Роль жертвы как часть системы

Есть три классические ролевые позиции, которые присутствуют в любом из конфликтов. Все они – взаимосвязаны между собой. Жертва не может существовать без некоего Преследователя, а как только эти двое начинают взаимодействовать, на сцене частенько появляется герой-Спаситель, пытающийся защитить несчастную Жертву от несправедливых нападок. Сюжет этот хорошо знаком нам еще по сказкам. Бедную падчерицу обижает злая мачеха, но вдруг оказывается, что у бедняжки есть крестная-фея или на ее защиту встают какие-то силы природы, она получает некие волшебные дары от случайных доброжелателей. В сказках зло всегда бывает «справедливо наказано», жертва реабилитирована, а спаситель скромно уходит вдаль в своих сияющих доспехах. И мы можем быть уверены, что, в случае чего, он вернется и вновь накажет всех «плохих» и поможет всем «хорошим».

В жизни, однако, всё редко бывает так однозначно и легко. Сюжет борьбы добра и зла постоянно окружает нас и в повседневных житейских ситуациях. Вот только каждый из участников спора обычно бывает убежден, что именно он и олицетворяет собой Добро – то есть несчастную жертву несправедливого гонения. В то время как другая сторона выступает в роли Злого тирана – в лучшем случае, просто по незнанию, а в худшем – из умышленного коварства и жестокости. Примечательно, что в роли Преследователя может выступать не конкретный злоумышленник, а, например, «неправильные» законы и правила, некачественные товары, «обманная» реклама, противоречивая информация и т.д. Спаситель тоже не всегда приходит в образе доброй феи. Это может быть чья-то авторитетная статья или книга, врач, адвокат, милиционер, психолог, «товарищеский суд» из соседей, друзей и родственников или же просто чьи-то широкие плечи и внушительные кулаки.

Почему может быть выгодно находиться в роли жертвы
Как это ни парадоксально, но находиться в позиции жертвы (или просто выставлять себя в этой роли для окружающих) порой бывает выгодно. Бывают проблемы, которые мешают нам делать то, что мы хотим. А бывают проблемы, которые помогают нам не делать того, чего мы не хотим. Это называется вторичной выгодой. Например, если у вас на руках экзема, то это прекрасный повод, чтобы никогда не мыть посуду. Если вы простудились, то вам не придется идти в любую погоду гулять с собакой. А если вы мать троих маленьких детей, то в ближайшие несколько лет вам можно не беспокоиться о сложностях карьерного роста. Депрессия мешает кому-то работать или полноценно общаться. Усталость или беспомощность является уважительной причиной, чтобы постоянно эту помощь просить (особенно эффективно это оказывается в тех случаях, когда вам кажется, что просто так вы помощи получить не сможете). Беспокойство за престарелых родителей не позволяет вам покинуть их дом и столкнуться со сложностями самостоятельной жизни. Проблемы на работе оправдывают ваш низкий заработок или конфликты с близкими.

Вот почему люди иногда держатся за видимую беспомощность и хотят быть «спасенными». Например, очень многие женщины ждут от своих мужчин, что те будут встречать их, если приходится поздно возвращаться домой. И дело, порой, вовсе не в том, что ей действительно страшно – просто ей приятно, что он проявляет заботу о ней (особенно если это, в сущности, единственная забота, на которую она может «законно рассчитывать»). Бывает, что для получения этого права на защиту, она должна заставить его реально побеспокоиться, а себя – реально пострадать. Есть случаи, когда женщины бывали ограблены или даже изнасилованы – и только после этого мужья стали думать об их безопасности.

Почему преступник выбрал среди всех людей именно эту женщину, которая обижена на отчужденность мужа? И не фантазировала ли она в тайне о том, чтобы с ней случилось что-то такое, что, наконец, привлечет внимание супруга? Таким образом, получается целая система втянутых в конфликт людей, где каждый каким-то образом обслуживает потребности друг друга.

Вывод

В результате ознакомления с литературой стало понятно, что роль жертвы возникает на ранних стадиях развития индивида, когда обучение ребёнка самообслуживанию не осуществляется в достаточной мере, когда родители либо не дают ребёнку возможности самостоятельно что-либо сделать, когда не занимаются совместной деятельностью, где ребёнку предоставляется занятие по его силам. То есть родители проявляют излишнюю заботливость и ограждение ребёнка от какой-либо деятельности, что приводит к потере желания что-либо делать, чего-либо добиваться самостоятельно и лишают его привычки полагаться на себя.

Другой причиной возникновения безучастности в формировании собственной жизни у детей является слишком строгое воспитание ребёнка, когда родители напрочь запрещают ребёнку делать то, что ему интересно, напрочь не удовлетворяют просьбы в приобретении желанных товаров и силовым воздействием заставляют ребёнка слушаться их указаний наперекор с желаниями ребёнка. В результате этого ребёнок привыкает глушить свои запросы, не проявлять своего мнения из-за подсознательного страха. Безынициативное поведение входит в привычку и отражается на последующих этапах жизненного пути индивида.

Не маловажным фактором является отношение к ребёнку. То как родители обращаются к своему сыну или дочке запоминается на подсознательном уровне и ребёнок стремиться соответствовать словам, которые говорятся в адрес будущего гражданина от своих первых и самых близких учителей жизни.

У родителей самих может быть комплекс жертвы. Некоторые родители склонны чрезмерно сильно жертвовать собой для благополучие других. Порой они идут на такие действия, что им самим становится плохо, однако винят в этом окружающих. Фразы, о том, что их труд остаётся не оценённым и не поошрённым вызывают у окружающих чувство долга, перед жертвой, в результате чего на подсознательном уровне возникает стремление к избеганию данного человека и происходит запоминание модели поведения родителя в семье, что настраивает детей принимать привычки родителя и применять их в своей жизни.

Сформированные способы поведения переносятся на отношения со сверстниками, где они могут крепко закрепиться и стать привычными, для всех сфер контактов с людьми, будь то школа, круг друзей, секция, ВУЗ, работа или что-либо ещё.

Люди с комплексом жертвы являются зависимыми от других людей частями общества, которых приходится кому-либо содержать, обеспечивать всем необходимым и о которых нужно постоянно заботиться, так как им привычнее обвинят окружающих и считать, что другие должны о них заботиться. Таким образом они становятся зависимыми от окружения и не развиваются как самостоятельные персоны.

Диагностика и воздействие

В настоящее время большинство существующих диагностических методов направлено на идентификацию «отставленных во времени эффектов сексуальной травматизации» (Cahill et al., 1991), среди которых наиболее типичны нарушения Я-концепции, чувство вины, депрессия, трудности в межличностных отношениях и сексуальные дисфункции. Чаще всего используются такие проективные подходы, как анализ проективных рисунков человеческой фигуры и дерева (Hibbard, Hartman, 1990, Torem et al., 1990), результатов теста руки, ТАТ и Роршах (Leifer et al., 1991, Saunders, 1991). Кроме того, часто используются тест вставленных фигур Виткина, рисунок несуществующего животного, методика исследования самооценки, Шкала оценки интенсивности эмоционального опыта пережитого насилия, методика «Пять событий детства», проективный рисунок «Семья, в которой я вырос» и ряд других.

Есть специально разработанная для обследования лиц старшего подросткового и юношеского возраста психодиагностическая методика «Склонность к виктимному поведению» (Андронникова, 2003), предназначенная для измерения предрасположенности подростков к реализации различных форм виктимного поведения. Объектом приложения методики являются социальные и личностные установки. Тест-опросник представляет набор специализированных психодиагностических шкал, направленных на измерение предрасположенности к реализации отдельных форм виктимного поведения. Исследование может проводиться индивидуально либо с группой испытуемых. В последнем случае необходимо, чтобы каждый из них имел не только персональный бланк ответного листа, но и отдельный опросник с инструкцией. Размещаться испытуемые должны так, чтобы не создавать помех друг другу в процессе работы. Психолог кратко излагает цель исследования и правила работы с опросником. Важно при этом достичь положительного, заинтересованного отношения исследуемых к выполнению задания. Их внимание обращается на недопустимость взаимных консультаций по ответам в процессе работы и каких-либо обсуждений между собой. После этих разъяснений психолог предлагает внимательно изучить инструкцию, отвечает на вопросы, если они возникли после ее изучения, и предлагает перейти к самостоятельной работе с опросником.

В качестве способа воздействия на комплекс жертвы существует несколько подходов: психотерапия виктимности, транзактный анализ, индивидуальная психология Адлера, психосинтез и когнитивно-поведенческая психотерапия.

Психотерапия виктимности

Традиционно в виктимологии психологическая интервенция и психотерапия проводятся с жертвами, уже перенесшими различные формы насилия, либо непосредственно сразу после события, либо с отсроченными последствиями травмы в виде различных личностных расстройств, в частности, ПТСР. Эти вопросы психотерапии будут рассмотрены в главе 3 настоящего справочника.

Однако очевидно, что отнюдь не менее актуальным, чем работа с последствиями перенесенной травмы, представляется психотепевтическая работа собственно с комплексом жертвы, или виктимностью, в первую очередь с целью профилактики превращения потенциальной жертвы в жертву реальную, или латентной виктимности в виктимность реализованную.

В целом, отличия между психологическим консультированием и немедицинской психотерапией заключаются в уровне консультативного взаимодействия, на который решается пойти клиент и к которому профессионально готов психолог. Кроме того, следует иметь в виду, что клиент немедицинской терапии – это психически здоровый человек, то есть он не может быть психически больным человеком или находиться в состоянии, пограничном с психотическим (Емельянова, 2004).

Работа с клиентами-жертвами может вызывать определенные трудности у консультантов, особенно начинающих. Они могут оказаться в ловушке, когда при работе с клиентом-жертвой отдают предпочтение только эмпатическому слушанию. В этом случае клиент может перейти в разряд «постоянных», чтобы удовлетворять свои не насыщаемые потребности в позитивных поглаживаниях посредством «доброго» консультанта. Если консультант не поддерживает правила игры, диктуемые клиентом-жертвой, он может столкнуться с негодованием и агрессией, которым должен профессионально противостоять.

Для успешной работы с клиентами-жертвами необходимо использовать психотерапевтические приемы, препятствующие закреплению стереотипных негативных чувств и «жертвенной» позиции.

Работу с клиентом-жертвой необходимо направить на осознание клиентом того факта, что возникающие чувства обусловлены не событиями, а тем, как он их интерпретирует и что при этом говорит сам себе. Если клиент продолжает верить, что это люди и ситуации делают его злым (беспокойным, печальным, виноватым и т. д.), а консультант его в этом поддерживает, то их совместная работа может направиться на решение сиюминутной внешней проблемы. Но решив ее, клиент обязательно создаст себе новые неприятности для оправдания собственного гнева (страха, печали, вины). «Что заставляет вас чувствовать подобным образом?» или «Как этот человек повлиял на вас?» – аналогичными вопросами консультант будет поддерживать представление абонента о себе как о беспомощной жертве обстоятельств, не способной контролировать даже свои эмоции, а тем более отвечать за свои мысли, чувства, поведение и брать на себя обязательства. Это лишает человека веры в собственные силы, в свои способности принимать новые решения в своей жизни и приводить их в исполнение.

Консультанту необходимо понимать, как и когда раздавать поглаживания. Поглаживания за демонстрацию стереотипного негативного чувства будут препятствовать переосмыслению происходящего и нахождению новых, более здоровых моделей поглаживания. Клиентов, удерживающих слезы, следует поглаживать, когда они впервые плачут и разрешают себе чувствовать, что является антитерапевтичным для хронически слезливых жалобщиков.

Начальный этап психотерапии – это сбор информации и ее систематизация. Клиент может хаотично рассказывать о своих несчастьях, о том, что ему «в жизни вообще не везет». Задача терапевта – стимулировать клиента переходить от общих жалоб и рассуждений к описанию конкретных ситуаций, постепенно продвигаясь от неструктурированных описаний к переживанию «здесь и сейчас» того, о чем он говорит.

М. М. Решетников говорит о том, что основная задача психотерапевта на начальном этапе – «удержать клиента в психотерапии, так как в случае неудачи он, скорее всего, больше никогда не отважится на повторную попытку» (Решетников, 2003).

Средний этап терапии – это довольно длительный период, на протяжении которого необходимо создать новое Эго. Фактически здесь можно говорить о создании нового Эго, так как если утрата была в раннем возрасте, реального «взрослого» Эго у пациента практически никогда не было.

На этом этапе клиент полностью проявляет свой способ строить взаимоотношения со значимым Другим. Им становится психотерапевт, и в этих отношениях клиент будет вести себя привычным для него образом. Психотерапевт начинает чувствовать на себе, как клиент шаг за шагом стремится создавать с ним виктимные отношения. И это является материалом для обсуждения: анализ чувств, возникающих в отношениях «консультант-клиент», способов, которыми клиент добивается любви и внимания консультанта, как он манипулирует, чтобы заставить психолога делать то, что ему надо, как он обижается, злится, наказывает своего терапевта (Емельянова, 2004).

Именно возможность наполнения новым содержанием своего «Я», благодаря отношению психотерапевта, и делает любую психотерапию эффективной только тогда, когда в ней присутствует и даже превалирует терапия отношением. Отсюда становится понятным необходимость терпимого и терпеливого отношения к своему клиенту, поскольку он неоднократно будет проверять, не маска ли подобное отношение к нему со стороны терапевта, то есть правда ли к нему можно так относиться.

Завершающий этап психотерапии посвящается постепенному укреплению нового содержания «Я», усвоению новых моделей отношения к различным жизненным ситуациям.

Сопротивление изменениям. На первый взгляд, сопротивление – это самое парадоксальное явление в процессе консультативного сопровождения клиента. Действительно, человек обратился к консультанту, чтобы разрешить свою проблему, то есть произвести изменения. Но когда он встает перед необходимостью совершить их в реальной жизни или в себе, он начинает сопротивляться этому, находя бесчисленные причины сохранения прежнего положения. На самом деле, такое сопротивление – вполне естественный этап на пути изменений.

Любой человек – не важно, является он клиентом или нет, всегда стремится сохранить статус-кво до тех пор, пока это возможно. В то же время неизвестное будущее настораживает, вызывает бесчисленные опасения. К тому же, для того чтобы создать нечто новое, будь то отношения, выработка новых навыков или новое видение мира, сначала приходится заниматься разрушением привычных стереотипов. А вот это уже не только страшно, но и больно.

Транзактный анализ

Транзактный анализ (ТА) (от лат. transactio – сделка и греч. analysis – разложение, расчленение) – психотерапевтическая методика группового и личностного роста, разработанная Эриком Берном (Берн, 1998). Главной целью терапии ТА является ее ориентировка на изменение личности. Понимание проблем личности не рассматривается как конечная цель. Напротив, осознание их представляет собой инструмент для изменения личности. Изменение же состоит из принятия решения об изменении, а затем активного процесса по его реализации. Основой ТА является модель эго-состояний (модель РВД). Эго-состояние – это совокупность связанных друг с другом способов поведения, мыслей и чувств, как способ проявления нашей личности в данный момент. Структурная модель описывает три различные эго-состояния и традиционно изображается тремя соприкасающимися друг с другом окружностями

Р – Эго-состояние Родителя: поведение, мысли и чувства, скопированные у родителей или парентальных фигур.

В – Эго-состояние Взрослого: поведение, мысли и чувства, которые являются прямым реагированием на «здесь и теперь».

Ре – Эго-состояние Ребенка (Дитя): поведение, мысли и чувства, присущие детскому возрасту.

Согласно Кроссману (Crossman, 1966), в нормальной семье должное воспитание, защита и удовлетворение потребностей обеспечиваются ребенку преимущественно Родителем в его родителях, в то время как их Взрослый и Ребенок играют второстепенные роли. Последние тем не менее значимы, поскольку Взрослый в родителе учит ребенка основам логического мышления, а родительское эго-состояние Ребенка поощряет в малыше Естественного Ребенка. Вместе с тем именно Родителю в родителях доверена главная ноша воспитания детей, и ни Ребенку, ни взрослому в нормальной ситуации не дозволяется полностью брать бразды правления в свои руки.

В «гамартогенном» же сценарии обязанность по воспитанию отпрыска выполняет не Родитель отца или матери (Ро или Рм), а псевдо-Родитель, который в действительности является эго-состоянием Ребенка (Рео или Рем). Это эго-состояние Ребенка, безусловно, неспособно выполнять необходимые родительские функции, и поэтому там, где Ребенок становится псевдо-Родителем, у отпрыска обычно развивается специфический сценарий.

Предписание, или на сказочном языке «проклятье», - это всегда запрет или препятствование свободному поведению ребенка. Это всегда отрицание действия. Предписание отражает страхи, желания, гнев и устремления Ребенка в родителе (Рео или Рем). Предписания различаются по диапазону, интенсивности, области запрета, а также пагубности. Одни предписания воздействуют на узкий диапазон поведения, например: «не пой», или «не смейся громко», или «Не ешь слишком много конфет». Сфера действия других необычайно широка: «не будь счастлив», «не думай» или «ничего не делай».

Сценарный анализ проводится с единственной целью - определить способ лечения. Сценарий диагностируется не для того, чтобы навесить на клиента ярлык, а чтобы найти верную лечебную стратегию. Основной терапевтической операцией в сценарном анализе является разрешение. Разрешение - это терапевтическая транзакция, которая позволяет клиенту аннулировать свое решение следовать родительским предписаниям. Чтобы дать клиенту разрешение, терапевту необходимо четко понимать родительские предписания, их источник и содержание. Он должен уметь отличать контрсценарий от подлинных изменений в сценарии клиента. Кроме того, важно иметь ясное представление обо всех аспектах решения клиента, оказывающих воздействие на его повседневную жизнь, а именно - о его мифическом герое, соматическом компоненте, а также о его основной игре.

Предписание, как правило, исходит от одного из родителей. После наблюдения многочисленных случаев было выведено полезное правило для диагностики его источника: предписание дается родителем противоположного пола. Из первого правила следует второе - что родитель одного с ребенком пола учит его подчиняться предписанию родителя противоположного пола.

Таким образом, при проведении диагностики чьего-либо предписания рабочей гипотезой для мужчины является: «мать говорит тебе, что делать, а отец показывает как», и для женщины: «отец говорит тебе, что делать, а мать показывает как». Манера, в которой родитель одного пола с клиентом демонстрирует способ выполнения предписания, называется программой.

Контрсценарий - это согласие с культурными и социальными требованиями, передаваемыми через Родителя. В жизни алкоголика контрсценарий периодически берет верх в периоды трезвости между запоями. При сопоставлении двух наборов инструкций, поступающих от родителей, один из которых представляет сценарий, а другой контрсценарий, следует обратить внимание, что предписание от матери или отца почти всегда являются невербальным, не высказываются открыто. Именно поэтому большинству клиентов трудно согласиться с идеей, что они получили такие предписания, пока им не станет ясно, что эти предписания даются косвенно, через одобрение или неодобрение определенных форм поведения, через намеки или насмешки. Так, ни разу не выраженное на словах предписание «Не будь уверен в себе» передается путем постоянного подкрепления пассивного поведения в сочетании с негативным подкреплением уверенного. Контрсценарные указания, исходящие от родительского Родителя, напротив, обычно даются в вербальной форме и не всегда сопровождаются подкреплениями, предназначенными для выработки молчаливого согласия.