Неэффективная культура, не позволяющая выплеснуть эмоции и пережить стресс

Главное в эффективном управлении стрессом — завершить цикл стресса: выйти из состояния торможения, убежать от хищника или убить врага и возрадоваться.

Но у современного человека стресс принимает более сложные формы, чем у газели или гориллы, и тому есть масса причин. Во-первых, как я уже говорила, нам почти не случается переживать стресс от того, что за нами гонится лев. Для наших факторов стресса характерна более низкая интенсивность, но бо́льшая продолжительность — это так называемые факторы хронического стресса, противоположные факторам острого стресса, примером которых как раз и является встреча с хищником. С факторами острого стресса все в определенном смысле проще: у них понятное начало, середина и конец. И для нас вполне естественно проживать полный цикл, если стресс вызван факторами этого типа: убежать, выжить, отпраздновать. С факторами хронического типа все иначе: стресс затягивается, и если мы не предпринимаем осознанных шагов для завершения цикла, то все, что вызывает стресс, накапливается, ведет к болезням, хронической усталости и, в частности, неспособности получить удовольствие от секса (да и почти ни от чего).

Во-вторых, наша культура не допускает открытого проявления эмоций, и мы испытываем дискомфорт, сталкиваясь с ощущениями. Согласно культурным и социальным нормам, если мы не видим факторов стресса прямо перед собой, то у нас нет никаких причин переживать стресс, и вообще надо взять себя в руки и прекратить истерику. В результате большинство понимает «управление стрессом» как ограничение или исключение влияния факторов стресса, либо полное расслабление — как будто стресс можно выключить, как свет. В нашей культуре сложилось настолько некомфортное отношение к ощущениям, что слишком острые реакции мы иногда подавляем даже медикаментозно. К примеру, пострадавшему в автокатастрофе дают подавляющие препараты, вследствие чего его тело не может естественным образом пройти весь цикл реакции на стресс. Подобное вмешательство, даже основанное на благих намерениях, имеет нежелательные и опасные последствия: жертвы так и остаются в состоянии торможения и впоследствии страдают посттравматическим стрессовым расстройством [143].

В-третьих, наш ориентированный на социальные нормы мозг очень хорошо научился подавлять эмоциональные проявления и останавливать механизм реакции на стресс посередине, ведь «сейчас не время заниматься ощущениями». Мы сдерживаем себя, чтобы демонстрировать социально желательное поведение: например, чтобы не разрыдаться на глазах у людей. К сожалению, в нашей культуре уничтожены практически все возможности для проявления ощущений. Мы закрываемся, почти буквально, в собственном гневе, ярости, отчаянии. А ведь очень важно находить время и место и знать способы, стимулирующие прохождение полного цикла реакции на стресс.

Завершить цикл

Но как? Примерно так же, как нельзя просто сжать зубы и силой воли заставить сад расти, нельзя и заставить цикл стресса завершиться. Чтобы завершить цикл, перестаньте изо всех сил жать на тормоз, вместо этого отпустите и газ, и тормоз и просто позвольте себе постепенно остановиться и успокоиться. Для этого необходимо сформировать правильный контекст и позволить телу совершить нужную работу.

А что такое правильный контекст? Давайте подумаем, какое поведение тело воспримет как спасение от льва. Если на вас бежит лев, что вы предпримете? Попытаетесь убежать, конечно. Поэтому, если стресс вызван работой (или сексуальной жизнью), что нужно сделать? Бежать… или пройтись, или потанцевать, хотя бы закрывшись в спальне, или позаниматься на тренажере. Физическая активность — самое эффективное средство для завершения цикла реакции на стресс. Она помогает привести центральную нервную систему в состояние равновесия. Мнение, что зарядка снимает стресс, подтверждается.

Ученые считают, что существуют и другие способы не просто почувствовать себя лучше, но и способствовать завершению цикла реакции на стресс. В их числе сон, проявление восхищения другим (об этом подробнее в следующей части); любая форма медитации, включая практику осознанности, йогу, сканирование тела (об этом в главе 9). А иногда невредно как следует поплакать и покричать, хотя тут надо поосторожнее. Бывает, что человек плачет, но слезы не смывают стресс, а лишь еще глубже погружают в тоску и отчаяние. Случалось вам закрыться в комнате минут на десять, поплакать, а в конце глубоко вздохнуть и почувствовать облегчение? Вот это и есть переход от «я в опасности» к «я в безопасности».

В борьбе со стрессом отлично помогает и искусство. Когда профессиональные психологи советуют вести дневник или в иной форме выражать и фиксировать собственное состояние, они вовсе не утверждают, что составление из слов предложений или рисование само по себе имеет терапевтический эффект. Речь тут о том, чтобы помочь пациенту найти позитивный контекст и выплеснуть стресс в творческом процессе.

Я лично добавила бы еще в этот перечень и всевозможные процедуры по уходу за собой. Никаких исследований на данную тему я не встречала, но от многих женщин слышала, что душ, маникюр или поход к парикмахеру — для них целый ритуал, отчасти медитативный, отчасти социальный. И вообще подобная подготовка к «выходу в свет» помогает вывести мозг из стресса в более позитивное состояние. Все это не имеет научной основы, но я склонна верить таким рассказам, так что найдите время для себя, проявите любовь и восхищение по отношению к самой себе.

У меня есть любимая теория, что все подобные ритуалы и типы поведения связаны с проявлением доброты к себе, о чем я поговорю подробнее в главе 5. Насколько мне известно, исследований и анализа в этой области никто не проводил. Тем не менее гориллы, наши родственники, любят чистить друг другу шерсть и ловить жучков; возможно, привычные нам «бомбы» для ванны и ароматные масла для тела — другая версия такого же ритуала.

Каждая из нас находит что-то особенно эффективное лично для себя — и каждая вырабатывает собственную уникальную стратегию. Как бы вы ни справлялись со стрессом, старайтесь непременно завершить весь его цикл. Позвольте себе прочувствовать стресс до конца, не давя на тормоз раньше времени. Эмоции — это же туннели: нужно пройти до самого конца, через темноту, и выйти на свет. Я так часто говорю об этом студентам, что некоторые уже закатывают глаза: «Только не надо опять про туннель». Но все же да, опять про туннель.

В конце главы есть таблица с вопросами, отвечая на которые вы сможете выработать эффективную стратегию снижения стресса. Размышляя, какая стратегия лучше всего подойдет лично вам, обращайте особое внимание на то, какое поведение вы выбираете для подавления чувств и эмоций, и постарайтесь вспомнить, в каких местах и с какими людьми вам проще замечать свои ощущения. Некоторые из привычных подходов к подавлению эмоций слишком фундаментальны, чтобы их можно было изменить: к примеру, подумайте, позволите ли вы себе в случае серьезного стресса поплакать на работе. Другие шаблоны поведения оказываются никчемными. Но у каждого человека должно быть хотя бы одно место, где можно не скрывать чувств и эмоций, где никто не станет осуждать или требовать соблюдения приличий и не упадет в обморок от ваших эмоциональных проявлений. Обязательно найдите такое место и таких людей.

Ну и последнее предупреждение: очень часто мы путаем работу со стрессом и работу с факторами, вызвавшими стресс. Пару лет назад ко мне пришли руководители программы по половому воспитанию Peer Sex Education, чтобы рассказать, как отлично прошло их мероприятие Sextravaganza. Они готовились несколько месяцев, и их усилия увенчались успехом, но все были страшно измучены, и один из них сказал: «Все позади! Но почему мы по-прежнему чувствуем такой же дикий стресс, как и в первый день работы?»

«Потому что вы не стресс снимали, а лишь работали с факторами, вызвавшими стресс, — ответила я, — поэтому тело до сих пор живет с ощущением, что за вами гонится лев».

Решение: вы должны сделать нечто, что даст вашему телу знак «опасность миновала, все хорошо!». К таким знакам относятся, например:

* физическая активность;

* проявление любви и привязанности;

* крик или плач от души;

* методы мышечного расслабления или сенсорно-двигательная медитация;

* процедуры по уходу за телом: массаж, маникюр, поход к парикмахеру.

Женщина, профессионально занимавшаяся танцами, из этого списка выбирает физическую активность; женщина-исследователь в области гендерных проблем и проблем женщин организовала целую группу, члены которой собираются, чтобы как следует покричать.

Когда лев — это секс

За повседневными факторами стресса кроются глубокие раны, которые мы получаем от жизни, причем не всегда имеем возможность их как следует залечить. Женщины живут со всевозможными травмами, в том числе и связанными с сексом: по самым консервативным оценкам, каждая пятая женщина подвергалась сексуальному насилию в течение жизни. Невозможно говорить о сексуальном здоровье женщины, не уделив внимания связанным с этим травмам. Женщины часто оказываются объектами насилия: сюда относятся и принуждение к сексуальным отношениям в детстве, и попытки изнасилования, и различные формы жестокости и агрессии в межличностном взаимодействии. Женщины часто привносят в сексуальную жизнь следы эмоциональных, физических, когнитивных признаков травмы.

(Если вы пострадали от насилия и все еще работаете с травмой, возможно, вам стоит пропустить эту часть главы.)

Травма происходит, когда человек, лишаясь контроля над своим телом, замирает, замыкается и никак не может прийти в себя. Не важно, что стало причиной — автомобильная авария или сексуальное насилие, — механизм поведения жертвы всегда один: человек застывает, каменеет от потрясения, при этом чувства притупляются, а иногда наступает и тоническая неподвижность или возникает ощущение оторванности от собственного тела. Некоторые называют это посттравматическим шоком. Так человек реагирует на стресс, связанный с угрозой жизни: реакция начинается, когда мозг решает, что от угрозы не убежать, но и победить нападающего невозможно. Такая реакция проявляется только в ситуациях крайней опасности и жестокости.

Бывший офицер полиции и защитник жертв Том Тремблей говорит, что изнасилование — это «самое жестокое преступление» [229]. Те, кому не приходилось пережить подобное, могут, вероятно, представить себе такой опыт как покушение на убийство, когда секс используется как оружие.

Часто сексуальное насилие выглядит не вполне как насилие, которое мы видим в кино: преступник редко использует нож или оружие. Иной раз не бывает и агрессии в той форме, какую мы обычно представляем. Но присутствует принуждение, жертву лишают возможности решать, что с ней будет происходить; она не пытается сопротивляться, потому что угроза кажется слишком неминуемой и непреодолимой. Тело жертвы застывает, потому что именно такая реакция на стресс дает шанс выжить… или умереть безболезненно.

Травма не всегда оказывается вызвана одним конкретным инцидентом. Она бывает реакцией на длительный стресс или непрекращающиеся оскорбления, например, когда одного из партнеров принуждают к сексу, хотя на поверхности все выглядит как взаимное желание, ведь партнер-жертва соглашается сам (чтобы не пострадать физически или потому, что не видит способа вырваться из сложившихся отношений). В этом контексте тело жертвы постепенно привыкает к тому, что от угрозы не спастись и отбиться от нападающего тоже не получится; тогда тело как будто застывает, что представляется оптимальной реакцией на стресс в данной ситуации.

У каждой жертвы насилия — собственный опыт выживания и переживания травмы, но часто жертвы как бы абстрагируются от реальности. Со временем иллюзия нереальности происходящего теряется, рассыпается под грузом физических травм и болезненных воспоминаний. Приходит осознание, что весь ужас на самом деле произошел. Жертва начинает чувствовать и панику, и ярость, которые раньше не находили выхода, будучи погребенными под мыслями о необходимости просто выжить.

Но выживание — не преодоление и не восстановление; выживание происходит само собой, иногда даже помимо воли жертвы. Для восстановления же требуется среда, в которой жертва ощущает себя в относительной безопасности и где она способна отделить приступы страха от желания замереть. Тогда паника и ярость выходят наружу, и цикл стресса завершается.

Ни Камилла, ни Генри не переживали серьезных травм, но у Генри была подруга: она подверглась сексуальному насилию, когда встречалась с Генри.

Мы мало говорим о тех, кто пережил травму. А о тех, кто оказался рядом с жертвой и помогал преодолеть последствия, говорим и знаем еще меньше. В западном мире мужчины редко оказываются жертвами насилия (по исследованиям, не более 5 %), но партнерши многих мужчин переживали насилие. И мы почти не учим мужчин, как помочь жертве насилия и какая помощь, вероятно, потребуется им самим как партнерам жертвы насилия.

Генри вряд ли осознавал, что травма его предыдущего партнера повлияла на его отношение к сексу, пока они с Камиллой не придумали, что он будет как бы преследовать ее. Генри нравилось, что Камилла с таким энтузиазмом относится к сексу, но ему было слегка неловко, потому что Камилле нужна долгая подготовка, чтобы возбудиться.

Как же Генри разобраться, чего на самом деле хочет Камилла? Что считать настоящим желанием и возбуждением: когда она предпринимает усилие и «хочет захотеть» секса или когда она просто хочет секса?

Камилла пришла на помощь и рассказала о системе тормозов и возбуждения:

— У меня не очень чувствительная педаль газа и довольно тугой тормоз. Представь, что я — тяжелый и под завязку забитый грузовик и разгоняюсь после полной остановки у подножия холма. Есть два варианта: или двигаться вперед, хоть и медленно, или остановиться — это не одно и то же, правда? Чтобы разогнаться и забраться на холм, я должна знать, что на вершине меня ждет что-то на самом деле стоящее. И я обязательно скажу тебе, если мне нравится. Будь уверен, что, когда у меня сработает тормоз, я тоже честно признаюсь.

— Конечно, — ответил Генри.

— Ну отлично.

И тут все замолчали — знаете, так бывает, когда кто-то пытается обдумать новую идею, рассмотреть ее со всех сторон, как элемент незнакомого пазла, и разобраться, куда же его поставить.

— Двигаться вперед, хоть и медленно, — это не то же самое, что желание вовсе остановиться, — повторил Генри. — У тебя такой небыстрый нагреватель и как бы всегда запаздывающий поджиг.

— Именно.

— И ты мне точно скажешь, если вдруг захочешь остановиться?

— Не сомневайся.

Генри-джентльмен, Генри-чудак все это выслушал и кивнул:

— Кажется, я понял.

(В главе 6 мы увидим, что он понял пока не все, но я обещаю, что дело закончится хорошо.)

Секс и жертва насилия

Жертвы травмы, связанной с сексом и насилием, начинают по-новому толковать информацию о работе и педали тормоза, и педали газа. Ощущения, ситуации, идеи, которые раньше интерпретировались как ассоциирующиеся с сексом, теперь воспринимаются мозгом как угроза. Поэтому привычный контекст, ранее располагавший к сексу, теперь активирует систему подавления. А в сочетании с хронически высоким уровнем стресса мозг жертвы насилия способен блокировать все сексуальные стимулы, считая их неприоритетными.

Иногда люди, пережившие насилие, ведут себя по одному и тому же шаблону. Мозг зацикливается на устранении травмы, постоянно переживает ту страшную ситуацию по-новому или просто пытается найти объяснение случившемуся [146]. Подобно тому как человек без конца старается закусить губу, на которой выскочила «простуда», или выдавить прыщ, мозг не в силах перестать думать о травме, хотя и понятно, что все пройдет быстрее, если на время прекратить вспоминать о случившемся. Но жертва меняет партнеров, часто следуя привычному шаблону поведения, и не верит, что полностью контролирует свое поведение и выбирает партнеров осознанно.

Если вы пережили травму, то либо уже проделали немалую работу, чтобы преодолеть последствия, либо вам это еще только предстоит. Если травму вы получили недавно или чувствуете, что еще не преодолели ее последствий (к примеру, если при чтении предыдущего раздела у вас участилось сердцебиение), вам нужна более серьезная помощь и поддержка, чем вы найдете в этой книге. Наверняка вам подойдет психотерапия. Есть немало книг о сексе именно для тех, кто пережил насилие: Healing Sex («Излечивая секс»), автор Стаси Хейнс; The Sexual Healing Journey («Путешествие к сексуальному излечению»), автор Венди Мальтц.

Если травму вы пережили достаточно давно и более или менее справились с ней, вы все же можете испытывать ее остаточное влияние на вашу сексуальную жизнь, хотя в целом вы в порядке. Травма, связанная с сексом и насилием, часто так плотно опутывает щупальцами разнообразные области эмоционального опыта, что вы натыкаетесь на ее следы даже там, где не ожидаете их встретить. Примерно так же иногда никак не удается полностью избавиться от чересчур агрессивного сорняка в саду.

Существует три способа работы с остаточными последствиями подобной травмы:

1)-«сверху вниз», или когнитивный, основанный на разумной деятельности подход;

2)-«снизу вверх», или соматический, основанный на работе с телом подход;

3)-«в стороны», или подход, основанный на практике осознанности [83].

Сверху вниз: переживание и проработка травмы. Есть несколько альтернативных форматов когнитивной терапии: когнитивная поведенческая терапия, когнитивная процессинговая терапия, диалектическая поведенческая терапия и другие. Все перечисленные форматы предполагают, что с помощью психотерапевта пациент осозна́ет, какое значение он сам придает травме, а затем начнет работать над развенчанием этого значения и над выявлением и устранением поведенческих паттернов, возникающих вследствие травмы.

При таком подходе очень важно, чтобы жертва насилия первым делом заметила и осознала эти паттерны как в поведении, так и в рассуждениях. Затем необходимо научиться заменять эти паттерны новыми, более конструктивными [177]. Вы должны позволить себе еще раз пережить старые чувства, но в этот раз не уходить в привычные шаблоны защиты, а начать практиковать новое поведение. В процессе изменения поведения выйдет на поверхность остаточная травма. Помните, что вы имеете право пережить все свои ощущения, оставаясь при этом в полной безопасности. Вам надо поверить, что в тот момент вы сделали все, чтобы защитить себя. Простите себя за то, в чем, вероятно, вы еще себя обвиняете, и признайте, что виновник травмы — только насильник, а не вы. Посмотрите на себя нынешнюю, в целости и сохранности, спокойную — или представьте себя тогдашнюю, пожалейте и успокойте, скажите самой себе, что все позади, вы пережили это, жизнь наладилась. Вот это и есть новый паттерн поведения и рассуждения: пусть чувства протекут через вас и выйдут наружу.

Сверху вниз: переживание травмы через тело. Если вам не хочется анализировать свое поведение и мысли, попробуйте терапию, основанную на работе с телом, сенсорно-моторную терапию или соматическую терапию [143, 144]. Подобный подход нередко оказывается мощным способом восстановить отношения с собственным телом и залечить травму; он используется и как дополнение к другим методам.

Кристен Чемберлин, специалист по соматической терапии, рассказала мне, что психотерапевтические практики, основанные на работе с телом, не распространяются быстро, потому что в нашей культуре не принято работать с естественными реакциями тела на стресс (и тем самым доводить цикл до завершения). Мы не доверяем телу, поэтому пытаемся подавить его проявления, вследствие чего нередко применяем непродуктивные и даже опасные стратегии восстановления после травмы, как это делала наша знакомая Оливия.

Чемберлин ставит вопрос так: «Как помочь пациенту пережить последствия травмы, используя естественное поведение тела? Мы не хотим просто управлять реакциями тела — мы работаем с ними, признавая, что эти реакции разумны и необходимы, и применяем отработанные модели восстановления. В результате психологический стресс получает выход». И это, безусловно, прекрасно, ведь очень часто проблемы в сексуальной жизни — следствие непреодоленного психологического стресса. Освобождаясь от давно накопившегося стресса, мы преодолеваем это препятствие и свободно двигаемся дальше.

Если препятствие все же есть, прежде всего осознайте его и уделите ему внимание, сохраняя спокойствие и позитивный настрой. Под теплыми лучами вашего внимания препятствие начнет таять — а мы этого и хотим. Эмоции — это цепочки физиологических процессов, которым требуется пройти определенный цикл, и они завершат этот цикл, если вы не будете этому препятствовать. Образно говоря, эмоции — это кочевники, они не стремятся к оседлости и хотят двигаться — а нам это и нужно. В процессе вы можете и расплакаться, и почувствовать дрожь, и захотеть свернуться калачиком. Может даже показаться, что тело творит подобные вещи помимо вашего желания. Но тело знает, что нужно делать, и справится с этой работой, если вы успокоитесь и проявите терпение, как с больным или расстроенным ребенком.

В стороны: практика осознанности. Наверное, это самый деликатный подход и самый непрямой: вы не работаете непосредственно с травмой, а практикуете осознанность. Постепенно травма залечится, как старая рана. Есть немало великолепных книг, посвященных осознанности, и я особенно люблю The Mindful Way through Depression^[10]. Пусть вас не пугает слово «депрессия» в названии: книга написана как отличное практическое руководство, помогающее справиться с любым неприятным переживанием.

Сейчас я коротко объясню, как практиковать осознанность.

1. Для начала хватит и пары минут. Две минуты в день фокусируйте внимание только и исключительно на собственном дыхании: как воздух входит в ваше тело, проходит через легкие, как поднимается живот; и как воздух выходит, снова проходит через грудь, живот опускается.

2. Вначале вы то и дело будете отвлекаться на разные мысли. Это нормальная здоровая реакция. Но как только вы заметите, что начали о чем-то думать, старайтесь отпустить мысли — вы вернетесь к ним спустя всего две минуты — и снова фокусируйтесь на дыхании. Никаких мыслей.

3. Когда вы замечаете появление мыслей и избавляетесь от них, вы и практикуете осознанность. Тут дело не в том, чтобы следить за дыханием, а в том, чтобы осознать, на что вы отвлекаетесь, и спокойно принять решение, хотите ли вы сейчас уделять внимание именно этому. Чем больше вы практикуете осознание того, чем сейчас занято ваше внимание, тем лучше контролируете работу мозга. Теперь уже не мозг контролирует вас, а вы его.

Благодаря регулярной практике вы рано или поздно научитесь замечать, на чем вы сконцентрированы в конкретный момент, и сможете принимать решение, нужно ли вам тратить свое внимание именно на это и именно сейчас. При этом важно не то, чему вы уделяете внимание, а как вы это делаете.

Такова стратегия метода «в стороны», помогающего выполоть сорняки травмы из вашего сада. Этот простой способ позволяет вам, во-первых, заметить сорняк, а во-вторых, решить, хотите ли вы его полить, удобрить или вырвать. Сорная трава со временем действительно исчезнет — достаточно, чтобы хотя бы в половине случаев вы принимали осознанное решение больше не культивировать ее и не помогать ей расти дальше. И чем чаще вы станете принимать осознанное решение не ухаживать больше за сорняком, то есть не лелеять травму, тем быстрее травма исчезнет.

Практика осознанности отлично работает для всех людей в любых ситуациях. Для мозга она полезна, как зелень и овощи для тела. Если после прочтения этой книги вы захотите изменить лишь одну вещь, то начните именно двухминутную практику осознанности. Благодаря ей вы «сформируете глубокое уважение к собственным эмоциям», начнете различать их причины и следствия и делать выбор о том, как лучше управлять эмоциями [204].

Природа любви

Аристофан, герой платоновского диалога «Пир» (тем, кто уже готов уснуть, советую вспомнить песню The Origin of Love из фильма «Хедвиг и злосчастный дюйм»^[11]), предлагает следующее объяснение причин возникновения любви: «Раньше люди имели форму шара с двумя лицами, четырьмя руками, четырьмя ногами и парой гениталий. Некоторые из нас были двумя мужчинами, некоторые двумя женщинами, третьи были мужчиной и женщиной. Но боги хотели полностью контролировать человека, поэтому Зевс ударом молнии разрезал каждого из нас надвое, и с тех пор все мы страдаем от этой раны».

А в песне Хедвига есть слова: «Прямой надрез до самого сердца».

Итак, согласно легенде, любовь — это стремление человека обрести целостность. Мы бродим по земле в поисках потерянной половины. А когда половины находят друг друга, то, по словам Аристофана:

«Пара погружается в океан любви, дружбы, эмоциональной близости. Теперь они не выпускают друг друга из виду ни на мгновение: эти люди до конца своих дней остаются вместе. Но объяснить, почему их так тянет друг к другу, они не могут».

Влюбляемся мы, конечно, не поэтому, но такое объяснение неплохо описывает реальное состояние дел. Мы влюбляемся из-за возникающего чувства привязанности — биологического проявления стремления к целостности.

Привязанность — это эмоциональный механизм, сформировавшийся в ходе эволюции и связывающий младенца и тех, кто о нем заботится. Мне кажется, что рождение ребенка сопряжено с ощущением боли, подобным тому, которое мы могли бы испытать, если бы нас делили надвое. Как считает журналист и публицист Кристофер Хитченс, когда мы становимся родителями, «наше сердце начинает биться внутри другого человека» [114].

Младенцы тоже чувствуют привязанность и стараются быть как можно ближе к тем из взрослых, кто заботится о них. С рождения привязанность становится стремлением к целостности, к безопасности — как для самих себя, так и для той части нас, которая живет теперь в чьем-то теле. Привязанность и есть любовь.

Когда мы взрослеем, механизм привязанности перестраивается: теперь он включает не только родителей, но и друзей, и объекты романтических увлечений. Существуют некоторые шаблоны поведения, активирующие формирование привязанности, будь то отношения новорожденного и родителя или двух влюбленных друг в друга взрослых. К ним относятся и взгляд, и улыбки, и поглаживания, и объятия. По мере взросления в число проявлений привязанности включается и сексуальное поведение.

В ходе исследований мозговой деятельности выяснилось, что мезолимбические системы (наслаждение / ожидание / нетерпение, которые мы обсуждали в главе 3) человека, испытывающего родительскую привязанность к ребенку, ведут себя практически так же, как при переживании романтической привязанности: в обоих случаях крайне активно проявляется наслаждение, а не нетерпение [2]. С другой стороны, именно из-за привязанности мы страдаем от «разбитого сердца». В младенческом возрасте наша жизнь практически полностью зависит от взрослых. Но вот мы растем, никаких заботливых взрослых больше рядом нет, но наше тело этого будто не знает и по-прежнему действует так, словно мы погибнем, не появись заботящийся о нас всесильный взрослый.

Так что да, любовь — это очень приятно: «Я невредима». Но бывает, что любовь ранит почти до смерти: «Я разбита». Почему? Дело в привязанности.