Рассмотрим основные разновидности простых теоретических объектов.

Совершенный теоретический объект (простой) — термин, опирающийся как на эмпирическое, так и на логическое обоснование Примеры таких объектов теории: "мотивы трудовой деятельности", "профессия" и т. п. Термин, как известно, может состоять и из одного слова, и из нескольких — быть составным. Как элемент языка термин соответствует, должен соответство­вать определенному понятию — мысли, отображающей общие и существенные признаки тех или иных явлений, процессов в не­которой реальности, действительности. Поэтому, говоря об объ­ектах, теории, мы часто будем иметь в виду и термины, и поня­тия, как бы не различая их для простоты изложения.

Эмпирический полуобъект теории — термин (и понятие), опи­рающийся на эмпирическое обоснование; но не получивший еще пока логического (в рамках какой-либо концепции, кон­цептуальной схемы) обоснования. Например, занимаясь практи­ческой профконсультацией учащихся старших классов, мы бы­стро замечаем следующий упрямый факт: обращаясь к нам за советом по выбору профессии, учащийся в сущности перестает быть для нас учащимся — мы его не учим в обычном значении этого слова, а, наоборот, должны стараться создать у него мне­ние, что мы ничего ему не предписываем, ничего от него не бу­дем требовать, не будем ловить его на каких-либо ошибках. Бо­лее того, даже подчеркиваем, что наше общение с ним доста­точно конфиденциальное, и по правилам служебной этики мы ничего без его согласия не должны разглашать (его товарищам, даже родителям и т. д.); мы подчеркиваем свою роль советчика, поставщика информации и его роль как хозяина выбора профессии. И все это не причуда профконсультанта, а необходимая система условий для успеха в решении главных задач профконсультации как руководства выбором профессии (важно, чтобы учащийся был предельно откровенен, правильно относился к психодиагностическим процедурам, к рекомендациям старшего в роли профконсультанта). На самом деле это "выбирающий профессию". Можно придумать или использовать какое-то осо­бое слово для обозначения этой возникшей в нашем опыте своеобразной реальности. Таким словом может быть, например, оптант (от лат. optans — избирающий, желающий). Пусть нам пока неясно, следует ли это явление из каких-либо общих положений, принципов, теорий психологии или педагогики, мо­рали, права (и в этом смысле наш упрямый факт не имеет еще как бы разрешения на прописку в науке). И поэтому мы отне­сем его к категории не совершенных теоретических объектов, а эмпирических полуобъектов.

Логический полуобъект теории — термин (понятие), опираю­щийся на логическое обоснование, но не получивший пока еще эмпирического подтверждения, обоснования. Например, инженер-конструктор, проектирующий рабочее место оператора швейного оборудования (швеи-мотористки, как в недавнем прошлом на­зывали эту профессию), исходит из абстрактной идеи симметрии и считает, что элементы швейной машины должны располагать­ся равномерно справа и слева от работницы (или, наоборот, ра­ботница должна сидеть "по центру" машины; это вопрос не простой, поскольку на этом рабочем месте предполагается и пе­даль, и так называемый коленный рычаг, так что стул работни­цы предполагается относительно фиксированным). Описанное представление о структуре рабочего места отображается в техни­ческой документации и существует как логический полуобъект. Всем кажется, что это хорошо и разумно. Оборудование изго­товляется серийно, им оснащаются швейные цеха. Но дальше оказывается, что работница должна смотреть очень напряженно, внимательно отнюдь не на "центр" машины, не на ось симмет­рии рабочего места, столь милую сердцу конструктора, а в зону образования шва (а эта зона находится на пол-аршина влево от оси симметрии; в результате каждый день и до пенсии работни­ца вынуждена сидеть изогнувшись, ибо подвинуться влево в дос­таточной степени не позволяют педаль и коленный рычаг, кото­рые тоже расположены определенным образом в соответствии с идеей симметрии рабочего места. Как следствие, неоправданное утомление, искривление позвоночника, нарушения осанки и т. д. (подробнее см. [117],[352]).

Логические полуобъекты, таким образом, не обязательно должны просто подтверждаться, но проверяться и, если необхо­димо, опровергаться или корректироваться в ходе эмпириче­ского обоснования, ибо, как хорошо известно, критерий истин­ности логических построений есть практика.

Примерами простых логических полуобъектов теории явля­ются предположения исследователей, возникающие на стадии работы над литературой вопроса. Скажем, существует традици­онное представление о профконсультации старшеклассников. Исследователь, анализируя по литературным данным возрастные особенности подростков и особенности работы по профконсуль­тации, приходит к заключению (пока еще в чисто логическом плане), что учащиеся средних классов — шестиклассники — уже располагают необходимым уровнем развития, чтобы сотрудни­чать с профконсультантом. В результате рождается логический полуобъект — "профконсультация шестиклассников" в отличие от "профконсультации старшеклассников". Позднее, в результате специально организованной работы, и притом достаточно дли­тельной было получено эмпирическое обоснование этого объек­та, и он, таким образом, превратился в так называемый совер­шенный объект теории (т.е. объект, имеющий как логическое, так и эмпирическое обоснование) (подробнее см. [42]).

Из сказанного ясно, что логически построенное утверждение становится объектом науки не обязательно потому, что оно ис­тинно, безупречно, а потому, что оно построено на идеях или принципах, которые сами по себе не оспариваются и могут быть основанием для заключений (как в примере с проектированием рабочего места). В ходе эмпирической проверки и решается во­прос о его дальнейшей "прописке" в науке.

Теоретический "нуль-объект" — термин (понятие), возни­кающий в результате вербальной комбинаторики (случайной или преднамеренной). Это языковое построение, не имеющее пока какого-либо обоснования — ни логического, ни эмпириче­ского. Например, в одном из учебников по общей психологии читаем: "Значительную часть коры больших полушарий челове­ка занимают клетки, связанные с деятельностью кисти руки, в осо­бенности ее большого пальца". Таким образом, есть основание ду­мать о таких идеальных, теоретических объектах как "деятельность кисти руки", "деятельность большого пальца". Но общеизвестно, что в психологии деятельность понимается как взаимодейст­вие человека в целом (субъекта) с объективным миром. Разуме­ется, автор приведенного выше утверждения и не подумал бы настаивать на том, что большой палец есть субъект деятельности и пр. Здесь мы имеем дело всего-навсего с языковой небрежно­стью, вследствие которой и возник никому не нужный нуль-объект теории. И все хорошо понимают, что речь идет не о дея­тельности, а о движениях большого пальца, кисти руки.

Иногда нуль-объекты производятся преднамеренно. Например, слово "эргономичность" (возможно, по аналогии "экономика — экономичность", "технология — технологичность") определяет­ся как обозначение хорошего соответствия особенностей средств труда особенностям человека (эргономичиость станка как удоб­ство его по существенным показателям для работающего на нем и пр.). Затем можно соотнести этот термин с реальными эмпи­рическими признаками конкретных внешних средств труда (т. е. осуществить эмпирическое обоснование), усовершенствовать логическое обоснование и таким образом получить совершен­ный теоретический объект.

Таким образом, нуль-объекты — это не обязательно, не все­гда и не просто пустышки в науке. Они могут стимулировать мысль, оказываются иной раз полезным средством взаимообогаще­ния различных областей науки, например, если термин одной нау­ки "пересаживается" в контекст другой и в конечном счете приоб­ретает новое значение (например, понятие "надежность" основа­тельно разрабатывалось в технике, технологии в значении "надежность оборудования", а будучи перенесено в область человековедения, приобрело облик "надежности человека-оператора"; понадобились, разумеется, его новое определение и эмпирическое обоснование).

Рассмотрев основные разновидности простых идеальных, теоретических объектов, охарактеризуем кратко методы и прие­мы их построения. Исходной ситуацией, в которой возникает необходимость построения тех или иных объектов теории, явля­ется ситуация, когда никакого теоретического объекта нет и когда мы до некоторых пор даже не подозреваем, что он нужен. Из этой ситуации возможны три выхода и им соответствуют три метода.

1. Наименование (этикетирование) сводится к поиску подхо­дящего обозначения для обнаруженного в практической работе или эмпирическом исследовании факта, явления, процесса, невымышленного события. Соответствующие примеры мы приво­дили в связи с характеристикой эмпирических полуобъектов. В ходе такого поиска важно соблюдать ряд специально научных (в рамках психологии труда, инженерной психологии), логических и лингвистических требований:

• избегать использования слов-терминов, уже занятых в психологии труда или смежных с ней областях, поскольку это приведет к появлению двусмысленных, неудобных в работе терминов, суждений, утверждений. Например, столкнувшись с устойчивым качественным своеобразием трудовых движений разных людей, мы могли бы ввести такой теоретический объект, как "характер движений". Но слово "характер" традиционно обозначает определен­ную группу черт личности человека, и если нам придется рано или поздно рассматривать проявления характера (как свойства личности) в моторике человека, то указанный придуманный термин окажется неудобным — создаст на­громождения в научном языке;

• избегать использования слов-терминов, которые синони­мичны уже существующим (обозначают новыми словами известные вещи). Например, в литературе существуют та­кие термины, как "личные профессиональные планы", "проекты профессионального самоопределения", "проекты жизненных перспектив" (в связи с выбором профессии) и др. Все они обозначают примерно одно и то же — "Я и моя профессия в будущем" или "Я—образ в будущем". Возможно, что ни один из терминов не является безу­пречным (в частности, все они составные, многословные, длинные), и сам по себе конкурс их небесполезен. Но в любом случае нужно стремиться к очистке научного языка от излишних синонимов. И уж совсем непотребное дело состоит в том, что переобозначение известных вещей "сверхучеными" словами выдается за новаторство в науке;

• стремиться к возможному точному соответствию семанти­ки слова-термина сущности обозначаемого явления, вы­ражению в нем этой сущности (с учетом происхождения слова и связанных с ним ассоциаций). Так, например, встречаю­щийся в литературе термин "зрительное манипулирование" в значении "мысленное оперирование (например, вращение) ранее виденным объектом" небезупречен, потому что ко­рень (от лат. "манипулус" — пригоршня, горсть) указывает на руку, а отнюдь не на зрение или образное мышле­ние. Разумеется, слова не являются предметом частной собственности, и в языке ко всему можно привыкнуть, но можно и должно не создавать здесь искусственных труд­ностей осмысления означаемых объектов;

• соблюдать требования лингвистической правильности, тре­бования соответствия общепринятым моделям словообразо­вания и словоупотребления, эстетики языка. Например, едва ли благозвучно сочетание разноязычных приставок и корней слов "постпоступковый", "прерабочий" и пр.;

• новый термин должен быть по возможности кратким (немногословным), удобным в употреблении, не вызывать побочных ассоциаций, образных представлений, не отно­сящихся к делу. Подробнее о требованиях к научной тер­минологии можно прочесть, например, в [126], [360], [255], [308].

2. Логическое генерирование сводится к построению следствий из некоторой группы имеющихся научных утверждений. Эти следствия в рассматриваемом случае (простых объектов теории) относятся к предполагаемым, возможным событиям, явлениям, процессам, фактам. Примеры соответствующего рода приводи­лись выше в связи с характеристикой эмпирических полуобъек­тов. Процедуры логического генерирования суть процедуры ло­гического следования, которое нужно подчинять следующим четырем законам:

• каждая мысль в ходе умозаключения (при повторении ее словесных выражений) должна сохранять одно и то же ус­тойчивое содержание — закон тождества. Эффект гене­рирования идеи как раз и может состоять в том, что, не позволяя себе отклониться от принятого содержания мыс­ли, мы в конце рассуждения приходим к противоречию, парадоксу — "изумляемся". Например, мы знаем, что ру­ководство развитием человека в дошкольном и школьном возрастах это обязательно есть создание условий для его самостоятельности в общественно ценных видах деятель­ности (начиная от застегивания первой пуговички и кон­чая решением сложных задач, включая и задачу выбора профессии). Мы может далее рассуждать так: следова­тельно, руководить дальнейшим развитием человека (в возрасте трудоспособности) — это значит создавать усло­вия для его самостоятельности в труде (ибо это есть важнейшая общественно ценная деятельность). Вместе с тем, анализируя, например, должностные инструкции, техно­логические документы, распоряжения, мы легко убежда­емся, что многие из них направлены на предельное огра­ничение самостоятельности работника ("делай так и не иначе", "никаких отступлений от задания", "никакой от­себятины" и пр.). Итак, общая идея психического разви­тия, предполагающая возрастание самостоятельности челове­ка, как бы требует одного, а мы на деле сталкиваемся с идеями совершенно противоположными, не согласующими­ся с ней. Это и заставляет нас построить (генерировать) но­вые логические полуобъекты. В самом деле, либо надо развитие понимать по-разному, либо труд строить так, чтобы он создавал условия для самостоятельности хоть в чем-то и где-то. Одним словом, соблюдение закона тож­дества делает мысль в своем роде "непреклонной" и рано или поздно приводит ее к столкновению с другими мыс­лями и к порождению новых идей, предположений (гипотез), которые можно так или иначе проверять на со­ответствие действительности;

• не могут быть одновременно истинными две противопо­ложные мысли об одном и том же предмете, рассматри­ваемом в одно и то же время и в одном и том же отноше­нии (закон противоречия);

• в случае двух противоречащих суждений нужно устанав­ливать, какое из них истинно и какое ложно (закон ис­ключенного третьего). Противоречащими называются не просто разные суждения, но такие, когда одно из них что-либо утверждает относительно единичного предмета, яв­ления (или всего класса их), а другое суждение это же са­мое отрицает относительно этого же предмета, явления (или хотя бы части класса их). Между такого рода сужде­ниями не может быть середины. Например, если истинно утверждение: "появление у человека в ходе работы рывкообразных движений есть признак утомления", то мысль о том, что появление названных движений не есть признак утомления, должна быть признана ложной. Если мысль неточно сформулирована, должны вводиться уточнения. Но в любом случае между утверждением и отрицанием третьего не дано;

• мысль, которую мы хотим считать истинной, должна быть обоснована другими мыслями, истинность которых ранее доказана, — закон достаточного основания. Сказанное оз­начает, что нет необходимости топтаться на месте и эм­пирически обосновывать мысль, если она достаточно опирается на ранее обоснованные (истинные) мысли. Оз­начает она и то, что в науке нельзя брать на веру исход­ные предпосылки, а нужно убеждаться, что они именно доказаны, обоснованы и, следовательно, истинны (а не просто, скажем, "удобны", "приятны", "выгодны" и пр.

Наука — не рыночная площадь, а мастерская по производ­ству истинного знания, и здесь не место для сговоров и торгов). Например, мы приходим к заключению, что предлагаемый вариант конструкции органов управления станка с необходимостью повлечет повышенное утомле­ние определенной группы мышц рабочего (положим, ру­коятка управления, которой ему надо будет часто пользо­ваться, расположена так низко, что придется постоянно "кланяться" или "пинать" ее ногой). Такое утверждение опирается на ранее многократно проверенные утвержде­ния о том, что если часто используемый орган ручного управления расположен вне зоны оптимальной досягаемо­сти, это неизбежно ведет к местному мышечному утомле­нию и даже к ухудшению общего функционального со­стояния работника (появлению раздражительности, жела­нию заняться чем-то другим и пр.). Ясно, что нет необхо­димости эмпирически обосновывать то, что подводится под понятие известных истин, отображенных в соответст­вующих пособиях, рекомендациях, научных публикациях. Отсюда, в частности, следует, что важно располагать хо­рошо упорядоченными массивами соответствующих све­дений, оснащенными средствами быстрого поиска тре­буемой информации (не только обычными справочника­ми, но компьютеризованными базами данных о человече­ском факторе, базами эргономических, профессиографических данных).

Соблюдение законов (правил) логического мышления есть важное условие специфической трудовой (а именно, умствен­ной) дисциплины профессионала-психолога (в роли, как иссле­дователя, так и практикующего специалиста); неверно понимать дисциплину труда только как своевременный приход на работу "по звонку"; в конце концов, не столь важно, где "сидит" ра­ботник умственного труда, важно, "где его голова" и что, как в ней происходит. Полезные сведения об азбуке логичного мыш­ления можно почерпнуть в работе [256].

В результате логического генерирования, представление о котором мы постарались дать выше, возникает логический по­луобъект теории: новое утверждение, логическая обоснованность которого уже не представляется сомнительной (недостаточной), и далее необходимо эмпирическое обоснование (сличение с практической действительностью, опытными данными).

3. Вербальное комбинирование. Мы не считаем целесообраз­ным дополнительно культивировать этот метод. Он, как отмеча­лось несколько выше, приводит к порождению нуль-объектов.

Вопросы и темы для размышления и разработки

1. Как отличить теорию от нетеории?

2. Как отличить лучшую теорию от худшей?

3. Каково устройство (структура) теории?

Тема 1. Своеобразие теории в гуманитарной области.

Тема 2. Теория и область ее корректного приложения.

Тема 3. Коррекция теории на основе практики.

3.2. Методы интерпретации, номологизации, определения. О взаимосвязи методов построения простых теоретических объектов

Итак, мы рассмотрели три выхода из ситуации, когда в науч­ном контексте "нет объекта". В результате применения трех охарактеризованных выше методов возникают новые ситуации:

"есть эмпирический полуобъект", "есть логический по­луобъект", "есть нуль-объект". К построению совершенных объектов теории ведут здесь также соответствующие методы, ко­торые мы и рассмотрим, продолжая начатую нумерацию.

4. Интерпретация сводится к системе мысленных действий конкретизации, подведения под понятие, включенных в работу по сбору эмпирического материала. Процедура интерпретации — это процедура поиска эмпирических данных (добываемых экспериментальными или неэкспериментальными методами), которые соответствуют имеющемуся в науке "логическому полу­объекту" или "нуль-объекту". Этот поиск может означать доста­точно длительное и основательное исследование, обследование определенных людей (испытуемых, наблюдаемых, респондентов, клиентов, оптантов и т. п.) либо поиск фактов по литературным данным.

Не следует смешивать интерпретацию как прием построения теории с созданием вымышленных фактов, которые "удобны" для подтверждения доктрины (даже если эта недоброкачественная дея­тельность почтительно называется "мысленный эксперимент").

Мысленный эксперимент уместен в связи с рассмотрением достаточно просто детерминированных систем (таких, как шах­матная партия, взаимодействие механических частей технологи­ческого оборудования и т. п.). и не уместен по отношению к внутреннему миру человека, поскольку последний характеризу­ется сложными многозначными зависимостями явлений, уров­ней регуляции.

Разумеется, ничто не мешает нам предаваться мысленному рассмотрению возможных (гипотетических) вариантов хода пси­хических явлений, поведения, поступков людей, называя это "мысленным экспериментом", — важно лишь твердо помнить, что это не есть эксперимент в исходном смысле этого термина.

Интерпретация — как правило, дело трудоемкое и, по-видимому, более ответственное, а со стороны требований к ин­теллекту — более трудное, чем логическое генерирование. На­пример, в свое время в теории профконсультации, профориентации вполне логично было обосновано утверждение, что выбор профессии — это решение задачи [232]. Элементы интерпрета­ции выбора профессии как решения задачи возникали после этого время от времени у разных авторов, но лишь через два­дцать лет появилось систематическое и относительно полное, связное истолкование процесса выбора профессии как решения именно задачи с характеристикой ее структурных компонентов — искомого, известного, алгоритмов [181].

В результате применения процедур интерпретации по отно­шению к нуль-объекту порождается эмпирический полуобъект, а в результате применения их к логическому полуобъекту — со­вершенный объект теории.

5. Номологизация (придание факту, невымышленному собы­тию статуса неслучайного, закономерного явления; от др. греч. "номос" — закон). Это возможно сделать путем подведения но­вых эмпирических явлений под известные категории психологии труда и указания их связей с известными явлениями (связей причинных, структурных, генетических).

Например, И.Холодинская (дипломная работа) установила в 1982 г., что у студентов I курса факультета психологии (будущих психологов-профессионалов, т. е. трудящихся) представления о будущей работе (после окончания вуза) связаны с идеей теоре­тического поиска, "читания — писания", а у студентов III — IV курсов — с практической деятельностью по применению вполне определенных методов обследования людей. Сам по себе этот факт является чисто эмпирическим. Но мысленно сопоставляя этот факт с особенностями учебного плана факультета, дипло­мантка обосновывает неслучайность, закономерность этого фак­та не только статистикой (критериями различия или коэффици­ентами связи, корреляции), но и ссылкой на принцип единства сознания и деятельности — подводит полученные данные под категорию связи сознания и деятельности или, иначе говоря, как бы "узнает" в полученных фактах частное проявление этой закономерной связи. С позиций указанного принципа именно так и должно быть, поскольку студенты заняты на I курсе ос­воением общетеоретических основ психологии и лабораторно-экспериментальной работой, а на III — IV курсах знакомятся с методами и методиками практического изучения людей (на про­изводстве, в школе, в клинике); это не может не отразиться и на содержании их профессионального сознания — на представле­ниях о своей профессиональной деятельности в будущем.

Процедуры номологизации во многом сходны с логической стороны с процедурами логического генерирования (см. далее). Типичные вопросы, которые мы здесь себе задаем: разновидно­стью чего следует считать данный факт (явление, процесс)? По­чему имеет место именно это, а не что-либо иное?

6. Определение сводится к построению высказываний, за­дающих область и границы (пределы) применения данного тер­мина, понятия. Подробнее о сущности и видах определений можно узнать в пособиях и справочниках по логике [163], [256]. Процедуры определения — составляющие части работы по по­строению объектов теории на любом этапе движения от незна­ния к знанию и от несовершенного знания ко все более совер­шенному.

Рассмотрим вопрос об определении терминов в связи с зада­чей выхода из ситуации, когда перед нами имеется нуль-объект. Один из выходов из этой ситуации — интерпретация — поиск ответа на вопросы: "Бывает ли это?", "Возможно ли это в дей­ствительности?" и как ответ на вопросы такого рода — переход либо к ситуации "есть эмпирический полуобъект", либо к от­браковке данного нуль-объекта. Другой выход — определение и, таким образом, придание рассматриваемому объекту теории ста­туса логического полуобъекта, поскольку научное определение предполагает подведение рассматриваемого понятия под извест­ную общую категорию.

Нам придется различать два значения термина "определение": как процесс умственной работы и как ее результат (как полу­ченная в итоге формулировка, языковая конструкция).

Определение как продукт работы ума имеет несколько разно­видностей (по признаку своего "устройства"):

• определение через ближайший род и видовое отличие;

• определение через перечисление признаков;

• определение через указание на происхождение соответст­вующего предмета или на способ, которым он создается (например, "стресс — состояние человека, возникающее в ответ на труднопереносимые воздействия");

• определение через указание или описание производимых объектом (предметом рассмотрения) операций, осуществ­ляемых функций (например,- "стрессор — фактор, вызы­вающий состояние стресса");

• имеются и другие разновидности определений, вплоть до так называемых "остенсивных", сводящихся к молчали­вому указанию перстом на нечто очевидное. С определе­нием через перечисление признаков мы сталкивались, когда анализировали психологическое содержание труда (см. §2.1). Здесь мы остановимся на правилах построения первой из перечисленных разновидностей определений. Схема определения понятия через ближайший род и видооб-разующее отличие привычна каждому со школьных лет. Следует отметить, что найти именно ближайшее по степени общности родовое понятие по отношению к определяемому отнюдь не просто. Например, какому родовому понятию непосредственно подчинено (логически) понятие "трудовое действие"? Что это — "структурный компонент" деятельности, "единица анализа" ее, "активность, направленная на достижение цели", или "совокупность процессов познания и исполнения", или "элемент" деятельно­сти? Даже по отношению к таким заведомо известным вещам, как нож, вилка, ложка, непросто подобрать ближайшее родовое понятие, чтобы не вызвать спорных ситуаций. Сходным образом дело обстоит и с указанием признаков, составляющих видовое отличие интересующего нас объекта, класса объектов. При этом комплекс избранных видовых признаков должен отличать дан­ное понятие от любого другого вида, входящего в указанный род. Может случиться, что, определяя понятие "трудовое дейст­вие", мы столкнемся с ситуацией, когда под соответствующее определение подойдут действия человека, занятого игрой, уче­нием, досуговой деятельностью, и в результате нам станет ясно, что термин "трудовое действие" — чисто вербальная комбина­ция (нуль-объект) и что уместнее говорить не о "трудовых дей­ствиях", а просто о действиях человека, занятого трудом. Иначе говоря, возможно, действие само по себе не имеет какой-либо существенной специфики в зависимости от того, включено ли оно в трудовую, игровую или даже противоправную, асоциаль­ную активность (всюду есть устойчивая целостность — цель, мо­тив, способ ориентировки и исполнения и т. п.). Иначе говоря, быть может, вводить термин "трудовое действие" столь же неуместно, как вводить "трудовое выражение лица" или "трудовое прищуривание глаз" на том лишь основании, что все это имеет место в рабочее время? Оставим этот вопрос вам для само­стоятельного обдумывания. Наша задача здесь — обратить вни­мание на правила построения корректных определений понятий через ближайший род и видообразующее отличие.

Важнейшее требование к хорошему определению — со­размерность определяемой и определяющей частей его по признаку объема понятий (широты круга мыслимых объ­ектов). Объемом понятия можно "управлять", вводя при­знаки (объем понятия уменьшается) или исключая их (объем понятия расширяется). Например, если мы опре­делим "действие" как " активность, направленную на дос­тижение осознаваемой цели", то это будет несоразмерное определение (слишком широкое по объему), поскольку под его определяющую часть подходит даже вся актив­ность в течение жизненного цикла человека (если имеется в виду, в частности, цель жизни). Чтобы уменьшить объем определяющей части утверждения, введем дополнитель­ный признак — "ближайшая" цель. Это сделает определе­ние более соразмерным. Если введем еще признак, можем по­лучить слишком узкое определение. Например, "двигательная активность человека..." и т. д. В этом случае будут исклю­чены из рассмотрения умственные действия, многие пер­цептивные (за исключением тех, которые реализуются в гностических, "ощупывающих", например, движениях) и т.д. Таким образом, подбором адекватного набора ви­довых признаков добиваемся соразмерности определения.

Еще одно требование к хорошему определению — опреде­ляющая часть должна быть свободна от понятий, которые становятся ясными только благодаря определяемому. В противном случае возникает ошибка — "логический круг" ("масло масляное"). Например, рассматривавшееся выше определение действия через понятие активности как раз не­безупречно с этой точки зрения. Если даже отвлечься от то­го, что "актус", "акт" (от лат.) означает действие, и принять некоторое условное значение термина "активность", приво­димое в некоторых психологических словарях (активность как "динамическое условие" становления, реализации, видоизменения деятельности), то все равно логический круг здесь остается, поскольку разъяснение термина "деятельность" не обходится без понятий "действие", "взаимодействие ".

Определение не должно быть только отрицательным суж­дением, должно быть внутренне непротиворечивым и не­двусмысленным (например, за счет многозначности или образности используемых слов). Если, например, кто-то захотел бы сказать: "Профессиограмма — это застывшая симфония труда", то хотя по форме это напоминало бы определение, но по содержанию — это всего лишь крас­ное словцо, не ясное и не четкое, в научном контексте неуместное.

Соотношения между методами построения простых теорети­ческих объектов и соответствующими ситуациями в контексте науки показаны на схеме 1.

Схема 1. Основные связи методов построения простых теоретических объектов с типичными ситуациями в контексте научного знания

Обозначения: прямоугольники соответствуют ситуациям, направление стрелок — движению от незнания к знанию и от менее совершенного знания к более совершенному, арабские цифры — порядку изложения мето­дов в тексте

Прокомментируйте приведенные ниже тексты с точки зрения поня­тий, представленных в § 3.1 и 3.2.

1. "Наблюдения дают возможность выделить еще одну сторону взаимоотношений. Большая часть "затруднений" и "вопросов", встаю­щих у работников в процессе тех или иных трудовых операций, падает при подсчете на двух членов бригады — Мошарова и Рознова.

Испытуемые	Количество затруднений, вопросов
В. И. Трутутушкин
Б. Н. Бурукин
И.И. Кузнецов
Е.И. Мошаров
А.П. Рознов

В силу недостатка опыта и знаний они являются основными "потребителями информации". Роль "поставщиков информации" вы­полняют большей частью Трутутушкин и Кузнецов. Бурукин является обычно "критиком" выдвигаемых в процессе обсуждения предложе­ний" [210, с. 157].

2. "... психологи стремятся повысить эффективность труда рабочих, применяя исключительно благоприятные воздействия на личность и ее психические состояния. Такие воздействия приводят к снижению утом­ляемости рабочего, а снижение утомляемости является естественной основой для повышения его работоспособности. Тем самым создаются естественные предпосылки повышения производительности труда" [204, с. 23].

3. Человек включен не только в процессы производства. Он вклю­чен также в процессы распределения продуктов труда и их потребления (общественного и индивидуального).

Система процессов распределения и потребления образует особую относительно самостоятельную область общественной жизни — сферу обслуживания.

До недавнего времени научное исследование этой сферы ограничива­лось рассмотрением экономических, организационных, технологических и товароведческих проблем. Между тем сфера обслуживания — это сфера работы с людьми и потому имеет сильный психологический аспект, тре­бующий специального изучения. К сожалению, это направление психо­логии развивается у нас еще очень и очень слабо" [202, с. 31 — 32].

Вопросы и темы для размышления и разработки

1. Практика без теории слепа?

2. Теория без практики мертва?

3. Возможно ли теоретическое отношение к предмету у младшего школьника?

Тема 1. Теоретические составляющие в практической работе.

Тема 2. Практические основы теории.

Тема 3. Теоретические модели и мифы.