Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. М., 1976

С. 5–20.

<…>

Синтаксис, в задачу которого входит обследование жизни предложения, обычно ограничивался изучением его формального строения безотносительно к семантике и в отвлечении от коммуникативных целей. <…>

Будучи разделом грамматики, синтаксис старался не выходить за пределы собственно грамматических категорий. <…>

Ни природа значения предложения и его составов, ни семантические типы предложений, ни семантические типы субъектов и предикатов, ни взаимодействие формальной и семантической структур предложения не были до последнего времени предметом специального анализа. Интерес к этому кругу вопросов пробудился 10-15 лет назад. Он был стимулирован целым рядом факторов, влиявших на развитие лингвистической мысли. Этому способствовало и наступление нового периода во взаимоотношениях лингвистики с логикой, относящейся с обостренным вниманием к содержанию предложения – пропозиции, и общий поворот к смысловой стороне языка и речи, и обращение к прагматическому компоненту речевой деятельности, и концентрация предложения как языкового знака, обладающего собственным означаемым. <…>

Наиболее широкое распространение среди лингвистов получила денотативная, или референтная, концепция значения предложения. Она имеет своей целью определение отношений между высказыванием и обозначаемой им экстралингвистической ситуацией, или событием. Ситуативная концепция предложения последовательно развивается в работах В. Г. Гака. Считая высказывание полным языковым знаком, В. Г. Гак полагает, что «референтом высказывания является ситуация, т. е. совокупность элементов, присутствующих в сознании говорящего в объективной действительности, в момент «сказывания» и обусловливающих в определенной мере отбор языковых элементов при формировании самого высказывания». Соотношение между ситуацией и обозначающим ее предложением В. Г. Гак изучает в двух аспектах – ономасиологическом и синтаксическом. В последнем случае анализируется соотношение синтаксических функций членов предложения (главным образом актантов) и тех ролей, которые выполняют обозначаемые ими предметы в реальном событии.

Поскольку данное направление связывает значение предложения с положениями дел или событиями действительности, оно уделяет особое внимание анализу и определению ситуации.

Само понятие ситуации используется разными авторами в разных значениях: оно относится то к миру, то к языку (его семантике), то к способу мышления о мире, т. е. помещается в вершине любого угла рокового семантического треугольника.

Во многих случаях ситуацией называют экстралингвистический референт предложения, отрезок реальной действительности, частное событие, факт, о котором сообщается в конкретном высказывании. <…>

Денотативное направление исследований занято изучением прежде всего того аспекта предложения, в котором отражена структура ситуации и который в разных работах получает название семантического, номинативного, денотативного, когнитивного, уровня референции, реляционной структуры, пропозиции. Оно оказалось плодотворным в выяснении и определении первичных и вторичных семантических функций актантов при многоместных предикатах и возможностей изменения их диспозиции. <…>

Исследование значения и сочетаемости глагольной основы предложения получило в некоторых работах валентностно-лексическое развитие. При этом подходе в фокус исследовательского интереса попадает структурно-лексическая основа предложения. <…>

Признавая плодотворность подобного подхода в плане обнаружения валентностных свойств слова (лексемы) как «усредненной» и отвлеченной от синтаксической функции единицы словаря, мы в то же время сомневаемся в том, что он может приблизить к раскрытию закономерностей формирования структурно-лексическоц основы предложения. Комбинирование слов зависит не только от их валентностных потенций, но и от их роли в предложении, а также от характера той синтаксической связи, которая их соединяет. Так, есть разница в нормах образования словосочетаний, предназначенных для выполнения функции субъекта, и конструкций, пригодных для роли сказуемого предложения; не одинаковы также правила соединения слов атрибутивной и предикативной связью.

Субъект и предикат выполняют в предложении существенно различные функции: субъект и другие термы конкретного значения замещают в речи предмет действительности, который они призваны идентифицировать для адресата сообщения, т. е. выступают в своей денотирующей функции, в то время как предикат, служащий целям сообщения, реализует только свое сигнификативное (абстрактное, понятийное) содержание, или смысл. Значение субъекта «прозрачно» и сквозь него отчетливо просвечивает денотат. С этим функциональным различием связаны различия в сочетаемости слов, занимающих в предложении позиции подлежащего и сказуемого. В субъекте определение относится к денотативному значению имени, указывая на некоторое свойство реального предмета, в предикате определение «сцепляется» с сигнификатом имени. Это можно показать на примере изменения значения прилагательных в зависимости от их вхождения в состав подлежащего и сказуемого. Ср. значения прилагательного молодая в таких предложениях, как Она молодая хозяйка и Молодая хозяйка вошла в комнату. Первое предложение может быть сказано о пожилой женщине, недавно оставившей работу и начавшей заниматься хозяйством. В нем прилагательное связано с сигнификатом слова хозяйка, а не его денотатом: Она молодая хозяйка = она недавно хозяйничает в доме. Второе предложение едва ли применимо к пенсионерке. В нем признак молодости характеризует денотат имени хозяйка, а не его сигнификат. Прилагательное в этом случае выражает свойство носителя имени, реального лица, безотносительно к тому, каким словом это лицо обозначено. Такое предложение уместно употребить, например, тогда, когда в доме к ведению хозяйства причастны две женщины, предположим, мать и жена хозяина дома. Признак молодости служит целям их различия. Ср. также возможность субъектных сочетаний белокурая хозяйка, черноглазая хозяйка при их неестественности в функции сказуемого: В комнату вошла черноглазая (длинноносая) хозяйка дома и *Она – черноглазая (длинноносая) хозяйка дома. <…>

В ряде исследований смысловая структура предложения моделируется с опорой на грамматические понятия и категории. Основным пафосом этих работ являются «поиски соотнесенности в предложении грамматических признаков с семантическими». В этом духе выполнено исследование по русскому синтаксису Г. А. Золотовой. Автор начинает с определения семантических функций элементарных синтаксических форм, образующих предложение, и кончает выделением типовых значений моделей предложения. Под типовым значением Г. А. Золотова понимает «смысловой результат предикативного сопряжения структурно-смысловых компонентов модели предложения» (ср. «предмет и его качество», «субъект и его состояние»). Изложенный подход опирается на мысль о том, что «названные типы отношений между явлениями действительности не могут существовать в языковом сознании иначе как в виде одной из данных языком синтаксических конструкций».

Основной задачей семантических разысканий в области синтаксиса предложения Н. Ю. Шведова считает определение собственного значения формально-синтаксических моделей. Согласно этой точке зрения, «грамматическая организация предложения […] уже сама по себе является фактором, небезразличным для семантической структуры построенного по этой схеме предложения. Отвлеченные значения компонентов схемы и отношения между ними служат первоосновой семантической структуры предложения, представляя ее в максимально обобщенном виде». В соответствии с этим общим взглядом «под семантической структурой предложения понимается его информативное содержание, представленное в абстрагированном виде как закрепленное в языковой системе соотношение типизированных элементов смысла». Н. Ю. Шведова стремится изучать значение предложения, базируясь на собственно языковом материале, без обращения к структуре внеязыковой ситуации. Единицы каждого уровня языка, в том числе структурная схема предложения, обладают семантическим своеобразием, создаваемым, по мнению Н. Ю. Шведовой, взаимодействием в них категориального и конкретного значений.

К исследованиям семантики синтаксиса принадлежат и работы Е. В. Падучевой. Автор исходит из того, что «значение предложения складывается из значений лексем, грамматических значений словоформ и значений синтаксических конструкций». Поэтому «описание семантики синтаксиса должно быть тем компонентом описания языка, которое позволяет дополнить описание лексической и морфологической семантики до описания семантики предложения в целом». Е. В. Падучева ищет решение проблемы семантики синтаксиса на пути толкования семантически сложных конструкций, в которых связь между формой и смыслом не является очевидной, через более простые конструкции. Основное внимание автора обращено на изучение синонимических отношений между высказываниями, а также тех формальных преобразований, которые их соединяют. Синонимическому классу предложений соответствует одно предложение, записанное на языке смыслов и принимаемое за семантическое представление данного класса. В качестве «языка смыслов» автор пользуется тем естественным языком, который служит объектом описания.

Проблема выбора рационального способа представления семантической структуры предложения существенна для генерального направления исследований, поскольку в порождающих моделях языка смысл сообщения составляет тот исходный материал, который поэтапно конвертируется в реальное высказывание конкретного языка. Сходную методику описания значения предложения можно встретить и в других концепциях. Так, И. П. Сусов, опираясь на денотативную основу (реляционный костяк) предложения, описывает далее процесс формирования значения высказывания как постепенное «обрастание»простой абстрактной схемы «в результате «привязываемых» к ней операций новыми и новыми компонентами, пока она не становится сложным, «многоэтажным» образованием, более или менее полно удовлетворяющим коммуникативному намерению». Подобный подход к семантике предложения может быть охарактеризован как уровневый.

Наряду с перечисленными направлениями в изучении значения предложения, каждое из которых может оказаться плодотворным в решении определенных задач, издавна и даже издревле существует логический взгляд на предложение. Если вспомнить те определения предложения, которые не претендовали на точное соблюдение правил научных дефиниций, но надеялись вскрыть сущность определяемых категорий, то в них чаще всего и дольше всего отмечалось, что предложение выражает (законченную, относительно законченную) мысль. В способности передавать мысль обычно видели специфику содержательной стороны предложения, отличающую его от слова и словосочетания. Иногда приведенное определение инвертировалось и указывалось, что мысль, выраженная словами, есть предложение. И действительно, мысль не может быть выражена в языке иначе, как в форме предложения. <…>

Настоящая работа в большей своей части посвящена логико-семантическому аспекту предложения. В ней, поэтому, коротко рассматриваются понятия, которые используются в логическом анализе значения предложения (понятия пропозиции и глаголов пропозиционального отношения, понятие референции). Этому посвящена первая и третья главы.

При изучении синтагматики предложения со стороны его содержания основное внимание было направлено на логические, т. е. обусловленные свойствами мышления, закономерности создания цепочек смыслов (см. вторую главу).

Основное содержание работы состоит в выделении логико-синтаксических «начал», т. е. тех отношений, которые, будучи непосредственно связаны со способами мышления о мире, в то же время причастны к грамматическому строю языка. В. Г. Адмони, в работах которого отводится много места анализу логико-грамматических типов предложения, характеризует эти последние как «конкретные грамматические структуры, обладающие грамматической формой, с помощью которой выражается, однако, не что иное, как логическое содержание, т. е. отразившиеся в человеческом мышлении типические связи и отношения объективной действительности». Логико-синтаксические структуры представляют собой наиболее общие модели в которых мысль формирует смысл.

Выделение логико-синтаксических типов опирается на следующие свойства предложения: 1) природа терминов отношений – в предложении может устанавливаться связь с любым из тех сущностей, которыми оперирует человеческое мышление: предметом, понятием, именем (словом), представленными в высказывании денотатом, сигнификатом и означающим; 2) направление отношения – мысль может двигаться между терминами отношений в том или другом направлении. Названные два признака обуславливают связь логико-синтаксической структуры предложения с референцией входящих в нее имен и коммуникативной перспективой высказывания: природа терминов отношений обнаруживает себя в референции имени, а направление отношения отражает коммуникативную перспективу предложения.

Применительно к материалу русского языка в настоящей работе выделены следующие четыре логико-грамматический «начала»: 1) отношения экзистенции, или бытийности, 2) отношения идентификации, или тождества, 3) отношения номинации, или именования, 4) отношения характеризации, или предикации в узком смысле этого термина.

Отношения экзистенции соединяют концепт и предмет, понятие и материю. В экзистенциальном предложении утверждается существование (или несуществование) в мире или некотором фрагменте объекта (класса объектов), наделенного определенными признаками. Ср. В этой стране есть исполинские змеи; Леших не существует; Снежный человек существует. Мысль в этом случае движется от концепта (понятия) к субстанции, объекту, воплощающему заданную совокупность черт. Здесь уместно подчеркнуть, что в абсолютных (относящихся к миру) экзистенциальных утверждениях концепт обычно создается не одним признаком, а комбинацией, совокупностью ряда черт. Поэтому, проблема бытия часто сводится к вопросу о совместимости признаков в концепте (ср. проблему существования «круглых квадратов») или в материальном объекте (русалках, коньках-горбунках и пр. жителях сказочных миров).

Инверсия мыслительного процесса, его направленность от объекта к его признакам, набору признаков, состоянию, свойствам, действию ведет к изменению логических отношений, их преобразованию в отношениях характеризации, или собственно предикации. В этом случае заранее данным является некоторый объект, в котором активным актом мышления выделяется тот или другой признак. Ср. Море сегодня спокойно; Эта змея огромна. Логико-синтаксические отношения определяются, следовательно, не только теми категориями, которые они связывают, но и направлением связи.

Отношения номинации соединяют объект и его имя, т. е. элемент предметного мира и элемент языкового кода. Ср. Этого мальчика зовут Коля. Это Коля. Коля. Это дерево – сосна. Отношения именования могут соединять не только предмет и его имя, но также понятие (свойство, качество, событие и пр.) и способ его обозначения в языке (слово). Однако для синтаксической организации предложения существенна лишь наиболее простая форма этих отношений, соединяющая предмет (лицо) и его собственное имя. Только этот простейший вид именования принимается во внимание в настоящей работе.

Инверсия отношений именования, при которой мысль двигалась бы от слова (означающего) к его значению (сигнификату) создает отношения интерпретативного типа, которые очень близки к отношению тождества. Сообщая о том, что значит слово, мы не только соединяет звук со смыслом, но как бы приравниваем значение слова к его толкованию при помощи других слов. Ср. Печаль это скорбно-озабоченное, нерадостное, невеселое настроение, чувство. Такие предложения используются тогда, когда адресату неизвестен первый элемент равенства – означаемое интерпретируемого слова. Они могут быть определены как экспликативные. Интерпретативные отношения не соотносятся с особым типом предложений. Они, поэтому, не входят в число логико-синтаксических «начал». То же можно сказать и о другом виде инверсии отношений именования, при которой мысль движется от имени (данного) к его конкретному носителю – предмету или лицу. Ср. Кто здесь Соколов? Соколов это я. Такого рода отношения не существенны для анализа синтаксического строя русского языка.

Отношения идентификации рефлексивны, т. е. обращены на один объект. Они, поэтому, в логическом смысле не могут быть инвертированы. В наиболее ясном случае эти отношения устанавливают тождество объекта (денотата) самому себе (онтологическое тождество). Что касается абстрактных категорий, то проблема их отождествления осложняется отсутствием у этих сущностей независимого от языкового обозначения бытия. В данной работе принимается во внимание только онтологическое тождество.

Итак, хотя те сущности, которыми оперирует человеческое мышление (денотат, сигнификат, означающее, соотв. предмет, понятие, имя) способны быть терминами большего количества логических отношений (таких отношений могло бы быть девять), для формирования синтаксических структур русского языка (а возможно и других языков) существенны лишь четыре названных вида отношений, каждое из которых соотносительно с особой логико-синтаксической структурой – экзистенциальными предложениями, предложениями тождества, предложениями именования и предложениями характеризации.

Прямое назначение перечисленных логико-синтаксических структур постоянно расшатывается варьированием их лексического наполнения. Можно полагать, что если бы в языке не были представлены упомянутые выше четыре структурных типа, одного было бы довольно для передачи любого вида логических отношений и, шире, любого содержания. Это предположение будет ниже проиллюстрировано материалом экзистенциальных высказываний. Объем настоящей работы позволил описать только два логико-синтаксических типа предложений – предложения экзистенциального и идентифицирующего типов, менее всего исследованные применительно к русскому языку.

Интересуясь вопросам связи между категориями логики, формирующими структуру предложения, и категориями семантики и будучи убеждены в том, что логическая структура мысли и тесно связанная с нею коммуникативная задача сообщения непосредственно воздействуют на образование сначала речевого смысла, а затем и устойчивого лексического значения слова, мы посвятили этому кругу вопросов последнюю главу настоящей работы.