Человек, у которого нет живой потребности в другой жизни, не хуже, не ниже чем человек, у которого такая потребность есть. 4 страница

Допустим, япознакомился с каким-то механизмом своего сознания. Он в результате осознавания может стать ясным для меня. То есть я вижу: вот этот механизм, как бы самостоятелен. Он мне как бы не принадлежит. Я узнал, как он работает, аничем в эту работу вмешаться не могу, потому что узнал это от других. Тогда начинаются глюки, голоса и прочее. Потому чтоя не могу в это вмешаться как субъект. Тогда это не мое, то есть в данный момент я ― не хозяин этого механизма. Но если я выставляю его на рынке и продаю, он становится «моим» ― это отчуждение.

Растождествление состоит в том, что я развожу самотождественность и субъективную реальность. То есть решаю, что они не тождественны друг другу, и поэтому для Я, то есть для самотождествености, существует возможность познакомиться со своей субъектностью, не отчуждая ее, не превращая в товар.

Скажем, профессиональный язык для профессионала — часть его субъективности, но он не может с этим сделать что угодно. Я зык имеет объективные законы функционирования, но профессионал может это сове умение: пользоваться профессиональным языком ― продать на рынке труда, и тогда этот язык «его». Проданное отчуждается от субъективного мира, становясь объектом, товаром. А место субъекта занимает продавец. Для непрофессионала ― это абракадабра. И даже если он это слышит или видит, он все равно не сможет на этом языке изъясняться, действовать.

«Я познал себя! ― кричит он, ― И это мой товар. Имею право продать!»

А ведь он просто перепродает поулченное от социума.

Растождествление ― не отчуждает меня от моего субъективного, а дает возможность осознанно работать в субъективном мире, создавая новые уровни структурирования своей воплощенности.

Запах субъекта

Социальное давление построено так, что проявления субъекта мгновенно объявляются искусственным поведением. Личности этот субъект как заноза в самом неудобном месте. Существует огромная социальная штуковина в разных проявлениях, которая создает в нас, в каждом, пытается создать глубочайшее убеждение, что субъектное, то есть по моему желанию включающееся и выключающееся — есть искусственное поведение. А классический балет — это не искусственность? Это искусство! Хотя там ни одного естественного движения нет.

Мы всегда получаем плюс-подкрепления, если выступаем в качестве функциональной социальной единицы. Постигая ту или иную социальную функцию мы получаем звание: искусный исполнитель той или иной социальной роли, мастер своего дела. То есть пишется «своего», а вообще-то нашего дела мастер, нашего.

А если человек или группа людей начинают пропагандировать владение некоторыми механизмами своей внутренней реальности — это объявляется искусственным. Это очень важно выловить и отследить, и помнить и быть внимательным, как легко мы предаем себя в этом месте. Как легко мы отказываемся именно через этот вот прием: это искусственно, ненастоящее, он все изображает, она все играет, это искусственно. Она ― не живая, он ― зомби.

Я знал одного человека, у которого самое страшное ругательство было «мюрид»… (В Средней Азии ученик называется мюрид). «Мюриды такие!» Глаза загорались фанатическим блеском, он готов был всех срочно отвести в партком, в идеологическую комиссию при ЦК КПСС. Для него это было еще страшней, чем зомби. Потому что зомби, в строгом смысле, это просто труп оживленный. А мюрид — это человек, который учится у мастера, у традиции, а не у социума.

Если мы, познавая субъективное, субъект, одновременно не учимся этим управлять, мы отчуждаемся от него, и вот тогда все субъективное ― только товар.

Постижение и преображение есть обучение плюс практика. То есть духовный путь есть необходимейшее единство осознаваний, узнаваний и практики. Узнавать хотят все, это же информация. А информация — это всегда товар. Когда-нибудь да пригодится, где-нибудь да пригодится, как-нибудь да пригодится. Других буду обучать, пересказывая.

Осознавать ― это усилие, внутренняя работа. Этого хотят только те, ктохочет переструктурировать себя, не продаваясь и зная, что получат они в результате этих усилий только себя, для себя ( в себе самом для себя бытие).

А интенсивность практики определяется твердостью намерения, устремленностью, которая не зависит от внешних обстоятельств и которая позволяет постепенно превратить в практику любую внешнюю деятельность. То есть заполнить любую форму своим содержанием. Если практика длится хотя бы восемь часов, реальных восемь часов в день, то это очень хорошая интенсивность, ну хорошо, просто хорошая. Потому что при интенсивности два часа три раза в неделю — это только чтобы, как говориться, ползти назад медленно, а не быстро.

Часто сталкиваюсь с такими недоумениями нашего героя, духовного искателя, по поводу того, что: «Я уже пять лет под Законом, а вы все еще говорите мне, что ничего особенного не достиг. Как же так же? У меня уже учеников штук шестнадцать. А вы мне все говорите, что ничего реального пока не произошло». В сложном положении человек. Он сразу понимает, что скинуть меня пока шансов нет. Но смотрит он на меня с ленинским прищуром. Я говорю: дружок, пардон, конечно, сколько ты выделяешь времени психоэнергетическим тренировкам себя? «Три занятия в неделю я провожу с людьми», — отвечает он мне. А я отвечаю ему, что при такой интенсивности личной практики лет через двести что-то начнет прорезаться.

Я честно скажу вам, за тридцать лет работы с людьми я так и не понял, почему человек хочет быть информированным, но не хочет знать. Почему человек хочет быть информированным, но не хочет уметь то, о чем он узнал.

Видно, настолько задолбал нас товарищ Декарт, триста лет тому назад начал долбать и за ним все его последователи, что бессознательно уверены, что если узнал, то уже владею. Откуда? Вот Восток мудрее…

Смотрел яфильм «Прячущийся Дракон, крадущийся Тигр». Он — великий боец, известный во всей Поднебесной, она прошла супер-мупер подготовку. Летают, черт-те что вытворяют. Он ей говорит: хочу тебя учить, всегда хотел кого-нибудь научить. А до этого они выглядели вроде бы равными. Она ему говорит: в три движения меч у тебя и ятвоя ученица. Вдруг из него выпрыгивает совершенно другое, чик — и в одно движение меч у него. Все ее совершенное владение — это ничего по сравнению с тем, что он не показывает никому и ждет, когда появится тот, кто поймет, что его совершенное владение — это только предлог для того, чтобы он мог наконец-то учиться. Это Восток.

Почему-то если человек услышал, прочитал, то сразу какая— то претензия появляется: «Я же уже знаю, почему же у меня этого нет?» Ну, почитай «Искусство пианиста» ― прекрасная книга. Ты же не будешь после этого говорить: почему яеще не играю на рояле, как Рихтер? Ты понимаешь, что это об этом, но не само это. Ну, прочитай книжку об эксплуатации синхрофазотрона, после этого ты же не поедешь устраиваться на работу синхрофазотронщиком. В голову не придет. А почитал книжку про медитацию — и все, уже готовый гуру медитации. А вы говорите!..

Я никого не хочу обидеть, нет. Единственно, что неприлично, с моей точки зрения, даже не выгодно, — это несоответствие между притязанием и отсутствием работы. Практика ― вещь нудная, но необходимая.

Пока вы во власти Мы, вы не изменитесь. Это есть один из главнейших пороков, если говорить такими оценочными текстами западноевропейского общества, в духовной области пренебрегать практикой. А при этом цитировать Гермеса Трисмегиста: как вверху, так и внизу, как внизу, так и вверху. Ну, если ты согласен с ним, так чего ж ты так не делаешь? Загадка для меня

Ну ладно. Отбросим трагизм, будем петь и смеяться, как дети, каковыми и являемся. Опять же напоминаю: драматизм появляется только в одном случае — если вы заявляете претензию. А если претензии нет, то все замечательно. Но давайте внятно. Вся деятельность по ознакомлению с собой на 80 % может быть проделана путем внутренней работы. Что для этого нужно? Помнить и быть внимательным.

Самый ясный путь развития себя как субъекта — это внутренняя работа. А что такое внутренняя работа? Внутренняя работа — это значит, что я создаю в себе постоянную зону внимания, связанную с теми заботами, которые меня интересуют. Допустим, вы сейчас прорабатываете вопрос (знали, решили, Мастер вам сказал, что надо), как с кнопками-то (секс, кайф, власть, деньги) разобраться. Вы отслеживаете в себе, как случайно включается та или иная, и пытаетесь этого не допускать.

Или вы учитесь думать только на заданную тему заданное количество времени. Или вы отслеживаете, каким образом помимо вашей воли включаются у вас сексуальные фантазии, или, каким образом помимо своей воли вы начинаете распускать перья для того, чтобы повысить свой социальный статус, или каким образом помимо своего желания вы вдруг начинаете качать права перед совершенно беззащитным человеком. Внутренних дел у человека, идущего по Пути... Хватило бы суток, чтобы сделать хотя бы одно.

6.
Душа с душою говорит

Открылась бездна… Что вмещает «вместилище»?

Предлагаю вспомнить старинные названия души ― «вместилище», «чувствилище».

От тела во «вместилище» поступает пища для того, что можно условно назвать «первичными эмоциями»: приятно — неприятно, чудится, ощущается, волнуется, какие-то вибрации.

От сознания мы получаем, как правило, различные, эмоционально окрашенные образы разнообразные чувства, положительные и отрицательные эмоции (см. В. Симонов Эмоциональный мозг), и оценки: значимо, менее значимо, не значимо; надо ― не надо, правильно ― не правильно.

• С одной стороны, эмоции возникают как мостик в случае дефицита информации.

• С другой стороны, эмоции возникают в связи с приобретением или утратой тех или иных ценностей.

Можно сказать, что переживание с этой точки зрения — это встреча эмоции и образа, то есть в переживании существует два компонента. Получается связка: образ (пришедший из сознания) связан с соответствующей эмоцией, а интеллектуальная эмоция соответственно соответствующий образ. В противном случае мы это пережить не можем. Мы пережить эмоцию в чистом виде не можем потому, что эмоция есть нечто, не поддающееся никакому описанию. С ней нечего делать, с чистой эмоцией. Взволновался. А когда взволновался оттого, что... тогда у нас уже рождается переживание. Необходима эмоция, протяженная во времени.

Так возникает некая приблизительная формулировка: эмоция, длящаяся во времени, в контексте наших размышлений, называется «чувством». О неприятной эмоции, возникшей при виде чего-то или кого-то и продолжающейся во времени, незатухающей, мы говорим, как о чувстве неприязни. Не просто неприятно, а чувство неприязни, чувство радости, чувство поражения и т. д.

Котел, в котором сознание встречается со своим бессознательным, и с досознательным, и с подсознательным, — это и есть то, что мы договорились называть вместилищем (душой).

Здесь возникают неосознанные порывы, неосознанные движения, тяга к чему-то, отталкивание чего-то. Здесь вибрируют струны души. Переживание + вибрацию души мы называем «состоянием».

Что происходит с вместилищем и в нем, когда человек, наш герой, духовный искатель, отправляется в Путь? Что по дороге происходит с этой самой штуковиной под названием вместилище в ходе решения поставленных Традицией перед нашим героем задач?

Вспомним эти задачи.