Эволюция взглядов о понятии доказательств
Отличительной чертой истории развития уголовного судопроизводства являлось сосредоточение в руках одного государственного органа - суда, функций обвинения, защиты и рассмотрения дела. В этом процессе государство фактически не рассматривало человека как личность.
На его стороне, по сути, были все права, в то время как лицо имело лишь только обязанности, во имя интересов государства попирались права человека.
В уголовном процессе господствовала доктрина инквизиционного процесса, областью которого, были формальные доказательства. Согласно ей суд не вникал в обстоятельства дела, а решал его по результатам соревнования, между обвиняемым и потерпевшим (жалобщиком).
К обвиняемому и свидетелю применялись разного рода испытания (огнём, каленым железом, водой), а по сути пытки. Кроме того, в сомнительных ситуациях суд не решал окончательно вопрос о виновности обвиняемого, а выносил приговор о задержании его «по подозрению». Все это создавало условия для судебных ошибок, произвола и беззакония.
Формально, со времени проведения судебной реформы 1864 года, по внедрению Устава уголовного судопроизводства России, уголовный процесс кардинально изменился.
В нём отмечалось то, что в случае признания обвиняемого невиновным мировой судья немедленно его отпускает. Если обвинение было недобросовестным, то судья присуждает обвинителя к выплате судебных издержек, а в случае ходатайства обвиняемого - и к вознаграждению за убытки, причинённые ему необоснованным привлечением к суду.
Таким образом, создавались условия для быстрой отмены всех ограничений, вызванных производством по делу в случае выявления обстоятельств, которые оправдывают осуждённого и быстрого снятия ограничений, вызванных уголовным преследованием в отношении лиц, не подверженных уголовному наказанию.
Так, в частности, оправданный, который находился под стражей, сразу же освобождался. Должностным лицам, которые были оправданы, время нахождения под судом и следствием засчитывался в срок действительной службы.
Но и тогда и в советские времена взаимоотношения между государством и лицом строились исключительно по вектору - от государства к человеку. Государство - первичное, человек является объектом государственного влияния, а его поведение жёстко регламентируется, направляется, контролируется государством.
В этих отношениях человек был средством - «винтиком», с помощью которого государство достигало определённой цели. Государство, имея неограниченную власть, не связанную с законом, поглощало, обезличивало человека, превращало его на послушного исполнителя своей воли.
Хотя и во всех конституциях той поры провозглашался принцип равенства всех субъектов правовых отношений. Но понятно, что конституционные нормы сами по себе, без конкретизации их в соответствующем отраслевом законодательстве, были «благими намерениями» и оставались лишь политическим лозунгом для создания искусственного имиджа государства. Больше того, при существующей тогда доктрине, государство как субъект права вступало в отношения со своими гражданами не напрямую, а через свои государственные органы, учреждения и должностные лица. Таким образом, государство избегало ответственности перед своими гражданами.
В советском уголовном процессе при определении целей и принципов русской дореволюционной науки было заимствовано положения, уголовный процесс, как процесс, направленный на установление истины.
Русский профессор Л.Е. Владимиров, основываясь на работах логиков Бена и Кирхера, отмечал, что в уголовном процессе устанавливается два вида истин: те, которые познаются непосредственно, интуитивно, «прямым сознанием», и те, которые познаются с помощью других истин.
М.С. Строгович уже в 30-х годах ХХ ст. развил это положение и писал, что целью уголовного процесса является установление фактических обстоятельств дела в полном соответствии с действительностью, то есть установление истины по делу.
Эти соображения были зафиксированы в ряде учебников (для курсов, юридических школ, вузов, для военных юристов), и после бесконечных повторов в работах указанного автора они излагались и в работах других авторов. Лишь в последние годы в учебниках по уголовному процессу не упоминается, что целью процесса является установление объективной истины.
В отличие от мнения выше представленных авторов, Т.М. Суслов ещё в 60-х годах прошлого века, выделил четырнадцать принципов уголовного процесса, но принципа установления объективной истины не указал.
Истина в философии определяется как адекватное отражение действительности субъектом, воспроизведение её такой, как она есть вне и независимо от сознания. Она еще может быть объективной, под которой понимают независимый от человека и человечества содержание знания.
По форме истина субъективна, поскольку она является свойством человеческого знания, по содержанию истина объективна, поскольку не зависит от сознания, а обусловлена отраженным в ней материальным миром.
Советские философы ввели в научный оборот понятие «абсолютной» и «относительной» истины. Они возвели их в ранг философских категорий, в которых раскрывалась диалектика познания объективной истины. При этом «абсолютная» истина трактовалась как полное, точное, исчерпывающее отражение объекта в сознании субъекта, а «относительная» истина - это неполное, неточное, частичное, приблизительное отражение объекта, которое вследствие своей незавершенности меняется, углубляется, уточняется в процессе развития познания.
Российские и другие зарубежные философы уже отказываются от дифференциации истины на относительную и абсолютную, отечественные же философы уже в новейших изданиях продолжают утверждать о том, что есть абсолютная и относительная истины, и что эти категории не так философии, как права. И сейчас абсолютную истину также понимают как полное, исчерпывающее знание о действительности, а относительная истина означает шаг вперед в познании абсолютной истины.
Приведенные определения истины сегодня подвергаются критике (поскольку они не подтверждены цитатам классиков марксизма-ленинизма).
А то, что авторы приведенных выше соображений считают относительную истину ничем иным как процессом познания истины, путь к ней, то есть происходит смешивание сути явления и процесса его достижения.
В этом случае, как и в предыдущем (с правосознанием), учёные юристы попытались перенести в готовом виде философские категории в науку советского уголовно-процессуального права. (Правда, на протяжении 70-х годов такая тенденция имела место не только в юридических, но и других гуманитарных и естественных науках). Такие подходы прослеживаются в трудах А. Винберга, А. Герцензона, С. Голунського, М. Гродзинского, М. Полянского, А. Трусова и др. Но в наибольшей степени это проявилось в работах М. С. Строгович.
Прилагательное «материальная» добавлено к понятию «истина» для того, чтобы подчеркнуть «приземленность» истины, устанавливаемой в уголовном процессе. Той истины, которая связана с изменением физических (материальных) объектов. Они изменяются в процессе и в результате преступления.
Если следствие и суд устанавливает «материальную» истину, то уже никаких идеологических сомнений быть не может. Она и объективная, и абсолютная. Единственно правильная. Как и решения, в соответствии с ней принято. Если диалектика «материалистическая», то она правильная, не то, что просто «диалектика», которая может быть и идеалистическая, и буржуазная, и гегелевская, и платоновская. Материалистическая же диалектика может быть только марксистско-ленинской.
Такие принципы уголовного процесса, как свободная оценка доказательств и непосредственное их исследования (иногда называют этот принцип «всестороннего, полного и объективного исследования дела») обычно связаны с установлением истины, но полностью не исчерпывают его. Если принципу установления истины считать нельзя, то это может быть определено как цель уголовного процесса. И анализ в этом направлении был бы кстати.
Таким образом, прямое заимствование философских знаний в уголовный процесс, попытка внедрить философские категории в сферу судопроизводства, были неэффективными. После семи десятилетий учёные-процессуалисты не только отвергли эти попытки, но и не пытаются трансформировать или конкретизировать философские знания в юридическую науку в целом, и в науку уголовно-процессуального права в частности.
Когда на территории РФ начала отстраиваться демократическое, социальное, правовое государство, принцип взаимной ответственности государства и личности занял видное место в её Основном законе. В частности, в ст. 2 Конституции РФ прямо указано: «Государство отвечает перед человеком за свою деятельность».
Конституция провозглашает принцип верховенства права и его социальное, негосударственное происхождения. Признано первичность по отношению к государству субъективных прав человека.
Утверждение и обеспечение прав и свобод человека - стало конституционным принципом - главной обязанностью государства. Сегодня хрестоматийно определёно, что основываясь на общих закономерностях материи: взаимосвязи предметов, явлений и свойства отображения - методологической основой уголовно-процессуальной деятельности по расследованию преступлений является теория познания, которая констатирует первичность материального мира, способность человеческого сознания его адекватно отражать; единство чувственного восприятия, практической и умственной деятельности; всесторонний подход к изучению явлений объективной действительности; общественную практику как критерий истины.
На специфичность процесса познания при расследовании, неоднократно обращалось внимание в юридической литературе, исследовались её особенности. Так, отмечалось, что по своей гносеологической природе, познания при расследовании преступлений тождественно научному познанию вообще и соответствует общим законам гносеологии, его содержанием является умственная деятельность, базирующаяся на общих законах мышления, а его формой выступает специфическая деятельность, которая определяется уголовно-процессуальным законом, регулирующим процесс сбора доказательств.
Основной формой познания в уголовном судопроизводстве является доказывание, хотя многие из процессуалистов признают, что ряд фактов и обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, познаются также путём непосредственного восприятия, которое в теории рассматривается и как форма, и как средство познания.
Действующее уголовно-процессуальное законодательство предоставляет субъекту, который ведёт расследование, возможность непосредственно знакомиться с обстановкой места события преступления; материальными последствиями преступления; продуктами преступной деятельности и средствами совершения преступления, находящихся в соответствующем месте; отдельными обстоятельствами, относящимся к объективным сторонам преступления, которые могут быть восприняты при воспроизведении обстановки и обстоятельств события.
Но уголовно-процессуальное познание имеет особенности, присущие субъекту, объекту и цели уголовного судопроизводства, отличает его от других видов познавательной деятельности.
Установленная специальная правовая процедура его осуществления, содержащая предусмотренные законом средства доказывания: доказательства в уголовном деле, способы их сбора, оценки и проверки; условия и порядок проведения следственных и судебных действий.
Познавательная сущность такого познания заключается в ретроспективном раскрытии (познании) отдельных сторон событий прошлого и установление на этой основе объективной истины.
Причём это познание осуществляется опосредованно путём чувственного познания (ощущение и восприятие) отдельных вещей и следов. Поэтому следует согласиться с профессором В.А. Коновалова, что специфика деятельности следователя обусловливается доминирующей в ней познавательной целью, которой подчинены все другие цели - «Процессуальная деятельность по своей сути является познанием, которое осуществляется в частной области и имеет свой предмет».
Содержание процессуальной деятельности следователя имеет сложную структуру. В самом общем представлении она охватывает различные направления осуществления чисто познавательных и мыслительных операций разного плана и сложности: выявление, исследование, оценка и применения доказательств, принятие юридических и тактических решений, формирование выводов; выдвижение и исследование версий, планирование расследования в целом и отдельных следственных действий. А, с другой стороны, организацию и осуществление удостоверяющих и коммуникативных действий при осуществлении отдельных процессуальных мероприятий. Таким образом, совершенно очевидно, что процессуальной формой познавательной деятельности следователя по раскрытию и расследованию преступлений, в рамках которой он собирает и накапливает определённые факты (доказательства), а также оперирует ими, является доказывание.
Эта проблема приобретает особое значение именно сегодня в связи с задачей перестройки всего процесса досудебного следствия на принципиально новых конституционных началах борьбе с преступностью. Поэтому вполне обоснованной актуальной задачей современной правовой науки является изучение комплекса проблем, связанных с процессом сбора, исследования и оценки доказательств различными участниками уголовного процесса (и не только традиционными, а в том числе и защитниками), а одно из направлений решения этой проблемы пролегает в плоскости дальнейшего эволюции доказательств в науках уголовного процесса и криминалистики.
В контексте этой теории острым вопросом является вопрос о процессуальной допустимости (недопустимости) доказательств в уголовном процессе. Конституция РФ устанавливает, что обвинение не может основываться на доказательствах, полученных незаконным путём, а также на предположениях. Все сомнения относительно доказанности вины лица истолковываются в его пользу. Задачами уголовного судопроизводства являются охрана прав и законных интересов физических и юридических лиц, принимающих в нём участие, а также быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и обеспечение правильного применения действующего законодательства с тем, чтобы каждый, кто совершил преступление, был привлечён к ответственности и ни один невиновный не был наказан.
Важнейшим признаком современного демократического правосудия является наличие развитой процессуальной формы, как гарантии законности, соблюдения прав участников процесса. Именно с помощью уголовно-процессуальной формы и регламентируется система доказательств, полученных по конкретным уголовным делом.
Поэтому УПК РФ должен отвечать современным реалиям демократического развития правового государства, согласно которым лицо является наивысшей социальной ценностью. В УПК непросто декларированы права лица, приблизив их к международным стандартам, в нём коренным образом усовершенствовались средства обеспечения этих прав.
К числу юридических механизмов такого обеспечения и входит институт процессуальной допустимости доказательств в уголовном процессе. В этом плане, возникают вопросы - что такое доказательства, как эволюционировали взгляды на их процессуальную допустимость или недопустимость, какой смысл вносит в это понятие законодатель сегодня и которые здесь усматриваются перспективы, связанные с изменением законодательства.
Так, доказывания как познавательный процесс можно представить как процесс получения, накопления, переработки, передачи и использования доказательственной информации.
Для характеристики информационной сущности этого процесса необходимо определить само понятие информации вообще и доказательственной информации в частности. Это обусловлено тем, что информация выступает сегодня как новый существенный фактор, обеспечивающий функционирование всей сферы социального управления общества, и связывается с развитием отдельного общенаучного информационного подхода.
Так, изменения в материальной среде, связанные с преступным событием является, прежде всего, с его отражением, как некого объективного свойства (признака), заложенного в отражающем объекте вследствие его взаимодействия с другими объектами. Но оно (свойство отражающего объекта, которое является фактом, существующим вне и независимо от сознания) может быть, и не востребовано потребителем и не стать собственно информацией.
Акт, который лежит в основе информации, в научной литературе называется «базовым фактом», или скрытой, потенциальной информации. Он всегда подаётся на определенном носители, которым может быть любое материальное тело.
А мера связи этих фактов с событием, находится в прямой зависимости от количественного и качественного содержания этих изменений, является содержанием этой потенциальной информации.
Приём информации можно рассматривать как процесс, который имеет, по меньшей мере, два уровня. Первый - это восприятие физических явлений, выступающих в роли носителей информации. Второй - декодирование воспринятых сигналов и формирование на этой основе концептуальной модели, то есть определённой «умственной (мысленной) картины» воспринятого (собственно информации).
То есть информация выступает в виде синтеза сведений, воспринимаемых и соответствующим образом обрабатываемых сознанием человека. Так, следователь в процессе расследования преступления, на уровне сознания воспринимает определённый материальный след (следовой знак), перерабатывает (декодирует) его на основе собственных знаний и опыта в систему определённых значений, то есть создаёт в сознании образное понятие или «образную картину» (информационную модель) события, явления. Знак, как отражение потенциальной информации, приобретает для субъекта форму образа-сигнала, становится для него активной или собственной информацией и рассматривается как единый мыслительный процесс. Указанная схема отражает общую информационную модель процесса доказывания.
Таким образом, вполне закономерно, рассматривая преступление как информационную модель состоявшихся событий, а процедуру расследования преступления - как процесс судебно-следственного познания, включающий в себя получение, хранение, передачу и использования информации.
В общей теории права, в широком смысле слова, доказывания принято толковать как осуществление всей познавательной деятельности субъектов, участвующих в уголовном процессе, охватывающий не только оценку, но и сбор и проверку доказательств. В узком смысле - доказывания являются лишь логической деятельностью по обоснование выдвигаемого тезиса.
Согласно этим представлениям процедуру доказывания в уголовно-процессуальном праве принято также рассматривать с двух сторон - как обязанность определённых субъектов собирать, проверять и оценивать доказательства с целью установления истины по делу, а, с другой - как обязанность субъектов доказывания обосновывать свои выводы с помощью доказательств.
В свое время, характеризуя процесс расследования, профессор А.Р. Ратинов очень метко отмечал, что, сформированная в процессе ориентирования во время первоначальных следственных действий, модель, сначала бывает весьма схематичной. В ней много пробелов и неоформленных частей, хватает отдельных узлов и деталей. Фактически в параметрах общей схемы сначала действуют несколько моделей, которые по-разному связывают имеющиеся и предполагаемые данные и объясняют событие преступления, по-разному указывают на его участников и результаты их действий. По мере накопления информации модель реконструируется, освобождается от лишних образований, обрастает жёсткими узлами (достоверно установленными фактами), количество вариантов в различных её частях сокращается, пока сама она не станет единственной однозначной системой достоверного знания о событии, которое расследуется.
Опираясь на эти устоявшиеся положения, основываясь на представлениях о комплексном характере исследуемой проблемы, сущность уголовно-процессуального доказывания, осуществляемого при расследовании преступлений, нельзя сводить только к познанию - это регламентированная процессуальная деятельность, которая порождает судебные доказательства.
Таким образом, перспективное развитие доказательств предвидится в направлении их принадлежности и допустимости, в частности многие из исследователей прогнозируют в недалёком будущем изменения соотношений между допустимостью и достоверностью конкретных сведений о фактах, самих доказательств, их источников. Современный судебный опыт Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки, демонстрирует углубление исследований проблемы правил о надлежащей форме представления доказательств. Сегодня приобретает особую актуальность кардинальный пересмотр таких общественных факторов, как нравственность, истинность, научность и реформирования всей правовой системы государства. Комплексное рассмотрение данной проблемы неразрывно связан с вопросом о понятии и назначения уголовно-процессуальных гарантий, определяются как установленные законом средства и способы, способствующие успешному правосудия, защиты прав и законных интересов личности. То есть, прогнозируемое направление эволюции доказательств сосредоточено в усилении их обоснованности и законности уже в моменты их сбора.
доказательство правовой процессуальный
Содержание и форма доказательств.
Единство содержания и формы также является свойством доказательств. Сведения об обстоятельствах, входящих в предмет доказывания, образуют содержание доказательств. При этом значение доказательства имеет не только истинная, достоверная информация об обстоятельствах дела, на основании которой формулируются окончательные выводы, но любые сведения о существенных для дела фактах, полученные законным путем в процессе производства по делу. Статья 88 УПК РФ устанавливает, что все собранные по делу доказательства подлежат оценке. Данная статья обязывает оценивать все доказательства. В соответствии со ст. 314 УПК в обвинительном приговоре приводятся «доказательства, на которых основаны выводы суда, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства», а в оправдательном приговоре приводятся мотивы, объясняющие, «почему суд отвергает доказательства, на которых было основано обвинение».
Каждое доказательство, являясь по природе своей отражением определенных обстоятельств, как всякая вообще информация, имеет свое содержание и форму. Форма доказательства представляет собой способ существования информации об обстоятельствах дела в виде сообщений тех или иных лиц, изменения предметов, следов на предметах и т. д. Форма доказательства - предусмотренный законом источник сведений об относящихся к делу фактах. Перечисленные в ч. 2 ст. 74 УПК РФ источники сведений об обстоятельствах уголовного дела и являются источниками доказательств в таком понимании. (В работах по теории доказательств употребляются и такие термины, как средства доказывания, источники сведений, источники фактических данных, носители доказательств).
Всякое доказательство представляет собой единство содержания и формы. Его содержание - данные об обстоятельствах, входящих в предмет доказывания, форма - источник сведений об этих обстоятельствах. Сведения, источник которых неизвестен или не удовлетворяет требованиям УПК, не есть доказательство, как и источник сведений, не содержащий данных, имеющих значение для дела.
Согласно ч. 1 ст. 74 УПК доказательствами по уголовному делу признаются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном УПК РФ, устанавливают наличие или отсутствие доказательств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.
Таким образом, содержанием доказательств являются любые сведения, с помощью которых могут быть установлены обстоятельства, подлежащие доказыванию при производстве по уголовному делу (ст. 73), а также все иные обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела.
Понятиеобразующие признаки доказательств:
1) в доказательствах содержатся сведения;
2) сведения - это информация об обстоятельствах, имеющих значение для дела;
3) сведения должны быть собраны на предусмотренный законом источник;
4) в уголовно-процессуальное доказывание сведения вовлекаются в определенном законом порядке.
Сведения - это содержание доказательства - информация о расследуемом (рассматриваемом и разрешаемом) происшествии.
Показания свидетеля, показания потерпевшего, показания подозреваемого, показания обвиняемого, заключение и показания эксперта, заключение и показания специалиста, вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий и иные документы - это форма доказательств, их принято называть процессуальными источниками сведений или источниками доказательств.
Самостоятельные виды доказательств образуют такие доказательства, форме и содержанию которых присущи существенные особенности, определяющие свойственный только им процессуальный режим получения и использования в уголовном процессе. Эти особенности касаются:
1) источника фактических данных доказательства. Будучи существенным, но не единственным элементом уголовно-процессуальной формы доказательства, источник фактических данных не может рассматриваться вне связи с другими элементами доказательства;
2) способа собирания доказательства - следственного или судебного действия с установленными для него законом основаниями, участниками, порядком проведения и процессуального оформления. Каждому самостоятельному виду доказательств присущ свой строго определенный способ собирания;
3) процессуального положения источника доказательства - совокупности прав, обязанностей (а в ряде случаев и ответственности) лиц, дающих показания, производящих следственные и судебные действия;
4) содержания доказательств - объема и характера сведений о фактах и обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела.
С учетом перечисленных особенностей содержания и формы доказательства в уголовном процессе делятся на шесть видов: показания свидетеля и потерпевшего; показания обвиняемого и подозреваемого; заключение эксперта; вещественные доказательства; протоколы следственных и судебных действий; иные документы.
14. Фактические данные: понятие, их содержание как доказательства, источники получения.
1. Фактические данные должны быть признаны недопустимыми в качестве доказательств, если они получены с нарушениями требований настоящего Кодекса, полученных фактических данных, в том числе:
1) с применением пытки, насилия, угроз, обмана, а равно иных незаконных действий;
2) с использованием заблуждения лица, участвующего в уголовном процессе, относительно своих прав и обязанностей, возникшего вследствие неразъяснения, неполного или неправильного ему их разъяснения;
3) в связи с проведением процессуального действия лицом, не имеющим права осуществлять производство по данному уголовному делу;
4) в связи с участием в процессуальном действии лица, подлежащего отводу;
5) с существенным нарушением порядка производства процессуального действия;
6) от неизвестного источника либо от источника, который не может быть установлен в судебном заседании;
7) с применением в ходе доказывания методов, противоречащих современным научным знаниям.
2. Недопустимость использования фактических данных в качестве доказательств, а также возможность их ограниченного использования при производстве по уголовному делу устанавливаются органом, ведущим процесс, по собственной инициативе или по ходатайству стороны.
3. Не могут быть положены в основу обвинения показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и свидетеля, заключения эксперта, специалиста; вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий и иные документы, если они не включены в опись материалов уголовного дела. Показания, данные подозреваемым, обвиняемым в ходе его предварительного допроса в качестве свидетеля, не могут быть признаны в качестве доказательств и положены в основу обвинения.
4. Доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться при доказывании любого обстоятельства, указанного в статье 117 настоящего Кодекса.
5. Фактические данные, полученные с нарушениями, указанными в части первой настоящей статьи, могут быть использованы в качестве доказательств факта соответствующих нарушений и виновности лиц, их допустивших. Не являются доказательствами по делу сведения об использовании служебно-розыскных собак. Это чисто поисковое мероприятие.
Не являются доказательствами по делу доводы жалоб и ходатайств, они выражают всего лишь какую-либо позицию по делу. Это способ защиты.
Не являются сведения, сообщённые подсудимым в последнем слове – это не показания.
Не являются доказательствами сведения, сообщённые невменяемыми или лицами, заболевшими психическими расстройствами после преступления.