Приложение 1. Эйфония жестов Самадева

История Нарцисса и Эхо

Во время прогулки вокруг озера Нарцисс встречает нимфу Эхо и влюбляется в нее. Однажды во время охоты Нарцисс поранился и отправился на озеро омыть рану. Именно тогда он впервые видит свое отражение в воде. С этого дня этот образ занимает все его мысли; он больше не заботится ни о ком, кроме самого себя. Он забывает свою любовь к Эхо. Он становится равнодушным ко всему, даже к своим собственным эмоциям, и у него только одна навязчивая идея: его прекрасный вид. Он уносит эту юношескую незрелость с собой в могилу, поскольку умирает молодым. Боги превращают его в благоухающий весенний цветок, нарцисс. Что касается Эхо, которая томилась от любви к Нарциссу, жизнь для нее больше не имела никакого смысла, и в конце концов она тоже зачахла. Боги превратили ее в легкое дуновение, поющее, как эхо, между стеблями цветов по краю озера там, где потерялся Нарцисс.

Именно так они оказались вместе – красивые яркие нарциссы, распускающиеся каждой весной, и Эхо, потерявшая свой голос и свое истинное я… как будто она всего лишь отзывается на полные надежд ласки лепестков.

История Нарцисса и Эхо: два подводных камня, которых следует избегать в Любви .

Нарцисс, или чрезмерная любовь к себе, своему собственному образу, что не позволяет идти глубже. Мы остаемся поверхностными, приходящими и уходящими, как те нарциссы, цветущие весной и затем исчезающие. Ничего подлинного.

Эхо, или чрезмерная любовь к другому, жертвующая своим собственным я, становясь зависимой от него. Мы сами полностью исчезаем и не становимся другим, мы всего лишь его эхо. Это не любовь.

Эйфония жестов Самадева

Для западного образа мышления характерны стереотипные убеждения, что «в здоровом теле должен быть здоровый дух» или что «тело – это храм духа». Хуже того, тело и сексуальность были до крайней степени демонизированы обществом, когда немецкий философ Ницше решил начать борьбу против «очернителей тела», а позже Фрейд и его последователи примирили тело с сексуальностью. Восточные философии придавали телу его истинное значение, к чему приходит и современная наука, которая исходя из нейрофизиологических и иммунологических знаний приводит нас заново к пониманию, что тело и душа (мысли, чувства) это единое целое, две стороны одной медали. Именно через тело человек сразу же проявляет свои внутренние переживания, и именно благодаря телу он входит в контакт с миром и другими людьми.

Практика движений и позиций Эйфонии жестов Самадева, помимо физиологических и физических результатов, глубоко действует на психику, приводя иногда к катарсису и всегда к внутренней структуризации и гармонизации.

Эйфония жестов Самадева не панацея, но она применяется в первую очередь для тех, кто:

– с одной стороны, имеет предрасположенность ко всем формам телесного выражения, так как для них она будет основным средством войти в контакт со своим бессознательным;

– с другой стороны, для тех, кто чувствует себя отчужденными от своего тела, знает об этом и желает восстановить более глубокие отношения с ним. Мы не обсуждаем причины отчуждения, будь они воспитательными (семейными, религиозными) или же социальными (мода, образы СМИ…).

Эта практика позволит каждому открыть, что тело – это только крайняя материальная граница психики, все процессы которой немедленно отражаются в мышцах, связках, суставах, так же как и в клетках, чтобы там храниться или там «работать» как живая память, которая в любой момент может быть востребована.

Когда мы отправляемся на поиски внутреннего источника и значения движений, мы встречаем в наших исканиях многочисленные предложения, исходящие либо от «отцов-основателей» современной психологии, таких как Зигмунд Фрэйд или Карл Густав Юнг, или от их учеников от Вильгельма Райха и Фрица Перлз до Мориса Николя и Александра Лоуэна, либо от психодуховных традиций (йога, дао…). Не защищая фрейдистскую точку зрения об импульсивной и инстинктивной природе движения или юнговскую более перспективную идею главенства эмоциональной природы, мы прагматичны в своем подходе к описанию его источников и значения, никогда не теряя из виду тот факт, что малейший жест связан со всем существом в целом, а не только с одной его частью. Не говоря уже о том, что человек находится в постоянной взаимосвязи с окружающим миром, социальной, семейной, культурной и медицинской средой. Движения и жесты (произвольные или невольные) являются выражением наших эмоций и наших основных импульсов. И наоборот, движения влияют на эти основные элементы: практика эйфонических движений уравновешивает, утончает, гармонизирует или трансформирует содержание нашего бессознательного. А поскольку наши импульсы и эмоции являются источниками наших проблем и комплексов, так же как и наших высших ценностей, мы понимаем, до какой степени драгоценным инструментом для гармонизации и психодуховной реализации является Эйфония жестов с ее катарсическим феноменом и структурирующими силами.

Таким образом, мы используем движение, чтобы соединить сознание и бессознательное не только в терапевтических или педагогических целях, но также и в экзистенциальных или духовных целях. Мы можем сказать, что движение, это средство выражения наших инстинктивных, эмоциональных или интеллектуальных сил, является также и прежде всего способом структуризации и реструктуризации индивидуума в целом, помня о том, что не может существовать физического движения без участия различных компонентов сознания и особенно бессознательного.

Работа в Эйфонии жестов Самадева предполагает тройную мобилизацию:

– физическое тело немедленно мобилизуется в своем двигательном центре через позиции и движения, в своем инстинктивном центре через кровеносные и дыхательные процессы и в своем сексуальном центре через мобилизацию либидо, творческой энергии;

– интеллектуальный центр приводится в действие через необходимость концентрации;

– эмоциональный центр: каждый эйфонический жест запускает сознательную или бессознательную эмоциональную реакцию благодаря своей архетипической природе.

Каждая эмоция в свою очередь имеет двойной характер: физический и психический. Действительно, материя и дух – всего лишь два разных аспекта одной реальности. Эмоциональный мир лежит между миром мысли и миром телесного выражения. В нашей схеме эмоциональный мир располагается между интеллектуальным и тройным физическим центром. Эта схема позволяет нам осознать возможность сбалансировать эмоциональную жизнь либо через телесное действие (Эйфония жестов Самадева), либо через психоинтеллектуальное действие (через понимание, прояснение, переориентацию, а значит, через формирование идей на уровне интеллектуального центра).

Можно привести в действие феномены психической гармонизации через мысль (мечту, ассоциацию идей, анализ) или через движения. Таким образом, мы входим в контакт с личным, культурным или коллективным бессознательным, чтобы получить доступ либо к мраку комплексов и другому подавленному содержимому, либо к свету высшего Я.

Во время обучения мы становимся более умелыми в выполнении движений и позиций: мы замечаем, что движение начинает течь совершенно спонтанно после первого волевого импульса. Мы открываем происхождение движений: мы наблюдаем их источник в личном, культурном или коллективном бессознательном… мало-помалу мы также знакомимся с их эмоциональным и архетипическим значением.

Произвольные и осознанные движения позволяют проявиться личному бессознательному с его проблемами и комплексами. Затем всплывает содержимое культурного и коллективного бессознательного, иногда открывающее путь к индивидуализации с ее возможностью сверхчувственного духовного восприятия и реализации.

Мы никогда не упускаем из виду, что каждое движение выражает всю личность практикующего, и хотя часто по педагогическим соображениям ее разные части изучаются отдельно друг от друга, для нас очевидна их постоянная взаимосвязь. Это соответствие движений качествам и свойствам различных частей личности, имеющих одинаковое происхождение, необходимо учитывать при их специфическом терапевтическом использовании. Одни арканы воздействуют на фундаментальные эмоции и импульсы (половое влечение, жизненный стимул, радость, интерес, удивление, страх, грусть, гнев, презрение, отвержение…), другие на так называемые сложные эмоции (ревность, депрессию, уныние, нетерпение…), а некоторые соответствуют специфическим патологиям.

Изучение и практика совокупности арканов позволяют открыть их прямую взаимосвязь с различными областями бессознательного. Выбор определенных упражнений для конкретных целей зависит от указаний терапевта, тогда как обычно инструкторы проводят занятия в форме модельных сессий, схема которых (последовательность упражнений, продвижение во времени) разработана для широкой аудитории, обеспечивая гармонизирующее влияние на все сферы бессознательного.

К этике подлинности

Присутствие в теле – это одна из самых важных практик, ведущих к познанию себя и далее к тому, что превосходит «себя», как говорит Платон: «Познай себя, и ты познаешь Вселенную и Богов». Самопознание – это познание своих глубин, глубин личного и коллективного бессознательного. Это познание ребенком себя, кого нужно затем преодолеть, чтобы подняться из глубин к осознанию своего высшего Я или внутреннего Учителя. Освободить внутреннего ребенка – это вновь обнаружить место всех энергий радости и любопытства. Это также значит избежать закостенелости взрослого, который считает, что он знает, кто он, и, укрепленный в своей ложной уверенности, больше не умеет адаптироваться к меняющимся потокам жизни. Он ведет себя в соответствии со стереотипными моделями, закрывая таким образом себе оба пути – к ребенку и к мудрецу. В сфере движений с потерей радости и любопытства происходит потеря гибкости и эластичности.

Через практику Эйфонии жестов мы можем снова обрести радость открытия. Например, сталкиваясь с трудностью движения или позы, найти естественный, мягкий и легкий способ, чтобы позволить им завершиться: тогда это отпускание не только телесной закостенелости, но также и психологических стереотипов. Это углубление, не имеющее ничего общего со стремлением к быстрому и поверхностному успеху: это готовность учиться и принимать неизвестное, «непознанное», что всплывает на поверхность.

Наш подход заключается в ненасилии: движения всегда выполняются мягко, без форсирования. Мы гораздо больше заняты тем, как мы делаем, чем тем, что мы делаем, как выполнить движение, чем самим движением. Этот подход требует истинного присутствия, ведущего нас к восприятию того, что спрятано за физическим телом: того другого тела, кинестетического тела, этой динамической и архетипической структуры. Это восприятие заставляет пересмотреть имеющийся у нас образ своего тела для того, чтобы его динамически перестроить. Тогда мы все больше и больше воспринимаем себя как единое целое и начинаем преодолевать обычное фрагментированное восприятие нашего тела.

Принцип подлинности требует от нас принятия практикующего таким, какой он есть, с его сильными и слабыми сторонами. Это является базой для возможной эволюции практикующего: мы его уважаем и не хотим его переделать. Именно это отношение принятия парадоксальным образом создает для него наилучшие условия для продвижения вперед. Мы позволяем ему через присутствие в себе осознать свои нынешние ограничения и естественно, подлинно вовлечься в динамику эйфонической работы. Именно за этим он пришел: учиться.

Мы стараемся способствовать тому, чтобы практикующий перестал ждать помощи извне, перестал искать поддержку во внешнем мире или от других, а попытался открыть потенциалы внутри себя. Наш педагогический прием при обучении движениям, упражнениям и арканам заключается в наглядности – инструктор показывает движение и предлагает практикующему их повторить, давая минимум необходимых инструкций. Это позволяет практикующему самому прожить эти движения, прислушаться к своему телу и найти гармонию в самом себе, оставаясь по возможности в гармонии с другими членами группы.

Хотя наша философия довольно гедонистическая, столкнувшись с неустранимыми трудностями, такими как физические недостатки или возраст практикующего, мы предлагаем ему принять реальность. Жизнь не всегда представляется в розовом цвете. Однако нужно научиться жить как можно более гармонично и счастливо, полностью принимая темную сторону существования, интегрируя свои «тени».

Энергия, которую Зигмунд Фрейд назвал либидо, или сексуальной энергией, а Карл Гюстав Юнг творческой энергией, поддерживает и регулирует физические, эмоциональные и интеллектуальные процессы человека. Эйфония жестов Самадева называет ее жизненной энергией и учит, что это саморегулирующая сила организма, которая, когда она течет свободно, позволяет человеку гармонично функционировать в трех центрах:

· физическом центре, регулирующем инстинктивную, двигательную и сексуальную жизнь;

· эмоциональном центре, регулирующем жизнь эмоций и чувств;

· интеллектуальном центре, регулирующем жизнь мыслей и идей.

Поведение человека становится адаптированным и адекватным миру и другим людям. Он действует из этой внутренней гармонии и из этой подлинности, которая избавляет его от подчинения всякой внешней власти, какие бы у него ни были перед ней обязательства, а также от забот о впечатлении, которое он хочет произвести на других.

Учение Эйфонии жестов Самадева касается взаимоотношений между людьми, в частности, между инструктором и учеником или же между терапевтом и пациентом. Роль инструктора и терапевта хорошо обозначена: он одновременно зеркало и воспитатель (родитель), его поведение четко обозначено, оно благожелательное и ненавязчивое. Инструктор не мешает ни процессу выражения, ни процессу обучения, он уважает постоянно обновляемую подлинность роста практикующего. Зная важность феномена передачи и обратной связи, он избегает любого отношения, нацеленного на удовлетворение своих собственных потребностей в признании, любви, доминировании… Распознав, проработав и развив подлинность в себе самом, он благоприятствует ей у практикующего, помогая ему найти ее в себе через свое собственное отношение без принуждения, без стереотипов поверхностного поведения, подражания и подчинения… Он не просто тот, кто передает технику, он являет собой пример качества бытия, которое характеризует лучших терапевтов и учителей.

Подлинность в присутствии: быть подлинным означает быть здесь и сейчас в том, что мы делаем – не в имидже, который мы хотим себе создать, не в невротических или закостенелых отношениях прошлого, не в страхе за будущее… Продвигаться к подлинности – это одна из основ работы в Эйфонии жестов Самадева. Кажущийся парадокс заключается в том, что, помогая человеку быть собой, мы даем ему самую надежную гарантию его трансформации и его прогресса. Помогая ему быть присутствующим здесь и сейчас во внимании к работе Эйфонии жестов, мы учим его принимать себя таким, какой он есть, и по-настоящему брать на себя ответственность за то, кем он хочет стать.

Мы верим, что существует всеобщая архетипическая человеческая этика, к которой стремится вся великая философская, религиозная и духовная мыль. Однако мы не даем окончательных определений добра и зла, зная, что эти определения во все времена служили оправданием худших преступлений. Наша вера в саморегулирующую энергию организма привела нас к мысли о том, что человек всегда хочет того, что хорошо; а если он плохо поступает, то только потому, что его склонность к добру была «саботирована» обусловленностью, образованием…

Таким образом, поиск подлинности определяет наш моральный кодекс, который скорее является жизненной философией: ничто не должно проживаться авторитарно, по принуждению, а исключительно из понимания и придания ценности этому внутри себя.