Семиотика языка и литературы. Понятие высказывания. Пропозиция. Интенсионал, экстенсионал.

Понятие высказывания. Если не гнаться сейчас за особой точностью, то высказывание можно определить как то, что в звучащей речи заключено между паузами достаточной длины, а в речи письменной — между точками. Чаще всего высказывание — это предложение.

Однако высказывание само по себе — только эмпирический материал; высказываний — в обыденном языке и в литературном тексте — бесконечное множество. Второй решающий шаг был сделан тогда, когда в высказывании были различены постоянные и переменные элементы и высказывание, таким образом, было сведено к более абстрактному и более общему понятию — пропозициональной функции.

Под пропозициональной функцией понимается языковое выражение, имеющее — по внешней форме — вид высказывания, например «X впадает в Каспийское море». Но в действительности оно высказыванием еще не является, так как в одном (или нескольких) из своих мест содержит обозначение переменной, X. Замена переменной на постоянную превращает пропозициональную функцию в настоящее высказывание, являющееся в одних случаях истинным, в других — ложным. «Волга впадает в Каспийское море» — истинно; «Днепр впадает в Каспийское море» — ложно. В общем случае высказывание содержит предикат, в данном примере «___ впадает в Каспийское море», который и является неизменной, инвариантной, частью, и термы, в данном случае — терм-субъект. Наименование «пропозициональная функция» потому и применяется к этому явлению, что предикат, т. е. сам показатель функции, указывает, что следует сделать с термом (какой признак ему надо приписать или по какому признаку его надо выбрать), чтобы в результате получилось истинное утверждение. Терм-субъект в каждом данном высказывании является чем-то определенным, именем какого-либо индивида — Волга, Днепр, а в совокупности всех возможных высказываний образует некоторый класс, который в составе пропозициональной функции обозначается как переменная, X, а в обычном языке обозначается общим (нарицательным) именем, в данном примере —река. В данном случае выражение (пропозициональная функция) «X впадает в Каспийское море», или, что то же самое, «____впадает в Каспийское море», или, что опять-таки то же самое, «Не-
7

кая река впадает в Каспийское море» — это обобщение возможных высказываний (обобщение высказываний можно продолжать и дальше, например свести данный предикат к более общему: «____впадает в море», последний к еще более общему: «____ впадает» и т. п.). Соответственно разным ступеням обобщения можно получать разные пропозициональные функции, например «Некая река впадает в Каспийское море», «Некая река впадает в некое море», «Нечто впадает в нечто».

Семантика интенсиональная и семантика экстенсиональная. Под интенсионалом вообще понимается совокупность семантических признаков, а под экстенсионалом — совокупность предметов внешнего мира, которые — если говорить не об их существовании, а об их определении — определяются этой совокупностью признаков. (Иногда говорят, что интенсионал — это содержание, а экстенсионал — это объем понятия, но это определение более абстрактное, не такое наглядное.) Интенсионалы занимают срединное положение между выражениями языка и предметами внешнего мира.

Возьмем (вместо примера с вороной) три выражения, из которых каждое, взятое само по себе и однозначно, определяет какой-либо индивид. Совокупность семантических признаков каждого выражения будет интенсионалом, а индивид экстенсионалом, как показано на схеме.

В этом примере Наполеон понимается не как имя, а как тот реальный индивид, который стоит за этим именем. Выражения, напротив, являются здесь именно выражениями — сочетаниями словрусского языка, и все три выражения различны. Что касается интенсионалов, то они, хотя и не выписываются здесь полностью, аобозначаются для краткости только буквами И, являются совокупностями семантических признаков, соответствующими выражениям. Нетрудно видеть, что один интенсионал, И₁ соответствует сра-
20

зу двум выражениям — В₁ и В₂, следовательно, последние интенсионально тождественны; третье выражение, В₃, имеет особый интенсионал, И₂; оно интенсионально отлично. Поскольку экстенсионал увсех трех выражений один и тот же, то они экстенсионально тождественны.

Различение интенсионалов и экстенсионалов как разновидностей значения оказалось чрезвычайно плодотворной идеей современной семантики. (Формализацию этих понятий можно найти в статьях Дейвида Льюиза и Барбары Парти, включенных в наст. сб.)

Если теперь спросить, каково же значение, например, выражений В₁ и В₃, то ответ будет совершенно различен, смотря по тому,что понимается под значением — интенсионал или экстенсионал.У В₁ и В₃, одно и то же значение как экстенсионал, но совершенноразные значения как интенсионалы.

В практической речи, где обычно отсутствуют длинные тексты и контексты, значение по экстенсионалу играет определяющую роль, а иногда только оно и играет вообще роль. В какой-нибудь отдельной фразе, которой мы желаем в беседе намекнуть на Наполеона, нам все равно как сказать: победитель при Ваграме или побежденный при Ватерлоо. Но если речь идет о научном труде по истории, который мы, скажем, переводим с английского языка на русский, то мы никак не можем перевести выражение «победитель при Ваграме» выражением «побежденный при Ватерлоо». Контекст играет здесь важную роль. Параллельно этому возрастает и роль интенсионалов.

Наконец, там, где длинный контекст, дискурс, является сам по себе целью сообщения, — например, в художественной речи, в романе, — понятие интенсионала выходит на первый план, в то время как понятие экстенсионала может играть меньшую роль. Например, какой-нибудь роман, повествующий о первом периоде жизни Наполеона, может иметь весьма отдаленное отношение к реальному индивиду — Наполеону, но зато интенсионал «победитель при Ваграме » будет исключительным значением этого имени, а замена этого выражения на «побежденный при Ватерлоо» будет вообще лишенной смысла.

Таким образом, каждый интенсионал индивидного имени определяет некоторый индивид в некотором возможном, но не обязательно актуально существующем мире. Каждый интенсионал вообще определяет некоторую сущность, «вещь» возможного, хотя не обязательно актуального мира.

Сам же возможный мир в семиотике — это мир, состоящий из предметов, индивидов, сущностей, соответствующих интенсионалам какого-либо языка. Возможный мир создается средствами языка. Если, например, в естественном языке (который описывает актуальный мир) трем разным приведенным выше выражениям соответству-
21

ет один экстенсионал — Наполеон, то в одном из возможных миров, который будет создан с помощью естественного языка таким образом, что каждому интенсионалу будет приписан отдельный, соответствующий ему индивид, не будет «одного Наполеона», а будет некий индивид, соответствующий «победителю при Ваграме», и некий другой индивид, соответствующий «побежденному при Ватерлоо». При другом соглашении относительно языка этот воображаемый мир может быть разделен на два новых, также воображаемых мира, в одном из которых будет существовать только индивид, соответствующий первому интенсионалу, а в другом — второму. Возможный мир строится по законам логики, он внутренне целесообразен и логичен, но его интенсионалы не завершены экстенсионалами, для них в определенном (оговоренном выше) смысле нет необходимости находить существующие «вещи» в актуальном мире.

Здесь открывается возможность с помощью семиотики более точно определить понятие «художественная литература». Но прежде нужно сказать, что семиотика последних десятилетий шла к такому новому формальному определению «художественности» и «литературности» вообще, которым можно было бы дополнить существующие содержательные определения. Выражение этих исканий можно найти в двух статьях Цветана Тодорова, публикуемых в настоящем сборнике. Тодоров приходит к выводу, что определяющим признаком «литературности» является— поскольку литературное содержание рассматривается как «фикция», вымысел— особое отношение высказываний к понятиям «истинно», «ложно». Этот вывод можно теперь заключить более точным признаком.

Литературный дискурс семиотически может быть определен как дискурс, в котором предложения-высказывания и вообще выражения интенсионально истинны, но не обязательно экстенсионально истинны (экстенсионально неопределенны). Это дискурс, интенсионалы которого не обязательно имеют экстенсионалы в актуальном мире и который, следовательно, описывает один из возможных миров. Совокупность литературных дискурсов составляет литературу.

Под это формальное определение с точки зрения семиотики можно подвести основную, центральную часть литературы, во всяком случае реалистическую — в широком смысле — прозу. «Пограничные тексты» с обеих сторон требуют дополнительных определений.

«Пограничными» с одной стороны выступают тексты, в которых экстенсиональная определенность, «узнаваемость» индивидов в актуальном мире, играет важнейшую роль. Это мемуары, «свидетельства», может быть, очерки, то, что французы называют faits divers, «подлинный случай из прессы», — область литературы, привлекающая в последние годы все большее внимание читателя.
22

«Пограничными», с другой стороны, выступают тексты, в которых изменяются сами языковые законы и правила построения«выражений» (в реалистических и мемуарных текстах остающиеся незыблемыми). Их общей чертой является вторжение авторского«Я» со своими собственными законами языка, широкая субъективность. В той мере, в какой она поддается социализации и образует устойчивый «социальный факт», такая субъективность, как и соответствующая ей литература, рассматривается в работе Ролана Барта«Нулевая степень письма», включенной в настоящий сборник. Мысо своей стороны вернемся к этой проблеме ниже, в связи с прагматикой как областью семиотики.

Необходимо со всей ясностью подчеркнуть, что понятия интенсионала, экстенсионала и литературы как «интенсионального языка» — это формальные, а не содержательные определения. Ониформально, то есть через определение особенностей языка литературы, отграничивают литературу от языковых явлений других типов. Но эти понятия не вскрывают внутреннего содержания отграниченных областей. Формальные, то есть языковые, определения-отграничения не могут заменить содержательных. Более того, при попытках применить их в несвойственной им функции, вместосодержательных, они могут исказить суть дела. Покажем это на простом примере с одним интенсионалом.

Положим, перед нами выражение французского языка, имеющее интенсионал (смысл) «победитель при Бородине». Если передать его по-русски без оговорок посредством интенсионала, торусский поймет его как относящееся к Кутузову — «победитель при Бородине — Кутузов», тогда как обычно француз имеет здесь ввиду Наполеона, для француза «победитель при Бородине — Наполеон». (Чаще, впрочем, француз выразился бы иначе — «победитель на реке Москве», но это не меняет сути рассуждения.)

Когда-то знаменитый герой Булгакова Воланд сформулировалафоризм: «Мы говорим на разных языках, но вещи, о которых мы говорим, от этого не меняются». Теперь мы знаем, что к интенсиональным языкам и к художественной литературе этот афоризм не применим. Он не применим даже к обычному языку за пределамиего обычного, повседневного употребления — как мы только что видели на примере с выражением «победитель при Бородине».

Тем более понятие интенсионала не может покрыть собой текучий, диалектический, художественный образ. У великих художников человек может быть и одним, и другим, противоположнымпервому в одном и том же отношении, — и «победителем», и «побежденным».

Итак, что же нового вносит понятие интенсионала и как оновписывается в предшествующую традицию? Интенсионал вводится для формального определения художественной литературы,
23

«формальное» понимается при этом как «языковое». Иными словами, формально художественная литература определяется черезособенности ее языка. Но эти особенности понимаются теперь не «синтактически» — как в теории русского формализма (то естьпомимо семантики и прагматики языка), и не «семантически » — какв теории А. А. Потебни и его учеников (то есть, как прежде всего «образный язык», помимо синтактики и прагматики). Формальнохудожественная литература и теперь определяется через ее язык, но сам язык понимается при этом как язык в трех измерениях —семантическом, синтактическом и прагматическом. Само формальное определение наполняется новым содержанием.

Кроме того, понятие интенсионала вписывается в предшествующую классическую традицию эстетики и еще через одну свою черту —через «понятие существования ». На этом мы остановимся подробнее.