Практические приложения социальной психологии

Глава 19

ОСОБЕННОСТИ ПРИКЛАДНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ В СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

Статус прикладногоПроблематика социальной психологии

исследования в совре-в настоящее время является весьма ак-
менной наукетуальной не только в плане развития самой науки, но и для непосредствен­ных нужд практической жизни. Для того чтобы проанализировать основные линии возможного приложения социально- психологи­ческих знаний, необходимо уяснить, какова же специфика при­кладного исследования в отличие от того типа исследований, ко­торые осуществляются в рамках «чистой» науки.

В системе современного научного знания различают несколь­ко основных типов исследований. Одна из классификаций стро­ится на основании такого критерия, как связь задач исследования с непосредственными запросами практики. Именно по этому кри­терию все исследования можно разделить на фундаментальные и прикладные. Но это такой сильный признак научного исследова­ния, что он в значительной мере модифицирует и все другие ха­рактеристики исследовательской деятельности. Очевидно, в самом общем виде различие между любым фундаментальным и приклад­ным исследованием сводится к тому, что первое отчетливо ориен­тировано на отыскание законов развития изучаемого предмета, в то время как второе — способов применения на практике того, что открыто при помощи фундаментальных исследований. Вопрос об их соотношении есть одна из актуальных проблем современного науковедения. Она становится особенно острой в условиях науч­но-технической революции, влияющей на все сферы жизни обще­ства, включая быт, культуру, психологию людей. В условиях науч­но-технической революции радикально изменяются статус и роль науки в обществе, во много раз возрастает ее значение и вместе с тем усложняется сама организация научного исследования, в том числе и прикладного.

Сам факт появления в науке прикладных исследований свиде­тельствует о резком возрастании ее роли в современном обществе: это проявляется и в том, что результаты научных исследований включаются в развитие самых различных областей общественной жизни, а прямые приложения науки к практике требуют новых форм ее организации: возникают специальные учреждения, осу­ществляющие прикладные исследования, в разных звеньях обще­ственного организма создаются специальные «службы», представ­ляющие ту или иную науку. Это возрастание роли прикладных исследований заставляет специально обсудить вопрос о том, как должны строиться отношения между прикладной областью зна­ния и ее фундаментальной частью.

Прикладные исследования в различных областях науки обла­дают рядом общих черт. Их полезно выделить, чтобы потом вы­явить специфику прикладного исследования в социальной психо­логии. Цель всякого прикладного исследования — непосредствен­ное решение практической задачи, более или менее быстрое внед­рение результатов этого исследования для совершенствования ка­ких-то сторон материальной или духовной деятельности общест­ва. Именно этим и обусловлены особенности прикладного иссле­дования.

Во-первых, прикладное исследование организуется непосред­ственно по заказу какого-либо социального института. Следова­тельно, в структуре отношений между наукой и практикой возни­кает ситуация «заказчик» — «исполнитель». Эта линия отношений требует особой регламентации, поэтому при осуществлении вся­кого прикладного исследовании, выполняемого по заказу, дейст­вуют некоторые нормы, установленные юридические правила, со­гласно которым и заказчик, и исполнитель обладают определен­ными правами и обязанностями.

Во-вторых, поскольку сфера прикладного исследования есть сфера общения профессиональной науки с непрофессиональной (относительно данной науки) средой, постольку встает проблема языка прикладного исследования. Это означает, что существую­щий в ряде наук профессиональный жаргон оказывается неприем­лемым для изложения результатов прикладного исследования. Результаты должны быть изложены в форме, не только доступной заказчику, но и делающей их «готовыми к употреблению». Не­смотря на тривиальность этой истины, данная проблема оказыва­ется сложнейшей проблемой нашего времени, поскольку разрыв между профессиональным и обыденным языками достигает порой существенной степени. Проблема перевода терминов науки на язык практики не всегда решается просто: в каждом конкретном случае приходится специально анализировать меру допустимости упот­ребления специальной терминологии, а с другой стороны, меру допустимости ее упрощения.

В-третьих, прикладное исследование использует специфичес­кий вид гипотез. Источником формирования гипотез здесь не обя­зательно является какая-либо соответствующая теория, чаще ги­потеза формулируется на основе практических соображений. Эти практические соображения предстают как некоторый веер возмож­ных решений, и один из вариантов решения проверяется в иссле­довании. Отсюда следует чрезвычайно важный вывод. Нормой вся­кого научного исследования является соответствие уровня полу­ченного обобщения проверяемой гипотезе, т.е. обобщение не долж­но претендовать ни на что иное, кроме подтверждения или отвер­жения гипотезы. Итог исследования должен содержать точный ответ на поставленный вопрос. При этом не исключено, что по мере осуществления исследования могут быть получены более далеко идущие результаты, которые ученый вправе использовать. Но не­посредственная цель прикладного исследования — проверить вы­двинутую практикой гипотезу.

В-четвертых, в прикладном исследовании существует необхо­димость не просто четкого формулирования рекомендаций, но и указание направления, а порой и сроков, этапов их внедрения в практику. Такая мера строгости в этом вопросе не обязательна в фундаментальном исследовании, хотя и здесь весьма желательна. Прикладное исследование, не содержащее такого плана реализа­ции, вызывает неудовлетворенность заказчика.

В-пятых, в прикладном исследовании приняты совершенно иные критерии эффективности. Если в фундаментальном исследо­вании показателями его успешности могут быть ссылки на него в научных журналах («индекс цитирования»), награждение его авто­ра научной премией или присуждение ему ученой степени, то в прикладном исследовании таким критерием является лишь одно — решение конкретной задачи, поставленной заказчиком.

Наконец, в-шестых, различаются роли «теоретика» и «практи­ка»: теоретик продуцирует и получает знание о каком-либо про­цессе, практик добивается реального улучшения в осуществлении этого процесса. Цель ему задана извне, и работа, как правило, лучше оплачивается. Из-за расхождения ролей в сообществе уче­ных часто возникают конфликты, построенные на взаимном пре­небрежении «теоретиков» и «практиков».

Все сказанное означает, что прикладное исследование требует особой квалификации исследователя, определенных навыков, его большой моральной и социальной ответственности. Естественно, что все эти качества становятся особенно значимыми, когда речь идет о прикладных исследованиях, касающихся сферы отношений между людьми.

Специфика прикладно­го исследования в социальной психологии

Бурное развитие социально-психоло­гических исследований в нашей стра­не в значительной мере было стиму­лировано именно потребностями прак­тики. Это наложило свой отпечаток на становление самой науч­ной дисциплины. Если нормальный ход развития науки заключа­ется в том, что развитие фундаментальных исследований обгоня­ет развитие прикладных исследований, когда первые задают про­блематику, а вторые — проверяют на практике истины, получен­ные в фундаментальных исследованиях, то в социальной психо­логии имеет место определенный «обгон» фундаментальных ис­следований со стороны прикладных работ. Нерешенность, спор­ность, дискуссионность многих проблем социально-психологичес­кого знания не позволяют практике ждать того момента, когда все эти вопросы получат окончательные решения. Практические запросы становятся не только настоятельными, но и требующими достаточно быстрых решений. Такая ситуация порождает как по­ложительные, так и отрицательные моменты для развития соци­альной психологии.

Положительные моменты заключаются в том, что различные области народного хозяйства и культуры финансируют социаль­но-психологические исследования и тем самым создают благо­приятные возможности для развития науки (особенно в условиях, когда государство не в состоянии финансировать науку на сколь­ко-нибудь удовлетворительном уровне); отрицательные моменты порождены тем, что социальная психология зачастую еще не го­това ответить на некоторые вопросы, поставленные практикой, но в условиях острой общественной потребности она дает эти от­веты, что иногда означает относительно низкое качество приклад­ных исследований. Происходит это не потому, что социальные психологи не хотят добросовестно работать, а потому, что уро­вень развития науки не всегда позволяет дать всесторонний и глубокий ответ на практический вопрос. В этой ситуации мыслимы две стратегии поведения исследователя перед заказчиком: можно прямо очертить круг собственных возможностей и отвести вопро­сы, на которые дать ответ нельзя на данном уровне развития нау­ки; можно согласиться со всеми предложенными проблемами, принять их как заказ, зная, что ответ заведомо не будет базиро­ваться на должном уровне знаний. Первую позицию занять труд­нее: многие полагают, что такого рода признания неспособнос­ти социальной психологии решить определенные вопросы компрометируют науку. На первый взгляд вторая позиция выгля­дит не только как более привлекательная, но и как более «сме­лая». Однако полученный в исследовании результат при условии выбора второй стратегии может нанести социальной психологии неизмеримо больший урон, чем первой, так же, впрочем, как и заказчику.

Конечно, престиж социальной психологии в обществе во многом зависит от того, насколько плодотворны ее практические прило­жения, но вряд ли можно всерьез думать, что престиж этот может долгое время сохраняться на таких практических рекомендациях, которые не обоснованы всерьез предшествующими им, «чисто» научными разработками. Развитие прикладной социальной пси­хологии в качестве своего важнейшего условия имеет развитие фун­даментальных исследований, касающихся основных проблем дан­ной науки. «Теоретический и эмпирический анализ должен пред­шествовать любой социально-психологической рекомендации по решению какой-либо проблемы», — замечает Р. Айзер (Айзер, 1984. С. 254).

На современном этапе гораздо более корректной позицией яв­ляется позиция точного указания на то, что «может» и чего «не может» сегодня социальная психология. В тех областях, где при­кладные социально- психологические исследовании возможны, социальный психолог должен подойти к ним с максимальной от­ветственностью. Названные специфические черты прикладных исследований в полной мере представлены и в социальной психо­логии. Многие из них общи как для социально-психологических, так и для социологических исследований (Ядов, 1995). Но в соци­альной психологии они обрастают еще целым комплексом специ­фических трудностей.

Следует помнить, что всякое социально-психологическое ис­следование, проведенное «в поле», есть вмешательство исследова­теля в жизнь реальной группы, где складываются определенные взаимоотношения, живут и действуют реальные люди с реальным миром своих собственных мыслей, чувств, отношений. Приход социального психолога в эту реальную ситуацию человеческой жизнедеятельности не должен разрушить этот естественный про­цесс. Руководящим принципом работы здесь должен быть тот же принцип, которого обязан придерживаться врач в соответствии с требованием Гиппократа «Не навреди!». Именно здесь социально­го психолога и поджидает ряд затруднений.

Они связаны с особенностями применяемых в социальной пси­хологии методик. Как мы установили, они базируются на том, что источник получения информации — человек. Вся стратегия при­кладного исследования построена на постоянном взаимодействии исследователя с людьми, включенными в реальный процесс жиз­недеятельности. Но человек в реальной социальной ситуации — это не испытуемый в лаборатории. Там, когда он приходит на экс­перимент, он настроен соответствующим образом, в каком-то смыс­ле отключен от своих житейских проблем. Давая ответы на раз­личные вопросы, выполняя задания зкспериментатора, он «настроен на волну» эксперимента.

В процессе же своей трудовой, учебной или спортивной дея­тельности, где застал его социальный психолог, проводящий ис­следование «в поле», такой «испытуемый» перестает быть испыту­емым в традиционном смысле этого слова: он прежде всего член своего коллектива, исполнитель особых функций, и исследование ценно тем, что фиксирует именно эту его деятельность. Значит, отвечая на вопросы интервью, заполняя социометрическую кар­точку и т.д., он не выключен полностью из системы окружающих его отношений. Это дает большой выигрыш полевому социально-психологическому исследованию, помогает избежать стерильнос­ти ситуации, возникающей в лаборатории, но это же и заставляет улавливать такие переменные, которые чрезвычайно трудно учесть. Предположим, что исследователь приходит в цех и хочет изучить вопрос о характере отношений в коллективе по «вертикали» — между рабочими и мастером. Он может обратиться к рабочему, который только что получил замечание от мастера, выговор, кажу­щийся ему несправедливым. Чисто эмоциональная оценка ситуа­ции в момент проведения исследования может дать такой сдвиг в данных, который исказит всю картину взаимоотношений. Дело социального психолога, проводящего исследование «в поле», — уметь найти коэффициенты подобных искажений, что сделать да­леко не всегда удается.

Другой вопрос касается самого времени проведения приклад­ного исследования. Все социально-психологические методики гро­моздки, их применение требует значительного времени. Если ис­следование проводить в рабочее время, оно может нарушить производственный ритм. Если проводить его после рабочей смены — это значит задержать людей на довольно значительное время. Оста­вить «добровольцев» (чаще всего к этому приходится прибегать) — допустить известное смещение выборки, к тому же по некоторым методикам бывает необходим сплошной опрос. Нет единого алго­ритма для решения этих проблем: в каждом конкретном случае приходится принимать решение о пути, на котором понесешь на­именьшие потери. Но важно знать об этих трудностях, иметь их в виду, быть озабоченным ими. Такое знание служит порукой тому, что будут действительно реализованы все возможности для сня­тия негативных эффектов и найдено оптимальное решение.

Особое значение приобретает и соблюдение ряда этических норм. Социальный психолог, проводящий прикладное исследова­ние, выполняет заказ администрации, руководства и т.д. Выявле­ние ряда характеристик групп, их климата сплошь и рядом влечет за собой — эксплицитно или имплицитно — определенные кри­тические замечания, часто в адрес тех людей, от деятельности которых зависят недостатки и которые в то же время являются заказчиками исследования. Социальный психолог должен быть осмотрителен, чтобы своим вмешательством не осложнить отно­шений в реальном коллективе. Очень важно абсолютно точно обо­значить свою роль. Иногда в реальных группах, где впервые про­водится социально-психологическое исследование, исследовате­ля принимают за члена какой-нибудь комиссии, за контролера и т.д. Вместо ответов на задаваемые вопросы следуют различные просьбы, а порой и жалобы. Это присвоение чужой роли иногда необходимо по методике, но чаще такой необходимости нет. В та­ком случае прямой долг исследователя — максимально точно объ­яснить цель своего прихода, цель исследования, свои собствен­ные функции и задачи. Понятно, что при изложении этих вопро­сов он должен соблюдать все те правила, которые требуются зада­чей исследования.

Свойственная всякому прикладному исследованию трудность в отношении языка резко возрастает в социальной психологии. Как для психологии вообще, так и для социальной психологии особенно сложно пользоваться теми понятиями, которые имеют большое распространение в обыденной речи и обрастают часто случайными коннотациями. Такие психологические термины, как «личность», «деятельность», «ценность», широко используются в обыденной жизни. Любая методика, включающая эти термины, без операционального их определения может дать нежелательный эффект, если испытуемые будут понимать предложенные терми­ны в том смысле, к которому они привыкли в повседневных ситуациях. Значит, первая проблема, которая встает перед социаль­ным психологом, с точки зрения требований к языку исследова­ния, заключается в своеобразной адаптации этого языка по от­ношению к испытуемому. Это правило необходимо соблюдать еще и по другой причине: отдельные термины могут быть не понятны или восприниматься слишком ситуативно (например, в вопросе интервью: «Часто ли Вы ходите в кино?», предлагаемые интервалы будут весьма различны для молодого холостого мужчины и для пожилой, не очень здоровой женщины). Важны не только терми­ны, но и контекст, в котором они применяются людьми на основе их собственной жизненной позиции.

Другая сторона проблемы языка прикладного исследования связана с применением некоторых специальных социально-пси­хологических терминов, которые в силу ряда обстоятельств оказы­ваются как бы скомпрометированными их употреблением за пре­делами науки. В соответствующих разделах такие понятия уже упо­минались: «конформист», «авторитарный лидер», «формальная груп­па» и т.д. Есть достаточно большой и огорчительный материал относительно того, какие проблемы возникают порой у исследо­вателей при использовании этих терминов. Слово «конформист», имеющее негативный оттенок в повседневной жизни и в полити­ческой сфере, рассматривается как обидное, если адресуется ис­пытуемому в его диалоге с исследователем. В одном большом за­водском коллективе после оглашения результатов исследования по стилю руководства возникло настоящее негодование тех руко­водителей, чей стиль был определен как «авторитарный». Соци­альный психолог не может не считаться с нормами повседневного употребления терминов, при которых такие ситуации становятся возможными.

Конечно, трудности языка прикладного социально-психоло­гического исследования не являются главными. Более значимы проблемы, связанные с возможным искажением социально-пси­хологической информации, возникшим в условиях реальной жиз­ни, и с вопросами этики. Поэтому проведение прикладного иссле­дования требует от социального психолога высоких нравственных качеств и чувства социальной ответственности. Элементарная веж­ливость, общительность — все эти само собой разумеющиеся ка­чества также необходимы при любой работе с людьми, но в дан­ном случае речь идет о том, что все должно быть подчинено глав­ному — умению понять свое исследование в контексте реальной жизни, реальных требований общества, реального права каждого человека на то, что вмешательство науки не принесет ему допол­нительных осложнений, а тем более вреда.

ЭффективностьВысокая моральная и социальная от-

прикладных исследо-ветственность социального психолога
ваний в социальнойявляется обязательным условием и при

психологиирешении вопроса об эффективности прикладных исследований. Из всего сказанного выше ясно, что прикладное исследование, финанси­руемое каким-то конкретным заказчиком, должно давать опреде­ленную отдачу, в противном случае оно не будет получать необхо­димые средства. Для многих других областей науки, где практика прикладных исследований достаточно давно развита, вопрос об эффективности не представляет особой сложности. Особенно это относится, например, к экономическим прикладным исследова­ниям. В системе психологических наук такие области, как психо­логия труда и инженерная психология, также имеют достаточно надежные формы определения эффективности своих исследова­ний. Как правило, в данном случае подсчитывается экономичес­кая эффективность, т.е. прямой экономический выигрыш, кото­рый можно получить от внедрения того или иного результата ис­следования. Результаты исследований могут быть сравнимы с той точки зрения, которое из них более, а которое менее эффективно.

В области социальной психологии проблема эффективности не решается столь просто. В ней нужно различать две стороны: в чем может проявляться эффективность каждого отдельного иссле­дования (и, соответственно, как измерять ее) и что значит эффек­тивность социальной психологии в широком плане (т.е. каковы воз­можности данной науки в принципе, с точки зрения внедрения результатов исследований)? Каждая из этих сторон имеет свои соб­ственные проблемы.

Эффективность каждого отдельного прикладного исследования может, конечно, проявиться и в том, что рекомендации социаль­ных психологов дадут прямой экономический выигрыш. Можно легко представить себе такую ситуацию, что исследование, пред­положим, психологического климата промышленного предприятия приведет к таким существенным преобразованиям в области тру­довой дисциплины, что предприятие начнет резко повышать про­изводительность труда, экономить сырье и т.д. При этом эффект социально-психологического вмешательства получит денежное выражение. Правда, такой подсчет никогда не может быть гаран­тирован от ошибки: только ли вследствие изменения климата про­изошли все названные перемены в коллективе промышленного предприятия? Или, может быть, здесь одновременно имели место и совсем другие процессы, в ходе которых возникли новые «пере­менные» (например, улучшение условий труда не в силу рекомендации социальных психологов, а в силу объективно изменившихся возможностей материального обеспечения). Развести точно раз­личные причины в этом случае не так-то просто.

Но дело даже и не в этом. Предположим, что мы научились считать экономический выигрыш от внедрения социально-психо­логических рекомендаций. Будет ли это означать, что мы умеем учитывать все аспекты эффективности прикладного исследования? Разумеется, нет. Эффективность социально-психологического ис­следования не может быть измерена лишь подсчетом того, насколь­ко экономически эффективнее работает коллектив. Другая сторо­на вопроса — социальное развитие и группы в целом, и каждого ее члена в отдельности — не менее важная характеристика. Благо­приятный психологический климат может означать не только по­вышение производительности труда, рост дисциплины, уменьше­ние текучести кадров, но и улучшение настроения коллектива, каждого отдельного работника, стимуляцию его к повышению соб­ственной культуры, развитию в людях активности, общительнос­ти, чуткости по отношению друг к другу и т.п. Единиц, в которых измеряется такой моральный, чисто психологический выигрыш, не существует. Следовательно, при оценке эффективности при­кладных исследований в социальной психологии надо как-то, хотя бы на описательном уровне, фиксировать и эти стороны. Нельзя, сравнивая два исследования, сказать, что одно из них эффектив­но, а другое — нет, судя только по количеству увеличившейся про­дукции в одном из изученных коллективов. Положительные изме­нения, которые произошли во втором коллективе, может быть да­дут знать о себе значительно позже, но из этого не следует, что сегодня работу исследователей можно подвергнуть критике как неэффективную. Улучшение способов определения эффективнос­ти прикладных исследований в социальной психологии — акту­альная задача.

Здесь возникает и еще одно важное обстоятельство. В социаль­ной психологии специфически решается проблема «.внедрения». Не всегда социальный психолог в состоянии сам внедрить свою реко­мендацию. Он может дать серьезный анализ, например, деятель­ности руководителей на каком-то предприятии, доказать, что в отдельных бригадах отношения неблагоприятны из-за того, что руководитель не обеспечивает оптимальной рабочей атмосферы. Рекомендация будет сформулирована так, что тот или иной мас­тер, бригадир, начальник цеха не соответствует своей должности и должен быть заменен. Но заменяет его не социальный психолог: принятие решения по этому вопросу есть компетенция админи­страции, профсоюза, но не социального психолога. Таким образом, в ряде случаев, как отмечал американский социолог П. Ла-зарсфельд, возникает дистанция между «знанием» проблем и «ре­шением» их: субъектами знания и решения являются разные зве­нья организации социального процесса. Если же согласиться с тем, что роль социальной психологии при проведении прикладных ис­следований чисто консультативная, то это вновь заставляет заду­маться над вопросом об измерении эффективности таких исследо­ваний. Для решения его, безусловно, прежде всего необходимо накопление некоторого опыта.

Вторая сторона проблемы эффективности социально-психоло­гических исследований касается не только прикладной области, но всей науки в целом. Однако в связи с практикой прикладных исследований эта проблема встает с особой остротой. Речь идет о том, чего в принципе можно ожидать от социальной психологии, с точки зрения ее роли в обществе, к чему в конечном счете должна привести хорошо налаженная система исследований. Можно до­пустить, что развитие социальной психологии будет осуществляться весьма быстрым темпом, что многие частные вопросы, так же как и вопросы организации прикладных исследований, будут успешно решены. Что тогда общество может потребовать от социальной психологии? Что она сможет дать ему? Иными словами, старый вопрос: «Что может и чего не может социальная психология?» дол­жен теперь быть рассмотрен на более широком фоне, на фоне возможностей науки в целом.

Одно из решений этого вопроса состоит в признании за этой дисциплиной права на манипуляцию человеческой личностью. Наиболее полное выражение эта идея получила в книге Б. Скин-нера «По ту сторону свободы.и достоинства», где была разработана так называемая рациональная поведенческая технология. Ее сущность заключается в том, что в обществе выделяется особая группа опе­раторов, которая обеспечивает на основе представления о рацио­нальном поведении манипуляцию всеми остальными людьми. Высказывается утверждение, что для последних подобная перспек­тива является благом, поскольку с них снимается тяжесть приня­тия решений, осуществления бесконечных выборов и т.д. Опера­торы манипулируют людьми, в каждом случае продуцируя опти­мальное поведение. Поэтому выигрывает общество, выигрывают сами люди, «освобожденные» от свободы, достоинства и т.д.

Предложения, сформулированные в этой работе, настолько очевидно противоречат идеям гуманизма, свободы человеческой личности, что они встретили в свое время самый резкий отрица­тельный отклик в американской литературе. Многие критики книги Б. Скиннера открыто заявили, что нарисованная перспектива отдает фашизмом. Идея манипуляции человеческой личностью, до­веденная до логического конца, приводит к неприемлемой для человечества перспективе вмешательства психологии в святая свя­тых человеческой личности. Предложенное решение вопроса о возможностях психологической науки не может быть принято, исходя из элементарных требований гуманизма. В настоящее вре­мя, когда в психологии большое значение приобретает гуманистичесхая ориентация, ее требования особенно важно учитывать при обсуждении проблемы эффективности социально-психологичес­ких исследований. Гуманистическая ориентация в психологии (А. Маслоу, К. Роджерс и др.) ставит во главу угла самоактуализа­цию и самореализацию человеческой личности, раскрытие всех ее потенциальных возможностей. Набор приемов и средств разраба­тывается для этой цели, включая прежде всего организацию групп социально-психологического тренинга. «Рост личности» — глав­ное условие самоактуализации человека. Понятно, что система мер, обеспечивающих этот рост и задаваемых в группах тренинга, не существует в вакууме, она не может быть изолирована от социаль­ных процессов, происходящих в обществе. Изменения в них, их характер обусловлены естественным ходом исторического разви­тия, социальной политикой, от которых зависит и положение лич­ности в системе этих процессов.

Особое место в решении этой общей задачи должна найти и социальная психология. Ей предстоит выделить те социальные процессы, где именно она, своими средствами и методами, может служить делу их оптимизации. Таким образом, в общей форме ре­шение вопроса о ее возможностях и границах заключается в следу­ющем: социальная психология не может и не должна претендо­вать на манипулирование каждой отдельной человеческой личнос­тью. Она должна способствовать оптимизации отношений между людьми, условий для развертывания «сущностных сил» человека. Социальная психология направляет свои рекомендации не в сто­рону предписаний, что и как делать каждому человеку, но в сторо­ну такого развития отношений между людьми, при котором каж­дый сможет свободно осуществить свой выбор, и выбор этот будет оптимальным с точки зрения как потребностей общества (груп­пы), так и с точки зрения отдельной личности.

Теперь можно перейти от этой общей постановки вопроса к более конкретному описанию роли социального психолога, рабо­тающего в практике.

Если социальный психолог проводит свои исследования на промышленном предприятии, то его позицию можно условно обо­значить как позицию человека, находящегося в центре разнообразных отношений между администрацией и профсоюзом, между администрацией и рабочими, между профсоюзом и рабочими и т.д. Социального психолога интересуют все аспекты этих отноше­ний, свои рекомендации он делает относительно всех направле­ний этих отношений. Он не «воздействует» ни на профсоюз, ни на представителей администрации, ни на рабочих, он «воздействует» на отношения между ними, оптимизируя их.

При этом следует иметь в виду еще одно обстоятельство. Было бы наивно думать, что в результате рекомендаций, полученных в прикладных исследованиях, могут быть немедленно решены все проблемы, возникающие в различных сферах жизни общества. Переоценка возможностей прикладного исследования так же опас­на, как и игнорирование его результатов. По-видимому, здесь нужно иметь в виду два рода ограничений.

Прежде всего социальная психология имеет дело лишь с опре­деленной, а именно, психологической стороной общественных яв­лений. Развитие общественных отношений осуществляется по сво­им собственным законам, и всякое преувеличение роли психоло­гической стороны недопустимо. Любое исследование межличност­ных отношений в группе, как бы квалифицированно оно ни было осуществлено, не исчерпывает всех факторов, детерминирующих поведение членов изучаемой группы. Корректная объяснительная модель функционирования группы может быть лишь результатом комплексных исследований, предпринимаемых всей совокупнос­тью общественных наук.

Во-вторых, хотя прикладное социально-психологическое ис­следование в состоянии выработать хорошую рекомендацию, сле­дование ей обусловлено многими практическими соображениями — экономическими возможностями, организационными формами, даже политической ситуацией и т.д. Чтобы точно обозначить гра­ницы эффективности социальной психологии, надо заранее раз­работать класс задач, которые, действительно, могут быть решены ее средствами в каждой сфере жизни общества.

Для более конкретного разрешения этой проблемы надо спе­циально выделить еще одну составляющую социально-психоло­гического знания, а именно «практическую социальную психо­логию».

Практическая соци- Словосочетание «практическая соци-

альная психология альная психология», иногда заменяемое термином «социально-психологическое вмешательство», представляет собой совершенно особую сферу де­ятельности ученых-психологов (Введение в практическую социальную психологию, 1994). Можно согласиться с тем, что практи­ческая социальная психология — разновидность прикладной со­циальной психологии, однако неправомерно отождествлять их. Для выяснения субординации этих двух сфер социально-психологи­ческого знания полезно обратиться к следующей схеме (рис. 17). Из схемы видно, что фундаментальные и прикладные исследо­вания, несмотря на их различия, выполняют две сходные функ­ции: и те, и другие призваны дать анализ каких-либо ситуаций, феноменов и обеспечить прогноз их развития. Уровни анализа и прогноза, как это очевидно, различны. Однако важно, что продук­том и фундаментального, и прикладного исследования является некоторая рекомендация. Их различия также в уровне: фундамен­тальные исследования вырабатывают достаточно общие, глобаль­ные рекомендации, рассчитанные на отдаленную временную пер­спективу, в то время как рекомендации, следующие из приклад­ных исследований, носят инструментальный характер: они более конкретны и могут быть интерпретированы как прямые «указания» или «советы». Вместе с тем это лишь рекомендации, адресо­ванные тем, кто будет их реализовывать и осуществлять.

Сфера деятельности практического психолога принципиально иная: он не дает рекомендаций своим заказчикам, он вообще не производит исследований, он сам вмешивается в некий социаль­но-психологический процесс, сам решает некоторую проблему. Стратегия его деятельности в корне отличается от деятельности исследователя, даже осуществляющего прикладное исследование. В зарубежной социально-психологической литературе в пользу этого приводятся два соображения.

Первое касается принятия (или непринятия) так называемой «идеологии применения», принимающей постулат о том, что нау­ка открывает некоторые истины, а затем они внедряются в прак­тику (Шихирев, 1985. С. 127). По мысли одного из критиков этой идеологии Дж. Поттера, ни о каком «плавном» применении ре­зультатов научного исследования к практике не может быть речи, поскольку, — если даже само по себе исследование ценно, — со­циальный контекст, в котором оно используется, ведет к транс­формации результатов. В противовес «идеологии применения» надо принять постулат о том, что практика сама выдвигает проблемы, в которых надо не только поставить диагноз, но и предложить спо­соб их лечения. Таким образом, установка психолога-практика — не столько на применение чего-либо, сколько на собственное осо­знание задачи, которую нужно ему же и решить.

Второе соображение, высказанное М. Дойчем, касается того, каким образом эта установка практика формируется в деталях. Для этого Дойч описывает различия в конкретных позициях исследо­вателя и практика. Исследователь больше нацелен на анализ, а практик — на синтез в своих умозаключениях, исследователь мо­жет позволить себе некоторую самоиронию и скептицизм по от­ношению к своим результатам, практик должен демонстрировать большую уверенность, по крайней мере, перед своим клиентом, исследователь больше думает о том, что «интересно», практик — о том, что «полезно», он в большей степени прагматик; исследова­телю в целом безразлично его взаимоотношение с заказчиком (если не считать чисто конъюнктурных соображений), для практика ус­тановить контакт с клиентом — обязательное условие успешной работы; а отсюда — для него важен и интересен и он сам (Шихи­рев, 1979. С. 197).

По-видимому, требует специального выяснения вопрос и о сравнении гражданской позиции исследователя и практика, что яв­ляется частью более широкого вопроса о гражданской позиции социальной психологии в целом. Ценности общества, принимаемые (или отвергаемые) каждым ученым естественно определяют и направление его исследований и заинтересованность в использо­вании их результатов. Но практик имеет дело с конкретным «кли­ентом». Должен ли он быть озабочен тем, какова сфера деятель­ности этого клиента, какова степень ее просоциальной или анти­социальной направленности? Или для него «заказ есть заказ», и он вообще не должен вникать в контекст, в котором заказ выполня­ется? Решение всех этих вопросов — дело личного выбора практи­ка, но необходимо лишь отметить, что ответственность выбора более важна для исследователя, чем для практика, поскольку всякое ис­следование, в том числе прикладное, более явно включено в неко­торую социальную проблему. Конечно, общий социальный и по­литический климат общества помещает и каждую практическую проблему в определенные рамки, но уровень ее решения практи­ком как бы смещает фокус на более конкретный план.

Впрочем, сами уровни вмешательства практической социаль­ной психологии в жизнь, конечно, также различаются. Авторы большой работы «Социальное вмешательство» называют возмож­ные стратегии, каждая из которых работает на своем уровне. Вот некоторые из них:

1) стратегия индивидуального изменения (когда объектом изме­нения выступает отдельный человек, часто, впрочем, для оптими­зации его существования в организации); 2) техноструктурная стра­тегия (что включает в себя вмешательство с целью оптимизации структуры какой-либо организации, или поисков альтернативы ей, или достижения ею соответствия окружающей среде); 3) стратегия базирования на определенном типе данных (что зависит от того, ра­ботает ли практик внутри организации или вне ее); 4) организаци­онное развитие, или культурное изменение как стратегия вмеша­тельства (весьма широко распространенная стратегия использова­ния различных психологических техник для совершенствования организации, в частности, процессов принятия решений в них, планирования, работы с персоналом).

Эти стратегии не совпадают со сферами практической соци­альной психологии, но дают лишь некоторое представление об уровнях вмешательства, а также о ролях практикующего социаль­ного психолога. Что касается структуры деятельности психолога-практика на каждом из этих уровней, то естественно она зависит как от сюжета, с которым работает психолог, так и от его конкрет­ной роли. Можно лишь выделить самые общие черты и схему де­ятельности: выявление проблемы — диагноз — анализ — план вмешательства — вмешательство — оценка результатов (Шихирев, 1985. С. 136). Далее начинают складываться различия в зависимости от ролей практика. Их обычно выделяют три: эксперт, консуль­тант, обучающий (в некоторых руководствах называемый «учитель»). Последовательность в перечислении ролей отражает степень вме­шательства и вместе с тем иллюстрирует движение от позиции исследователя-прикладника до подлинного практика.

Экспертприглашается клиентом, чтобы совместно с ним про­анализировать какую-либо ситуацию и дать оценку тех или иных нововведений, того или иного способа поведения в конкретной ситуации. Существуют две модели распределения ответственности между экспертом и клиентом за плодотворность выбранного ре­шения: или эксперт в большей степени ответствен на первых ша­гах решения проблемы, а клиент — на последующей фазе; или (в случае, более предпочитаемом клиентом), как отмечает X. Хорнстейн, клиент стремится обеспечить равное включение и ответст­венность с экспертом на всех стадиях решения проблемы. Про­дукт деятельности эксперта — как и во всякой экспертизе — за­ключение.

Консультантв отличие от эксперта может быть приглашен не для одноразовой экспертизы, а для более или менее систематичес­кого «курирования» какой-либо деятельности клиента или реше­ния им своих внутренних проблем. Роль консультанта варьирует в зависимости от сферы его деятельности: консультирует ли он че­ловека, который в свою очередь должен работать с людьми (на­пример, руководителя, врача, педагога) или он консультирует от­дельных граждан, которым нужна индивидуальная помощь в ре­шении каких-то их личных проблем. По сравнению с экспертом консультант, особенно во втором случае, осуществляет еще более непосредственное вмешательство в дела клиента, что требует от него в еще большей степени не только специальных навыков, но и личностных особенностей. При выполнении роли и эксперта, и консультанта обозначены, таким образом, две возможности: про­ектирование каких-то ситуаций в организации или помощь кон­кретному лицу.

Обучающий,как правило, — человек, осуществляющий один из видов социально-психологического тренинга. Тренинг как ак­тивное социально- психологическое воздействие — самая сложная часть практической психологии. В широком смысле слова всякий тренинг — это обучение. В зависимости от того, с кем и с какой целью осуществляется тренинг, в нем выделяются различные виды. В качестве примера можно привести перцептивно-ориентирован­ный тренинг (Петровская, 1987), цель которого — развитие компе­тентности в общении, и тренинг делового общения, содержание которого раскрывается уже в самом названии (Жуков, 1988). Тренинг использует различные формы, в том числе ролевую игру и групповую дискуссию (Богомолова, 1977). Несмотря на широкое развитие практики социально-психологического тренинга, в нем остается много сложных теоретических и методических проблем.

Все описанные роли психологов-практиков требуют специаль­ного обучения их исполнителей. Традиционные способы подго­товки психологов здесь далеко недостаточны. Поэтому в связи с решением вопроса о статусе практической социальной психоло­гии необходимо и радикальное преобразование системы обучения специалистов. В нашей стране в настоящее время есть единствен­ная система подготовки психологов, без различия их будущего амплуа, это обучение на психологических факультетах универси­тетов и некоторых институтов. Вся эта система пронизана проти­воречиями и дискуссиями на тему: кого готовить? и как готовить? Вопрос упирается как раз в то, что нужна подготовка к двум прин­ципиально различным видам деятельности. Именно здесь очень важно точно расставить акценты; готовится ли специалист по про­ведению исследований (в данном случае не важно теоретических или прикладных; крен в ту или другую сторону сделать не столь трудно) или специалист по практической работе. Во втором случае естественно тоже необходим фундамент научных знаний и мето­дов их получения. Но кроме этого, нужно еще очень многое, что в рамках традиционного университетского образования не приобре­тается. В психологии вообще отсутствует такая система организа­ции науки, которая включала бы в себя все необходимые звенья. Схематично это можно представить себе так: фундаментальные знания — прикладные исследования — разработки (технологии). Третий компонент отсутствует как для психологии, так и для со­циологии. Точно так же отсутствует и адекватное звено в образо­вании, чем мог бы служить, например, Институт прикладной пси­хологии или какой-либо его аналог. Вместе с тем запросы общест­ва все больше концентрируются вокруг этого третьего компонен­та. Где и как готовить специалистов для этого блока, пока остается невыясненным.

Тем не менее практическая психология завоевывает себе права гражданства. В ее рамках достаточно трудно разделить различные узкопрофессиональные подходы, т.е. вычленить именно социаль­но-психологическую проблематику. Она тесно переплетена с про­блемами общей, медицинской, педагогической психологии, соци­ологии, управления. Тот факт, что сфера в целом получила назва­ние «практическая социальная психология» обусловлен тем, что все области практических приложений психологических знаний есть области социальной жизни; тем, что во всех этих областях социально- психологические феномены — общение и совместная деятельность являются основными.

ЛИТЕРАТУРА

Айзер Р. За более прикладную социальную психологию и критичес­кий прагматизм // Современная зарубежная социальная психология. Текс­ты. М., 1984.

Богомолова Н.Н. Ситуационно-ролевая игра как активный метод со­циально-психологической подготовки // Теоретические методологичес­кие проблемы социальной психологии.М., 1977.

Введение в практическую социальную психологию. Под ред. Ю.М. Жукова, Л.А. Петровской, О.В. Соловьевой. М., 1994.

Жуков Ю.М. Эффективность делового общения. М., 1988.

Шихирев П.Н. Современная социальная психология США. М., 1979.

Шихирев П.Н. Современная социальная психология в Западной Евро­пе. М., 1985.

Ядов В.А. Социологическое исследование. Методология. Программа. Методы. Самара, 1995.

Глава 20