Роль СМК в социализации подростков. Влияние телевидения на социализацию

По мнению одного из ведущих специалистов в области социальной педагогики А.В. Мудрика нет однозначного ответа на вопрос, о том к какой группе факторов социализации относятся СМК. Так как объектом воздействия их сообщений является как отдельный индивид, так и сознание, и поведение больших групп людей, составляющих аудиторию того или иного СМК (зрителей тех или иных телеканалов, читателей одной газеты, слушателей одной радиостанции, пользователей тех или иных компьютерных сетей). Учитывая уровень избирательного потребления информации наиболее удобным, доступным и наглядным будет представление СМК, как мезофактора социализации. Хотя понятия мега- и микрофакторы, несомненно, применимы к ним и в будущем имеют тенденцию расширяться в данном контексте (глобальная компьютерная сеть, телерадиовещание или домашние сети, газета микрорайона и т.п.). И ещё, не нужно забывать, что микрофакторы влияют непосредственно на отдельных людей и микросоциум, а, следовательно, семью и в особенности на детей.

Начиная с младенчества, типичный современный человек, вольно или невольно, потребляет информацию, транслируемую по телевидению. Полноценным же участником информационного обмена он становится к подростковому периоду. Именно тогда ребёнок начинает задавать осмысленные вопросы по поводу увиденного и услышанного по телевизору, активно обсуждать просмотренные сюжеты и делиться впечатлениями со сверстниками. Зачастую подросток получает с экрана те знания, которые ему не могут дать взрослые в силу своей занятости или нежелания. Не всегда эти знания нужны и полезны ребёнку, а порой несут в себе явно негативную и асоциальную направленность. И здесь открывается большое поле деятельности для педагогов, ведь при умелой ориентации подростков, на получение глобальных научных знаний, телевидение, как самый наглядный и зрелищный вид СМК может сослужить хорошую службу в деле просвещения подрастающего поколения. Но всё же телесмотрение процесс мало контролируемый, и с точки зрения социальной педагогики целесообразней рассматривать его в первую очередь, как фактор, влияющий на стихийную социализацию личности. В этом отношении интересны исследования мотивации к просмотру телепередач, проведённые российским институтом образовательной политики «Эврика»: «...детальный анализ данных показывает, что с возрастом популярность просмотра телепередач как формы проведения досуга заметно снижается. Причем эта тенденция характерна как для мальчиков, так и для девочек. Падению интереса к просмотру телепередач в свободное время соответствует и снижение интенсивности телепросмотров. Если семиклассники в среднем тратят на ежедневный просмотр телепередач 2,4 часа, то одиннадцатиклассники – 2,1 часа. Анализ материала показывает, что время, затрачиваемое школьниками на просмотр телепередач, зависит от уровня образования родителей. Среди учащихся, чьи родители имеют среднее образование, доля тех, кто проводит у экрана телевизора больше 3 часов в день, составляет 43%. А среди школьников, родители которых имеют высшее образование, таких 22%.

Особый интерес представляет анализ мотивов, побуждающих подростков к просмотру телепередач: желание развлечься - 56,6 %, быть в курсе событий общественной жизни - 44,3 %, привычное проведение свободного времени - 27,6 %, забыть о неприятностях - 17,3 % ,повысить свой культурный и образовательный уровень - 15,2% , не знаю - 11,3%, получить художественные впечатления - 9,9 %, выработать свою собственную общественную и гражданскую позицию - 6,1%, познать мир взрослых - 5,0% ,восполнить недостаток общения - 3,9%, участвовать в телепередачах и телеиграх - 3,7%,

Развлекательный мотив является доминирующим: его отмечают 56,6% подростков. Характерно, что примерно каждый шестой подросток (17,3%) мотивирует свои телепросмотры желанием забыть о неприятностях. Это свидетельствует о том, что телевидение выполняет весьма значимую компенсирующую роль». Одну из доминирующих позиций занимает желание подростка «быть в курсе событий общественной жизни». И в этой связи можно сделать вывод, что в подростковой среде функция телевидения, связанная с социальной интеграцией, также оказывается весьма важной. Наконец, в блок наиболее значимых мотивов входит и желание «повысить свой культурный и образовательный уровень». Данный мотив отмечают 15,2% подростков. То есть, с одной стороны, через телевидение идет процесс усвоения подростком определенной системы знаний, норм и ценностей, позволяющих ему ориентироваться в социальной действительности и чувствовать себя полноправным членом общества: желание быть в курсе событий общественной жизни, получить художественные впечатления и выработать собственную общественную и гражданскую позицию. И это положительный полюс, который может быть осмыслен как «социализация». С другой стороны – полюс отрицательный, и это, прежде всего немотивированный просмотр любых телепередач (привычное проведение свободного времени). Обнаруживается и явная возрастная динамика. Например, семиклассникам (и мальчикам, и девочкам) свойственны немотивированные телепросмотры. Иными словами, для них телевидение является лишь одним из способов организации досуга. В сообщениях средств массовой информации подростки не ищут новые знания, которые им “не додали в школе”. На первое место выходит желание развлечься. Вывод сделан на основе исследований, проведенных в 1997 Центром социологии образования РАО и посвященных изучению мотивов обращения школьников к телевидению. В анкетах были предложены такие варианты: желание развлечься, желание быть в курсе событий, желание повысить культурный и образовательный уровень, потребность общения. Около 70% респондентов — учащихся 9 и 11 классов отметили, что телевизор они смотрят для развлечения. Более поздние исследования, проведённые автором в школе №41 г. Новосибирска в феврале 2005 года, частично подтверждают данную мотивацию, но в то же время обнаруживают, что процесс телесмотрения у подростков всё же несёт информационную нагрузку и это можно рассматривать как положительную тенденцию.

Теории лидерства

Теории лидерства

Лидерство — одно из проявлений власти. Обязательное условие лидерства — обладание властью в конкретных формальных и нефор­мальных организациях самых разных уровней и масштаба. Понятие лидерства и различные его концепции возникли впервые в западной социальной психологии на базе эмпирических исследова­ний малых групп. Многие исследователи изучали лидерство как соци­ально-психологический феномен с разных точек зрения., выделяя тот или иной его аспект. Лидерство— это естественный социально-психологический про­цесс в группе, построенной на влиянии личного авторитета индивида на поведение членов группы.

Лидер— это элемент упорядочения системы, личность, способная объединять людей ради достижения какой-либо цели. Это личность, за которой другие готовы признать и признают качества превосходства, т.е. качества, которые внушают веру в него и побуждают людей признать его влияние на себя. Проанализировав различные подходы, американский психолог Р. Стогдилл выявил, что чаще всего лидерство рассматривается либо как фокус групповых интересов, либо как искусство добиваться сог­ласия, либо как ролевая дифференциация в позициях власти.

Наибольшее распространение получили следующие теории.

Теории личностных черт. Направление в исследовании лидерства с позиции теории черт возникло под влиянием английского психолога и антрополога Ф. Гальтона, который выдвинул идею наследственности в природе лидерства. Основной идеей такого подхода было убеждение, что если лидер обладает качествами, передающимися по наследству и отличающими его от других, то эти качества можно выделить. Однако составить такой перечень не удавалось. Впервые список из 79 черт, упоминаемых различными исследователями как «лидерские», составил американский психолог К. Бэрд в 1940 г. Тем не менее ни одна из черт этого списка не заняла прочного места в разных перечнях. К примеру, только 5% черт были названы в них четыре раза, 4% — три раза, 26% — дважды, 65% — один раз. Без сомнения, личные пристрастия исследователей влияли на их выбор черт в качестве лидерских.

Ситуативные теории лидерства. Согласно этим теориям появление лидера рассматривается как результат встречи субъекта, места, времени и обстоятельств. Это означает, что в различных конкретных ситуациях групповой жизни выделяются отдельные члены группы, которые превосходят других по крайней мере в каком-то одном качестве, но поскольку именно это качество и оказывается необходимым в сложившейся ситуации, человек, обладающий им, становится лидером. Интересно, что ситуативная теория лидерства подчеркивает относительность черт, присущих лидеру, и предполагает, что качественно разные обстоятельства могут потребовать и качественно разных личностных черт тех или иных индивидов, которые и становятся лидерами.

Эта концепция не показалась исследователям достаточно убеди­тельной. Даже была попытка усмотреть в ней личность лидера как марионетки. Преодолеть это ограничение решил американский ученый лидерства. Он сформулировал ряд заслуживающих внимания предположений, в частности:

Э. Хартли, который предложил модификацию ситуативной теории; если человек становится лидером в одной ситуации, то не исключено, что он может им стать и в другой; в результате стереотипного восприятия лидеры в одной ситу­ации рассматриваются группой как «лидеры вообще»;став лидером в одной ситуации, индивид приобретает авторитет, который способствует избранию его лидером и в другой ситуации; лидером чаще выбирают человека, который имеет мотивацию к достижению этого статуса.

Несмотря на то, что концепция лидерства Хартли была более гибкой ₍ по сравнению с предшествующими, ей все же не удалось приобрести ; четкости и строгости в качестве научной теории лидерства.

Ситуативно-личностные теории. Более или менее компромиссный! вариант теории лидерства предложили в 1952 г. Г. Герт и С. Милз. Они выделили пять факторов, которые необходимо учитывать при рассмотрении феномена лидерства: черты лидера как человека; его мотивы; образы лидера и мотивы, существующие в сознании его последователей и побуждающие их следовать за ним; личностные характеристики лидера как социальной роли; институциональный контекст, т.е. те официальные и легитимные параметры, в рамках которых действует лидер и его последо­ватели.

Позднее, появились предложения изучать лидерство с точки зрения статуса, взаимодействия, восприятия и поведения индивидов по отношению к другим членам группы. Таким образом, лидерство стало рассматриваться как межличностные отношения, а не как ха­рактеристика отдельного индивида. Следуя этой традиции, извест­ный психолог и диагност Р. Кеттел предложил рассматривать лидерство как динамичное взаимодействие между целями и потребностями лидера и целями и потребностями последователей, где функция лидера сводится к выбору и достижению групповых целей. В рамках этой традиции развивали теорию лидерства Э. Холландер, Дж.Джулиан.

Теория ожидания-взаимодействия. Ее разрабатывали многие американские исследователи — Дж. Хоманс, Дж. Хемфилл, Р. Стогдилл, С. Эванс, Ф. Фидлер. В рамках этой школы создавались операциональные модели лидерства, и Ф. Фидлер предложил свой вариант — вероностную модель эффективности лидерства. В ней акцент делается на интегрции влияния лидера, его личностных свойств и ситуативных переменных, в частности, отношений между лидером и последователями. Фидлер выделяет два возможных стиля лидерства: ориентацию на задачу («инструментальное лидерство»); ориентацию на межличностные отношения («эмоциональное лидерство»). По мнению Фидлера, стиль лидерства соотносится с ситуативны­ми переменными таким образом, что самая благоприятная ситуация для лидера включает хорошие отношения с последователями, тщательно разработанную задачу, сильную позицию лидера. Фидлер делает вывод, что лидер, ориентированный на задачу, более эффективен, когда ситуация либо очень благоприятна, либо очень неблагоприятна для него. А ориентированный на межличностные отношения лидер более эффективен в ситуациях либо умеренно бла­гоприятных, либо умеренно неблагоприятных.

Теория гуманистического направления. Эта концепция утверждает, что человеческое существо по природе своей — сложный мотиви­рованный организм, а организация в принципе всегда управляема. Поэтому лидер должен гак преобразовать организацию, чтобы индиви­ду была обеспечена свобода для осуществления собственных целей и потребностей, и вместе с тем так, чтобы внести вклад в осуществление целей и потребностей организации. Идею разрабатывали американские психологи Р. Блей к, Дж. Мак-Грегор и др.

Мотивационная теория. Представители этой версии — С. Митчел, С. Эванс и др. В ней утверждается, что эффективность лидера зависит от его воздействия на мотивацию последователей, на их способность к продуктивному выполнению задания и на удовлетворе­ние, испытываемое в процессе работы. Идея предполагает определенную структуру лидерского процесса, определяет типы лидерского поведения: поддерживающее лидерство; директивное лидерство; лидерство, ориентированное на успех, и др. мотивационная теория. При исследовании феномена лидерства считается необходимым учитывать: установки и поведение последователей; удовлетворение или неудовлетворение работой; одобрение или неодобрение лидера; мотивацию поведения; ситуативные факторы: индивидуальные черты последователей и фактор окружающей среды (задачи, система власти в группе).

Атрибутивная теория. Рассматривает лидера как своего рода марионетку: лидер получает прямые указания и власть от своих последователей. Последние приводят лидера в движение, как куколь­ник — куклу.

Техники слушания

Техники слушания

Каждый человек хочет видеть в своем собеседнике внимательного и дружески настроенного слушателя. Поэтому каждому из нас приятно общаться не с тем, кто умеет говорить, а с тем, кто умеет слушать. Исследования показывают, что не более 10% людей умеют выслушать собеседника. Не случайно одним из направлений повышения квалификации менеджеров ведущих стран мира являются курсы эффективного слушания. Одним из наиболее важных моментов в любом слушании является момент обратной связи, благодаря которому у собеседника и создается ощущение, что он говорит не в пустоту, а с живым человеком, который слушает и понимает его. Причем в любом высказывании существуют по крайней мере два содержательных уровня: уровень информационный и уровень эмоциональный. В этом случае обратная связь тоже может быть двух видов — отражение информации и отражение чувств говорящего.

Можно выделить следующие приемы слушания. 1. Глухое молчание (видимое отсутствие реакции). 2. Поддакивание. 3. «Эхо-реакция» — повторение последнего слова собеседника. 4. «Зеркало» — повторение последней фразы собеседника с изменением порядка слов. 5. «Парафраз» — передача содержания высказывания партнера другими словами. 6. Побуждение. 7. Уточняющие вопросы. 8. Наводящие вопросы. 9. Оценки, советы. 10. Продолжение (когда слушатель вклинивается в речь и пытается завершить фразу, подсказывает слова). 11. Эмоции. 12. Нерелевантные высказывания (не относящиеся к делу или относящиеся лишь формально). 13. Логические следствия из высказываний партнера, например предположения о причине события. 14. «Хамовитые реакции». 15. Расспрашивание (задает вопрос за вопросом, не объясняя цели). 16. Пренебрежение к партнеру (не обращает на его слова внимания, не слушает, игнорирует партнера, его слова). Обычно в слушании проявляются 3 такта: поддержка; уяснение; комментирование. Во время поддержки основная цель: дать возможность человеку выразить свою позицию, уместные реакции слушателя на этом этапе — молчание, поддакивание, «эхо», эмоциональное «сопровождение». В процессе уяснения цели: убедиться, что вы правильно поняли собеседника, для этого задают уточняющие, наводящие вопросы, делается парафраз. При комментировании слушатель высказывает свое мнение по поводу услышанного: дает советы, оценки, комментарии.

Выделяют следующие виды слушания: пассивное слушание, активное слушание, эмпатическое слушание. При активном слушании на первый план выступает отражение информации. Наиболее общепринятыми приемами, характеризующими активное слушание, являются постоянные уточнения правильности понимания информации, которую хочет донести до вас собеседник, с помощью уточняющих вопросов. Приемы активного слушания работают только тогда, когда вы учитываете ситуацию, содержание разговора и эмоциональное состояние собеседника. Активное слушание имеет смысл применять только в тех случаях, когда ваш партнер как минимум равен вам. Бывает, однако, что приходится слушать человека, находящегося в состоянии эмоционального аффекта, в состоянии сильного эмоционального возбуждения, и в этом случае приемы активного слушания не сработают. Ваш собеседник и не является в прямом смысле собеседником, он всего лишь человек, который не контролирует свои эмоции, не способен улавливать содержание разговора. Ему надо только одно — успокоиться, прийти в состояние нормального самоконтроля, только после этого с ним можно общаться на равных. В таких случаях эффективно работает так называемое пассивное слушание. В этом случае важно просто слушать человека, просто давать ему понять, что он не один, что вы его слушаете, понимаете и готовы поддержать. Лучше всего при этом действуют так называемые «угу-реакции». Дело в том, что эмоциональное состояние человека подобно маятнику: дойдя до высшей точки эмоционального накала, человек начинает «спускаться», успокаиваться, затем сила его чувств опять увеличивается, дойдя до высшей точки, снова падает и т.д. Если не вмешиваться в этот процесс, не «раскачивать» маятник дополнительно, то, выговорившись, человек успокоится и, почувствовав это, вы можете уже общаться с ним нормально. Каждый человек хочет, чтобы его поняли, разделили с ним те чувства и переживания, которые он испытывает. Поэтому главное состоит в понимании чувств собеседника и сопереживании ему. А секрет хорошего слушания состоит в том, чтобы дать другому человеку облегчение, открыть ему новые пути для понимания самого себя. Таким образом, эмпатическое слушание позволяет переживать те же чувства, которые переживает собеседник, отражать эти чувства, понимать эмоциональное состояние собеседника и разделять его. При эмпатическом слушании не дают советов, не стремятся оценить говорящего, не морализируют, не критикуют, не поучают. Правила эмпатического слушания: 1. Необходимо настроиться на слушание: на время забыть о своих проблемах, освободить душу от собственных переживаний и постараться отстраниться от готовых установок и предубеждений относительно собеседника. Только в этом случае вы можете понять то, что чувствует ваш собеседник, «увидеть» его эмоции. 2. В своей реакции на слова партнера вы должны в точности отразить переживание, чувство, эмоцию, стоящие за его высказыванием, но сделать это так, чтобы продемонстрировать собеседнику, что его чувство не только правильно понято, но и принято вами. 3. Необходимо держать паузу. После вашего ответа собеседнику обычно надо помолчать, подумать. Помните, что это время принадлежит ему, не забивайте его своими дополнительными соображениями, разъяснениями, уточнениями. Пауза необходима человеку для того, чтобы разобраться в своем переживании. 4. Необходимо помнить, что эмпатическое слушание — не интерпретация скрытых от собеседника тайных мотивов его поведения. Надо только отразить чувство партнера, но не объяснять ему причину возникновения у него этого чувства. 5. В тех случаях, когда партнер возбужден, когда беседа складывается таким образом, что партнер говорит «не закрывая рта», а ваша беседа носит уже достаточно доверительный характер, вовсе не обязательно отвечать развернутыми фразами, достаточно просто поддерживать партнера междометиями, короткими фразами, кивать головой или же повторять его последние слова. 6. Методику эмпатического слушания имеет смысл применять только в том случае, когда человек сам хочет поделиться какими-то переживаниями.

Эффективное общение

ЭФФЕКТИВНОЕ ОБЩЕНИЕ

Процесс общения можно оценить с помощью нескольких критериев. Один из них – эффективность общения, другой – степень удовлетворения потребности в выражении своих чувств. Важно обратить внимание на то, способствует ли данный способ общения разрешению проблем и конфликтов, оказанию помощи. Назовем мерой эффективности степень совпадения того, что один из партнеров хотел передать другому, с тем, что понял этот другой. Успешное общение, максимально свободное от искажений, увеличивает взаимопонимание между партнерами. Следовательно, правильно понять кого-то – значит почувствовать, что "он подразумевал", точно расшифровать то, "что он хотел сказать". Подобное взаимопонимание зависит от усилий обоих партнеров по общению. Известно, что в повседневной жизни степень взаимного понимания между людьми не очень высока. Люди не только ошибочно трактуют смысл чужих высказываний, но нередко приписывают собеседникам намерения, которых они не имели.

Объяснить возникающие проблемы не так-то просто, потому что причины нарушений и искажений общения весьма многообразны. Одной из важных причин недопонимания является то, что очень часто мы не говорим того, о чем на самом деле думаем и чего на самом деле хотим. Я не имею здесь в виду сознательный обман, или сознательные попытки ввести партнера в заблуждение. Если кто-то хочет обмануть другого, он не заботится о том, чтобы быть правильно понятым. Наиболее типична другая ситуация – когда мы не можем передать свои мысли во всей их полноте, когда передаем их неоднозначно или неадекватно. Подчас это бывает связано с опасением, что то, что я говорю партнеру, будет как-то использовано против меня. Нередко люди формулируют свои мысли таким образом, чтобы в случае чего иметь возможность легко от них отказаться.

Еще одна форма неадекватной передачи мыслей и чувств связана с несогласованностью или с противоречивостью передаваемых сообщений. Например, кто-то говорит: "Мне очень приятно слышать то, что ты сказал", но на невербальном уровне демонстрирует обратное. Свидетельством этого может быть, например, дрожь в голосе из-за того, что от злости перехватывает горло, ожесточенное выражение лица, стиснутые кулаки.

Особенно часто наши мысли и чувства вступают в противоречие с тем, что мы говорим, из-за различных ритуалов и условностей. Руководствуясь нормами, принятыми в данной среде или группе, люди подчас говорят только то, что, как им кажется, они должны говорить, а не то, что они в действительности хотели бы сообщить другим. В разговоре о различных способах искажения индуктором передаваемых им сообщений я не буду останавливаться на таких, когда индуктор прежде всего заинтересован в том, чтобы как-то проманипулировать реципиентом. Ситуации, когда кто-то старается вызвать у других чувство вины, страха или произвести какое-то особое впечатление, очень часто возникают в нашей жизни, становясь причиной нарушения коммуникации. Впрочем, к этому вопросу мы вернемся позже.

Процесс коммуникации нарушается не только в результате определенных действий индуктора. Реципиент в этом смысле также обладает определенными возможностями. Каковы же типичные примеры искажений при приеме и расшифровке сообщений? Прежде всего люди могут быть заняты какими-то своими делами и попросту не слышать то, что им говорят. Известно, что, сосредоточившись на собственных мыслях, воспоминаниях или каких-то своих планах, мы не воспринимаем слова собеседника. Другой пример искажений в восприятии информации, происходящих по вине реципиента: он настолько заинтересован в том, чтобы высказаться самому, что слушает других только для того, чтобы поскорее найти подходящий момент и вклиниться в разговор. Стремление высказать свое мнение полностью заслоняет собеседника.

Бывают ситуации, когда люди настолько уверены в том, что знают, о чем им хочет сказать собеседник, что неосознанно искажают его слова в соответствии со своими изначальными установками. Человек, ждущий осуждений в свой адрес, доброжелательную улыбку воспримет скорее как насмешку, а слова похвалы – как попытку его утешить. Руководствуясь внутренним убеждением типа "я и так знаю, что ты хочешь мне сказать", люди могут вполне успешно отгораживаться от информации, не согласующейся с их ожиданиями. Нередко они слушают других прежде всего с целью их оценить. Обычно такая установка слушателя каким-то образом передается говорящему – тот старается быть более осторожным в своих высказываниях, оснащая речь многочисленными оговорками и неуверенными формулировками.

Оценочное отношение слушателя не только заставляет маскироваться говорящего. Оно может также проявляться в тенденции слушающего пользоваться исключительно черно-белыми красками при интерпретации получаемой информации. Эти примитивные интерпретации без учета тонких нюансов в словах говорящего облегчают задачу вынесения оценки и "приговора" собеседнику. Неправильное восприятие слов и поведения партнера, искажение их смысла способствуют однозначному оцениванию его. Существуют люди, для которых первостепенное значение имеет вынесение подобных, ничем непоколебимых суждений.

Основным источником нарушений общения является отсутствие взаимного доверия между партнерами. Взаимное недоверие нередко оборачивается значительным ограничением количества и качества передаваемой информации. Недостаточное знание людьми друг друга способствует сохранению или росту подозрительности. Это еще больше ограничивает обмен информацией и еще больше ее искажает.

Если мы убеждаемся, что межличностное общение так часто оказывается нарушенным и неэффективным, то, естественно, возникает важный вопрос: что же можно сделать, чтобы исправить подобное положение? Что, например, может сделать говорящий, чтобы увеличить вероятность того, что он будет правильно понят?

По мнению многих психологов, первостепенное значение для успешного общения имеют три фактора. Первый – это так называемая надежность говорящего. Второй – понятность его сообщений, третий – учет обратных связей относительно того, насколько правильно он понят. Пожалуй, самым важным фактором является надежность говорящего, определяющая степень доверия слушателя к тому, что ему говорят.

Многие социальные психологи анализировали и исследовали феномен надежности собеседника. Они пытались понять, от чего зависит возможность говорящего оказывать влияние на других в нужном ему направлении. Обобщая результаты этих исследований, Станислав Мика пишет в своей книге "Введение в социальную психологию",* что реципиент чувствует надежность говорящего, если считает его человеком, компетентным в той области, о которой он говорит, если думает, что тот может хорошо изложить свои мысли, если он верит в добрые намерения говорящего, в то, что он хочет как-то ему помочь. Исследователи пришли к выводу, что лица, которые оценивались партнерами как надежные, обладали значительными возможностями влиять на своих собеседников.

Однако вопрос о надежности говорящего имеет более широкое значение, поэтому важно проанализировать это явление не только с точки зрения потребности влиять на других людей. Видимо, определенные действия индуктора могут повышать его надежность в глазах реципиента. За счет этого возрастает уровень доверительности в общении. К их числу можно, в частности, отнести: открытую демонстрацию своих намерений, проявление теплого и доброжелательного отношения, демонстрацию своей компетентности в обсуждаемом вопросе, умение убедительно излагать.

Доверие к человеку, который что-то говорит нам, тесно связано с нашими представлениями о его намерениях. Понимая, что он руководствуется благими намерениями, не желает нам зла, мы испытываем к нему чувство близости, готовы верить в то, что он говорит. Однако нередко партнеры плохо осознают намерения друг друга, и каждый из них ориентируется главным образом на свои домыслы о стремлениях собеседника. Недостаточное знание партнера, неуверенность в его мотивах часто становятся причиной недоверия к его словам. Знание истинных намерений собеседника повышает вероятность взаимного доверия партнеров, даже если эти намерения не связаны напрямую с желанием добра и пользы другому. Если же индуктор скрывает свои мотивы даже из самых лучших побуждений, процесс общения нарушается, и партнер начинает сомневаться в его надежности. Человек, скрывающий свои намерения, вынужден внимательно следить не только за тем, что он хочет сказать, но и за тем, чего он не хочет сказать своему собеседнику. Для этого приходится прибегать к различным отвлекающим маневрам, чтобы дезориентировать партнера и не дать ему правильно понять смысл услышанного.

Результатом этого может быть не только нарушение процесса коммуникации, но также выявление двусмысленности поведения индуктора, что дает повод реципиенту подозревать его в неискренности, закрытости или даже во вранье. Поэтому партнеры, заинтересованные во взаимном доверии, должны стараться максимально открыто демонстрировать свои намерения, даже если один из них опасается, что другой не одобрит их полностью.

Степень надежности индуктора значительно возрастает, если, испытывая теплые чувства к реципиенту, он умеет их ясно выражать. Возможно, что этот момент кажется слишком уж очевидным и не нуждающимся в специальном анализе, однако я думаю, что люди порой не умеют или не могут демонстрировать другим свою симпатию и теплое отношение. Кое-где даже существуют неписаные, но жесткие правила и ограничения в проявлении своих положительных чувств по отношению к другим. Некоторым в подобной открытости видится что-то постыдное, неправильное, непотребное. Люди испытывают доброжелательность и теплые чувства друг к другу, когда им хорошо вместе, когда между ними есть взаимопонимание. Если в эти моменты они не проявят своих чувств, их общение лишится чрезвычайно важного содержания, которое могло бы скрепить и углубить взаимоотношения между ними. Степень надежности индуктора зависит также и от того, насколько реципиент уверен в нем как в источнике информации. Этому способствует логичность мышления индуктора, подтверждение его информации из других источников, не связанных с ним, его умение предвидеть разные события и т.д. Надежность индуктора может возрасти и за счет того, что люди, чье мнение ценит реципиент, положительно относятся к сказанному.

И наконец, последний фактор, от которого может зависеть надежность передающего информацию, – это его умение убедительно излагать информацию, та заинтересованность и уверенность, с которой он говорит о том, что чувствует или думает. Сила воздействия его слов возрастает, если он верит в важность и ценность того, о чем говорит. Человек, высказывающий свои мысли индифферентно, часто воспринимается как ненадежный, неубедительный собеседник, хотя, конечно, за правило это считать нельзя. Из вышесказанного становится ясно, что надежность индуктора – это не какая-то объективная реальность, а исключительно субъективное представление реципиента, основанное на определенной готовности доверять собеседнику, верить его словам. Особенности поведения индуктора, описанные нами, могут способствовать возникновению у реципиента такого субъективного представления. Это повышает эффективность коммуникации между ними. Она возрастает и в том случае, если индуктору удается быть до конца понятым, если он помогает своему собеседнику усвоить точный смысл своих слов. Что же он должен для этого делать?

Если вы хотите, чтобы вас хорошо поняли, повторите еще раз то, что хотите сказать, или подтвердите то же самое жестом или даже в письменной форме. Использование разных каналов для передачи одной и той же информации снижает возможность недопонимания. Не менее важную роль играет соответствие между вербальными и невербальными способами выражения. Если выражение лица и сопутствующие жесты согласуются со значением слов, высказывание приобретает бóльшую ясность, понятность и убедительность.

Эффективность коммуникации возрастает также, если мы исчерпывающе и конкретно формулируем свои мысли, так, что собеседнику становятся до конца понятны наши идеи и точки зрения.

Наши высказывания становятся понятнее партнеру, если мы берем на себя ответственность за то, что говорим. Это положение требует дополнительных пояснений. Очень часто в наших высказываниях содержатся субъективные представления, наши собственные оценки разных событий и людей. Сплошь и рядом можно услышать подобные суждения в безличной форме, что придает им видимость объективности и некоторую ригористичность, словно другие мнения или суждения на эту же тему недопустимы. Вместо того чтобы говорить: "Мне кажется...", "Я полагаю...", "Думаю, что...", "Мне это не нравится, потому что..." – мы говорим: "Это так, а это не так". Если говорящий уточняет, высказывает ли он собственное мнение или передает разделяемую им точку зрения других, слушатель яснее представляет себе источник информации. Это также способствует лучшему пониманию партнера.

К сожалению, в повседневной жизни передача сообщений, оценок и мнений, лично выбранных говорящим из множества других, – дело не слишком частое. Нередко оценки реальности основаны на объективном научном знании. Поэтому, сообщая кому-то такую информацию, не обязательно ссылаться на ее автора. Однако в научных дискуссиях, даже самого высокого уровня, принято указывать авторство точек зрения – это проявление научного этикета, готовности к поиску истины, к смене своих позиций. Выдающийся польский физик Леопольд Инфельд в необычайно интересной книге "Очерки о прошлом"* много пишет о своих встречах с Альбертом Эйнштейном. Нетрудно убедиться, насколько эмоционально насыщенными и личностно значимыми были споры двух замечательных ученых, споры, в которых рождалась научная истина. В совместной научно-популярной книге "Эволюция физики" в главе "Загадка движения" можно прочесть: "Физические понятия – суть творения человеческого разума и не однозначно определены внешним миром, как это иногда может показаться. В нашем стремлении понять реальность мы отчасти подобны человеку, который хочет понять механизм закрытых часов. Он видит циферблат и движущиеся стрелки, даже слышит тиканье, но не имеет средств открыть их корпус. Если он остроумен, он может нарисовать себе некую картину механизма, которая отвечала бы всему, что он наблюдает, но он никогда не может быть вполне уверен в том, что его картина единственная, которая могла бы объяснить его наблюдения".** Истина – это атрибут суждений о реальности, и если какие-то суждения истинны, они и останутся таковыми, даже если будут излагаться с известной долей субъективности. Другие суждения, пусть преподносимые известным авторитетом, в максимально объективированной и безличной форме, так и не станут истинными, если содержание их ложно. Правда – это не привилегия и не функция источника информации.

Человек, умеющий быстро и оперативно реагировать на то, как воспринимаются и понимаются его слова, имеет больше шансов повысить эффективность своего общения с партнером. Однако в разных ситуациях люди по-разному пользуются обратной связью. Порой бывает и так, что они не воспринимают ее или вообще ею не интересуются. В этом случае успешность общения во многом зависит от неконтролируемых причин. Если партнеры не стараются сознательно влиять на процесс коммуникации, то в ход общения вмешиваются случайные факторы, благоприятно или неблагоприятно сказывающиеся на нем. В обыденной жизни мы очень часто наблюдаем это.

Одной из основных причин таких проблем может быть не только неумение партнеров ориентироваться на обратную связь, но и попросту их отсутствие. Многие неписаные, но жесткие правила обыденной жизни заставляют нас воздерживаться от использования обратной связи и не показывать партнеру, как мы восприняли его слова и какие последствия они вызвали. Примером таких правил может быть, скажем, отказ от демонстрации чувств, вызванных замечаниями партнера, стремление придать своему лицу в важных ситуациях межличностного общения выражение "непроницаемой маски", соблюдение конвенциональных форм вежливого поведения с надоевшим или неприятным гостем. В этих и многих других аналогичных ситуациях люди сознательно скрывают от партнера то, какую реакцию вызывает его поведение, или то, как они его воспринимают. А если кто-то все же решается говорить об этом, то чаще всего в форме похвалы или порицаний, оценок или поучений, добрых советов или претензий. Основное содержание подобных высказываний – это отнюдь не обратные связи, которые могли бы помочь говорящему осознать характер своих действий в установлении взаимопонимания с партнером. Вместо этого он слышит похвалу или упреки в свой адрес, что в результате укрепляет в нем убеждение, что не стоит говорить людям то, как их воспринимаешь.

В отсутствие информации о том, как нас воспринимают, мы сами формируем у себя некоторые представления об этом. Эти представления, как правило, не сопоставляются с действительностью и отражают то, что когда-то раньше в других ситуациях мы узнали от других. Они могут не иметь ничего общего с тем, как в данный момент воспринимает нас данный человек, как он понимает нас, какие реакции мы у него вызываем. Мне неоднократно приходилось сталкиваться с людьми, которые под влиянием неприятных воспоминаний о том, как они не были поняты когда-то очень значимым для них человеком, долгие годы полагали, что все люди вокруг их не понимают. Представления этих людей очень редко соответствовали действительности, поскольку они не чувствовали, как их воспринимают и понимают конкретные люди в конкретных ситуациях. Межличностное общение с обратной связью помогает повысить его качество, однако в случаях, когда коммуникация и без этого протекает успешно, люди не придают значения этому фактору.

Я-концепция лидера

Я» - концепция лидера

Некоторые люди обладают необычайно сильной потребностью во власти или в других личностных ценностях, например, уважении, как в средствах компенсации травмированной или неадекватной самооценки. Личные «ценности» или потребности такого рода могут быть рассмотрены как эгомотивы, поскольку они есть часть эго-системы личности.

Социальные психологи установили, что всех лидеров можно раз­делить на три группы в зависимости от их самооценки. Лидер с низкой самооценкой оказывается более зависимым от других людей и, таким образом, более реактивным. Чем ниже самооценка у лидера, тем хуже он реагирует на ситуацию, тем выше его реактивность. Он более чувствителен к обратной связи и изменяет свою самооценку в зависимости от одобрения или неодобрения других. Лидер с заниженной самооценкой испытывает постоянное недо­вольство собой, это и может быть той силой, что толкает его на взятие все новых и новых барьеров. Он как бы все время доказывает самому себе, что он чего-то стоит, однако взятые барьеры его уже не радуют. И он стремится к новым, чтобы вновь удостовериться в собственной значимости. Заниженная самооценка толкает лидера на «великие» завоевания, неожиданные для окружения экстравагантные решения. Нередко именно политика для таких лидеров оказывается сферой, где им удается самоутвердиться, компенсировать заниженную самооценку. Стремление к власти такого лидера нередко и есть одна из возможных компенсаций его низкой самооценки.

Низкую самооценку могут составлять пять субъективных негативных чувств в отношении себя в различных комбинациях: чувство собственной незначительности; чувство моральной неполноценности; чувстве слабости; чувство посредственности; чувство интеллектуальной неадекватности.

Лидер с высокой самооценкой менее зависим от внешних обстоя­тельств. Он имеет более стабильные внутренние стандарты, на кото­рых и основывает свою самооценку. Лидер с завышенной самооценкой переоценивает собственные качества, нередко не замечает внешней и внутренней реакции на свое поведение. Он упивается собственным успехом, как бы он ни был мал (и даже если он мифический), и отно­сится к критике как к нападкам на него его злобствующих завистни­ков. У него явно нарушена обратная связь между ним самим и его деятельностью и поведением.

Лидер с адекватной самооценкой — наилучший вариант для такой социальной роли. Его деятельность и поведение не мотивируются стремлением к самоутверждению. Обратная связь между пос­ледствиями его деятельности и поведения и ним самим работает на­дежно. Такой лидер, как правило, уважительно и высоко оценивает других лидеров. Он не боится, что его унизят, обойдут. Он твердо знает собственную самодостаточную цену, считает себя не хуже дру­гих, с кем ему приходится взаимодействовать. В совместной дея­тельности он выбирает стратегию, которая дает ему взаимную выгоду и позволяет добиваться поставленных целей оптимальными средства­ми. Отсутствие у него невротического компонента в самооценке при­водит, как правило, к отсутствию тикового и в его деятельности, и в его поведении.

Лидер в любой ситуации, за редким исключением, ведет себя в соответствии собственной Я-концепцией. Поведение лидера зависит от того, кем и как он себя осознает, как он сравнивает себя с теми, с кем он взаимодействует.

Ценность и субъективная значимость личностных качеств и их отражение в образе Я и самооценке могут маскироваться действием защитных механизмов. В образе Я более или менее ясно аккумулируются восприятия, мысли и чувства лидера по отношению к самому себе. Его образ Я, как считают американские исследователи Д. Оффер и Ч. Строзаер, разделен на шесть различных частей, тесно взаимодействующих. Физическое представляет собой мысли лидера о состоянии своего здоровья и физической силе или слабости. Лидеру надлежит быть достаточно здоровым и достаточно физически сильным, чтобы ничто не препятствовало его деятельности и соответствующему поведению. Сексуальное Я, будучи самой сокровенной частью личности лидера. Отсутствие статистических данных о том, как сексуальное поведение связано с лидерскими способностями, не снижает актуальности гипотезы о наличии такой связи. Семейное Я — весьма важный элемент личности лидера. Хорошо известно, какое огромное влияние оказывают отношения в ро­дительской семье на поведение любого взрослого человека, к лидер здесь вовсе. не исключение. Некоторые люди преодолевают ранние травмы и конфликты, другие — нет и, становясь лидерами, переносят фрустрации из своего детства на свое окружение. Социальное Я отражает весьма актуальную способность индивида к совместной деятельности с другими. Надо ли доказывать, насколько это важно для лидера. Ему крайне важно уметь веста переговоры и стимулировать своих соратников и коллег к проявлению их лучших качеств. Психологическое Я доставляют представления лидера о своей картине мира, своем внутреннем мире, фантазиях и мечтах, желаниях, иллюзиях, страхах и пр. Страдает ли лидер от осознания собственных страхов или относится к этому спокойно и даже с юмором, — проявляется в его поведении, особенно в периоды ослабления самоконтроля. Преодолевающее конфликты Я — представления лидера о своей способности к творческому преодолению конфликтов. Как и у обычных людей, у лидеров нет врожденного иммунитета от внешних и внутрен­них конфликтов, в том числе невротических. Перед лидером стоит задача нахождения новых решений для старых проблем. Он должен обладать достаточными знаниями и интеллектом, чтобы воспринимать проблему. Ему важно быть достаточно уверенным в самом себе при принятии решений, чтобы суметь передать эту уверенность другим. Еще один значимый аспект преодолевающего конфликты Я — это осознание лидером своей способности преодолевать стрессы, связанные с этой самой его социальной ролью. Известно, что стрессы приводят к достаточно тяжелым симптомам, которые могут серьезно ограничить интеллектуальные и поведенческие возможности лидера.

Перечисленные составляющие Я-концепции отнюдь не исчерпывают всей ее сущности. Как и у любого другого индивида, сложность Я-концепции у лидера может быть различной — от самой низкой до высокой. Сложность Я-концепции связана с восприятием сходства с другими людьми, и чем более сложна Я-концепция, тем больше вероятность того, что лидер информацию от других воспримет. Лидеры с высокой сложностью Я-концепции легче, чем лидеры с низкой сложностью Я-концепции, ассимилируют как позитивную, так и негативную информацию и, таким образом, реагируют на ситуацию на основе обратной связи.