Расположение 40 стран по шкалам дистанции власти и индивидуализма

квадранте («независимый индивидуализм»). На рисунке также прослеживается явно отрицательная корреляция между двумя ценностными параметрами (г = — 0,67), но оба они коррелируют с такими показателями экономического развития, как ВНП (г = — 0,65 с дистанцией власти; г =+ 0,82 — с индивидуализмом). Действительно, первый параметр (измерение, которое объясняет самую большую долю кросс-культурного различия) во всех упоминаемых в этом разделе исследованиях близко

ассоциируется с ВНП (вопрос, к которому мы вернемся в следующем разделе). Исследование Хофштеде рабочих ценностей представлено здесь для того, чтобы обеспечить базовое введение в проблему (его уместность при кросс-культурном исследовании организации будет обсуждаться в гл. 14).

Таким образом, работа Хофштеде стимулировала исследования ценностей, как внутри культур, так и в разных культурах. В частности, очень активно стали

проводиться исследования параметра индивидуализма, главным образом, под влиянием Триандиса (1988, 1995), и мы далее обратимся к этой теме.

ИНДИВИДУАЛИЗМ И КОЛЛЕКТИВИЗМ

Этот ценностный параметр был исследован более тщательно, чем любая другая тема в современной кросс-культурной психологии. Действительно, он стал доминировать во многих областях: от социальной психологии, психологии развития и психологии личности до политологии и менеджмента³⁴. Литературы по этому вопросу настолько много, что нам представляется возможным затронуть только некоторые ключевые вопросы. К счастью, основа для нашего обсуждения была заложена более ранними исследованиями ценностей, где параметр, подобный параметру «индивидуализм—коллективизм» (далее И—К) встречается достаточно часто³⁵. Кроме того, некоторые из более современных исследователей связали этот параметр со вторым основным ценностным параметром иерархичности (вертикальные взаимосвязи в обществе против горизонтальных)³⁶. Но вместо того чтобы рассматривать сотни конкретных результатов в этой области, на данном этапе коснемся трех основных вопросов: природа И—К; размерность И—К; и его возможный источник в экологическом и культурном контексте.

Мы убедились, что различие между индивидуализмоми коллективизмом

³⁴ См. Kagitcibasi, 1997a; Kim, 1994a; Triandis, 1995.

³⁵ Первоначальное осмысление индивидуализма и
коллективизма (И-К) сводилось к их диаметральной
противоположности по одному параметру. Более со
временные исследования предполагают существова
ние двух независимых параметров (см. ниже). Наше
использование И-К отражает более раннее осмысле
ние, которое все еще имеет самое широкое распро
странение.

³⁶ См. Triandis & Gelfand, 1998.

заключается в преимущественной заботе о себе — в противоположность заботе о группе, к которой принадлежит каждый человек. Однако можно ожидать, что в более широком смысле могут быть выявлены более тонкие различия, к чему и пришли многие исследователи. Например, Триандис (1995) полагает, что существуют четыре определяющих атрибута: (1) определение собственной личности как индивидуалистической или коллективистской, независимой или зависимой от других; (2) приоритет личных целей перед целями группы (или наоборот); (3) сосредоточенность скорее на отношениях обмена, а не на общественных отношениях и (4) относительная важность личных установок в поведении личности по сравнению с социальными нормами.

К другим характеристикам И—К, которые предложил Триандис и коллеги относятся уверенность в своих силах, соревновательность, эмоциональное дистанцирование от членов группы и гедонизм (для индивидуализма) и взаимозависимость, нерушимость семьи и способность к социализации (для коллективизма). На примере одной шкалы мы проиллюстрировали диапазон содержания и способы измерения И—К³⁷. Очевидно, что конструкт И—К широко распространен, многогранен и, возможно, «слишком расплывчат»³⁸, до такой степени, что стал «свалкой» всего, что могло бы объяснить множество психологических различий в разных культурах.

При понятийном анализе И—К Кагици-баси различал два способа осмысления параметра: «нормативный и относительный». Нормативный параметр И—К отражает позицию, что «индивидуальные

³⁷ См. дополнение 3.3., а также Hui & Yee, 1994.

³⁸ См. Kagitcibasi, 1997a, с. 34-36.

Дополнение 3.3.Индивидуализм и коллективизм

Хофштеде (1980) открыл свой параметр «коллективизм-индивидуализм», используя немногие переменные из своего факторного анализа на уровне страны. Позже эти переменные оказались не слишком полезными, чтобы оценивать по этому параметру как индивидов, так и организации*, поэтому многие исследователи разработали шкалы индивидуального уровня, чтобы использовать их для индивидов. Некоторые пункты из шкалы Гуи и И** могут послужить иллюстрацией качественных характеристик этой области.

Они начали с представления, что параметр И—К является биполярной и одномерной моделью, и его предмет или объект важны для индивидуальных реакций. Первоначально, они включили в общий набор шесть видов объектов (супруги, родители, родственники, соседи, друзья и сотрудники), однако обнаружили всего пять факторов. В конце концов, они смогли свести их к двум (более высокого порядка): фактору «внутригрупповой сплоченности», который включал отношения с членами нуклеарной семьи (с родителями и супругами) и с теми, кого можно легко выбрать, исходя из личных отношений, а также к фактору «социального долга», который включал отношения с другими родственниками и соседями.

Внутригрупповая сплоченность

Подростки должны прислушиваться к советам родителей по поводу свидания (К).

Я не поделюсь своими мыслям и недавно приобретенными знаниями с моими родителями (И).

Решение, где работать, следует принимать вместе с супругом (супругой) (К).

Даже если бы ребенок получил Нобелевскую премию, родители никоим образом не должны возгордиться (И).

Мне нравится жить рядом с моими хорошими друзьями (К).

Путешествие с друзьями делает кого-либо менее свободным и мобильным, поэтому в результате веселья меньше (И).

Социальный долг

Я могу рассчитывать на помощь моих родственников, если окажусь в какой-либо беде (К).

У каждой семьи свои уникальные проблемы. Если вы будете рассказывать родственникам о своих проблемах, это вам не поможет (И).

Мне нравится встречаться и общаться с моими соседями каждый день (К).

Мне не интересно знать, какие у меня на самом деле соседи (И).

* См. Hofstede & Spangenberg, 1987. ** См. Hui&Yee, 1994.

интересы должны подчиняться интересам группы», тогда как относительный параметр И—К больше касается «межличностной дистанцированности против включенности». Провести это различие необходимо, так как «тесная связанность или обособленность могут существовать внутри как иерархических, так и эгалитарных групп». В свою очередь, как нам кажется, оба ценностных параметра (И—К и иерархичности) проявляются и, возможно, переплетаются друг с другом.

Хотя существует огромное количество эмпирических доказательств в пользу любого числа осмыслений И—К, которые варьируют от простых демонстраций отличий по шкалам ценностей разных культур до сложных исследований с помощью факторного анализа³⁹, имеется сравнительно немного вариантов критического тестирования всей модели⁴⁰. Одно из исследований, целью которого было оценить наиболее широко распространенные аспекты И—К⁴¹, начиналось с упоминания, что в литературе "«индивидуализм—коллективизм» используют как психологическое понятие высокого уровня ... что объясняет кросс-культурные различия поведения в широком диапазоне ситуаций". Такие понятия высокого уровня были подвергнуты критике в историческом, методологическом и теоретическом плане.

Фийнеман и его коллеги провели экспериментальное исследование, чтобы проверить некоторые прогнозы относительно различий поведения в разных обществах, которые раньше характеризовались как коллективистские или индивидуалистские (Гонконг, Турция, Греция, США, Нидерланды).

³⁹ См. Kim, Triandis, 1995.

⁴⁰ См. Fijneman, Wlllemsen & Poortinga, 1996; Van den
Heuvel & Poortinga 1999.

⁴¹ Cm. Fijneman,1996, с 383.

В частности, они утверждали, что теория И—К подразумевает, что люди в индивидуалистских обществах должны быть менее склонны к тому, чтобы жертвовать свои средства другим членам своих групп (ввод). Однако Фийнеман предположил, что если дело обстоит так, то такая разница будет согласовываться с более низкими ожиданиями получения чего-либо от других (вывод). Кроме того, он прогнозировал, что уровни, как «ввода», так и «вывода», будут зависеть во всех странах от степени эмоциональной близости человека и различных социальных категорий (например, отца, сестры, двоюродного брата, близкого друга, соседа, незнакомого человека). Результаты показали удивительное сходство в паттернах «ввода» и «вывода» в разных социальных категориях во всех шести странах. Кроме того, во всех этих странах уровни «ввода» и «вывода» отличались по социальным категориям аналогичным образом — в зависимости от степени эмоциональной близости. Таким образом, эмоциональная близость с отдельным социальным «другим» лучше объясняет различия «ввода» и «вывода», чем если бы это зависело от более общей переменной И—К.

Ученые, принадлежащие к другому направлению критического исследования⁴², также занимались анализом высокого уровня обобщенности модели И—К. Они сосредоточили свое внимание на коллективизме, отмечая, что шкалы, имеющие целью измерить коллективизм, отражают различные результаты, которые зависели от целевой группы (например, от супруги, родителей, друзей). Эта точка зрения аналогична критическим соображениям, которые высказывал Фийнеман (1996). Однако в своем исследо-вании они скорее измерили сам конст-

⁴² См. Realo, Allik & Vadi, 1997.

Л

рукт, а не прогнозы теории И—К. Начав с представления о том, что коллективизм является подчиняющим конструктом, в котором имеется множество подчиненных форм, они разработали шкалу из тридцати девяти пунктов для различных выборок в Эстонии. В результате факторного анализа были обнаружены три фактора, каждый из которых относился к коллективизму в семье, среди равных, и в обществе. Они также нашли итоговый фактор, который объединяет все три. Авторы сделали вывод, что «И—К нельзя определить как единичное внутренне однородное понятие. Кроме того, оно составлено из нескольких взаимосвязанных, но все же, в конечном счете, различимых подтипов И—К»⁴³.

При изучении этих трех частных и всеобщих оценок коллективизма в различных подвыборках было установлено, что оценки существенно варьировали. Например, военнослужащие сильнее, чем другие, проявляли коллективизм по отношению к равным; домохозяйки в большей степени демонстрировали семейный коллективизм, чем представители других выборок, а жители изолированного острова проявляли общественный коллективизм больше, чем представители других выборок. Авторы пришли к выводу, что от вида коллективизма и от их личных жизненных обстоятельств зависит то, насколько коллективистски настроены люди.

Параметричность

Как мы только что убедились, конструкт И—К может не быть унитарным, в том смысле, что существует не один способ быть коллективистом. Другая проблема заключается в следующем: являются ли ⁴³ См. Allik & Realo, 1996, с. 110.

индивидуализм и коллективизм диаметрально противоположными по одному или по двум независимым параметрам. Если дело обстоит так, как в последнем случае, тогда человек может занимать высокое или низкое положение по обоим параметрам, или высокое и низкое по одному или по другому. Первоначально, факты позволяли предположить, что имелся единственный параметр И—К, с индивидуализмом (И) и коллективизмом (К) на противоположных концах⁴⁴. Однако более современные данные⁴⁵ представляют их как понятийно, так и эмпирически независимыми. Например, Триандис (1993, с. 162) доказал, что индивидуализм и коллективизм «могут сосуществовать в каждой культуре, в зависимости от ситуации на них просто делают больший или меньший акцент». Кроме того, многие исследования показали, что индивидуализм и коллективизм не просто противоположны, а понятийно и эмпирически независимы.

Когда Касима⁴⁶ максимально четко продемонстрировал это различие, он обнаружил, что существовали три весьма обособленных параметра. При проведении исследования в Австралии, Японии, Корее и США (Гавайи и Иллинойс) индивидуализм и коллективизм были эмпирически разделены, а также отделены от конструкта «отношения», который затрагивал эмоциональные связи с «другими». Это исследование касалось и тендерных различий по этим трем параметрам (проблема, к которой обратимся в этой главе несколько позже). Подобное различие параметров И и К было продемонстрировано ⁴⁷ и в выборках корейцев, американцев азиатского происхождения и амери-

⁴⁴ См. Hofstede, 1980.

⁴⁵ См., например, Rhee, Uleman & Lee, 1996; Triandis,
1993.

⁴⁶ См. Kashima, 1995.

⁴⁷ См. Rhee, 1996, с. 1048-1050.

канцев европейского происхождения с использованием всего разнообразия предложений И—К, которые имеются в литературе. В этом исследовании ученые стремились найти ответы на два вопроса: Являются ли И и К биполярными противоположностями по одному измерению? Имеет ли значение, к какой категории респонденты относят членов группы (к тем, кто состоит в близком родстве или ко всем «другим»)? С помощью факторного анализа они проверили множество конструктов и пришли к выводу, что «коллективизм и индивидуализм лучше воспринимаются как два параметра и что их взаимосвязь зависит от референтных отношений внутри группы». Они сделали общий вывод, что

доступные в настоящее время измерения коллективизма и индивидуализма не следует рассматривать ни как эквивалентные, ни как адекватные ... существует настоятельная потребность в шкале, которая измерит коллективизм и индивидуализм как отдельные параметры, и сделает это в связи со специфическими внутригрупповыми отношениями на индивидуальном уровне.

Более того, добавление параметра иерархичности в концепции И—К⁴⁸ усиливает ее многомерность. Эти авторы обнаружили четыре отдельных фактора на шкале И—К:

1 для горизонтального индивидуализма (например, «Я скорее чувствую зависимость от самого себя, чем от других»);

2 для вертикального индивидуализма (например, «Важно, что я делаю свою работу лучше других»);

3 для горизонтального коллективизма (например, «Если сотрудник получит приз, я буду этим гордиться») и

⁴⁸ См., например, Triandis & Gelfand, 1998.

4 для вертикального коллективизма (например, «Важно, что я уважаю решения, принятые моей группой»).

Между горизонтальными и вертикальными аспектами как индивидуализма, так и коллективизма наблюдались отрицательные или слабоположительные корреляции. Был сделан вывод о том, что горизонтальные и вертикальные формы И и К отличны, поэтому важно в будущих исследованиях осмысливать и измерять их отдельно.

Происхождение

В работе Хофштеде (1980) корреляция между оценкой страны по параметру индивидуализма и ее ВНП была значимой (+0,82), из чего следовало предположение о том, что изобилие может вызывать индивидуализм. Однако временное направление подобной корреляции неизвестно: является ли наличие индивидуалистических ценностей предварительным условием изобилия, или же изобилие имеет результатом рост индивидуализма? Должны ли общества, в которых уровень индивидуализма невысок, изменять свои ценности, чтобы стать более развитыми экономически? Этот практический вопрос будет рассмотрен позже при обсуждении социетального развития (гл. 17). Однако следует помнить, что если индивидуализм и коллективизм не являются диаметральными противоположностями, а отдельные люди (и общества) могут иметь высокие показатели как по параметру индивидуализма, так и коллективизма, то такие вопросы не могут быть сформулированы надлежащим образом.

Разумеется, скорее всего, не одна переменная влияет на другую, а обе они являются результатом других особенностей общества. Принимая экокультурную точ-

ку зрения, Берри (1994) предположил, что и индивидуализм, и коллективизм обособленно связаны с отдельными аспектами экосистемы: индивидуализм — с абсолютными размерами и сложностью социальной системы (общества, большие по размеру и более сложные, более индивидуалистичны), а коллективизм — с социальной стесненностью или с давлением конформизма, которому подвергаются индивиды со стороны общества. Чем более стеснены и более стратифицированы общества, тем больше они коллективистски.

Другая интерпретация, причиняющая большее беспокойство, заключается в том, что индивидуалистские и коллективистские общества отличаются по стилю и по набору ответов. Хорошо известно, что такие тенденции, как социальная желательность (социально предпочитаемые и нормативно требуемые ответы), покорность (скорее согласие, чем несогласие с утверждениями), или экстремистская установка (даются более экстремальные ответы) могут влиять на баллы в личностных опросниках и шкалах по установкам. Исследуя потребительские репрезентативные выборки представителей различных стран Европы, Ван Херк⁴⁹ обнаружил, что более коллективистский характер носят южноевропейские выборки, особенно греческие набрали намного больше баллов по шкале рейтинга, чем более индивидуалистские западноевропейские выборки. Это не зависело от того, имели ли отношение вопросы, которые использовали в исследовании к приготовлению пищи, особенностям бритья или ценностям. При метаанали-зе результатов исследований в разных странах с использованием «Личностного опросника Айзенка» (EPQ) Ван Хемерт⁵⁰,

⁴⁹ См. Van Herk, 2000.

⁵⁰ См. Eysenck Personality Questionnaire. Van Hemert.

Ван де Вийвер, Пуртинга и Георгас обнаружили величину корреляции г = 0,70 между шкалой ложных ответов EPQ и ВНП. Они предположили, что в западных странах норма социально положительных ответов стала менее строгой. Если эти результаты объединить с ошеломляющими данными о высокой положительной корреляции между ВНП и оценками по шкале И—К, сама собой напрашивается альтернативная интерпретация, что высокие оценки по шкале И—К появляются отчасти благодаря тем тенденциям ответов, которые имеют мало общего с кросс-культурными ценностными различиями. Если проанализировать высказывания по шкале И—К, которые представлены в дополнении 3.3., то положительный ответ на вопросы, отмеченные как «К» (коллективизм), представляется более желательным в социальном плане, чем положительный ответ на пункты, отмеченные как «И» (индивидуализм).

Оценка

Область И—К столь обширна и быстро увеличивается, что этот краткий обзор не может дать полного представления о ней и целостной оценки. Однако хотелось бы рассмотреть четыре фундаментальные проблемы современного исследования И—К. Во-первых, культурный уровень редко анализируют отдельно от индивидуальных ответов, которые получены от участников исследования. Характерно, что страну просто провозглашают более или менее индивидуалистской или коллективистской (иногда на основании данных Хофштеде' тридцатилетней (!) давности, или исходя из стереотипных представлений). Иными словами, данные индивидуального уровня объединяются, чтобы дать в результате характеристику популяционного уровня, что приводит

к проблемам логически ограниченных построений.

Во-вторых, уже нельзя придерживаться первоначального осмысление И—К как единственного параметра с двумя полярно противоположными группами. Очевидно, что сейчас существует, по крайней мере, четыре способа сократить число параметров (в дополнение к статистическим доказательствам, что один параметр не является адекватным описанием результатов). К ним относятся: нормативно-относительные формы; внутригрупповые типа «родственники не состоящие в родстве»; «горизонтальные» и «вертикальные» формы; виды более широких референтных групп⁵¹. Кроме того, в литературе не найдено никаких эмпирических доказательств, что эти многочисленные аспекты И—К (компоненты, области, параметры) фактически находятся во взаимосвязи, чтобы формировать последовательный конструкт. Остается задать вопрос, какова же польза от конструкта И—К, если он стал столь фрагментированным?

В-третьих, диапазон культур, включенных во многие современные исследования, ограничен. Хотя исследования Хоф-штеде, Шварца и Тромпенаарса⁵² охватывают многие страны, их проводили, главным образом, в урбанизированных регионах некоторых континентов, и поэтому они не содержат примеров сельских популяций или популяций низкого уровня, сосредоточенных на добыче пропитания и все еще представляющих большинство населения мира. Кроме того, целенаправленные исследования проводили только в нескольких странах и на выборке студентов. Как правило, сравнивали одно или два восточно-азиатских

⁵¹ См. Kagitcibasi; Rhee et al; Triandis; Realo.

⁵² Cm. Trompenaars.

общества с одним западным обществом (США). Необходимо же более широкое представительство выборок из разного культурного окружения, чтобы гарантировать широкое присутствие И—К индивидуального уровня и находить самые широкие контексты этих ценностей на культурном уровне.

Наконец, существует упоминаемая ранее вероятность того, что И—К прежде всего коррелирует с экономическим благосостоянием или ВНП не столько из-за различий между богатыми и бедными обществами по основным ценностным ориентациям, а потому, что некоторые другие параметры коррелируют между собой, что, возможно, связано с образованием опрашиваемых или со стилем их ответов.

Существует опасность, что это многообещающее направление исследований не будет хорошо обеспечено или пополнится такими изысканиями, которые не критически оценивают некоторые страны как индивидуалистские, а другие — как коллективистские, что впоследствии может объяснить любые наблюдаемые различия исходя из параметра И—К. Подобные уклончивые объяснения никуда не приведут. Теория И—К и кросс-культурная психология в целом больше выиграют от критического подхода к осмыслению параметра И—К и его эмпирических последствий.