История возникновения теории семейных систем М. Боуена
Теория семейных систем М. Боуена
Учебно-методическое пособие
КРАСНОЯРСК 2002
ББК 88.0 я 73
Л 84
Печатается по решению редакционно-издательского совета Красноярского государственного педагогического университета
Рецензенты: Миллер О.М., канд. психол. наук, доцент,
З.В., канд. психол. наук, доцент
Научный руководитель: Ядрышникова Т.Л., канд. психол. наук, доцент
Л 84 Лукьянченко Н.В., Аликин И.А. Теория семейных систем М. Боуена: Учебно-методическое пособие. - Красноярск: РИО КПГУ, 2002. - 90 с.
Рассмотрена теория семейных систем Мюрея Боуена, одного из основоположников системного подхода в анализе семейных взаимоотношений. Подробно описаны все аспекты данной теории, приведены практические рекомендации по ее использованию.
Адресовано всем студентам, изучающим учебный курс «Психология семейных отношений».
ISBN 5-85981-025-3
©Красноярский государственный педагогический университет, 2002
Оглавление
| Пояснительная записка | ||
| 1. | История возникновения теории семейных систем М. Боуена | |
| 2. | Дифференциация «Я» | |
| 3. | Эмоциональный треугольник | |
| 4. | Основной эмоциональный процесс ядерной семьи | |
| 5. | Процесс эмоциональной проекции в семье | |
| 6. | Межпоколенная трансмиссия в семье | |
| 7. | Эмоциональный разрыв | |
| 8. | Концепция о сиблинговой позиции | |
| 8.1. Старший ребенок | ||
| 8.2. Младший ребенок | ||
| 8.3. Средний ребенок | ||
| 8.4. Единственный ребенок | ||
| 8.5. Близнецы | ||
| 9. | Общественный эмоциональный процесс | |
| 10. | Семейная психотерапия М. Боуена | |
| 11. | Библиографический список | |
| Приложение | ||
| Дидактический аппарат | ||
| Рекомендации по самоанализу семьи |
Пояснительная записка
Семья – главная группа в жизни человека, базовое условие полноценного развития и личностного благополучия. Семейные дисфункции лежат в основе множества проблем в психическом развитии ребенка. Практические психологи, в какой бы сфере они не работали, неизбежно сталкиваются с необходимостью помощи клиентам в решении семейных проблем, а для многих психологов, это основной вид деятельности. Наша работа в группах рефлексивного анализа профессиональных дефицитов практических психологов образования показала, что наибольшие затруднения они испытывают в работе с семьей ребенка, не умеют анализировать семейную ситуацию и эффективно воздействовать на нее. Это и неудивительно. В нашей стране, до недавнего времени, работа с семьей строилась либо на постулатах «здравого смысла», либо на клиническом мышлении, а знания о семье были представлены, в основном, результатами социологических исследований. Такой упрощенный подход к семье не отражал ее специфики как самостоятельной реальности, не являющейся простой алгебраической суммой индивидов, ее составляющих. Еще Лоуренс Штерн отмечал «Хотя в некотором смысле семья является простым устройством, поскольку состоит всего из нескольких «деталей», однако о ней можно сказать очень многое, поскольку эти детали приводятся в движение таким количеством пружинок и действуют одно на другую по таким разнообразным и странным законам, что, хотя это и простая машина, но она имеет все особенности сложной, со столь сложными движениями внутри, которые можно сравнивать, пожалуй, лишь с голландской ткацкой фабрикой».
Работа с семьей требует глубокого концептуального проникновения в сущностные законы ее функционирования и тонких профессиональных технологий. В наибольшей степени этим требованиям отвечает активно развивающийся в психологии семьи системный подход. Семья в нем рассматривается как целостное образование, система взаимосвязанных элементов. Этот подход одно из самых действенных в настоящее время и активно расширяет границы своего применения в российской практической психологии.
Теория и терапия семейных систем Мюррея Боуена – одно их ведущих направлений системного подхода. Причем это направление в технологическом плане – самое мягкое, недирективное. Основной задачей здесь является помощь клиенту в понимании семейной структуры и осознание своей собственной роли в ее функционировании. Этот подход одновременно работает с семейной системой и стимулирует личностный рост членов семьи, расширяет их возможности выбора стратегии полноценной самореализации. Системная психотерапия М. Боуена открывает широкие возможности для сотрудничества психолога с клиентом, когда психолог не предлагает готовых решений, а создает предпосылки для собственной исследовательской и творческой активности клиента.
В настоящем пособии представлены история создания теории терапии семейных систем, основные положения теории Мюррея Боуена, методические рекомендации по анализу семьи и технологии работы с клиентом.
Пособие предназначено для использования в учебном курсе «Основы психологии семьи и семейного консультирования» при подготовке практических психологов образования и социальных служб.
История возникновения теории семейных систем М. Боуена
Мюррей Боуен (1913–1990), исследователь, выдающийся теоретик и практик семейной терапии, был одним из первых, кто стал развивать теорию семейных систем в Соединённых Штатах Америки. Как и другие основатели семейной психотерапии, он начал свою деятельность в этой области в 50-е годы двадцатого века. До этого времени специалисты в области охраны психического здоровья в США находились под влиянием теорий Зигмунда Фрейда. Фрейдистская психоаналитическая клиническая практика основное внимание сосредоточивала на нуждах и проблемах, скорее, отдельных людей, чем их семей или социальных групп.
После второй мировой войны спектр психологических трудностей, с которыми люди стали обращаться к профессионалам, изменился и расширился так, что традиционный психоаналитический инструментарий стал недостаточен для их решения. Изучая поведение солдат в армии, психиатры и психологи начали уделять большее внимание функционированию социальных групп. Внезапные послевоенные воссоединения семей порождали ряд проблем: социальных, культуральных, межличностных, – которые не решались в рамках индивидуальной работы. Отложенные браки, поспешные браки военного времени, демографический бум, изменение отношения к сексу и разводам – всё это приводило к массовому появлению в психотерапевтической практике новых типологических случаев. Появление новых профессий, новых образовательных возможностей, и в связи с этим, увеличение миграций населения дополнительно дестабилизировали существование семей и индивидов. В общем, серьёзные перемены в жизни общества заставили профессионалов обратить внимание на психологические расстройства, не обусловленные исключительно индивидуальными нарушениями, берущими начало в раннем детстве. Это и неудивительно: интрапсихические конфликты как таковые играют ведущую роль в психопатологии лишь при наличии определённой социальной стабильности. Чем мощнее и глубже социальные катаклизмы, тем большую роль в развитии индивидуальных нарушений играют системные факторы – как семейные, так и относящиеся к более широкому социуму. В это же время появление психотропных средств позволило психиатрическим больным жить не в больнице, а в своей семье, а это дало возможность изучать роль семьи в возникновении и поддержании патологической симптоматики.
Линейная логика психоанализа в дальнейшем уступила место системному взгляду на семью как на группу индивидов, влияющих друг на друга и стремящихся сохранить свой гомеостаз – постоянство жизненных условий. При этом нельзя сказать, что кто-то кого-то кем-то делает: каждый член семьи играет свою роль в семейном взаимодействии. Основой этого подхода явилась общая теория систем, впервые сформулированная биологом Людвигом фон Берталанфи в 40-е годы. Семья, как и всякая система, – нечто большее, чем сумма её членов; это ещё и их взаимодействие, определяемое структурой, правилами, стереотипными формами реагирования друг от друга и на внешнюю среду. Если мы рассматриваем индивидуальное симптоматическое поведение в контексте семьи – в одном из многих возможных контекстов, - оно для нас есть не что иное, как признак определённой функции индивида в семейном взаимодействии. Иначе говоря, оно рассматривается как симптом не индивидуальной, а семейной патологии. Вопрос индивидуального диагноза не ставится вообще.
Новый подход стал развиваться в середине 50-х годов в США. Основанием послужила исследовательская работа с семьями шизофреников, проводившаяся в шести психологических центрах в разных частях страны. Центры осуществляли независимые психологические изыскания, но в марте 1957 г., когда директора центров собрались для обсуждения вопросов исследования семьи в Чикаго, стало ясно, что у них общие интересы. Большинство специалистов в области семейной психотерапии считают ту встречу началом «семейного движения» в США, а её участников называют пионерами семейной психотерапии.
М. Боуен был участником встречи 1957 г. Он родился и вырос в штате Теннеси, в маленьком городке Уэйверли. Перед второй мировой войной он окончил университет штата Теннеси, где получил степень бакалавра и доктора медицины – специалиста по внутренним органам и хирургии. Во время второй мировой войны М.Боуен служил в американских войсках, дислоцированных в Европе, и заинтересовался психиатрией. После войны, с 1946 по 1954 гг., он проходил практику как психиатр в Менниджеровской клинике города Топека, штат Канзас. В то время клиника славилась тем, что поддерживала молодых сотрудников, которые настойчиво развивали свои собственные подходы в области психотерапии.
Работая в Менниджеровской клинике, М. Боуен стал испытывать неудовлетворённость тем, психоаналитическая психиатрия делала упор на индивидуальное, субъективное. Он был также озабочен отсутствием у психоаналитической теории прочных оснований в естествознании. М. Боуен серьёзно занялся естественными науками и эволюционным учением и развил на этой базе целую серию представлений о поведении человека, которые он пытался уложить в рамки естественных наук.
В 1954 г. М. Боуен перешёл в Национальный институт здоровья в Вашингтоне, где начал проверять свои новые теоретические представления с помощью прямого наблюдения за семьями больных шизофренией. Родители молодых людей-шизофреников в течение всего курса лечения жили в больнице вместе со своими детьми, а М.Боуен наблюдал за системой взаимоотношений в этих семьях. Во многих случаях он обнаруживал бросающуюся в глаза эмоциональную отчуждённость между родителями – отношения, названные им эмоциональным разводом. Эта отчуждённость нередко устанавливалась после периода колебаний между сверхблизостью и сверхдистантированностью как некий компромисс, подчинённый задаче сохранить «мир любой ценой». Единственной областью общей активности – и, соответственно, отыгрывания конфликта – оставалось воспитание детей, особенно если эти дети обнаруживали признаки психиатрического расстройства. В таких семьях детям как бы нельзя обретать независимость – это ставило бы под угрозу существование семьи. Поэтому подростковый период сопряжён для таких детей с особенно острым внутренним конфликтом и, соответственно, с повышенным риском развития психопатологии.
В 1959 г. М. Боуен перешёл в Джорджтаунский университет в Вашингтоне, где спустя шесть лет благодаря его усилиям был открыт Джорджтаунский центр семьи, впоследствии ставший самостоятельным научно-исследовательским центром.
М. Боуен был самым крупным теоретиком среди пионеров семейной психотерапии. Он пытался развить естественнонаучную теорию человеческого поведения, которая была бы применима ко всем людям и в условиях любых культур. В отличие от других психотерапевтов и теоретиков семьи, М. Боуен не стал пользоваться понятиями из общей теории систем, такими, как «энтропия», «обратная связь». По его мнению, эти термины отражают механистический, дедуктивный подход к человеку, который берёт своё начало в физике и кибернетике и не может адекватно описать биологическую природу человека. М. Боуен предпочитал пользоваться терминами естественных наук и эволюционного учения.
В основе боуеновской теории семейных систем лежит положение об эмоциональной системе. Этот термин, взятый им у Дарвина, относится к системе автоматического управления, которая связывает и направляет активность всех живых организмов любых уровней сложности. Эмоциональная система способствует удовлетворению самых насущных потребностей выживания, продолжения и адаптации к окружающей среде. Подчеркнем – Дарвин использовал термин «эмоциональное» как синоним инстинкта.
Хотя в обыденной речи слова «эмоциональный» и «чувство» используются как взаимозаменяемые, они имели для М. Боуена различное значение. «Чувство» – это нечто поверхностное, относящееся к спонтанно возникающим состояниям души, которые обычно свойственны уровню осознания или предсознания. «Чувство» может служить как бы мостиком между рациональным сознанием и более глубокой эмоциональной системой, которая функционирует, не выходя на поверхность сознания.
В противоположность «чувству» «эмоциональное» определяется М. Боуеном как автоматическая система реакций, которая управляет жизнью в целом, на всех уровнях, от клеточного до социального. М. Боуен предположил, что эмоциональная система присутствует у всех живых существ и осуществляет автоматическое функционирование всех живых организмов. Примерами эмоциональной системы в действии являются инстинктивные формы поведения, такие, как размножение, забота о потомстве, поиск пищи и борьба за неё. Эмоциональная система также управляет автоматическими физиологическими процессами, такими, как учащённое сердцебиение, поверхностное дыхание и напряжение мышц, которые появляются в ответ на стрессовые воздействия.
Когда автоматическая система управления перестаёт гладко работать, у человека могут проявляться психологические, соматические или социальные симптомы которые служат проявлением эмоционального процесса, имеющего место в системе сложных взаимоотношений в семье на протяжении нескольких поколений.
В своём современном состоянии боуеновская теория семьи как системы эмоциональных отношений состоит из восьми взаимопереплетающихся друг с другом концепций: 1) о дифференциации «Я»; 2) об эмоциональном треугольнике; 3) о ядерном эмоциональном процессе в семье; 4) о процессе проекции в семье; 5) об эмоциональном разрыве в семье; 6) о межпоколенной трансмиссии; 7) о сиблинговых позициях; 8) об эмоциональном процессе в обществе.
2. Дифференциация «Я»
Положение о дифференциации «Я» – центральное в боуеновской теории семейных систем. Дифференциация рассматривается в противовес смазыванию, слиянию личности. Она касается как интрапсихических процессов, так и связей индивида с семьёй его родителей. В интрапсихической области дифференциация происходит в интеллектуальной и эмоциональной сферах, которые не должны сливаться в недифференцированный психический процесс. В области взаимодействия с внешней средой дифференциация должна привести к отделению индивида от семьи родителей, чтобы он мог адекватно функционировать в семье, созданной им самим. Конфликты в семье возникают преимущественно в тех случаях, когда оба супруга малодифференцированы.
Понятие дифференциации возникло из исследований клетки. Клетки в сложных организмах дифференцируются одна от другой по мере роста организма. Они размежёвываются, у них развиваются специфические функции, но полностью они не отделяются друг от друга. Термин «дифференциация» описывает целостность и адекватную приспособляемость многих отдельных клеток внутри сложного многоклеточного организма с течением времени. Он также описывает согласованные взаимодействия клетки с другими клетками, так что все они могут функционировать вместе внутри ещё большего многоклеточного организма.
М. Боуен использовал положение о клеточной дифференциации как метафору для описания внутрисемейных взаимоотношений. Он предположил, что люди, функционирующие как здоровые клетки, добиваются наибольшей эффективности тогда, когда они рассматривают себя как автономную единицу, но в то же время связанную с другими членами более крупного эмоционального организма, каким является семья. Дифференцированность «Я» означает способность быть близким к другим и в то же время не зависеть от их мнений, желаний, оценок. Высокодифференцированные люди способны с наибольшей полнотой открыто выразить своё «Я», и принять различия в других.
Способность отделить своё «Я» от других и жить в своём собственном стиле в соответствии с собственной системой ценностей не означает отсутствия заботы о взаимоотношениях. В действительности отношения могут быть гораздо более радостными, когда человек чувствует свободу быть самим собой с другими. Он принимает свободу самопроявления в других, имеет хорошие, значимые и близкие отношения, не нагруженные межличностными проблемами. Межличностные проблемы же чаще всего появляются тогда, когда человек не способен принять различия с другими, боится их и стремится их нивелировать, либо, приспосабливая себя к окружающим, либо заставляя их приспособиться к себе.
В основе личностной дифференцированности лежит, как уже говорилось, разграничение эмоционального и интеллектуального функционирования. Эмоциональная система отвечает за автоматические реакции индивида на любые аспекты среды. Поведение человека, детерминированное эмоциональной системой, соответственно, характеризуется высокой степенью автоматичности и зависимости от средовых воздействий, то есть реактивностью. Чем ниже уровень дифференциации, тем легче мыслительные процессы подпадают под власть эмоций. Работая с семьями шизофреников, М. Боуен заметил, что родители шизофреников с трудом различали чувства (более субъективная реальность) и мысли (более объективная реальность) и часто использовали их как синонимы. Если родители не в состоянии различать субъективную истину и объективный факт, то ребёнку в такой семье очень сложно сформировать сколь-нибудь упорядоченную систему представлений о мире.
Не стоит путать автономность интеллектуальной системы со склонностью к интеллектуализации, которая выступает как механизм защиты от свободного выражения чувств, считающегося признаком душевного здоровья. М. Боуен пишет: «Недифференцированный человек, находящийся в ловушке своего эмоционального мира, может продуцировать противоречивые, интеллектуально звучащие объяснения своему состоянию, в то время как более дифференцированный человек, может, если хочет, разделить с другими всю полноту эмоциональной близости, не боясь оказаться слитными с ними. Его интеллектуальные процессы совершенно отличны от бессвязных объяснений эмоционально недифференцированной личности» [4, с.156].
М. Боуен обнаружил, что жизнь индивидуума в гораздо большей степени, чем мы признаём, регулируется эмоциональной системой. Боуен полагал, что всех людей в соответствии с присущей им степенью дифференцированности между эмоциональным и интеллектуальным функционированием можно расположить на одном континууме, некой умозрительной шкале. Эту шкалу можно разделить на четыре области.
Крайняя слева область соответствует степени дифференциации от 0 до 25%. В этом диапазоне эмоции полностью доминируют над мыслительными процессами. Каков бы ни был при этом интеллект, он подчинятся эмоциям. Человек может быть прекрасным математиком, но при низком уровне дифференцированности в межличностных отношениях, в личной жизни его поведение полностью контролируется эмоциями. То есть уровень дифференцированности и уровень интеллекта друг с другом не связаны.
Сознательные установки при низком уровне дифференцированности присутствуют преимущественно в виде массовых стереотипов; отдельной психической жизни у человека в каком-то смысле нет. В стабильных безопасных условиях он функционирует, опираясь на «здравый смысл», что в данном случае означает стереотипы и обычаи окружающего социума, действенные именно для этих конкретных условий, однако даже при небольшом стрессе, например при некотором изменении внешней ситуации, эмоции обретают полную власть над ним. Реакции человека на стресс ригидны, он не знает толком, как на что реагировать. Ему трудно раздумывать, рассуждать и взвешенно оценивать что-либо. Человек проявляет или обусловленный высокой тревожностью сильно выраженный коллективизм, или общность с другими и недостаток самоопределения. Такой человек полностью ориентирован на отношения, вся энергия уходит на поиски любви, одобрения, поддержания отношений и гармонии. Соответственно, на собственные жизненные цели энергии не хватает. Не находя одобрения он уходит в себя или борется с системой отношений, которую не полюбил. Он мало способен поставить конкретные отдалённые цели, кроме «хочу быть счастливым» и т.п. Жизненно важные решения он принимает на основе текущего чувства. Зависим от родителей и ищет похожую систему отношений, в которой может почерпнуть достаточно сил, чтобы функционировать.
Каким образом сказанное выше связано с семьёй? Недифференцированность, то есть значительное слияние эмоций и мышления, означает, что при взаимодействии в группе индивид легко вступает в эмоциональное слияние с другими людьми. Человек, не способный разделять эмоции и разум, точно так же не способен отделить свой эмоции от эмоций других, особенно значимых других; он заражается и «заряжается» эмоциональной атмосферой семьи, даже сам того не сознавая. Семья, состоящая из недифференцированных индивидов, может быть названа эмоционально слитной. Для описания такой семьи М. Боуен ещё на ранней стадии разработки своей теории ввёл понятие «недифференцированная эго-масса». Речь идёт о некоем конгломерате эмоционального единства.
В высокослитных семьях различия между членами семьи отрицаются, и поведение контролируется большим набором негласных правил. В слитных семьях взаимная эмоциональная вовлечённость столь велика, что их члены порой читают мысли, знают фантазии и сновидения друг друга. Такая сверхблизость как нечто постоянное – невыносима, и в реальной жизни она обычно чередуется с периодами взаимного отчуждения. В результате слитная семья в любой момент времени представляет собой набор альянсов и разрывов. Именно эту ситуацию наблюдал М. Боуен в семьях шизофреников.
Выход из слитной семьи может осуществляться лишь как эмоциональный разрыв: увеличение дистанции на некую конечную величину, колебания дистанции невозможны; единственная альтернатива – дистанция бесконечно большая или отсутствующая. Эмоциональный разрыв не только не исключает сверхблизости, но и предполагает её, является её оборотной стороной.
Характерный элемент в функционировании слитной семьи – неразбериха в вопросах личностной ответственности. Имеется в виду не распределение обязанностей в мытье посуды, а то, что члены семьи убеждены: один человек может заставить другого что-то чувствовать. Чем менее дифференцирована семья, тем менее способны её члены принимать ответственность за свои мысли и чувства, за свою жизнь. В ходу такие выражения: «Вы меня рассердили», или «Вы меня довели», «Ты заставляешь меня чувствовать себя несчастной». В слитных семьях дети при общении с родителями (даже если дети взрослые) могут старательно избегать обсуждения некоторых вопросов, поскольку «это заставит отца или мать рассердиться».
Таким образом, низкая дифференцированность на индивидуальном уровне – это эмоциональная незрелость, низкая стрессоустойчивость, зависимость от массового сознания и мнения окружающих, догматизм, нереалистическая самооценка; как семейная характеристика – это сверхблизость или отчуждённость между членами семьи, зависимость эмоционального состояния каждого члена семьи от одного и того же фактора семейной атмосферы; ригидность семьи как системы, то есть плохая приспосабливаемость к переменам (в частности, переходить с одной стадии жизни на другую).
Жизнь недифференцированных семей обычно отмечена множеством симптомов и кризисов, проблем со здоровьем, социальных и финансовых проблем. Однако встречаются люди с высоким уровнем слияния, которые при этом умудряются поддерживать сбалансированные отношения, не испытывают острых стрессов, не проявляют симптомов и выглядят нормальными. Но они плохо адаптируются в критические моменты жизни, и если у них появляются дисфункции, это состояние может стать хроническим или постоянным. Хорошо дифференцированные люди также могут иметь дисфункции, но они быстро восстанавливаются.
Люди, уровень дифференцированности которых располагается в диапазоне боуеновской шкалы от 25 до 50%, имеют иные характеристики. Здесь мы уже находим начало дифференциации эмоциональной и интеллектуальной систем. Поведением человека преимущественно управляют его эмоции, но они в большей степени выполняют адаптивные функции, поскольку обусловлены не только «жёсткими» параметрами среды, как в первом случае, но и реакциями окружающих. Целенаправленное поведение в этом диапазоне присутствует, но определятся поиском одобрения других. Человек ориентирован на отношения, на то, что подумают другие, стремится завоевать друзей и одобрение. Самооценка зависит от других. Успех в работе достигается с помощью статуса в отношениях, а не за счёт качества самой работы.
Такие люди склонны выискивать подтверждение своей правоты, выдёргивая нужную информацию из контекста и апеллируя к выражениям: «согласно правилам», «научно доказано», «испокон веков известно». Такое поведение характерно для прилежных учеников и революционеров, причем последний восстаёт против существующей системы, но не способны ничего предложить взамен.
Люди, имеющие такие значения по шкале дифференцированности, демонстрируют крайний вариант открытых чувств. Человек хочет эмоциональной близости и прямой коммуникации чувств. Он открыто эмоционально зависим от другого, очень чувствителен. Он воспринимает настроение, проявления и позицию другого и отвечает открыто, прямо выражая чувства или действуя импульсивно. Такой человек имеет низкий уровень индивидуальной ответственности.
Если стресс низкий, то такой человек функционируют как при высокой дифференциации «Я», если высокий – как при слабой. Эмоциональные расстройства в этом диапазоне шкалы включают: внутренние проблемы невротического уровня, депрессию, расстройства поведения и нарушения характера. В качестве средств снятия тревоги могут выступать алкоголь и наркотики.
Диапазон шкалы дифференцированности 50–75% характеризуется сформированностью интеллектуальной функции, достаточной, чтобы не подпадать под доминирование эмоций. Это вовсе не означает бесчувственности. Хорошо дифференцированный человек никогда не упускает из виду свои чувства, способен выражать и переживать их, когда это необходимо. Он воспринимает эмоции как необходимую информацию о том, что происходит в его жизни. Его чувства могут быть безудержными, если он позволит себе это. Такой человек способен решать, давать волю чувствам или нет. Он может жить полноценной эмоциональной жизнью и разделять свои эмоции с другими, зная, что, если возникнет необходимость, он сможет найти выход из критической ситуации, используя логическое мышление. Он может расслабиться, в отдельные периоды жизни, отдать контроль эмоциональной системе. Но если возникнут проблемы, контроль вновь передаётся интеллекту. Интеллектуальная и эмоциональная системы у такого человека работают в сотрудничестве, как одна команда. В период низкой тревоги он применяет логическое мышление, чтобы развить убеждения, взгляды и принципы, которые затем использует в моменты высокой тревоги и паники для контроля над эмоциональной системой.
У человека с таким уровнем дифференцированности достаточно хорошо развито чувство «Я». Личностная свобода повышается. Такой человек больше не пленник чувственно-эмоционального мира. Он меньше зависит от того, что думают другие, менее зависим от отношений. Он имеет собственные жизненные цели, способен твёрдо стоять на своих убеждениях, не имея необходимости нападать на убеждения других и защищать свои. Его самооценка адекватна.
Брак у хорошо дифференцированных людей – функциональное партнёрство. Супругам нравится эмоциональная близость, но они не теряют собственное «Я». Жена лучше реализуется как женщина, а муж как мужчина, причем без необходимости спорить о преимуществах и недостатках биологического пола и социальных ролей. Супруги позволяют детям вырасти и построить собственные «Я», не пытаясь слепить их по своему образу и подобию. Каждый из супругов и детей сам отвечает за себя, не обвиняя друг друга в своих поражениях и не приписывая другим своих побед.
Хорошо дифференцированный человек может успешно взаимодействовать с другими людьми, но не испытывает дискомфорта, когда находится один. Такой человек хорошо справляется с различными жизненными ситуациями, при решении проблем видит несколько вариантов для выбора.
Те редкие индивиды, которые дифференцированы более чем на 75%, привычно (то есть естественно, без усилий) разграничивают интеллект и эмоции: первый определяет принятие решения, что не мешает вторым достаточно спонтанно проявляться в сфере близких отношений. Но этот уровень скорее гипотетический, чем реальный. Согласно Боуену, уровень дифференцированности выше 60% встречается весьма редко.
М. Боуен обнаружил также, что при образовании новой пары уровень дифференцированности партнёров будет приблизительно одинаков. Впоследствии уровни дифференцированности супругов будут оставаться взаимосвязанными, поэтому в терапевтическом процессе возможно оказание помощи в повышении дифференцированности даже одного члена семьи. Это окажет благотворное влияние и на его близких.
Эмоциональный треугольник
«Кирпичик» эмоциональной системы семьи, по М. Боуену, – «треугольник». В общем случае треугольники – это любые взаимоотношения с тремя каналами связи. В каждом углу находится индивидуум, группа людей, неодушевлённый предмет, домашнее животное или деятельность.
Основной семейный треугольник состоит из отца, матери и ребёнка. Другой классический треугольник, который приходит на ум – жена, муж и любовник. Примером включения в треугольник взаимоотношений деятельности служит ситуация когда жена говорит: «Для моего мужа работа стала любовницей». Неодушевлёнными участниками отношений могут быть автомобиль, компьютер, садовый участок, домашняя оранжерея и т.д.
М. Боуен называл треугольник «мельчайшей стабильной системой взаимоотношений». Система, состоящая из двух человек, или диада, по своей природе нестабильна, особенно в периоды стресса, когда баланс «совместимость – индивидуализм» двух людей может быть нарушен. В отношениях один на один напряжение, как правило, растёт. Люди во взаимоотношениях ищут оптимальный уровень близости/отдалённости. Тревога возникает и тогда, когда между ними существует слишком большая близость, и тогда, когда они слишком отдалены. Люди обычно снимают это напряжение, образуя треугольники с кем-то третьим. Сосредоточение внимания на этом третьем может приглушить тревогу, имевшую место в первоначальной нестабильной паре. Это вовлечение третьего называется триангуляцией. Триангуляция обычно обслуживает функцию уменьшения трудностей в диаде. Если тревожность продолжает возрастать, в систему эмоциональных взаимоотношений могут быть вовлечены другие индивиды, в результате чего образуются сложные пересекающиеся треугольники.
В любой группе из трёх человек двое оказываются более близкими (находятся внутри), а один более отдалён (находится снаружи). Трудно сохранять одинаковую близость между всеми тремя в одно и то же время. Близость может меняться таким образом, что любой может оказаться «снаружи». Обычный сценарий предполагает объединение двух более близких членов против третьего, «внешнего», и обсуждение их различий по сравнению с ним. Признак включённости в треугольник – принятие решения на основе лояльности. Если приближение к одному человеку воспринимается как нелояльность или оскорбление другого, вы включены в треугольник.
Взаимосвязи в треугольнике не представляют собой три разрозненные диады. Любая диада в треугольнике оказывается функцией двух остальных. Чем больше дистанция между супругами, тем ближе один из них к третьему участнику треугольника, например, к ребёнку или кому-либо из собственных родителей. Чем ближе один из родителей к одному из детей, тем дальше они оба от второго родителя. Если ребёнок попытается изменить это положение, передвигаясь к более дистантированному родителю, то он не только нарушит свои отношения с близким родителем, проявив к нему нелояльность, но также и отношения этого близкого родителя с более дистантированным.
Треугольники имеют два различных состояния: спокойное и напряжённое. В спокойные периоды треугольник обычно включает в себя двух людей, которые находятся в тесных взаимоотношениях друг с другом, и ещё одного, взаимоотношения с которым не столь тесные и который как бы находится снаружи треугольника. Этот третий пытается проникнуть внутрь треугольника путём установления более близких отношений с одним или сразу с обоими находящимися внутри. Примером может служить подросток, который чувствует себя в стороне перед объединённым «фронтом» родителей и использует стратегию игры на противоречиях так, что, в конце концов, один из родителей соглашается с ним и защищает его интересы перед другим. Когда всё спокойно, члены треугольника, состоящего из индивидов с хорошей дифференциацией, могут несколько менять свои позиции, передвигаясь из позиции снаружи треугольника к позиции внутри него и, наоборот, без каких-либо проблем. В рамках внутренней диады обычно один из членов меньше удовлетворён психологической близостью, чем другой, и в силу этого проявляет большую активность в деле образования треугольника.
В периоды стресса позиция снаружи треугольника более удобна, чем позиция внутри него; каждый находящийся внутри будет пытаться переместиться наружу, предоставляя оставшимся двоим довести борьбу до конца. Именно такая конфигурация обычно складывается в базовом треугольнике «отец – мать – подросток». Отец чаще всего выигрывает позицию снаружи, а мать и ребёнок-подросток зацикливаются друг на другие. Если в семье больше одного ребёнка, тот ребёнок, который в большей мере триангулирован, задействован в процессах, происходящих внутри треугольника с родителями, закончит процесс на более низком уровне функционирования, чем другой ребёнок, который относительно свободен от родительского попечения.
Треугольники обуславливают основную динамику телевизионных «мыльных опер». Сюжетная интрига этих шоу держится на том, что люди не говорят друг другу некоторых вещей прямо. Персонажи передают информацию или сплетни третьей стороне, а не непосредственно тому человеку, которому она предназначена. «Мыльные оперы» довольно точно отражают нашу повседневность, показывая, как легко людям запутать свою жизнь. В действительности люди очень мало времени уделяю совместному обсуждению друг друга и своих взаимоотношений, большая часть времени тратится на разговоры о других людях или вещах. Это совершенно нормально, это естественный способ поддерживать равновесие между близостью и отдалённостью. Но если люди общаются только таким способом, возникает излишняя слитность и различия между ними либо игнорируются, либо разрешаются недостаточно хорошо.
Чем более слитна семья, тем активнее в ней триангуляционные процессы, предотвращающие переход напряжённости на такой уровень, когда система может разрушиться. Триангулированными, то есть втянутыми в отношения неблагополучной диады, обычно бывают наименее дифференцированные (то есть наиболее легко вовлекающиеся) члены семьи. Чаще всего это дети. Многие детские проблемы – психосоматические заболевания, учебные трудности и т.д. – служат каналом выражения эмоций и темой коммуникации родителей.
Структуру треугольника можно использовать для объяснения многих процессов в семье. Выделяют следующие часто встречающиеся механизмы функционирования структуры треугольника:
1. Достижение оптимального уровня близости/отдалённости между участниками диады:
когда отношения в паре становятся чересчур интенсивными, один из партнёров может отвлечься на что-то третье (работу, хобби, отношения с третьими лицами, алкоголизм, наконец), отдалившись, таким образом, от другого;
когда отношения в паре дистантны, испытывающий дефицит в близких взаимоотношениях, может сблизиться с кем-то ещё.
2. Механизм силового давления. Кто-то из членов семьи может заручиться поддержкой третьего, образовать с ним коалицию в целях приобретения большего влияния. Например, подросток хочет, чтобы отец купил ему музыкальный центр, для этого он уговаривает сначала мать и уже через неё добивается своего. Коалиции выполняют две функции: уменьшения тревоги и контролирования третьей стороны. Коалиции дают одновременно дополнительную поддержку и дополнительную силу человеку, чувствующему тревогу и слабость. Они помогают тем, кто чувствует себя слабым, справиться с теми, кто кажется сильнее. Те, кто чувствует меньшую уверенность в себе, видят своё спасение (возможность настоять на своём) в поддержке других. Коалиции являются попыткой справиться с низким самоуважением и увеличить свое влияние. В коалициях двое объединяются против третьего для совместного подтверждения, что тот «не прав», а они, в противовес этому, – «хорошие». Когда мы составляем коалиции, мы склонны игнорировать реальность.
Один пример показывает, как коалиция может помочь исправить плохой «Я-образ». Многие мужчины и женщины между 30 и 40 годами проходят кризис середины жизни. Что бы это ни было в действительности, он неизбежно включает противоречие между тем, как мы надеялись строить свою жизнь, и тем, что у нас реально получилось. Возраст супруга, которого мы видим каждый день перед собой, заставляет оглядываться на свой собственный возраст. Наши семейные проблемы, нереализованные отношения или мечты о карьере ставят нас перед фактом поражения. Мы начинаем думать, что, возможно, другая жизнь, с новым стартом, с новым молодым партнёром поможет нам вернуть утраченные надежды юности или, по крайней мере, прожить остаток жизни более целесообразно. Тогда мы можем вступить в коалицию с привлекательным молодым партнёром и почувствовать себя помолодевшими. Как и обычно, при составлении коалиции, это поможет нам чувствовать себя более привлекательными, умными, сексуальными, энергичными, остроумными и т.п., чем мы на самом деле являемся. В то же время наш бывший партнёр, человек «вне коалиции», выглядит теперь только в негативном свете. В дальнейшем коалиции разочаровывают, и в результате человек чувствует себя еще более слабым и лишённым своих преимуществ («Ему нужно было только моё тело», «Ей нужны были только мои деньги»). Многие люди успевают разобраться в побуждающих мотивах коалиции прежде, чем семейным отношениям нанесён слишком большой ущерб, и возвращаются к своим старым отношениям, чтобы попытаться решить проблемы. Эта ситуация может закончиться даже разводом, но, посмотрев в лицо причинам осложнений, супруги чувствуют себя сильнее и лучше приготовленными к той или иной жизни, которую они начинают вместе или теперь в одиночку, без своего партнёра. Другим не удаётся разобраться, что происходит, и они продолжают видеть своего прежнего и нового партнёров в чёрно-белых тонах, игнорируя собственную роль в сложившейся ситуации. Они уходят к новому человеку только для того, чтобы обнаружить, что в действительности не знали его (или её) и что постепенно у них возникнут те же проблемы, что были в прежней семье. Даже после этого многие люди не понимают, что нужно что-то менять в себе, и думают, что проблемы лежат в природе «женщин» или «мужчин».
Часто взаимодействие в треугольнике и его коалиции можно рассматривать как типичное соотношение ролевых стереотипов Жертвы, Преследователя и Спасителя. Жертвы кажутся другим бессильными, и себя они воспринимают так же. В действительности же, это обычно самые влиятельные члены семьи. Они способны привлечь к себе максимум внимания других, и их интересы обязательно учитываются, когда принимается решение. Жертвы обычно прекрасно знают, как использовать своё беспомощное, жалкое положение, чтобы побудить Спасителя к действию. Жертва умеет привлечь других к решению своих проблем. Ей не обязательно принимать ответственность на себя, если это могут сделать другие.
В семьях развиваются также тайные коaлиции. С ними трудно разобраться, поскольку они не признаются открыто и поэтому не могут обсуждаться, но при этом могут обладать большой разрушительной силой. Типичный пример: семья, где мать чувствует свою слабость перед отцом. Когда они находятся вместе, мать всегда соглашается с отцом, чтобы продемонстрировать сыну объединённый родительский фронт. И отец верит, что она действительно соглашается с ним. Но когда отца нет рядом, она высказывает мальчику свои истинные чувства и позволяет делать то, что никогда не позволяет делать отец. Оба получают тайное удовольствие от этого обмана. Но, став постарше, мальчик начинает делать и то, что не нравится матери, и лжёт ей так же, как они вместе лгали отцу. Поскольку мать чувствует себя слабой и очень нуждается в его поддержке, мальчику и это сходит с рук. Ситуация фактически выходит из-под контроля, и семейные неприятности выходят на уровень столкновения с законом.
Широко распространены коалиции между родителями и «хорошим ребёнком» против «плохого ребёнка». «Плохой» ребёнок всегда оказывается во внешней позиции, а «хороший» в коалиции с родителями, поскольку он делает то, чего хотят старшие, а потому (а ещё и потому, что входит в коалицию) выглядит как абсолютно хороший. «Плохой» ребенок рассматривается, разумеется, как абсолютно плохой. Часто в ходе терапии «хороший ребёнок», став уже взрослым, признаётся, что он делал почти всё то же самое, что и «плохой», но никогда не попадался, а родители думали, что он не способен ни на что дурное.
В некоторых семьях треугольники формируют бабушка (дедушка), родитель и внук (внучка). Например, бабушка, имеющая на родителей слабое влияние, может сформировать коалицию с внуком, чтобы усилить своё влияние на родителей. В этом случае бабушка и внук склонны рассматривать друг друга как дружески равных. Если бабушка завоюет влияние на родителей, мотив существования коалиции с внуком исчезнет, и их отношения уже не будут такими близкими.
Другой тип распространённого семейного треугольника образуют брат матери, её сын и муж. Он обычно возникает в ситуации, когда в семье присутствуют сильный, деспотичный муж и слабая жена. Её брат должен вмешаться, чтобы дать более тёплое, внимательное воспитание их сыну и продемонстрировать семье, как можно взаимодействовать с тираном.
3. Эмоциональные треугольники являются также способом ухода от внутренних проблем пары и их сплочения на основе совместной позиции по отношению к кому-то или чему-то третьему. Этот механизм играет особую роль в преодолении кризиса взаимоотношений двух партнёров.
В семье, где ребёнок представлен как идентифицированный пациент, его симптомы часто служат маскировке конфликта между родителями и, как результат, ребёнок становится семейным «козлом отпущения». Допустим, между родителями есть ряд нерешённых проблем, они «застряли», и их брак находится под угрозой. У ребёнка в ответ могут возникнуть свои трудности, которые отвлекут родителей от их конфликтов и заставят обратиться к его проблемам. Допустим даже, что они не могут найти общего языка и договориться о совместных усилиях, чтобы помочь ребёнку, что вполне естественно, учитывая их взаимоотношения. Следовательно, их спор переключится с прежних проблем (таких как стоит ли жене выходить на работу, как строить взаимоотношения со своими родителями, что делать с внебрачной связью и т.д.) на разногласия по поводу ребёнка. Напряжение в семье ещё больше возрастёт, это приведет к ряду проблем у ребёнка, что вызовет ещё большее напряжение в семье и т.д. Постепенно, по мере углубления, проблемы ребёнка становятся так велики, что затмевают даже разногласия супругов по поводу того, что надо с ним делать, и они начинают демонстрировать псевдосотрудничество по отношению к этой ситуации. Если всё это продолжается в течение длительного срока, то может возникнуть миф об идеальной семье, в которой есть только одна проблема – «болезнь» или поведенческие трудности ребенка.
Феномен изгоя является обычным способом преодоления тревоги, и он наблюдается во многих группах животных. В одном эксперименте обнаружилось, что, когда две или более мышей помещаются в одной клетке, неизменно одна оказывается изгоем. Изгой будет вести себя странно, и другие мыши будут нападать на него или отвергать его. Остальные мыши будут выглядеть при этом совершенно нормально. Если мышь-изгой будет извлечена из достаточно большой группы, изгоем неизбежно окажется другая мышь. Если всех мышей-изгоев собрать вместе, то все, кроме одной (которая станет изгоем в этой группе), станут вести себя нормально.
Выделение изгоя – это способ преодоления тревоги, которую кто-либо чувствует по поводу своего «Я». Если можно сосредоточиться на ком-то одном, кто выглядит ненормально, остальные могут не обращать внимания на собственные проблемы и неудачи.
Феномен изгоя настолько распространён, что фактически всегда, когда в семье появляется трудный ребёнок и всё внимание сосредоточивается на нём, это значит, что в семье игнорируются глубокие, фундаментальные противоречия. Обычно это противоречия между отцом и матерью, их тревога по поводу взаимоотношений друг с другом. Конечно, эта тревога тянется из раннего опыта в своих семьях, который они никогда не пытались переосмыслить.
Выделение изгоя обычно происходит настолько тонко, что никто, даже сам изгой, не понимает, как это случается. Это выглядит так, как будто изгой является проблемой – он противоречит, он больной, он нелюбящий, - а вся остальная семья пытается помочь ему. Ещё более усложняет дело то, что изгой редко является невинной жертвой. Обычно он совершенно бессознательно сам выбирает эту роль и намеренно делает вещи, которые расстраивают всю семью. Изгой – это обычно человек, который наиболее чувствителен к противоречиям между отцом и матерью и больше всего боится разрыва.
Другой пример перераспределения напряжения: мама может использовать боль в сердце как способ прекращения конфликтов между отцом и сыном – они должны позабыть ссору и начать ухаживать за ней.
Во всех семьях их члены время от времени забывают о своих разногласиях и объединяются в коалицию по отношению к кому-то третьему. Эти процессы не являются дисфункциональными, если гибко чередуются и не приводят к застреванию кого-то в ролях «больного» или «козла отпущения».