Инфантильная травма и взрослая травма

Хотя многие взрослые люди страшатся возвращения их инфантильной травмы, для них невозможно испытать в точности такое же переживание, которое было у них в детстве. В некоторых психотических состояниях или в тяжелых алкогольных делириях для взрослых возможно близко подходить к тому ужасу и подавляющему состоянию, от которых, как мы можем предполагать, страдает ребенок. При длительном мучении и в других внешним или внутренним образом обусловленных панических состояниях, при которых имеет место комбинация страдания с полной беспомощностью и достижением кататоноидных состояний, существование травматического состояния часто не может подвергаться сомнению. Тем не менее, имеют место важные различия между этими состояниями и аналогичными состояниями у детей. Регрессия в аффектах - это часто встречающийся феномен, однако у взрослых людей регрессия имеет место спорадически то тут, то там и не является полной. Взрослые люди могут блокировать эмоции и суживать познавательную способность. Поэтому для взрослого человека невозможно испытывать такую полную регрессию в форме и природе аффектов и в остальном психическом функционировании, чтобы пережить психическое состояние инфантильной травмы.

Одной из причин такого отличия является структура взрослой психики. Она содержит все те ресурсы для предотвращения травмы, которые мы имели обыкновение описывать в качестве "стимульного барьера". Петти (1975, личное сообщение) было отмечено крайне важное отличие касающееся переживания травмы. В травматическом состоянии взрослого человека сохраняется "наблюдающее эго". Следовательно, по мере развития функций самонаблюдения травматические переживания и "околотравматические" состояния могут быть использованы при развитии "сигналов травмы" (Sandler, 1967), максимального отклика при чрезвычайных обстоятельствах, мобилизирующего тревогу, который может позднее служить для предотвращения травмы. Сигналы травмы могут мобилизовывать защиты человека или могут быть вовлечены в получение им помощи от других людей (Petty et al., 1974).

Другое важное различие между инфантильной и взрослой формой психической травмы наблюдается в связи с ее отношением к аффектам. Для ребенка сами аффекты становятся подавляющими и травматическими вследствие их примитивной природы и примитивного состояния психики ребенка. У взрослого человека интенсивные аффекты сами по себе не порождают травму, и при определенных условиях они могут быть даже желанными. Даже аффективные шторма отличаются от психической травмы в том отношении, что они несут в себе угрозу затопления, но в действительности не подавляют интегративные и исполнительные функции индивида. И лишь подавление эго, капитуляция к полной беспомощности и безнадежности и продвижение к кататоноидному состоянию делают ситуацию травматической. Травматическое состояние нельзя ни приравнять к интенсивным аффектам, которые могут положить ей начало, ни понять через них. Эйсслер (1966), по-видимому, имел в виду нечто подобное, когда сказал: "Тревога не может травматизировать психический аппарат в сколько-нибудь большей мере, чем это может сделать защитный механизм" (р.26). Данное утверждение справедливо, лишь если мы имеем дело со зрелым, взрослым типом аффекта.

Какова же тогда природа психической реальности, субъективное переживание во взрослом травматическом состоянии? В психоаналитической литературе встречается поразительно малое число субъективных сообщений о том, что же это такое жить в состоянии травмы. То, что доступно, обычно имеет отношение к области внешних, бихевиоральных или связанных с последействием данных. Фюрст (1967) сделал обзор и суммировал сообщение Солнита и Криса, которые реконструировали "психическое содержание" травмы как "чувство беспомощности перед лицом непреодолимой опасности" и описали травматическое состояние как "парализующее, сковывающее действия или приводящее в состояние беспомощности, в диапазоне от нечувствительности до эмоционального шторма в аффектах и поведении" (р.37). Это определение включает в себя дезорганизацию чувств, мыслей и поведения, а также физические симптомы, отражающие автоматическую дисфункцию. Хотя Солнит и Крис сообщали о травматическом инциденте в жизни ребенка 3,5 лет, в их описании дается смесь состояний, которая соответствует взрослому типу психической травмы, как отличной от инфантильной травмы.