Глава 2.1. Уральский заводовладелец
Новоиспеченный дворянин становится членом Вольного экономического общества, часто общается с Ломоносовым. Именно Михаил Васильевич стал первым для Яковлева наставником по горнозаводскому делу[3]. В рабочем кабинете предпринимателя появляются карты, книги, чертежи. Для практического ознакомления с железоделательным производством Яковлев ездит в Олонец и Тулу, а в середине 60-х годов впервые едет на Урал.[3]
В описи упоминаются дела, связанные с коммерческой деятельностью Саввы Яковлева начиная с 1737 года. Под записью № 1 от 3 декабря 1737 года упомянут указ “из Санкт-Петербургской городовой ратуши Савве Яковлевичу о бытии ему в звании купеческом и о свободной торговле”. То есть, согласно этой записи, купеческая карьера Саввы Яковлева начинается с 1737 года. Под записью № 2 указаны купчая крепость от 17 августа 1744 года на приобретение Саввой Яковлевым места под дом, “состоящего в Адмиралтейской части по Невскому проспекту под №-м 9 ценою за 1000 рублей”. Под следующей записью упомянут указ Мануфактур-коллегии от 15 октября 1744 года “о устроении кожевенного завода, данной Господину Савве Яковлевичу и при нем документы и планы”.
Далее в описи перечисляются дела о приобретении Саввой Яковлевым мясных и других лавок в 40-50-е годы в Гостином дворе, домов, дворов и дворовых людей в Санкт-Петербурге и Москве, а также Большой Ярославской мануфактуры у Затрапезного за 60 тысяч рублей в 1764 году, Московской полотняной фабрики в 1768 году, парусной фабрики в Рыбенской слободе в Ярославском уезде и других мануфактур с мастеровыми и работными людьми. В описи указывается, что Савва Яковлев с детьми Михаилом, Петром, Иваном и Гаврилой были исключены из подушного оклада и пожалованы шпагами сенатским указом от 2 сентября 1758 года “за прилежное старание” в коммерческой деятельности.
О масштабах торговой деятельности Саввы Яковлева в середине 60-х годов XVIII века можно получить представление из “Ведомости сочиненной в гильдии санкт-петербургского купечества в суму полученного главного магистрата канторы в гильдию указа, а по требованию учрежденной при дворе Ея Императорского Величества Комиссии о комерции” от 19 августа 1764 года. Из восьми купцов, “из оных торги производят в портах”, Савва Яковлев “производил торги” на 500 тысяч рублей, в то время как общая сумма товаров всех восьми составляла 590 тысяч рублей. Предприниматель занимался экспортом “пеньки, сибирского железа, разных мануфактурных товаров”. Именно поэтому Савве Яковлеву было поручено снарядить и отправить секретный торговый корабль в Португалию с российскими товарами.
Не вызывает сомнений, что Савва Яковлев занялся этой рискованной коммерческой операцией, потому что этим вопросом интересовалась непосредственно сама Екатерина II. 3 февраля 1765 года Савва Яковлев отправляет письмо в Комиссию о коммерции, в котором сообщает, что “ваше превосходительство объявить мне изволили секретно, не пожелаю ли я в Лисабон отправить карабль с грузом Российских продуктов нынешнею весною для опыту в торг и чтоб ежели опыт сей учиню, то се будет Ея Императорскому Величеству Всемилостивейшей Государыне весма угодно”. О секретности данной миссии говорит тот факт, что корабль в Португалию следует отправить “под видом якобы в Средиземное море”.
Из текста письма видно, что это дело совершенно новое. Также предприниматель, как, впрочем, и в других своих прошениях и письмах в различные правительственные учреждения, не забывает упомянуть, что делает это не в своих, а в государственных интересах: “А хотя я и не имею в Португалию поныне корреспонденции, а потому и не знаю какия там продукты надобны и какия можно на обмен оттуда закупить, однако ж для пользы моей Отечества принимаю на себя сей опыт зделать”.
Савва Яковлев намеревался отправить корабль весною 1764 года. При выборе товаров он руководствовался опытом своей торговой деятельности: “Принимаю на себя… отправить в Лиссабон будущею весною карабль с грузом с полотняной моей Ярославской фабрики парусных делающихся дюимовых полотен, какими я в Англию и Голландию по корреспонденции в опыт болшим числом обязался, а притом железа и других насколко надобных к караблеплаванию товаров”.
Наконец 22 июля 1765 года корабль “Христина Кателина” во главе со шкипером КорнелисомПлоем вышел в море. В фактуре товаров, погруженных на борт, указаны 1822 полосы сибирского железа весом 2760 пудов, 560 пудов воска, 356 пудов чистой и 106 пудов юфти “развала”, 3012 пудов пеньки первой руки, 2019 пудов пеньки второй руки, 320 кусков парусного полотна и 308 кусков “равендуку”, т.е. толстой парусины для больших парусов. Общая стоимость товаров составила 21 608 рублей 97 копеек. Всего же отправка корабля вместе с пошлиной, погрузкой, транспортировкой, “фрахтовой дичью” обошлась Савве Яковлеву в 25 593 рубля 52 копейки.
В середине XVIII века Савва Яковлевич Яковлев (Собакин) становится одним из богатейших людей России. Прокофий Демидов считал его первым богачом в Российской империи. В это время Яковлев обращает внимание на уральскую металлургию. Одним из главных продуктов российского экспорта в XVIII веке являлось уральское железо. По всей видимости, Савву Яковлева, крупнейшего экспортера, привлекла возможность получения колоссальных прибылей.
За период с 1766 по 1778 год Савва Яковлев покупает 16 чугуноплавильных, железоделательных и медеплавильных заводов у пяти заводовладельцев. В 1766 году он купил Алапаевский, Синячихинский, Верхний и Нижний Сусанские заводы у отставного лейб-гвардии секунд-майора Александра Григорьевича Гурьева за 140 тысяч рублей, в 1769 году — Холуницкий и Климковский, а также 2 медеплавильных завода — Уинский и Шермятский — у генерал-кригс-майора Александра Ивановича Глебова за 150 тысяч рублей. В этом же году Савва Яковлев покупает за 800 тысяч рублей у Прокофия Акинфиевича Демидова Невьянский, Быньговский, Шуралинский, Верхнетагильский и Шайтанский заводы, а также два заводских места: на реке Нейве, где было начато строительство Верхнейвинского завода, и на реке Камбарке. Наконец в 1774 году Яковлев покупает у графа Романа Илларионовича Воронцова Верх-Исетский завод за 200 тысяч рублей и в 1778 году у графа Сергея Павловича ЯгужинскогоУткинский и Сылвинский заводы за 100 тысяч рублей.
Таким образом, Савва Яковлев приобретает заводы у одного из потомков Никиты Демидова и четырех дворянских предпринимателей, получивших свои металлургические предприятия от государства. Рассматривая в одной из своих статей проблему передачи казенных заводов частным лицам в середине XVIII века, Н.К. Чупин подчеркивает роль Саввы Яковлева в развитии уральской промышленности: “Вероятно, и Верх-Исетский, Алапаевский, Сылвинский и Уткинский заводы вскоре бы перешли обратно в руки казны по несостоятельности владельцев. Но в это время является на поприще горной промышленности новое замечательное лицо — коллежский асессор Савва Яковлев, в короткое время скупивший у разных владельцев 15 заводов… На этот раз заводы попали в добрые руки”.
Савва Яковлев и непосредственно участвовал в управлении своим заводским хозяйством. Он не ограничивался решением стратегических задач, таких, как строительство заводов, выполнение правительственных заказов и назначение приказчиков, он старался вникать и в нужды своего хозяйства, постоянно искал источники развития производства. В вопросах управления уральскими заводами ему активно помогали сыновья, в первую очередь Михаил. Савва Яковлев использовал своих сыновей для организации контроля над деятельностью заводской администрации.
Приобретение заводов Саввой Яковлевым у разных владельцев происходило примерно по одной схеме. Во второй половине XVIII — начале XIX века правительство по-прежнему стремилось контролировать частную промышленность, партикулярные заводы продолжали оставаться под жесткой опекой государства. Правда, теперь это было связано в первую очередь не с военными нуждами, а с налоговой политикой. Поэтому для того, чтобы купить металлургические заводы, как и построить новые, требовалось “высочайшее разрешение”, то есть императорский указ. Но были и существенные различия в сделках Саввы Яковлева с разными заводовладельцами. Они связаны с социальным статусом рабочих кадров заводов (крепостные крестьяне, вечноотданные или приписные) и наличием обязанностей частных заводов перед государством, таких, как обязательные военные поставки Демидовых.
Купчая о покупке Алапаевских заводов была оформлена 11 сентября 1766 года. Еще 16 марта 1766 года А.Г. Гурьев и Савва Яковлев подают прошение в Берг-коллегию с ходатайством о дозволении Гурьеву продать “отданные из казенного Ея Императорскаго Величества в партикулярное его, Гурьева содержание железные заводы”. Именной указ с окончательным дозволением продажи заводов и условиями перехода к новому владельцу последовал 24 ноября 1766 года. А.Г. Гурьеву разрешалось продать только “заводы с фабриками, припасами и ему, Гурьеву, собственно принадлежащими рудниками и отводными лесами”. В указе отмечалось, что в купчую не следует включать приписных крестьян и государственных мастеровых. Приписные крестьяне должны были оставаться при Алапаевских заводах, как и при Гурьеве, на общих государственных законах.
Правительством особо оговаривались условия владения заводами новым хозяином. Савва Яковлев был обязан содержать Алапаевские заводы “в добром произведении, во всякой исправности”, согласно законам. Он не имел права строить новых домен, молотов и медеплавильных печей без разрешения Берг-коллегии. Заводовладелец должен был использовать приписных только на работах, положенных по закону, а остальные работы производить “наймом и подрядом”. Если не будет возможности использовать труд наемных работников, то заводовладелец имел право привлекать приписных, но только на добровольной основе и за заработную плату.
В результате сделки с А.Г. Гурьевым Савва Яковлев становится владельцем четырех уральских заводов, при которых, по отчету Гурьева, по переписи 1762 года состояло 6059 душ приписных крестьян и в 1764 году было произведено 91 606 пудов 29 фунтов железа. Новый владелец Алапаевских заводов сразу же показал, что он собирается развивать заводское производство, добиваться от имеющихся в его распоряжении ресурсов максимальной отдачи. Уже в октябре 1766 года Савва Яковлев решил построить дополнительную доменную печь на Алапаевском заводе, о чем ему пришлось просить разрешения у правительственных органов. Необходимость этого он объяснял пуском молотовой фабрики на Синячихинском заводе и увеличившейся в связи с этим потребностью в чугуне. Новая домна начала плавку чугуна 9 декабря 1767 года.
Далее Савва Яковлев решил приобрести богатейшую часть заводского хозяйства Демидовых во главе с одним из первенцев уральской металлургии — Невьянским заводом. В 1769 году Прокофий Демидов, прославившийся только чудачествами и благотворительством, продает свои уральские заводы Савве Яковлеву за огромную сумму — 800 тысяч рублей. 10 декабря 1768 года П.А. Демидов и Савва Яковлев подают прошение на имя императрицы с ходатайством о дозволении продать заводы “со всеми принадлежности, с мастеровыми и работными людьми, также со крестьянами”.
Заключить эту сделку было сложнее, чем с А.Г. Гурьевым, потому что среди этих предприятий был Невьянский чугуноплавильный и железоделательный завод, являвшийся в то время, по определению путешественника Палласа, “между прочими Сибирскими заводами важнее и превосходнее прочих”. Этот завод, построенный в 1701 году, как, впрочем, и отведенные к нему земли и деревни, на которых были построены другие заводы Демидовых, был передан в 1702 году Петром I Никите Демидову на особых условиях. Железоделательные Шуралинский и более крупный Быньговский были построены соответственно в 1716 и 1718 годах, Верхнетагильский чугуноплавильный и железоделательный в 1720 году, а Шайтанский железоделательный завод в 1727 году .
По условиям передачи завода Демидовы были обязаны выполнять казенные военные поставки. Прокурор Юстиц-коллегии, где оформлялась сделка, ссылаясь на указ, запрещавший покупать крестьян к мануфактурам, усомнился в праве Яковлева купить вместе с заводами крестьян. Вопрос был разрешен. Покупатель заводов, как Демидовы до него, “все в казенные места с тех заводов поставки равно на таком же основании ставить должен”. Сенат разрешил сделку на таких условиях: в промемории Берг-коллегии в Юстиц-коллегию указывалось, что приписные крестьяне должны оставаться при Невьянских заводах, “доколе новые учреждения о них не последуют”.
25 февраля 1769 года продажа Невьянских заводов Савве Яковлеву была разрешена именным указом, в котором особо оговаривались казенные поставки: “Нынеж оным Демидовым, по продаже и по покупке Саввой Яковлевым тех заводов, по объявленным указам, все то делать и ставить-же он, Яковлев, по купчей обязался и дабы означенные военные снаряды, железо и якори и прочее им, Яковлевым, с покупки заводов во всякой исправности без отговорочно деланы и куда, по вышеписанным указам, следует, ставлены были, — в том подкреплении оной купчей и прежних Берг-коллегии определениев его, ас. Яковлева, еще имеет обязать и обязан подпискою…”
Однако на этом история с приобретением Невьянских заводов не была решена окончательно. Расчетливый делец Савва Яковлев всегда стремился найти средства, чтобы уменьшить выплаты. В 1767 году Берг-коллегия разбирала его спор с А.Г. Гурьевым о расчетах с приписными работниками Алапаевских заводов. Проблемы, возникшие в деловых взаимоотношениях Саввы Яковлева с П.А. Демидовым, были гораздо серьезней. Из хранящейся в Отделе рукописей РГБ копии договора между Прокофием Демидовым и Саввой Яковлевым с заметками о степенях его выполнения можно увидеть, что Савва Яковлев находил любые предлоги, чтобы не платить по счетам. Так, Савва Яковлев должен был получить в перешедших ему домах и заводах все наличные деньги и передать их Демидову, но, получив их, не передал. Указанные 800 тысяч рублей за заводы Савва Яковлев обязался заплатить частями: 200 тысяч сразу, а остальную сумму в течение пяти лет с процентами. Савва Яковлев воспользовался доверчивостью Демидова, который “по простодушию и глупости” отдал ему купчую крепость, поверив на слово. После чего Яковлев, выплачивая первую часть, передал ему вместо половины денег векселя на разных лиц, по части которых тот получил деньги через нотариуса с убытками для себя, по остальным не мог получить вовсе. Прокофию Демидову, имевшему влиятельных заступников, удалось получить свои деньги. Но этот случай хорошо показывает характер Саввы Яковлева, старавшегося любыми средствами добиваться максимальной прибыли.
В 1769 году Савва Яковлев покупает заводы и у А.И. Глебова. Климковский чугуноплавильный и Новотроицкий Холуницкий железоделательный заводы находились в Слободском уезде Вятской провинции. Два медеплавильных завода А.И. Глебова, Уинский и Шермяитский, находились соответственно в Кунгурском уезде Казанской губернии и в Уфимском уезде Оренбургской губернии. 9 июля 1769 года А.И. Глебов подает в Берг-коллегию доношение о своем намерении продать заводы. В купчей указывалось, что заводы продаются с землями, лесами, “приисканными и неприисканными рудниками, “со вновь дозволенными под строение заводов и фабрик местами”, а также с собственными крестьянами Глебова, переселенными к заводам.
Верх-Исетский чугуноплавильный и железоделательный завод, один из старейших на Урале, был продан на льготных условиях графу Воронцову в 1758 году. 17 ноября 1774 года Воронцов подает прошение с ходатайством о разрешении ему продать завод. Причиной продажи он называет свое плохое финансовое положение: “в разсуждении крайних моих нужд, а паче на росплату имеющегося на мне казенного и партикулярного долгов договорился я с коллежским ассесором Саввой Яковлевым продать ему собственный свой состоящей Верхотурскаго уезда в Екатеринбургском ведомстве железоделаемойВерхисецкой завод”. 22 ноября 1774 года последовал указ императрицы с разрешением продать завод.
Савва Яковлев покупает Верх-Исетский завод с Трекинской пристанью и заводскими местами. При заводах на прежних основаниях оставались приписные крестьяне. В тексте купчей указывалось, что “…к вышеописанному Верх-Исетскому заводу мастеровые и работные люди и Государственные крестьяне остатся имеют при тех заводах на указном об них основании, а за показанной Верх-Исетский завод со всем вышеозначенным взял я, Граф Воронцов у него Саввы Яковлева денег, Двести тысяч рублей”.
Последней покупкой Саввы Яковлева на Урале стали Уткинский и Сылвинский заводы, которые в 1758 году были переданы казной графу С.П. Ягужинскому. Официально Ягужинский продал заводы Савве Яковлеву в 1778 году. Эта дата приводится в работе Н.И. Павленко, в других исследованиях. Но, например, уже в 1776 году Берг-коллегия запрашивала Савву Яковлева, на каком основании он владеет Уткинским и Сылвинским заводами и платит за них десятинные деньги. Дело в том, что эти заводы неофициально вошли в хозяйство Яковлевых еще в 1771 году на правах аренды. В указе Канцелярии Главного заводов правления от 17 декабря 1771 года о спорных лесах возле Каменской казенной и Уткинской пильных мельниц отмечается, что Савва Яковлев “от графа Ягушинскаго по объявлению от обеих сторон в содержание заводы приемлет”.
13 сентября 1778 года Савва Яковлев подает прошение о зачислении за ним Сылвинского и Уткинского заводов: “Уткинской и Сылвенскойжелезоделаемые заводы, состоящие в Сибирской губернии сторговал я у господина Генерал Поручика и Кавалера Графа Ягушинскаго по учиненному с ним договору за сто тысяч рублей”. Деньги Савва Яковлев передал комиссионерам, занимавшимся долговым делом Ягужинского.
Первым заводом, построенным Саввой Яковлевым, стал Верхнесинячихинский. 15 сентября 1768 года он подает на имя императрицы прошение с ходатайством о постройке нового завода. В начале прошения Савва Яковлев отмечает, что при покупке заводов руководствовался следующими целями: “главным моим предметом состояло то, дабы оные заводы довести до такой степени, которые к пользе Вашего Императорского Величества интересов, на славу Российскаго государства служили с лутчим успехом, почем чрез мои к тому старания желаемое и приобретено”. Несомненно, эти уверения не являются доказательством патриотизма Саввы Яковлева, но могут составить некоторые представления и о его личности, о его стремлении не только к наживе, но и к его желанию пробиться в верхи общества и о возможной карьере царедворца.
Далее в прошении Савва Яковлев обосновывает свое стремление построить завод тем, что он только хочет принести пользу империи: “желая чтоб и далее мое усердие в произведении и размножении заводов по приносимой от них пользе доказано было… желание имею еще построить железоделательный об одной домне завод с пристойным числом фабрик и молотов”. Савва Яковлев подчеркивает, что он собирается строить завод “собственным своим коштом”, не требуя помощи от казны, указывает, что для постройки завода найдено удобное место и “хорошего качества” рудники.
Савва Яковлев отмечает, что собирается строить завод на земле, отведенной к другим его заводам, “а именно в верх по реке Синячихи”, на расстоянии более чем десять верст от Синячихинского завода. Он указывает, что новый завод находится вдали от других казенных и партикулярных заводов, что от его действия не будет “помешательства” и другим заводам Яковлева. При этом заводовладелец не требует отвода новых лесов к будущему заводу.
Берг-коллегия удовлетворила просьбу Саввы Яковлева, и 18 декабря 1768 года последовал указ императрицы с дозволением Савве Яковлеву построить завод. Строительство началось в 1769 году. О его ходе Алапаевская заводская контора рапортовала в Канцелярию Главного правления Сибирских, Казанских и Оренбургских заводов, а та отправляла рапорты в Берг-коллегию. Сперва на заводе началось молотовое действие. В 1770 году Канцелярия Главного заводов правления рапортует в Берг-коллегию, что на Верхнесинячихинском заводе были пущены два молота: первый — 27 сентября, а второй 4 ноября 1770 года. Наконец Канцелярия сообщает Берг-коллегии о рапорте Алапаевской конторы от 16 мая “сего 772 года” о том, что на Верхнесинячихинском заводе построена доменная печь и еще два молота, и что доменная печь “в действие пущена” 7 мая 1772 года.
В сентябре 1772 года Савва Яковлев подает прошение, в котором объясняет, что построил завод и что новое предприятие в соответствии с указом от 9 августа 1762 года следует освободить от уплаты десятины на десять лет. Указом императрицы от 25 октября 1772 года Савва Яковлев был “уволен” от уплаты десятины на соответствующий период. В указе особо отмечалось, что производить заводское действие на новом заводе Савва Яковлев имел право только “вольнонаемными, а не приписными к старым его Алапаевским заводам государственными крестьянами”.
Следующим делом Саввы Яковлева стало продолжение строительства Верхнейвинского завода. Проблема постройки Верхнейвинского завода до сих пор остается спорной. Большинство дореволюционных советских и современных исследователей считают, что завод был построен П.А. Демидовым. Н.И. Павленко считает, что завод был построен Саввой Яковлевым, а Демидовы только начали строительство.
Прошение с ходатайством построить завод Прокофий Демидов подал еще в 1759 году, мотивируя это тем, что на доставшейся ему части заводов “в чюгуне имеется крайней недостаток”. П.А. Демидов указывал, что еще Акинфий Демидов имел намерение на этом месте построить завод, и “место разчищено было, токмо за обширностию плотины тогда было отменено”. Определение Берг-коллегии с разрешением постройки завода последовало 18 мая 1760 года.
16 июня 1760 года прокурором коллегии Матвеем Брянчининовым было подано предложение о запрещении строить Верхнейвинский завод “по причине смежности к заводу графа Александра Сергеевича Строганова Билимбаевского”. Дело было отправлено в Сенат, где находилось до 1762 года, после чего было возвращено в Берг-коллегию на пересмотр. Берг-коллегия вынесла новое разрешение строить завод. Но в 1764 году Строганов и присоединившийся к нему граф Р.И. Воронцов подали прошения о запрещении строительства. Воронцов ссылался на то, что в результате действия нового завода его лесам грозит подтопление. Споры между заводовладельцами продолжались и после того, как Невьянские заводы перешли к Савве Яковлеву. Только при нем Верхнейвинский завод был достроен.
28 марта 1767 года Канцелярия Главного заводов правления сообщила в Берг-коллегию, что при Верхнейвинском заводе имеется лесопилочная мельница, две готовые молотовые фабрики и одна только обложенная фундаментом, а также недостроенная домна. В таком виде — недостроенным — завод перешел к Савве Яковлеву. В описании Невьянских заводов при продаже Верхнейвинский упоминается как вновь строящийся, только с двумя действующими молотами. При нем находилось всего 44 мастеровых и работных людей и 22 годных в работу “собственных покупных крестьян”. То есть еще рано говорить о заводе как об отдельной самостоятельной единице заводского комплекса Прокофия Демидова.
На полную мощь Верхнейвинский завод заработал только при Савве Яковлеве. В июле 1773 года Савва Яковлев подает прошение императрице, где отмечает, что в 1769 году ему было предписано Берг-коллегией построить на Верхнейвинском заводе якорную фабрику в связи с военными целями. Из-за этого строительства пришлось приостановить постройку домны. Савва Яковлев жаловался, что на якорное действие ему пришлось возить чугун и переводить специалистов с других заводов, из-за чего он терпел убытки. Заводовладелец сообщал, что доменная печь начала работу 13 июля 1772 года, и просил, чтобы его освободили от уплаты десятины с этого времени.
В указе Берг-коллегии, последовавшем на прошение Саввы Яковлева, его требование не было удовлетворено. Было определено освободить завод от десятины не со времени пуска домны, а с 1769 года, “потому что всем заводчикам увольнение от десятины давано было с дачи дозволения о построении заводов, а ему Яковлеву при том Верхнейвинском заводе якорную фабрику построить позволено в 1769 году, с которого времени делание якорей производилось и плату за оные получал он Яковлев в собственную свою пользу”.
Проанализировав документы, можно прийти к выводу, что Прокофий Демидов и Савва Яковлев в равной степени являются основателями Верхнейвинского завода. Но только при новом владельце заработала домна, так необходимая П.А. Демидову еще в 1760 году. При Савве Яковлеве Верхнейвинский завод начинает производить большие объемы чугуна и железа.
Восстание Пугачева не внесло существенных корректив в деятельность Саввы Яковлева на Урале. Он продолжает расширять свое заводское хозяйство. Еще до окончания Крестьянской войны, в 1774 году, Савва Яковлев заканчивает строительство Режевского завода и приобретает Верх-Исетский завод у графа Р.И. Воронцова.
26 октября 1772 года Савва Яковлев подает прошение в Берг-коллегию с ходатайством о разрешении строительства Режевского завода. 21 декабря 1772 года последовал указ об освидетельствовании места для строительства: “И естли окажется то место для строительства способно, воды дополно, леса свободные и их достаточно для всех фабрик <…> или на них законных препятствий к построению того завода не будет, в таком случае в просимом им, Яковлевым, доменном и молотовом заводе с потребными фабриками дозволить”. Главное правление Казанских, Сибирских и Оренбургских заводов направляет геодезиста Бориса Згибнева для освидетельствования места. Он был удовлетворен осмотром: “…послан был унтер-шихмейстер Борис Згибнев и по свидетельству нашлось, что показанное построение доменного и молотового завода с потребными к тому фабриками явилось способное”.
В апреле 1773 года Никита Демидов жалуется в Берг-коллегию, что при отводе лесов к Режевскому заводу “захвачено немалое количество лесов, принадлежащих к тому селу Покровскому”, которое входило в его заводской округ. Протестовал против строительства Режевского завода и Р.И. Воронцов, который еще в 1759 году подал заявку на постройку завода на реке Большой Рефт и тоже претендовал на леса, отводимые к Режевскому заводу. Берг-коллегия отклонила их претензии и 22 мая 1773 года дала Савве Яковлеву разрешение построить завод с одной домной и 12 молотами.
В указе императрицы отмечалось, что Савва Яковлев не имеет права использовать во вспомогательных работах на Режевском заводе приписных крестьян с других своих заводов: “… а приписных к Алапаевским и другим его, Яковлева заводами государственных крестьян к оному строению и после к приготовлению на заводское содержание припасов отнюдь не употреблять”. Вспомогательные работы на заводе должны были выполняться только собственными и вольнонаемными людьми. В 1774 году завод начал производить железо. 11 мая был пущен первый молот, а 20 октября второй. Сначала они ковали железо из “перевезенного с Невьянских Алапаевских заводов, излишно оказавшегося при тех заводах штыковагочюгуна”.
В марте 1775 года Савва Яковлев указывал в прошении, поданном на имя императрицы, что он построил все 12 молотов и две домны в одном корпусе вместо предписанной одной. Он мотивировал это тем, что “по весмасилному реки Режа течению молота все беспрерывное и силное навсегда действие иметь могут”, но для их постоянной работы одной домны недостаточно. Савва Яковлев просил, чтобы ему было разрешено производить работу двумя домнами и отвести к Режевскому заводу леса, отведенные к казенному Пышминскому заводу на постройку в будущем домны. Заводовладелец объяснял, что, если даже домна на Пышминском заводе будет построена, все равно эти леса находятся от него очень далеко и “навсегда будут оставатсяпразными”.
В указе от 16 сентября 1775 года Берг-коллегия пообещала рассмотреть просьбу Саввы Яковлева и приказала использовать вторую домну как запасную, “но ежели он и ее в действие когда по времени иметь пожелает, тогда при употреблении таковой <…> довольствоваться упоминаемыми отведенными лесами непременно”.
Следующим заводом, построенным Саввой Яковлевым, стал Ирбитский. В марте 1775 года Савва Яковлев подает прошение с ходатайством разрешить построить еще один завод. Заводовладелец не знал, на какой из рек — Малом Рефте, Ирбите или Ляге — будет строить завод. Главное правление Казанских, Сибирских и Оренбургских заводов снова отправляет геодезиста Бориса Згибнева для выбора места. Геодезист отдает предпочтение месту на реке Ирбит. В своем рапорте в Канцелярию Главного заводов правления он указывает, что “на реке Ирбите место нашлось близ деревни, называемой Боярской, и воды, уповать надобно, довольно будет”. Згибнев отмечает, что река “против штату 1737 года” может обеспечить работу двух домн, 12 кричных молотов с лесопильною мельницей, и подробно описывает место для постройки плотины.
8 января 1776 года последовал указ Берг-коллегии о разрешении Савве Яковлеву строить Ирбитский завод, а 18 сентября 1776 года и соответствующий указ императрицы. Началась постройка завода в январе 1776 года, и в том же году доменный и молотовой Ирбитский завод был пущен. В том же 1776 году Савва Яковлев строит в дополнение к Верхнетагильскому заводу вспомогательный Вогульский завод, называемый в источниках также Вогульской запасной плотиной. Первоначально Вогульский завод имел два действующих молота и один запасной.
В 1779 году Савва Яковлев построил Верхнеалапаевский вспомогательный молотовой завод на земле, отведенной к Алапаевскому заводу. Здесь находилась запасная плотина “для удержания и накопления к продовольствию Алапаевского завода в вешнее время воды”, которой не хватало на бесперебойную работу завода. В 1778 году Савва Яковлев попросил разрешения перенести на запасную плотину два молота. Канцелярия Главного заводов правления подтвердила, что Алапаевский завод может работать беспрерывно лишь во время половодья. Разрешение на постройку было получено в 1778 году, и уже в 1779 году Верхнеалапаевский завод начал работать. В ведомости за первую половину 1779 года в Канцелярию Главного заводов правления о новом заводе сообщалось как “о вновь построенной на той же речке Алапаихе запасной плотине, которая строить начата по случаю в старом пруде на полное действие недостаточества воды в 1779 году, которая во оном со всем и окончана”. К середине года здесь уже было выковано 1873 пуда 5 фунтов железа.[4]
Глава 2.2. Питейный откуп
Период 1767—1863 гг. в России был временем расцвета откупной системы и соответственно временем процветания винных откупщиков. Именно в эти годы наиболее ярко проявляется значение питейных откупов для увеличения финансовой мощи и стабильности русского правительства, развития экономики России.
Откупщики приобретали право на откуп с публичных торгов на 4 года и становились "коронными поверенными служителями". Отдача на откуп вначале оформлялась по отдельным питейным заведениям, позже по уездам и губерниям (система винных откупов не распространялась на ряд западных губерний и Царство Польское). В 1750 в Москве водка продавалась по 3 руб. 38 коп. за ведро. Эта цена слагалась из: 1) подрядной цены в 1 руб. 12 коп., 2) 100% надбавки от купщика, т. е. 1 руб. 12 коп., 3) кабацких пошлин в 1 руб. 61 коп. Первую получал поставщик, вторую - откупщик, третья шла в казну. По "Уставу о Вине" 1781 заготовка вина для откупщиков была передана в казенные палаты (с 1799 вновь возложена на откупщиков). На основе откупов сложилось крупное состояние купца Яковлева.[5]
В 1759 году Савва Яковлевич сделал ход конем, взяв в компании с крупным московским купцом Михаилом Гусятниковым (выступавшим его партнером и в некоторых дальнейших деловых операциях) все откупа на питейные сборы в Санкт-Петербурге, Москве, Кронштадте и еще десятках городов Российской империи на семилетний срок. Откупной бизнес, всегда бывший источником сверхприбыли, принес Яковлеву (получившему также звание обер-директора над питейными сборами) колоссальные барыши. По подсчетам историков, прибыль, которую имел купец от питейного дела, достигала полумиллиона рублей в год, а порой была и выше.
В те годы предприниматель наряду с другими видными представителями купеческого сословия участвовал в решении ряда экономических вопросов. Есть сведения, что Яковлев был вовлечен в разработку одного из проектов банкротских уставов, привлекался к работе Коммерц-коллегии.
Рынок сбыта алкогольной продукции был обширен, и места хватало всем. Иные из откупщиков становились богачами, как осташковский мещанин Савва Яковлев, прибывший когда-то в столицу «с полтиною в кармане» и торговавший вразнос с лотка. Уже в 1750 году он возглавил компанию (в нее вошли три его сына и 12 крупных купцов: Медовщиков, Лихонин, братья Чиркины, Грязновский-Лапшин, Потемкин, Позняков, Резвой, Апайщиков, Пастухов, Иконников и Иванов), взявшую на откуп всю питейную торговлю в Петербурге. Компания устояла против конкурентов: на торгах в 1758 году она предложила «наддачи» 211 тысяч рублей и получила право на откуп всех казенных сборов, в том числе и питейных, не только в Петербурге, но и в Москве, с 1759 года на семь лет. Завершил Яковлев свою карьеру миллионером-заводчиком и потомственным дворянином
Большие торговые обороты сделались для Собакина постоянным занятием. Так, при Екатерине II в руки его попал петербургский питейный откуп, от которого Савва нажил «большие тысячи». Вышел такой казус. В 1774 году заключен был мир с Турцией в Кучук-Кайнарджи. Екатерине очень желательно было, чтобы самая чернь в ее резиденции поняла всю важность нового политического события; для достижение был употреблен способ, правду сказать, довольно странный: на три дня после обнародования манифеста приказано было открыть все петербургские кабаки, причем каждому посетителю дозволялось, на казенный счет, выпить чарку водки в честь победы Румянцева. Пьянство было гомерическое. По окончании попойки правительство затребовало от откупа сведения о количестве израсходованного вина и получило в ответ столь громадную цифру бочек, что стало в тупик. Прежде уплаты денег нарядили следственную комиссию — для разыскания правды. Оказалось, что во всех столичных складах не могло храниться такого запаса водки, какой был выписан откупщиком. Собакин был отдан под суд, но счастье опять выручило своего любимца: государыня его помиловала и, для забвения его поступка, повелела ему носить фамилию по отчеству — Яковлев, но это скорее всего тоже легенда.