Что поможет вам лучше понять своих детей

Сделай так, что когда я балуюсь,

пусть меня не ругают,

Ведь я балуюсь себе в удовольствие.

Саша, 4 кл.

М. Дымов «Дети пишут Богу»

Поможет ваше прошлое и ваш хороший контакт с настоящим. У всех у нас вне зависимости от возраста, занимаемого положения и серьезности возложенных задач есть такая часть, которая назы­вается «внутренний ребенок». Этот «внутренний ребенок» формируется, понятное дело, в детстве и остается с нами на всю жизнь для того, чтобы выполнять в нашей психике определенные функ­ции. Он придает нам энергии, подпитывает интерес к жизни, на­полняет ее радостью, помогает творить, быть спонтанными, под­вижными, активными. Но поскольку именно в детстве мы были так зависимы от обстоятельств и взрослых, эта же самая часть в пас очень пугается, обижается, тревожится, беспокоится, если про­исходит что-то, что дает для этих чувств какой-то повод.

Во многом наше отношение к собственным детям будет похо­жим на отношение к «внутреннему ребенку», которое, в свою оче­редь, во многом зависит от того, как мы в свое время контактиро­вали с родителями Если нас родители не очень понимали, не слушали, не поддерживали, то мы, в случае неприятностей, будем говорить сами себе: «Не ной, подумаешь, проблема». Если нас все время критиковали и указывали на ошибки, то и мы, ошибаясь, будем говорить сами себе: «Ну как ты могла! Где были твои глаза! Как можно быть такой дурой!». Если нас не приучили относиться к себе, как к чему-то важному и ценному, то и мы чаще всего себе будем говорить: «Ничего страшного, перебьешься. Нечего без кон­ца просить и требовать. Не дают, и не надо. Как-нибудь без этого, им больше нужно. Вот пусть у них и будет».

Беда только в том, что, вот так обращаясь с самим собой, со своим «внутренним ребенком», мы нарушаем какое-то важное рав­новесие внутри себя, потому что, игнорируя его нужды, страхи, потребности, обиды, разочарования, мы загоняем его в некую внут­реннюю «тюрьму», чтобы он не мешал нам выполнять свои взрос­лые задачи. Но, лишая его места в нашем внутреннем простран­стве, мы лишаем и себя всего того, что он мог бы нам дать: энергии, радости, интереса, творчества, активности.

Мы становимся уравновешенными, правильными, подавлен­ными (ибо нельзя подавить одно чувство, не подавив при этом ос­тальных), обесточенными, вечно недовольными и уставшими. Нас ничего не интересует, ничего не радует и особенно раздражают дети, с их энергией, шумной активностью и готовностью к при­ключениям. И уж как-то особенно раздражают собственные дети, поскольку от этих еще и никуда не деться. И тогда мы должны все время подавлять свое недовольство и злость, а это бесследно не проходит, мы рано или поздно все же взорвемся либо заболеем сами. Или же придется быстренько сделать из собственных детей каких-нибудь более пригодных для общения с нами, более взрос­лых, тихих и серьезных субъектов.

Для многих взрослых почему-то страшно или стыдно вести себя по-детски. «Он ведет себя, как ребенок», — говорят о взрослом, и в этом слышится упрек, недовольство или даже ругательство. Хотя нет ничего страшного в том, чтобы быть в контакте со своим «внут­ренним ребенком», позволять себе смеяться, радоваться, приду­риваться, веселиться, придумывать новое, творить, быть спонтан­ным и, можно сказать, «инфантильным». Инфантильны, в плохом смысле слова, как раз те, чей «внутренний ребенок» особенно фрустрирован, ранен, покалечен; ему настолько не хватило детства, что он занимает в психике все пространство, не давая возможнос­ти вырасти другим, более взрослым частям. При этом, как все не­здоровые дети, он капризен, требователен, манипулятивен.

Ее матери за семьдесят. Но когда она о ней рассказывает, я так и вижу перед собой пятилетнюю девочку в облике пожилой женщины. Ее матери и было пять, когда она потеряла своих родителей. Жила у родственников, пока рано, лет в девятнадцать, не вышла замуж. Через какое-то время родилась дочь, моя клиентка, которая сколько себя помнит, живет под спудом вины. «Ятак болела, когда ты роди­лась!» — любила повторять ее мать.

В этом доме все крутилось вокруг матери. Удочки же не было ни игрушек, ни книжек. Она должна была отлично учиться, разумеет­ся, быть хорошей девочкой и ни в коем случае не огорчать маму, ко­торой и так тяжело. Все новое должно было покупаться только маме, любые успехи дочери та всегда приписывала исключительно своему воспитанию. Тихий отец тоже изо всех сил старался для ма­тери, но рано умер. И это дало ей повод к еще большим требованиям от дочери:« Ты должна все делать, я же теперь одна!» Но она и так всегда все делала, попробовала бы она не сделать...

Надо ли говорить, что, когда она стала взрослой девушкой и у нее появилось желание нравиться, красиво одеваться, матерью это было воспринято как личное оскорбление. Это был период их бесконечных войн и конфликтов. Но в какой-то момент мать поняла, что за­мужняя дочь — это совсем и не плохо, если муж правильный и не воз­ражает против ее несчастной одинокой матери. На том и пореши­ли. У клиентки появился свой дом, семья, ребенок. Но вскоре и в своей семье клиентка стала подстраиваться, подлаживаться, старать­ся быть не в тягость, ничего не просить для себя, во всем себе отка­зывать ради мужа и дочки.

Мама тем временем по-прежнему неусыпно курировала ее жизнь. В любой момент могла прийти к ней домой, проверить, хорошо ли сделана уборка, достаточно ли горячего и сладкого налили ей чаю, долго ли готовы слушать, трепещут ли при проявлении ее недоволь­ства. Свой единственный выходной дочь, конечно же, должна прово­дить с ней, делая ей уколы, слушая перечисление ее жалоб. Она долж­на заниматься ее делами, в любое время дня и ночи отвечать на ее звонок.

В ней так и не появилось мудрости семидесятилетней женщины, нет глубины, интереса к другим: к миру, людям, собственной дочери и внучке. Она так и осталась пятилетней, эгоцентричной малень­кой девочкой, потерявшей родителей и считающей, что теперь весь мир ей должен. Но вот только почему-то весь мир не готов подчи­ниться ее детским капризам, и даже собственная дочь временами бунтует и лепечет что-то о собственных желаниях.

Заново познакомиться с вашим «внутренним ребенком» про­сто: посмотрите на ваши старые фотографии, почитайте дневни­ки, если таковы были и сохранились, повстречайтесь со старыми друзьями, вспомните, какими вы были. Чего вам тогда хотелось? Что вы любили? Чего не хватало вам тогда? Какое воспоминание, связанное с вашими родителями, вам особенно дорого?

Если вы начнете чувствовать, что перед новым проектом или новой встречей у вас трясутся коленки, то понимайте, что прежде всего это ваша маленькая Маша, Оленька или Саша привычно бо­ится всего нового. И если вы скажете: «Хватит трястись, пора дело делать!» (что, кстати, обычно вызывает усиление страха, потому что «внутренний ребенок» остается один, к тому же он предан, не понят и осужден вами), то, быть может, вы и справитесь, но ско­рее всего, ценой невероятных усилий, потому что часть вашей энер­гии уйдет на то, чтобы держать страшащегося «внутреннего ребен­ка» взаперти. Если вы, наоборот, скажете себе: «Конечно, ты боишься, Машенька, потому что тебе всегда было страшно все но­вое; ты боишься, но я буду с тобой, и вместе мы справимся, вдвоем всегда легче», — то и страх ваш уменьшится, и ваша «внутренняя девочка», с благодарностью взяв вас за руку, пойдет вместе с вами свершать подвиги, не мешая вам уже своим страхом, а помогая энергией, активностью и интересом.

И самое главное, что потом, когда вы увидите, что ваша дочь или сын переживают перед началом чего-то нового, вы уже будете знать, что им сказать, как утешить, поддержать или настроить на победу. К тому же если вы себе, а точнее, своему ребенку внутри вас будете позволять радость, удовольствие, активность, вам будет значительно проще позволять это вашим детям.