенок-«актер» обычно растет в семье, в которой один или оба родителя большую часть времени пребывают в подавленном настроении, чрезвы­чайно заняты собственными проблемами или вообще отсутствуют. Оказавшись не в состоянии получить необхо­димую ей материнскую заботу, девочка в поисках ее иног­да обращается к отцу, но если потребности ребенка слиш­ком сильны, а самоконтроль отца ослаблен, то в отноше­ниях между дочерью и отцом часто проявляются призна­ки жеманства и кокетства. То же самое происходит и с мальчиком, отец которого зачастую отсутствует дома или по другой причине не может служить сыну образцом для подражания. У такого ребенка могут возникнуть чувствен­ные отношения с матерью — отношения, не уравновешен­ные соответствующей ролевой моделью поведения, кото­рую мог бы предложить ему отец. Если мать эмоциональ­но «закрыта», мальчик старается найти (или создать) ей замену в любой встречающейся ему женщине. Это явле­ние мы чуть позже проиллюстрируем на примере Карла.

В подростковом возрасте девушки-«актеры» переносят свое стремление к близости из дома в школу и вместо отцов делают его мишенью одноклассников, с которыми пытаются завязать утрированно чувственные отношения, и завоевывают благодаря этому репутацию «легкодоступ­ных». Однако, несмотря на кажущийся высоким уровень их сексуальной активности, он в действительности оказы­вается поверхностным, вследствие чего девушек-«актеров» часто считают «провокаторами». Их видимая чувствен­ность на самом деле является псевдочувственностью, ли­шенной психологической глубины и стремления к духов­ному единению.

Сексуальность взрослых «актеров», подобная той, кото­рую мы наблюдали на примере Сюзетты, в действительно­сти представляет собой карикатуру на чувственность, од­нако она не является прерогативой исключительно жен­щин. У женщин-«актеров», обладающих повышенной сек­суальностью, есть столь же карикатурно чувственный ана­лог мужского пола — хорошо известный всем покоритель женских сердец по имени Дон-Жуан. Как и в случае Сю­зетты, его отчаянные попытки быть привлекательным для бесчисленного количества представительниц противопо­ложного пола свидетельствуют не об избытке гормонов, а | об очевидной порочности его чувственного потенциала.

Таким образом, хотя на первый взгляд «актеры» и кажутся чрезмерно сексуальными, это не более чем маска. Главным для них — как мужчин, так и женщин — явля­ются эротические поддразнивания, флирт, игра в «кошки-мышки» с лицами другого пола. Причем подобное пове­дение, в котором присутствует определенная доля навяз­чивости, свойственно им не только при каких-либо распо­лагающих к этому условиях, как, например, на рождествен­ских вечеринках, но и буквально в любых ситуациях — в магазине, в банке, на рабочем месте.

Чувственный вызов женщин-«актеров» проявляется, главным образом, в одежде, косметике, принимаемых по­зах и манере поведения. Обычно они склонны выставлять напоказ едва ли не все свои проблемы — вплоть до меди­цинских диагнозов, физических дефектов и физиологичес­ких нужд, то есть все то, что, по их мнению, может возбу­дить интерес к ним противоположного пола.

Мужчины-«актеры», которых традиционно принято изображать мужественными красавцами, тоже иногда бы­вают не прочь выступить в роли жертв, особенно если им предстоит быть спасенными привлекательными особами женского пола или получить некую более осязаемую лич­ную выгоду в виде, например, материальной компенсации.

При внимательном анализе в провокационном поведе­нии женщин-«актеров» неизменно обнаруживаются чер­ты, характерные для девочек, еще не вступивших в подро­стковый возраст. Такие женщины искренне удивляются, когда мужчины ошибочно принимают их дружеское от­ношение за проявления сексуальности. Для женщин-«ак­теров» очень характерна жалоба: «Я просто хочу, чтобы он обнял меня и прижал к себе, а он вечно все понимает по-своему и требует секса». В подобных заявлениях яв­ственно слышится детская потребность в ласке и нежнос­ти. Но если большинство женщин воспринимают ласки как приятное и желанное сопровождение полового акта, то «актеры» расценивают их не как неотъемлемую состав­ную часть интимной близости, а как способ избежать ее.

Культурный фон. Следует учитывать, что все сексуаль­ные типы формируются под влиянием соответствующей культуры и эпохи. Действительно, грациозно терявшие со­знание дамы викторианской Англии были вынуждены от­точить искусство обморока до приемлемой обществом сте­пени. В наше время, в силу иного воспитания и изменив­шейся точки зрения на взаимоотношения полов, подобное поведение уже не может считаться допустимым и женс­кому умению величественно терять сознание осталось лишь кануть в историю.

Подобным образом общественное мнение требует от мужчин-«актеров» искать иные способы самовыражения, чем те, которые присущи женщинам-«актерам». Культур­ные условности не позволяют им открыто проявлять стрем­ление к зависимости через беспомощность или слабость, как это зачастую бывает с женщинами. По этой причине мужчины часто ищут утешения в алкоголе и наркотиках. Нередко свойственные «актерам» устремления просто от­рицаются и укрываются под маской «крутой» мужествен­ности.

Постоянным же и неизменным признаком «актеров» обоих полов остается то, что свойственные им половые роли обычно приобретают карикатурный оттенок. Будь это беспомощно теряющие сознание женщины или сверх­мужественные и неотразимые мужчины, объединяет их то, что представляемые ими половые роли утрированы до аб­сурда. Эти роли формируют хрупкую маску, которая мо­жет треснуть даже от небольшого давления. Бесстрашные и уверенные в себе мужчины, например, легко превраща­ются в маленьких мальчиков, когда болезнь или какая-либо другая травма взламывает панцирь их показной храбрости. Беззаботно флиртующие женщины становятся ис­пуганными маленькими девочками, столкнувшись с муж­чиной, решительно настроенным на развитие интимных отношений.

С ярким проявлением женского «актерского» типа мы познакомились на примере Сюзетты. Мы изучили замет­ные, хотя и не столь интенсивные «актерские» черты в личностях Долли и Рекса. Теперь, в качестве финальной иллюстрации, я хочу познакомить вас с мужчиной-«акте­ром» по имени Карл. На первый взгляд вы, возможно, не узнаете в нем «актера», поскольку его манеры лишены напыщенности и броскости. Он не похож на Сюзетту. Но, приглядевшись внимательнее, вы заметите, что он посто­янно находится в поисках контакта, окружая себя «жерт­вами», перед которыми он может предстать в облике ры­царя в сияющих доспехах.

Среди мужчин-«актеров» нередко можно встретить жертв несчастных случаев на производстве, приведших к полной или частичной потере трудоспособности постра­давших. Такие мужчины слишком остро реагируют на боль, разного рода травмы и болезни. Это очевидно для членов их семей, которым остается только мириться с новым положением вещей. Нетрудоспособные мужчи­ны-«актеры» эксплуатируют окружающих через свою за­висимость от них. Типичное для «актеров» распределе­ние ролей в подобной ситуации сводится к тому, что ка­лека-муж сидит дома и смотрит телевизор, тогда как его жена выбивается из последних сил, стараясь поддержи­вать семью на плаву. Однако мужчины-«актеры» могут менять знак своей роли на противоположный и превра­щаться из жертв в спасителей. Именно это и произошло с Карлом.

КАРЛ

Я познакомился с Карлом на борту авиалайнера, совер­шавшего перелет через Атлантику. Представьте, что вы присоединились к нам и мы втроем занимаем свои мес­та. Вы садитесь у иллюминатора, я — рядом с проходом, а Карл устраивается между нами. Вы притворяетесь, что по­глощены чтением романа, но в действительности слыши­те каждое слово нашей беседы. Впрочем, если бы вы даже и прислушивались, не скрывая этого, Карл, вероятно, не имел бы ничего против, потому что говорит настолько гром­ко, что его без труда слышат сидящие вокруг пассажиры.

У меня деловая поездка, а Карл собирается посетить конференцию агентов, представляющих интересы частных лиц. Едва наш самолет успевает докатиться до конца взлет­ной полосы, как он, симпатичный мужчина сорока с не­большим лет, представляется мне и, узнав, что я психолог, с радостным блеском в глазах заявляет:

— Вот это да! Теперь у меня есть собственный мозговед! Причем бесплатный! — И тут же начинает рассказывать, что находится на грани развода со своей пятой женой.

— Не хочу показаться вам пятикратным неудачни­ком! — доверительно сообщает он, — но факт остается фак­том, — и с подобием печальной усмешки на губах он при­ступает к изложению своей биографии. Интеллигентный, прозорливый и очень внимательный к подчиненным и клиентам, Карл трудится на периферии шоу-бизнеса в дол­жности одного из руководителей небольшого, но уважае­мого агентства. Многие из его клиентов является знаме­нитыми или почти знаменитыми актерами, актрисами и музыкантами.

Карл интуитивно осознает, что его бизнес развивается успешно во многом благодаря его эмоциональному типу. Он своего рода фокусник, мошенник-виртуоз, обманываю­щий публику, но это мошенник с сердцем. В отличие от социопатов или не обремененных совестью торговцев ав­томобилями, Карл обладает яркими признаками «актерс­кого» типа, которые в значительной степени «смягчают» его манеру ведения дел. Он действительно заботится о своих клиентах.

— Я могу раскрутить телку практически на что угодно, — с усмешкой сообщает мне Карл, — потому что умею слушать, а в этом поганом мире, где один готов сожрать другого, такое умение теперь редко встретишь. Каждый только и норовит учить других, что им делать. А я слу­шаю, и именно по этой причине мои клиенты возвращают­ся ко мне снова и снова и рассказывают своим друзьям о моем агентстве. Все дело в том, что «Карл умеет слушать».

Его деятельность не имеет ничего общего с финансовы­ми или деловыми махинациями. Более того, он искренне гордится тем, что всегда предельно честен со своими кли­ентами. Однако его заботливое и внимательное отноше­ние к окружающим не лишено и скрытой цели. Во мно­гом благодаря его восприимчивости к чувствам других Карл очень эффективен в создании гармоничных отноше­ний как внутри своей организации, так и между ее со­трудниками и клиентами.

При всем этом Карла неотвратимо притягивает к ум­ным и красивым, но слабохарактерным женщинам. От­ношения с некоторыми из них заканчивались у него бра­ком. Но в каждом случае супружеское счастье оказыва­лось недолгим. Отсутствие крепкой взаимной привязан­ности — оба супруга требовали большего к себе внимания и заботы — приводило к росту напряженности в отноше­ниях, после чего неизбежно следовал разрыв. Но, не дожи­даясь окончания бракоразводных процессов, Карл присту­пал к развитию новых отношений с очередной красави­цей, недостатка в которых он никогда не испытывал.

Из его рассказа я узнал, что, когда Карлу было восемь лет, его мать — красивая женщина, однажды удостоенная титула «королевы бала» на встрече выпускников школы, — сбежала с любовником, оставив сына убитому горем отцу. Для меня стало очевидным, что последовательные связи Карла с красивыми женщинами объясняются ско­рее его отношением к матери, чем к сексу.

— Мы всегда остаемся друзьями с моими бывшими, — заявляет он. — Не вижу причин, чтобы ненавидеть жен­щину только за то, что был когда-то на ней женат. Честно признаться, три мои бывшие жены по-прежнему работают в моей компании, и между нами прекрасные отношения.

Карл заботится о бывших женах во многом так же, как о матери, которой он время от времени посылает цветы и мелкие подарки, несмотря на сохранившуюся обиду за то, что когда-то она бросила его.

Точно так же и интимная жизнь Карла определяется не его сексуальностью, а скорее стремлением угодить жен­щинам — как он в свое время старался угодить матери. Несмотря на то, что он весьма часто вступает в интимные отношения с красивыми женщинами, Карл каждый раз искренне обеспокоен вопросом, удалось ли ему доставить им удовольствие. Через некоторое время, однако, все его старания быть сверхчувствительным, эмоционально настро­енным на женщин его жизни и предельно заботливым о них иссякают, и тогда он начинает обвинять очередную партнершу в том, что она требует от него больше, чем в состоянии дать мужчина. Подобный цикл повторялся в его жизни бесчисленное количество раз — не только с пятью законными женами, но и почти со всеми женщина­ми, с которыми у него возникали сколь-нибудь серьезные отношения.

Загорается надпись «Пристегните ремни», и я чувствую, что наш самолет медленно начинает снижаться. Карл на­стойчиво предлагает поддерживать контакт, но, поскольку я не принадлежу к числу красивых женщин, то очень со­мневаюсь, что его инициатива имеет будущее.

Несмотря на заверения в вечной дружбе, сопровождав­шие обмен визитными карточками, больше я никогда о Карле не слышал, за исключением того единственного слу­чая, когда год или около того спустя он прислал мне от­крытку с Гавайев, где проводил медовый месяц с супругой номер шесть.

Сексуальные отношения любовников-«актеров» часто строятся по схемам жертва — агрессор, насилуемый — насильник или ребенок — родитель. Почти всегда приня­тые ими на себя роли разыгрываются с такой напыщен­ной страстью, что сторонний наблюдатель неизбежно зада­ется вопросом: «Неужели все это серьезно?» И никогда не может дать себе определенного ответа. Эти карикатурные роли, которые исполняют «актеры», проецируя их на ок­ружающих, большинству из нас могут показаться неесте­ственными, но они полностью соответствуют взгляду этих людей на жизнь — расплывчатому, импрессионистскому, романтическому. Однако было бы ошибочным полагать, что все «актеры» являются полусумасшедшими мечтате­лями, не способными здраво мыслить Вы только что по­знакомились с Карлом, рассудительным и успешным бизнесменом. Несомненно, что он очень компетентен в своем деле, но и столь же очевидно, что вся его жизнь проходит под сильным влиянием «актерских» подводных течений.

Такой «прерываемый короткими замыканиями» образ мышления «актеров» делает их особенно уязвимыми для всякого рода проходимцев, которые благополучно сбыва­ют своим жертвам буквально все, что захотят, — от эн­циклопедий и пылесосов до секса. Некоторые женщины-«актеры» бессознательно тянутся к социально опасным или склонным к жестокости мужчинам. Такие мужчины ассоциируются для них с возбуждением и страхом. В них есть «сила», противостоять которой «актеры» оказывают­ся не в состоянии. Обычно подобные отношения не лише­ны и сильных сексуальных компонентов, однако для «ак­теров» они являются наиболее притягательными именно благодаря содержащейся в них интенсивной эмоциональ­ности. Поскольку многие «актеры» воспринимают жизнь как романтизированную версию отношений доминирова­ния и подчинения, отношений жертвы и злодея, они легко оказываются вовлеченными в рискованные связи с людь­ми корыстными, использующими сложившуюся ситуацию в собственных целях, и не чувствуют грозящую им опас­ность. Такие отношения дают им возможность воплотить в жизнь свои драматические фантазии.

Тед Банди, например, ожидая казни в камере смертни­ков флоридской тюрьмы, получил следующее письмо от яркой представительницы «актерского» типа по имени Дженет после того, как ответил лишь на единственное из ее многочисленных посланий:

«Я получила письмо, которое ты послал мне, и перечи­тываю его снова и снова. Я осыпаю его поцелуями и не выпускаю из рук. И я не стыжусь признаться тебе, что плачу. Не знаю, смогу ли я это выдержать. Я так люблю тебя, Тед... Я обожаю тебя, я не знаю, что со мною станет, если ты мне больше не напишешь. При этой мысли серд­це мое разрывается от горя. Ты мое самое большое сокро­вище в этой жизни. Я так хочу тебя, что не могу думать ни о чем другом. Что бы я только ни отдала за один час наедине с тобой! Нет ничего, чем бы я не смогла пожертво­вать ради встречи с тобой! (Мишо и Эйнсуорт, 1983, с. 278)». Это письмо еще более примечательно тем, что написав­шая его женщина никогда не встречалась с Банди! Но, тем не менее, подобно ребенку, в минуты горя прижимаю­щему к себе любимого плюшевого медвежонка, она не вы­пускает письмо из рук, осыпает его поцелуями и плачет над ним. Все это — характерная для «актеров» гипербо­лизация чувств. Романтизированные преувеличения люб­ви, обожания, верности и отчаяния эмоционально интен­сивны, но духовно поверхностны. Недостаток аналитичес­кого мышления является причиной того, что «актеры» са­мостоятельно провоцируют постоянно повторяющееся на­сильственное отношение к себе. Оли разыгрывают из себя жертв, потому что это соответствует их восприятию жиз­ни. Помните, как Сюзетта не осознавала, почему мужчины «липнут» к ней? Отсутствие проницательности было при­чиной того, что она постоянно оказывалась втянутой в от­ношения с маргинальными типами.

Хотя подобные отношения в большинстве случаев воз­никают между женщинами-«актерами» и мужчинами-социопатами, аналогичные явления можно наблюдать й у мужчин-«актеров», которые часто «плывут по течению» жизни, пытаясь самоутвердиться с помощью одежды, авто­мобилей и сексуальных завоеваний. Подобно Карлу, бра­вирующему пятью браками и многочисленными внебрач­ными связями, большинство мужчин-«актеров» гордятся своими сексуальными победами, дающими им право име­новать себя «покорителями женских сердец».

У женщин свойственное «актерам» стремление нахо­диться в центре внимания часто проявляется в кокетли­вом флирте. Кроме того, нередко оно выражается в дра­матическом разыгрывании беспомощности, тяге к само­пожертвованию или неосознанной настойчивости к удов­летворению своих желаний.

«Актеры» решают свои сексуальные проблемы с помо­щью эмоциональной расплывчатости и интеллектуальной размытости. Когда возникающая перед ними задача становится слишком сложной, они «теряются» и самоустра­няются от поиска выхода из создавшейся ситуации.

Теперь вы начинаете понимать «актеров» на более вы­соком уровне и знаете, что под маской смеха и эмоцио­нальной живости кроется пустота духа, являющая собой полную противоположность тому, что представлено на поверхности. Сверхчувственный «актер» в действительнос­ти оказывается лишенным истинной сексуальности, это всего лишь напуганный ребенок, ищущий эмоционально­го утешения. За бравадой Дон-Жуана явственно просмат­ривается полное отсутствие чувства собственного досто­инства.