Глава 3

У нас появляется

Ночь

Через пару недель после того,

как мы с Бин возвращаемся домой,

соседи по двору начинают

спрашивать: «У нее есть ночь?» ( Elle

fait ses nuits?) Именно тогда я

впервые услышала это французское

выражение, которое означает: спит

ли ребенок по ночам. Сначала эти

расспросы меня успокаивали: раз все

об этом спрашивают, значит, ночной

сон — это не миф, а реальность. Вот

если бы не спрашивали, было бы

хуже. Но вскоре этот вопрос стал меня

раздражать. Ну разумеется, у нее нет

ночи! Ей же всего два месяца (а

через месяц будет всего три месяца, а

через два — всего четыре месяца и

т. д.)! Все знают, что маленькие дети

плохо спят. У меня, правда, есть пара

друзей, чьи дети, по счастливому

стечению обстоятельств, засыпают в

девять вечера и спят до семи утра, но

все же большинству моих знакомых

не удавалось поспать всю ночь без

перерыва до тех пор, пока детям не

исполнится год. С другой стороны, я

знаю и четырехлеток, которые все

еще прорываются по ночам в

родительскую спальню.

Мои родственники и друзья

(нефранцузы) в курсе этой

проблемы, поэтому спрашивают

более деликатно: «Как она спит?»

Причем никому на самом деле не

интересно, как спит моя Бин. Этот

вопрос — всего лишь повод для

измученных родителей выплеснуть

раздражение.

У многих родителей слово

«ребенок» ассоциируется со словом

«недосып». Заголовок в британской

«Дейли Мейл»: «В первые два года

жизни малыша родители

недосыпают в общей сложности

ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ». Исследование

провела компания по производству

кроватей. И многие, я думаю,

поняли, о чем речь. «Увы, это

правда, — подтвердил один из

опрошенных. — Наша годовалая дочь

за целый год ни разу не уснула на

всю ночь. Ни разу! А мы спим в

лучшем случае по четыре часа».

Опрос, проведенный в США

Национальным фондом изучения

сна, показал, что 46 % детей до двух

лет просыпаются по ночам, но лишь

11 % родителей считают, что у их

детей есть проблемы со сном.

Однажды в Форт-Лодердейле я

видела малыша в футболке с

надписью: «Все на вечеринку! Место

— моя кроватка, время — 3.00».

Большинство моих друзей

считает, что у их детей просто

индивидуальный режим сна и его

необходимо уважать. Один раз я

гуляла по Парижу со своей подругой-

англичанкой, и вдруг ее годовалый

малыш стал проситься на руки, полез

ей под блузку, нашел грудь и тут же

заснул. Подруге было явно неловко,

что я стала свидетелем этого

ритуала, но она шепотом сообщила,

что ее сын может уснуть только так и

никак иначе. Следующие сорок пять

минут она не меняла позу.

Мы с Саймоном, разумеется,

выбрали собственную стратегию

налаживания режима сна. Она

состояла в том, что ребенок не

должен засыпать после кормления. И

после рождения Бин мы из кожи вон

лезли, стараясь обеспечить

соблюдение этого правила.

Безрезультатно.

Мы отказались от этой теории и

стали пробовать другие. Например,

днем Бин всегда находилась при

дневном свете, а ночью — в темноте.

Мы купали ее в одно и то же время

вечером, пытались увеличить

промежутки между кормлениями.

Услышав от кого-то, что жирная

пища повышает жирность молока, я

несколько дней питалась одними

крекерами с бри. Подруга из Нью-

Йорка, приехавшая к нам в гости,

присоветовала имитировать звуки,

которые ребенок слышит в чреве

матери. Мы часами старательно

«имитировали утробу».

Безрезультатно.

Бин три месяца, и она по-

прежнему просыпается несколько

раз за ночь. За этим следует

продолжительный ритуал, в ходе

которого я кормлю ее, чтобы она

уснула, затем минут пятнадцать

держу на руках, чтобы она не

проснулась, и укладываю обратно в

кроватку.

Привычка Саймона все

планировать вдруг оказывается

проклятием: теперь у него каждый

вечер депрессия, и он уверен, что так

будет всегда. Мой же принцип «живи

одним днем» — как дар свыше: я не

думаю о том, что этот кошмар

продлится еще полгода (хотя так и

будет), мне достаточно пережить

следующую ночь.

Больше всего меня утешает то,

что мои проблемы не были такой уж

неожиданностью. Ведь родители

новорожденных и не должны спать

по ночам, так? Почти все мои

знакомые утверждают, что их дети

привыкли спать всю ночь месяцам к

восьми-девяти, а то и позже.

— Наш быстро начал

засыпать, — гордо сообщил друг

Саймона из Вермонта, уточнив у

жены, когда их чадо перестало

будить родителей в три часа ночи. —

Кажется, в год!

Кристин, адвокат из Англии, как

и мы, живущая в Париже, говорит,

что ее дочка, которой год и четыре,

спит всю ночь, но потом добавляет:

— Ну, если честно, она,

конечно, раза два просыпается… но

всего на пять минут!

Меня успокаивает, когда я

слышу, что у некоторых родителей

все обстоит намного хуже, чем у нас.

Найти таких несложно. Моя

двоюродная сестра, практикующая

совместный сон с десятимесячным

сыном, так и не вернулась к работе

преподавателя — отчасти потому,

что почти всю ночь кормит ребенка.

Я часто звоню ей и спрашиваю:

— И как он спит?

Но самую жуткую историю мне

рассказала Элисон, подруга подруги

из Вашингтона, — ее сыну семь

месяцев. Первые полгода Элисон

кормила его каждые два часа

круглые сутки. В семь месяцев он

наконец начал спать по четыре часа

подряд. Элисон, маркетинговый

эксперт с дипломом престижного

университета, нашла в себе силы

принимать как само собой

разумеющееся и усталость, и тот

факт, что ей пришлось сделать

перерыв в карьере. Она уверена, что

у нее нет выбора, кроме как

подстроиться под индивидуальное

расписание сна ее ребенка — хотя

этот режим и убивает.

Альтернатива бессонным ночам

— так называемое приучение ко сну.

Это метод, когда родители

оставляют малышей одних, чтобы те

«прокричались». Я читала об этом.

Метод подходит для детишек,

которым шесть-семь месяцев.

Элисон сообщила, что попробовала

этот метод только один раз: уж

слишком жестоким он ей показался.

Дискуссии в Интернете по поводу

этого метода мгновенно перерастают

в онлайн-побоище: его противники

называют подобную практику

чистым эгоизмом, а то и насилием

над детьми. «Это просто

отвратительно, — пишет одна

мамочка на babble.com. — Хотите

спать по ночам — не рожайте.

Усыновите трехлетнего ребенка.»

Хотя указанный метод со

стороны и кажется жестоким, мы с

Саймоном теоретически ничего не

имеем против. Но нам все-таки

кажется, что Бин еще маловата для

армейской муштры. Мы считаем, что

наша девочка просыпается по ночам,

потому что голодна, или потому что

ей от нас что-то нужно, или просто

потому, что она нормальный

младенец, а все нормальные

младенцы так и делают — не спят по

ночам. Она же маленькая. Вот мы ей

и потакаем.

Я завожу разговор о ночном сне

с французскими родителями. С

соседями, знакомыми по работе,

друзьями друзей… Все они

утверждают, что их дети начали

спать по ночам гораздо раньше.

Самия рассказала, что у ее дочки,

которой сейчас два года, уже в шесть

недель «были ночи» — она

специально записала точную дату.

Худышка Стефани, налоговый

инспектор из нашего двора, краснеет

от стыда, когда я спрашиваю, когда

ее сын Нино перестал капризничать

по ночам.

— У нас все случилось очень

поздно, в ноябре. Значит, ему было…

четыре месяца! Мне кажется, очень

поздно…

Некоторые истории,

услышанные от родителей-

французов, если честно, даже не

похожи на правду. Александра —

она работает в детском саду и живет

в пригороде Парижа — говорит, что

обе ее дочери спали всю ночь

беспрерывно почти с рождения!

— Они уже в роддоме

просыпались в шесть утра — как раз

когда приносили бутылочки.

Многие из этих чудо-младенцев

находятся на искусственном или

смешанном вскармливании, но дело,

оказывается, не в этом. Даже те

малыши, которых кормят

исключительно грудью, не путают

день с ночью. Некоторые

французские мамочки признаются,

что прекратили грудное

вскармливание, как только вышли на

работу, — обычно это происходит в

три месяца. Но к тому времени

режим ночного сна у их детей уже

наладился.

Сначала я решила, что мне

просто попадаются те мамы,

которым повезло. Но их было как-то

уж слишком много. Тогда я поняла,

что во Франции спящие по ночам

младенцы — это норма. А соседи,

которые бесят меня своими

расспросами, и в самом деле

уверены, что двухмесячный ребенок

способен отличать день от ночи!

Как и в других странах, во

Франции родители вовсе не

рассчитывают, что их ребенок будет

спокойно спать сразу после

рождения. Но к тому моменту, когда

бессонные ночи становятся бичом

большинства родителей-

нефранцузов, то есть когда ребенку

два-три месяца, проблема

исчерпывает себя. Ночные вставания

во Франции воспринимаются как

временные, а не хронические

трудности. С кем бы из французов я

ни говорила, все убеждены, что к

шести-то месяцам дети уж точно

могут — и непременно будут! —

спать всю ночь напролет. Хотя чаще

всего это случается намного,

намного раньше. «Некоторые дети

начинают спать в шесть недель,

другим требуется до четырех

месяцев, чтобы режим

установился», — написано в журнале

Maman! Авторы книги «Сон, сны и

м а л ыш» (Le Sommeil, le rêve et

l’enfant) — бестселлера,

посвященного детскому сну, —

утверждают: «Где-то между тремя и

шестью месяцами ваш ребенок будет

спать всю ночь — минимум восемь-

девять часов. Родители смогут вновь

испытать, как это приятно — не

вставать среди ночи!»

Разумеется, есть исключения.

Иначе во Франции не издавали бы

книги про сон и не было бы

специалистов по детскому сну.

Некоторые дети, вроде бы

приучившиеся спать к двум месяцам,

через несколько месяцев снова

начинают просыпаться. Слышала я и

о малышах, которые начали

нормально спать лишь в год. Но

именно «слышала»: сколько живу во

Франции, такого ребенка не

встречала. Марион, мама лучшей

подруги моей Бин, утверждает, что

ее младший сын понял разницу

между днем и ночью в полгода.

Среди моих парижских друзей и

знакомых это рекорд. У большинства

из них дела обстоят, примерно как у

архитектора Поля, чей сын в три с

половиной месяца спит по 12 часов

без перерыва — с восьми вечера до

восьми утра.

Больше всего меня бесит то, что

французские родители могут точно

сказать, когда их дети начали спать

по ночам, но не способны объяснить,

как это произошло. Они не знают,

что такое «приучать ко сну», не

знают о методе Фербера, названном

в честь своего создателя — доктора

Ричарда Фербера, и прочих

запатентованных методиках. Мало

того, они утверждают, что никогда

не оставляли своих детей

«прокричаться», по крайней мере

надолго. Большинству моих

знакомых французов становится явно

не по себе, стоит мне упомянуть об

этой практике.

Расспрашиваю родителей из

другого поколения — та же история.

Одна французская журналистка — за

пятьдесят, но на работу ходит в узких

юбках и на острых шпильках, —

была в шоке, узнав, что я никак не

могу уложить спать свою малышку.

— А нельзя ей что-нибудь дать,

чтобы она уснула? Какое-нибудь

лекарство? — недоумевает она. А

потом предлагает оставить ребенка с

кем-нибудь на недельку-две и

отправиться в SPA, восстановить

силы. Хорошо хоть, молодые родители

не накачивают своих малышей

снотворным и не прячутся от них в

сауне!

Большинство уверено, что их

дети сами научились спать подолгу.

Стефани говорит, что вообще ничего

не делала для этого.

— Мне кажется, ребенок сам

это решает, — считает она.

То же слышу от 34-летней

Фанни, издателя финансовых

журналов. По ее словам, примерно в

три месяца ее сын Антуан сам

перестал просыпаться на кормление

в три часа ночи.

— Он просто так решил, —

говорит она. — Я его не заставляла.

Я кормила его, когда он просил.

Просто у него установился такой

режим.

Венсан, муж Фанни, услышав

наш разговор, сообщил, что Фанни

вышла на работу через три месяца.

Как и остальные родители, с

которыми я беседовала, он думает,

что это не просто совпадение. Мол,

Антуан понял, что его маме теперь

нужно рано вставать и ехать в офис.

Венсан сравнил это интуитивное

понимание с системой

коммуникации у муравьев — те

общаются посредством химических

волн, передавая их через свои усики.

— Мы, французы, очень верим в

интуицию, — пустился он в

объяснения. — И убеждены, что дети

все понимают.

Но все же кое-какие хитрости по

организации сна мне удается

выведать. Почти все знакомые

родители-французы говорят, что в

первые месяцы жизни их дети всегда

находились на свету днем, даже во

время сна, а ночью — в темноте (мы

с Саймоном также придерживались

этого). Кроме того, внимательно

наблюдя за детьми с самого

рождения, они пытались уловить

ритм малыша. И постепенно

перестроить его под свой

собственный.

Вообще французские родители

так много твердят про ритм, будто

говорят о какой-то рок-группе, а не о

воспитании ребенка.

— С нуля до шести месяцев

необходимо уважать ритм детского

сна, — говорит Александра, чьи дети

спали ночью почти с рождения.

Я тоже наблюдаю за Бин —

иногда в три часа ночи. Так почему

же в нашем случае нет никакого

ритма? И если переход к

непрерывному ночному сну

происходит сам собой, почему у нас

все не так?

Делюсь накопившимся

раздражением с Габриэль, своей

новой французской подругой. Она

советует почитать книгу «Ребенок и

его сон» (L'enfant et son sommeil). Ее

автор, Элен де Леерснайдер,

известный парижский педиатр,

специализируется на детском сне.

Книга меня озадачивает. Я-то

привыкла к простому

незамысловатому стилю

американских «учебников для

родителей». Но эта открывается

цитатой из Марселя Пруста, после

чего мадам де Леерснайдер

воспевает оду сну.

«Сон раскрывает тайны ребенка

и жизни семьи, — пишет она. —

Чтобы уснуть в кроватке и отделить

себя от родителей на несколько

часов, ребенок должен доверять

своему телу, верить, что его

организм не даст ему погибнуть,

даже если он его не контролирует.

Он должен быть достаточно

спокойным, чтобы принять странную

мысль о том, что наступает ночь.»

В книге «Сон, сны и малыш»

также говорится, что ребенок

способен научиться спать, лишь

смирившись с тем, что он —

отдельное существо: «Безмятежные,

долгие и спокойные ночи

начинаются после того, как ребенок

признает свое одиночество. Это ли

не признак того, что он обрел

внутренний покой и перестал

страдать?»

Некоторые главы таких книг

выглядят как экзистенциальное

философствование. То, что у нас

называется «фазой быстрого сна»,

французы называют

«парадоксальный сон», потому что

тело в этот момент бездействует, но

ум чрезвычайно активен. «Научиться

спать, научиться жить — это ли не

синонимы?» — вопрошает Элен де

Леерснайдер.

Признаться, я не очень

понимаю, для чего мне такая

информация. Мне не нужна

метафизическая теория детского сна.

Мне просто хочется, чтобы моя дочь

спала! Но как понять, почему дети

французов спят так хорошо, если их

родители сами не в силах объяснить

это, а «учебники по воспитанию»

напоминают мистические поэмы?

Что должна сделать мать, чтобы

нормально поспать ночью?

Как ни странно, озарение

снисходит на меня, когда я

приезжаю в Нью-Йорк.

Я живу в Трайбеке, в Нижнем

Манхэттене, где индустриальные

здания переоборудованы под

дорогостоящие лофты. Гулять мы

выходим на местную детскую

площадку. Мне-то казалось, я

перелопатила все книги по

воспитанию. Но мамочки, с

которыми я общаюсь во время

прогулки, недвусмысленно дают

понять, что я жалкая дилетантка.

Они не просто прочитали все что

можно. Они выработали собственные

стили воспитания, сочетая несколько

методов, подобно тому, как сочетают

дизайнерские наряды. В какой-то

момент я почувствовала себя в

окружении гуру по вопросам сна,

дисциплины и питания. Когда я

наивно упоминаю о «естественном

родительстве», одна мамочка резко

обрывает меня:

— Не нравится мне этот термин.

А что же, остальные родители

воспитывают своих детей

неестественно?

Когда разговор заходит о

ночном сне, я подсознательно жду,

что сейчас услышу множество

теорий, после чего начнутся

обычные жалобы на вставание среди

ночи. Но нет. Оказывается, в

Трайбеке многие дети спят по ночам

уже в возрасте двух месяцев. Одна

мамочка, по профессии фотограф,

говорит, что, как и многие другие

родители, водила детей к местному

педиатру, Мишелю Коэну. Его имя

она произносит нараспев: «Ми-

шель», как в песне «Битлз».

— Он француз? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает она.

— Настоящий француз, из

Франции?

— Да, настоящий француз.

Тут же договариваюсь о встрече

с этим человеком. Очутившись в его

приемной, сразу понимаю, что я в

Трайбеке, а не в Париже: в углу

стоит дизайнерское кресло, стены

оклеены ретрообоями в стиле

семидесятых, в очереди сидит мама-

лесбиянка в фетровой шляпе.

Секретарша в черном топе на

бретельках проверяет список

пациентов:

— Элла? Бенджамин?

Появляется Коэн, и я сразу

понимаю, почему он так популярен

среди молодых мамаш. Каштановые

кудри, оленьи глаза, роскошный

загар… На нем дизайнерская

рубашка навыпуск, бермуды и

сандалии. Прожив двадцать лет в

Америке, он так и не избавился от

очаровательного французского

акцента и милых ошибок («Когда я

советую родителЯм…»).

Прием на сегодня закончен, и он

предлагает мне посидеть в кафе на

улице. С радостью соглашаюсь.

Коэн обожает Соединенные

Штаты — отчасти потому, что здесь

с почтением относятся к

предпринимателям и оригиналам. В

стране, где здравоохранение

регулируется строгими правилами,

он позиционирует себя как «ваш

доктор по соседству». (Пока мы

сидим и пьем пиво, он здоровается с

несколькими своими пациентами.)

Его медицинский центр, «Трайбека

Педиатрикс», обзавелся пятью

филиалами. У него вышла толстая

книга по воспитанию детей —

«Новые правила» — с его

фотографией на обложке.

Доктор неохотно признается,

что инновации, привезенные им на

Манхэттен, родом из Франции. Он

уехал в восьмидесятые и помнит

Францию как страну, где

новорожденных в роддомах

оставляли «прокричаться» в полном

одиночестве. Даже сейчас, говорит

он, в каждом парке можно увидеть,

как ребенок получает затрещину.

(Раньше, возможно, так и было. Но за

то время, что я провела в парижских

парках, я лишь раз видела, как

нашкодившего малыша отшлепали.)

Однако нельзя не отметить, что

некоторые из рекомендаций Коэна

полностью совпадают с тем, чем

руководствуются современные

парижские родители. Как принято во

Франции, он советует начинать

прикорм с овощей и фруктов, а не с

безвкусных каш. Он не одержим

темой аллергии. Он тоже говорит о

ритмах и о том, что детей нужно

учить справляться с

разочарованиями. Он ценит

спокойствие. И считает, что качество

жизни родителей не менее важно,

чем благополучие детей.

А теперь самое главное: как

доктор Коэн приучает малышей из

Трайбеки спать по ночам?

— Я рекомендую не бросаться к

ребенку по ночам каждую минуту —

говорит он. — Дайте ему

возможность успокоиться

самостоятельно, не реагируйте

автоматически, даже в первые дни.

Может, все дело в пиве или

оленьих глазах Коэна, но я кое-что

начинаю понимать. Действительно, я

не раз видела, как французские

мамочки и няни, прежде чем

подойти к ребенку, выдерживают

небольшую паузу. Раньше мне не

приходило в голову, что они делают

это намеренно, что эта маленькая

отсрочка имеет значение. И, если

честно, меня это задевало. Сама я

считала, что нельзя заставлять

малышей ждать. Может, в этом и

есть причина того, что французские

дети так быстро успокаиваются,

даже почти без слез?

Совет не бросаться к ребенку по

первому зову вытекает из

рекомендации «наблюдать за

ребенком». Ведь если мать тут же

хватает его на руки, едва он заплачет,

он а не наблюдает за ним. С точки

зрения Коэна, эта пауза — мне так и

хочется окрестить ее La Pause —

очень важна. По его мнению,

соблюдение такой паузы с самого

рождения сильно влияет на то, как

Дети будут спать.

«У родителей, которые

спокойнее реагируют на ночные

капризы, дети всегда спят

нормально. А вот у тех, кто

вскакивает на каждый писк, дети

просыпаются все чаще и чаще, и

наконец это превращается в

кошмар», — пишет он в своей книге.

Кстати, большинство детей,

которых приводят к Коэну на прием,

находятся на грудном

вскармливании. Однако это не

играет роли.

Есть еще одна причина, почему

стоит подождать, прежде чем

бросаться к ребенку: грудные дети во

сне часто вздрагивают, меняют позу

и издают множество разных звуков.

Это совершенно нормально, и ничего

страшного в этом нет. Если же

родители немедленно подлетают и

берут ребенка на руки, он,

естественно, просыпается.

Кроме того, маленькие дети

просыпаются между фазами сна,

которые длятся около двух часов, и

прежде чем они научатся связывать

эти фазы между собой, они будут

плакать — и это тоже нормально.

Интерпретируя любой плач малыша

как признак того, что он голоден или

что ему плохо, и бросаясь утешать

его, родители оказывают ребенку

медвежью услугу: ему будет сложно

соединять фазы сна самостоятельно.

То есть ему понадобится помощь

взрослого человека, чтобы снова

уснуть в конце каждого цикла.

Важно знать: новорожденные не

способны соединять фазы сна, но в

возрасте двух-трех месяцев они уже

готовы к этому — если им, конечно,

дадут возможность научиться. По

Коэну, процесс «обучения сну»

напоминает обучение езде на

велосипеде: если ребенку удастся

заснуть самостоятельно хотя бы раз,

сделать это в следующий раз будет

намного проще. (Взрослые тоже

просыпаются между фазами, но не

замечают этого, так как давно

научились сразу погружаться в

следующую.)

Коэн не отрицает, что дети и в

самом деле могут быть голодны либо

хотят, чтобы их взяли на руки. Но

если не наблюдать за ребенком (не

выдерживать пресловутую паузу), то

определить, в чем именно он

нуждается, невозможно. «Если

требования ребенка становятся более

настойчивыми, разумеется, его

необходимо покормить, — пишет он

в своей книге. — Я вовсе не

призываю вас оставлять ребенка

прокричаться.» Конечно, нет — Коэн

призывает дать ребенку шанс

научиться спать.

Вот эта мысль была для меня в

новинку. В некоторых книгах по

детскому сну она мне тоже

попадалась, но терялась среди других

советов. Я даже пробовала этот

метод с Бин — пару раз, не больше,

так как мне не хватало упорства.

Никто никогда не говорил мне, что

э т о единственный работающий

метод и важно его придерживаться.

Одна лишь эта рекомендация

доктора Коэна способна развеять

тайну французских родителей и

объяснить, почему их дети никогда

не плачут подолгу. Если в первые два

месяца родители выдерживают

паузу, ребенок учится засыпать

самостоятельно, переходя от одной

фазы сна к другой. Тогда в

дальнейшем не придется «давать

ребенку прокричаться». «Метод

паузы» не кажется жестоким в

отличие от «приучения ко сну»; это

не приучение, а именно обучение

сну. Но обучиться этому можно в

течение очень ограниченного

периода времени — Коэн считает, до

четырех месяцев. После этого у

ребенка неизбежно формируется

привычка спать плохо.

По словам Коэна, его методика

хорошо идет в Трайбеке: здешние

родители ориентированы на быстрый

результат. Но в других местах

мамочек нередко приходится

уговаривать. Они не готовы слушать

детский плач ни минуты. Коэн

утверждает, что в конце концов ему

удается уговорить почти всех.

— Я пытаюсь объяснить корень

проблемы, — говорит он.

Иными словами, он

рассказывает родителям о природе

сна.

Вернувшись в Париж, я тут же

принимаюсь расспрашивать местных

мам, выдерживают ли они паузу. Все

до единой отвечают: «Конечно, да!»

Мол, это так очевидно, что даже и

говорить не о чем. Почти все

утверждают, что начали

практиковать этот метод, когда их

детям было недели две от роду.

Александра, чьи дочери еще в

роддоме спали всю ночь, утверждает,

что не бросалась к ним по первому

зову, а иногда выжидала пять или

даже десять минут, прежде чем взять

их на руки. Ей хотелось точно знать,

что это: переход между циклами сна,

с которыми они справятся

самостоятельно, или их тревожит

что-то еще: голод, грязный

подгузник, просто беспокойство…

Александра, с ее кудрявыми

светлыми волосами, стянутыми в

конский хвост, одновременно

похожа на мамочку-хиппи и

капитаншу команды болельщиц. У

нее золотое сердце. Она ни в коем

случае не собиралась игнорировать

своих новорожденных детей.

Напротив, она внимательно

наблюдала за ними и знала, что

своим плачем они пытаются ей что-

то сообщить. Выдерживая паузу,

наблюдала и слушала. (Она

добавляет, что есть еще одна

причина, почему это стоит делать:

«Чтобы дети научились терпению».)

У родителей-французов нет

общепринятого названия для «метода

паузы» — они считают его

интуитивным. (Это мне, американке,

необходимо на все навешивать

ярлыки.) Этот метод используют все,

понимая как он важен. А ведь это так

просто… К своему удивлению,

понимаю, что секрет французов

вовсе не в оригинальном

инновационном способе управления

сном. Они просто не обращают

внимания на мусорную кучу

противоречащих друг другу

рекомендаций, сосредоточившись на

одной, но эффективной.

Теперь, когда мне наконец

открылась тайна паузы, я начинаю

замечать, что вообще-то французы

говорят об этом методе постоянно.

«Здравый смысл подсказывает:

прежде чем ответить вопрошающему,

необходимо выслушать вопрос, —

говорится в статье на популярном

французском вебсайте Doctissimo. —

То же касается детского плача: для

начала необходимо выслушать его.»

Когда мне удается пробраться

сквозь заумные философские дебри

опуса «Сон, сны и малыш», я

понимаю, что и его авторы пишут о

вмешательстве в смену циклов сна,

которое «всегда ведет к проблемам

со сном» — к примеру, «дети

просыпаются и уже не могут уснуть

после 90-минутного или

двухчасового цикла». И мне вдруг

становится ясно, что проблема

Элисон, моей американской

приятельницы, чей сын ел каждые

два часа в течение полугода, вовсе не

в том, что ей достался ребенок с

таким вот оригинальным графиком и

аппетитом. Она, сама того не

понимая, приучила его требовать

кормления в конце каждого

двухчасового цикла. Действуя из

лучших побуждений, Элисон

кормила не по требованию, как ей

казалось, — она сама провоцировала

эти кормления.

Никогда не слышала, чтобы что-

то подобное происходило во

Франции. Для французов «метод

паузы» — решение номер один, и

применять его они начинают с

первых же недель. Авторы статьи в

журнале Maman! замечают, что в

первые полгода жизни ребенка 50–

60 % его сна приходится на фазу

sommeil agité (поверхностного сна).

Находясь в этой фазе, ребенок может

зевать, потягиваться и даже

открывать и закрывать глаза. «Не

стоит воспринимать это как сигнал и

мешать ребенку спать, взяв его на

руки», — говорится в статье.

«Метод паузы» — не

единственная хитрость, применяемая

французскими родителями. Но

главная! Когда я встречаюсь с Элен

де Леерснайдер — той самой,

которая цитировала Пруста — она

сразу же упоминает об этом методе

даже без подсказок с моей стороны.

— Иногда во сне глаза ребенка

двигаются, он может издавать звуки,

делать сосательные движения и

ворочаться. Но все это время он

спит. Не надо каждый раз входить к

нему в комнату и беспокоить его. Вы

должны понять, что такое детский

сон.

— А если он просыпается?

— Если просыпается

окончательно, берите на руки,

конечно.

В разговорах о сне с

родителями-американцами научные

доводы не в ходу. Методик сна очень

много, и вроде бы все убедительные,

поэтому конечный выбор делают по

принципу «кому что нравится». Но

разговаривая с французами, вы

слышите: «фазы сна», «циркадные

ритмы», «парадоксальный сон»…

Французы знают, что дети плачут по

ночам в том числе и потому, что

пребывают в фазе поверхностного

сна (в промежутке между циклами

сна). В данном случае «наблюдать за

детьми» означает учиться

распознавать эти циклы.

Французские мамы выдерживают

паузу уверенно и последовательно.

Они принимают решения,

вооружившись информацией и

основываясь на четком понимании

процессов детского сна.

Родители-французы считают

своей задачей ненавязчиво обучить

детей правильному сну — так же,

как впоследствии учат их гигиене,

сбалансированному питанию и езде

на велосипеде. И ночные бдения с

восьмимесячным младенцем не

воспринимают как знак

родительской привязанности. Для

них это знак того, что у ребенка

проблемы со сном, а в семье —

разлад. Стоит мне рассказать об

Элисон французским мамочкам, те

возмущаются: нет, это невозможно,

недопустимо как для матери, так и

для ребенка.

Французы, как и все, верят, что

каждый ребенок по-своему

прекрасен и уникален. Но в отличие

от других они понимают: есть вещи,

которые объясняются не

уникальностью, а биологией. Прежде

чем решить, что у вашего ребенка

«индивидуальный режим сна»,

следует лучше изучить теорию.

Раскрыв тайну «метода паузы»,

решаю полистать научную

литературу о младенцах и сне. И

делаю шокирующее открытие: в то

время как американские родители

воюют с детьми за полноценный

ночной сон, американские ученые

давно уже признали, что в этом нет

необходимости. Все они говорят

почти одно и то же по поводу того,

как лучше наладить сон, и их

рекомендации удивительно похожи

на советы французских ученых.

Родители должны принимать

самое активное участие в обучении

малышей правильному сну буквально

с первых дней жизни. При условии,

что ребенок здоров, вполне реально

научить его спать всю ночь без

перерыва (!) в возрасте нескольких

недель; при этом нет нужды

оставлять его «прокричаться».

Начинать нужно с превентивных

мер. Будущих родителей необходимо

заранее обучать науке сна и

основным правилам, связанным со

сном малыша. Родители должны

следовать этим правилам с самого

рождения ребенка.

Что это за правила? В одной из

книг я прочла об исследовании, в

ходе которого беременным

женщинам, планировавшим кормить

грудью, раздавали двухстраничные

памятки. После родов молодым

мамам предлагалось не укачивать

ребенка, не брать его на руки и не

допускать засыпания на груди у

матери во время кормления — и все

это для того, чтобы ребенок усвоил

разницу между днем и ночью. Если

ребенок недельного возраста

начинает плакать ночью, от

полуночи до пяти утра, авторы

памятки советуют поменять ему

подгузник и покачать, но не давать

грудь (грудь, по мнению авторов,

можно давать, только если ребенок

продолжает плакать). Матерям

советуют также научиться различать

плач ребенка и кряхтенье во сне.

Другими словами, прежде чем взять

ребенка на руки, надо убедиться, не

спит ли он.

Другая группа будущих матерей,

также предполагавших кормить

грудью, не получила никаких

указаний.

Результаты оказались

примечательными: от недели до трех

у детей в обеих группах был

примерно одинаковый режим сна, но

в четыре недели 38 % младенцев из

группы, строго выполнявшей

указания, спали всю ночь, в другой

группе — лишь 23 %. Исходя из

этого авторы сделали сенсационный

вывод: «Кормление грудью не

связано с ночными просыпаниями».

А значит, «метод паузы» — не

просто французская народная

мудрость. Как и вера в то, что

крепкий ночной сон с самых пеленок

— залог спокойствия всей семьи, а

«прерывистый ночной сон —

симптом детской бессонницы».

В специальной литературе

говорится также, что прослеживается

четкая связь между недостаточным

или беспокойным сном и

раздражительностью,

гиперактивностью, агрессией или

неконтролируемой импульсивностью

ребенка. У таких детей в дальнейшем

могут быть проблемы с обучением и

запоминанием. Они больше

подвержены травмам, у них ослаблен

обмен веществ и иммунитет и в

целом снижено качество жизни.

Проблемы со сном, начавшиеся

в младенчестве, могут затянуться на

многие годы.

В вышеупомянутом

исследовании дети из той группы,

где матери выполняли все

рекомендации, впоследствии

оказались более спокойными и

предсказуемыми, менее капризными.

Во всех исследованиях

отмечается: если ребенок плохо спит

по ночам, это неизбежно влияет и на

остальных членов семьи — вплоть до

депрессии у матерей и общего

ухудшения обстановки в семье. И

напротив, если ребенок спит

спокойно, мама с папой чувствуют,

что могут лучше выполнять свои

родительские обязанности, они

испытывают меньше стрессов, а

супружеские отношения у них только

улучшаются.

Конечно, и во Франции есть

дети, которые не успевают научиться

правильному сну к четырем месяцам.

В этом случае французские эксперты

обычно рекомендуют тот или иной

вариант метода «оставить ребенка

прокричаться».

По поводу этого метода

специалисты по науке сна

высказываются однозначно.

Исследования подтверждают: если

оставить ребенка кричащим, он

научится спать или сразу (в науке это

обозначают термином с

неблагозвучным названием

«отмирание»), или постепенно, в

несколько этапов («частичное

отмирание»). Как правило, метод

срабатывает в течение нескольких

дней. «Основное препятствие

отмирания — непоследовательность

родителей», — уверены эксперты.

Мишель Коэн, французский врач

из Трайбеки, рекомендует довольно

экстремальный вариант этого метода

для тех, чьи дети перешагнули

четырехмесячный барьер, ребенка

готовят ко сну при помощи обычного

вечернего ритуала: купание и

колыбельная. Затем укладывают в

кроватку в привычное время —

желательно, чтобы при этом он

бодрствовал; в следующий раз

заходят в детскую в семь утра.

В Париже этот метод

применяют с чисто французской

тонкостью. Узнаю об этом от

Лоранс, няни из Нормандии. Она

присматривает за детьми вот уже

двадцать лет и утверждает: прежде

чем оставить малыша одного, важно

объяснить ему, что вы собираетесь

делать.

— Вечером нужно поговорить с

малышом. Сказать, что, когда он

проснется в первый раз, вы дадите

ему соску, но после этого уже не

придете. Потому что пора спать. Вы

будете совсем рядом и придете

успокоить его лишь один раз. Но не

будете вскакивать всю ночь.

По словам Лоранс, самое

важное в приучении младенца ко сну

— поверить в то, что у него все

получится.

— Если не верить в этот метод,

он и не сработает, — утверждает

она. — Я не сомневаюсь в том, что

каждую следующую ночь малыш

будет спать лучше. И я не теряю

надежду, даже если он просыпается

через три часа. Главное — верить.

Что касается меня, то я верю,

что французские дети не

обманывают ожиданий своих

родителей и нянь. Возможно, все

дело в том, что наши дети спят так,

как мы того ждем от них, но стоит

лишь поверить, что даже у младенцев

может быть определенный режим,

как этот режим появится.

Чтобы «метод паузы» или метод

приучения ко сну через оставление

(крик) работал, необходимо верить в

идею, что младенец способен чему-

то научиться и что он может

справиться с разочарованием.

Мишель Коэн тратит немало

времени на то, чтобы втолковать это

родителям.

Часто родители переживают,

что четырехмесячный ребенок может

ночью проголодаться. В ответ на это

Коэн пишет в своей книге: «Да, он

голоден. Но ему необязательно есть.

Вы тоже можете проголодаться

среди ночи, но научились не есть по

ночам, потому что желудку полезно

отдыхать. Так вот, желудку младенца

это тоже полезно».

Французы вовсе не считают, что

младенца нужно подвергать

испытаниям библейского масштаба,

но при этом уверены: небольшое

разочарование не травмирует

психику ребенка, а напротив, делает

ее более устойчивой. В книге «Сон,

сны и малыш» говорится: «Всегда

соглашаться с требованиями ребенка,

не говорить ему „нет“ опасно для

формирования личности. У ребенка в

таком случае отсутствует барьер

противления, и он не понимает, чего

от него ждут».

Для французов обучение

грудного ребенка сну — не

эгоистичная стратегия, рассчитанная

на ленивых родителей. Это первый и

самый важный урок, благодаря

которому дети учатся полагаться на

себя и не бояться одиночества.

Психолог из журнала Maman!

утверждает, что малыши,

научившиеся играть одни в дневное

время (даже в первые месяцы), не так

капризничают, когда их укладывают

спать в одиночестве.

Элен де Леерснайдер пишет, что

даже младенцы нуждаются в

«личном пространстве». «Лежа в

колыбели, малыш узнает, что иногда

можно побыть одному, не испытывая

при этом голод или жажду. И не

спать — можно просто спокойно

бодрствовать. С самого раннего

возраста ему необходимо личное

время, необходимо засыпать и

просыпаться, не находясь под

неустанным надзором матери.»

Отдельное внимание в этой

книге уделено тому, чем может

заняться мама, пока ее ребенок спит:

«Она забывает о ребенке и может

подумать о себе. Принять душ,

переодеться, сделать макияж, стать

красивой просто для удовольствия,

для мужа и окружающих. Наступает

вечер, и она готовится ко сну и

любви».

Мне, американке, трудно это

представить. Прямо сцена из

фильма: черная подводка, шелковые

чулки — разве такое возможно? Мы

с Саймоном восприняли как само

собой разумеющееся, что наша жизнь

некоторое время будет вращаться

вокруг капризов маленькой Бин…

А французы не считают, что это

правильно. Ребенок, который учится

спать, учится быть частью семьи,

считают они, учится

приспосабливаться к нуждам других

ее членов.

— Если ребенок просыпается

десять раз за ночь, на следующий

день его мать не сможет пойти на

работу. И он понимает — voilà —

нельзя просыпаться десять раз за

ночь, — объясняет мне доктор

Леерснайдер.

— Что, прямо так понимает? —

сомневаюсь я.

— Разумеется, — отвечает она.

— Но как?

— Дети все понимают.

Французы верят в

необходимость «метода паузы», но

не воспринимают его как панацею. У

них есть целый набор идей и

привычек, которые они применяют с

великим терпением и любовью,

настраивая малышей на хороший

сон. Чем же хорош «метод паузы»?

Отвечу. Родители не сомневаются:

их крошки вовсе не беспомощные.

Они вполне способны чему-то

научиться. И обучение это —

ненасильственное, индивидуальное

по времени для каждого малыша —

не может навредить. Напротив,

родители считают, что благодаря

этому методу дети обретают

спокойствие и уверенность в себе, а

также учатся замечать нужды

окружающих. Обучение сну задает

тон уважительным отношениям

детей и родителей, которые я

наблюдаю повсюду во Франции.

Если бы я знала обо всем этом,

когда родилась Бин!

Четырехмесячный рубеж, когда

можно было с относительной

легкостью научить ее беспрерывному

ночному сну, мы уже перешагнули.

Ей девять месяцев, она по-прежнему

просыпается каждую ночь, примерно

в два. Стиснув зубы, решаем оставить

ее прокричаться. В первую ночь она

плачет целых двенадцать минут. Я

тоже плачу, вцепившись в Саймона.

Потом она засыпает. На следующую

ночь крик продолжается уже пять

минут.

На третью ночь в два

просыпаемся мы с Саймоном — в

тишине.

— Кажется, она делала это

специально для нас, — шепчет

Саймон. — Думала, это нам нужно,

чтобы она просыпалась.

Мы засыпаем. С тех пор Бин

спит до утра.