Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ в системе источников гражданского и арбитражного процессуального права

Посредством разрешения конкретных дел правосудие в сфере гражданской юрисдикции ежедневно осуществляют тысячи российских судей судов общей и арбитражной юрисдикции, каждый с индивидуальными способностями и уровнем теоретической подготовки, с различным опытом работы, со своим сформировавшимся правосознанием. Для обеспечения защиты действительно нарушенных или неправомерно оспариваемых прав на каждом из них лежит обязанность рассмотреть дело правильно и своевременно, т.е. в полном соответствии с требованиями материального и процессуального законодательства.

В частности, нормы процессуального права в их системной взаимосвязи должны применяться таким образом, чтобы при сохранении собственной независимости, объективности и беспристрастности судья в условиях состязательного процесса, предполагающего равноправие противоборствующих сторон и сбалансированность их процессуальных прав и обязанностей, создал условия, необходимые для всестороннего и полного исследования доказательств, верного установления фактических обстоятельств дела и правильного применения законодательства. Сделать это не просто даже при условии самого добросовестного соблюдения судьей всех предусмотренных законом правил судопроизводства.

В процессуальных кодексах содержатся общие правила рассмотрения гражданских дел с дифференциацией части процессуальных норм в зависимости от вида производств (исковое и особое производство, производство по делам, возникающим из публичных правоотношений, и т.д.). Сами по себе процессуальные правила не всегда однозначны для их применения в той или иной конкретной ситуации, но при этом обусловленные индивидуальностью конкретного дела сложности усугубляются и неоднородностью гражданских дел даже в рамках одного производства.

Так, арбитражные суды в одинаковой процедуре искового производства рассматривают все дела, возникающие из гражданских правоотношений, но по характеру спорных материальных отношений они существенно отличаются друг от друга. Например, рассмотрение дела о защите деловой репутации по процессуальным особенностям отличается от рассмотрения дела о признании права собственности. Еще в более сложном положении находятся суды общей юрисдикции, которые в исковом производстве рассматривают не только аналогичные дела, возникающие из гражданских правоотношений, но также жилищные, семейные, трудовые и другие дела, отнесенные законом к их компетенции. К тому же каждая из разновидностей этих дел подразделяется на еще более узкие категории. В частности, к трудовым делам относятся дела о спорах, связанных с расторжением трудового договора, переводом на другую работу, наложением дисциплинарного взыскания, возмещением материального ущерба, признанием забастовки незаконной и т.д. Соответственно при разрешении каждого конкретного дела, относящегося к той или иной разновидности гражданских дел, судья должен учитывать его специфику, применяя соответствующим образом процессуальные нормы общего характера. Усложняет ситуацию и то обстоятельство, что правил судопроизводства, непосредственно содержащихся в ГПК или АПК, бывает недостаточно и судье часто при разрешении той или иной процессуальной ситуации приходится обращаться к другим законодательным актам.

Так, применяя нормы АПК о возможности принятия обеспечительных мер по спорам с участием акционерных обществ, арбитражные суды при рассмотрении заявлений, связанных с запретом проводить общее собрание акционеров в порядке обеспечения иска, обязаны учитывать правовую природу такого общего собрания, являющегося высшим органом управления акционерного общества. Для этого они должны обратиться к требованиям законодательства об акционерных обществах. При рассмотрении трудовых дел суды должны руководствоваться не только ГПК, но также применять процессуальные правила Трудового кодекса, учитывая при этом и содержащиеся в нем нормы материального характера, при рассмотрении дел о банкротстве наряду с нормами АПК арбитражные суды обязаны применять Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и т.д.

Разбросанность процессуальных норм в различных источниках, их взаимосвязь с нормами материального права приводят иногда к несогласованности законодательного регулирования, порождают дополнительные трудности по поиску подлежащих применению норм и уяснению смысла содержащихся в них правил судопроизводства. К этому следует добавить нередкие случаи принятия законодателем дефектных норм, наличие пробелов в законодательном регулировании. При всем том судами страны должно быть обеспечено единообразное применение норм процессуального права, единство процессуального статуса внутри соответствующей категории субъектов судопроизводства. Иное бы в противоречие с принципом равенства всех перед законом и судом приводило к различиям в уровне процессуальных гарантий в разных судах, размывало федеральные и международные стандарты в сфере правосудия.

Для преодоления указанных трудностей неоценима роль Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. Не разрешая конкретных дел, Пленумы двух названных высших судов страны рассматривают материалы изучения и обобщения судебной практики и с учетом этого дают разъяснения по вопросам применения законодательства в судебной практике, которые оформляются их постановлениями. Принятию таких постановлений всегда предшествует большая аналитическая работа, к обсуждению их проектов привлекаются не только судьи, но и представители других юридических профессий, ученые-правоведы. Иногда по вопросам, возникающим одновременно в практике судов общей юрисдикции и арбитражных судов, практикуется принятие совместных постановлений Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. В работе Пленумов названных высших судов страны принимают участие министр юстиции РФ и Генеральный прокурор РФ, которые в своих выступлениях излагают членам Пленума позицию возглавляемых ими ведомств по обсуждаемому проекту постановления.

Постановления Пленумов принимаются как по вопросам применения законодательства при рассмотрении отдельных категорий дел, так и по самым общим вопросам судебной практики. Например, Постановление от 17 марта 2004 г. N 2 (в ред. от 28 декабря 2006 г.) "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" содержит разъяснение процессуальных норм, применяемых при разрешении трудовых споров, а Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении" посвящено разъяснению требований ГПК к судебному решению по гражданским делам любой категории, еще более общий характер носят постановления от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" и от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации"*(363). Для предупреждения возможных ошибок в случаях существенных изменений в законодательстве принимаются постановления и при отсутствии судебной практики по применению соответствующих правил осуществления судопроизводства. К числу таких постановлений относятся, например, Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 2002 г. N 11 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации" и Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 января 2003 г. N 2 "О некоторых вопросах, возникших в связи с принятием и введением в действие Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации"*(364).

Постановления Пленумов двух названных высших судов страны в обязательном порядке публикуются соответственно в "Бюллетене Верховного Суда РФ" или "Вестнике Высшего Арбитражного Суда РФ (ВВАС РФ). Учитывая их большое значение для обеспечения правильного применения законодательства и единства судебной практики, для повышения эффективности судопроизводства и внедрения в практику судов вытекающих из требований Конституции РФ и общепризнанных принципов и норм международного права стандартов судебной защиты прав, соответствующая публикация осуществляется также в "Российской газете". Таким официальным опубликованием содержание соответствующих правовых актов доводится до всеобщего сведения.

Вопрос о правовой природе постановлений Пленумов высших судов страны, как и часть общей дискуссии о соотношении судебной практики с правотворчеством, остается спорным на протяжении нескольких десятилетий*(365). Ведущиеся в литературе споры по этой проблеме значительно оживились после принятия Конституции РФ 1993 г., в том числе и среди представителей процессуальной науки. При этом все большее число правоведов на основе объективной оценки признаков, присущих постановлениям Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, склоняются к тому, что они являются источником права, поскольку содержат правовые нормы, являются формой их выражения. Например, проанализировав свойства названных судебных актов, Е. Абросимова приходит к очевидному, на наш взгляд, заключению, которое она, тем не менее, называет любопытным и даже парадоксальным: "...мы вынуждены признать, что постановления Пленума Верховного Суда, равно как и Высшего Арбитражного Суда: а) приняты уполномоченным на то органом Российского государства; б) содержат именно нормы права, выраженные в абстрактной форме, адресованные неограниченному числу лиц, подпадающих под их действие, и, наконец, в) рассчитаны на многократное применение". Указывает она и на такой признак постановлений Пленумов двух высших судов страны, также позволяющих относить их к формально-юридическому источнику права, как соблюдение требования об обязательности их официального опубликования*(366).

Вместе с тем значительное число участников продолжающейся до настоящего времени дискуссии, получив в качестве дополнительного аргумента тезис о разделении властей в связи с конституционным закреплением соответствующего принципа, отстаивают официальную доктрину, господствовавшую в теории права до последнего времени, согласно которой судебная практика, в том числе нашедшая выражение в постановлениях Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, представляет собой не правотворческую, а лишь правоприменительную (правотолковательную) деятельность*(367). "Никакие судебные акты, включая постановления Пленума Верховного Суда РФ, не являются нормативными правовыми актами. Суд - носитель государственной власти, компетенция которого состоит в применении права, а не в создании правовых норм"*(368). Соответственно по этой логике акты органов судебной власти не могут претендовать на роль формально-юридических источников права.

Некоторые авторы утверждают, что в постановлениях Пленумов высшие суды страны лишь доводят до нижестоящих судов выявленную ими волю законодателя, которые вправе и не воспользоваться соответствующими указаниями, поскольку они носят рекомендательный характер и не являются для них обязательными. Если они и исполняются судами, то лишь в силу их интерпретационного авторитета, поскольку исходят от наиболее компетентного и авторитетного органа*(369). Однако точка зрения о необязательности постановлений Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ вступает в явное противоречие с законодательством и судебной практикой.

Сформулированные в постановлениях Пленумов высших судов страны правоположения (правовые позиции) применяются судами не только в силу авторитета Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, но и потому, что в соответствии со ст. 126 и 127 Конституции РФ они наделены полномочиями по осуществлению судебного надзора за деятельностью нижестоящих судов и даче разъяснений по вопросам судебной практики. Данные конституционные правомочия уже сами по себе порождают обязанность всех других судов следовать этим разъяснениям, поскольку иное обессмысливало бы соответствующие положения Основного закона страны, но они к тому же нашли конкретизацию и в других законодательных нормах.

Так, Федеральный конституционный закон от 28 апреля 1995 г. "Об арбитражных судах в Российской Федерации" прямо указывает на обязательность для арбитражных судов постановлений Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ, в том числе и по вопросам разъяснения судебной практики (ст. 13). Ссылки на них согласно ч. 4 ст. 170 АПК могут содержаться в мотивировочной части судебного решения. Соответствующего федерального конституционного закона, который бы в развитие положений ст. 126 Конституции РФ определял полномочия Верховного Суда РФ, до настоящего времени нет, поэтому конституционная норма, которая бы непосредственно устанавливала правило об обязательности постановлений его Пленума, пока отсутствует. Вместе с тем очевидно, что значение постановлений Пленумов двух высших судебных органов страны для практики возглавляемых ими судов должно быть одинаковым, поскольку оба они по отношению к соответствующим судам наделены одинаковыми конституционными полномочиями. И хотя Закон РСФСР от 8 июля 1981 г. "О судоустройстве РСФСР", действующий в редакции законов РФ от 3 июля 1992 г. и от 16 июля 1993 г., федеральных законов от 28 ноября 1994 г. и от 4 января 1999 г., в части установления полномочий федеральных судов общей юрисдикции по форме не отвечает требованиям ч. 3 ст. 128 Конституции РФ, по содержанию его ст. 58 вполне согласуется с конституционными полномочиями Верховного Суда РФ. В ней разъяснения Пленума Верховного Суда РФ по вопросам применения законодательства называются руководящими для судов, что также подразумевает их обязательность при разрешении судами общей юрисдикции конкретных дел, в качестве обязательных они рассматриваются и в судебной практике. Их игнорирование обычно приводит к пересмотру соответствующего судебного акта вышестоящим судом.

Обязательность для судов постановлений Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ не противоречит принципам независимости и самостоятельности судей при осуществлении ими правосудия. При рассмотрении и разрешении судебных дел они обязаны применять нормативные положения правильно, обеспечивая равную защиту прав и свобод на территории всей страны. На достижение этих целей и направлены названные конституционные полномочия высших судебных органов страны. Независимость и самостоятельность судебной власти не предполагает, что судьи при осуществлении правосудия могут полагаться лишь на свое усмотрение, напротив, они должны прежде всего действовать адекватно выявленной воле законодателя, которая применительно к правилам судопроизводства по гражданским делам находит выражение в федеральных законах. На подчинение судей при осуществлении правосудия по гражданским делам Конституции РФ и федеральному закону прямо указывается в ст. 120 Конституции РФ, а также в ч. 1 ст. 8 ГПК и ч. 1 ст. 5 АПК.

Однако для следования предписаниям закона в судебной правоприменительной деятельности недостаточно самого факта существования законодательной нормы, регулирующей соответствующие отношения. Необходимо также, чтобы судья правильно ее истолковал, т.е. уяснил действительный смысл содержания применяемой нормы. Причем сам процесс толкования настолько сложен, что нередко выявленный по его итогам действительный смысл содержания правовой нормы не совпадает с ее буквальным смыслом. Неслучайно на Конституционный Суд РФ при принятии решения по делу о проверке конституционности нормативного акта возлагается обязанность оценивать как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов (ст. 74 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"). К этому следует добавить наличие пробелов в законодательном регулировании, дефектность некоторых законодательных норм, что не освобождает суд от обязанности правильно рассмотреть и разрешить конкретное дело, т.е. в соответствии с требованиями права, которое, как неоднократно уже отмечалось, нельзя сводить только к совокупности законодательных норм.

Неправильное истолкование судьей при рассмотрении и разрешении гражданского дела норм права, состав которых не ограничивается нормами законодательства, приводит к их неправильному применению и нарушению единства судебной практики, что является основанием для отмены судебного постановления вышестоящим судом (ч. 1 ст. 330, ст. 333, ч. 1 ст. 362, ст. 363, 387 ГПК, ч. 1 и 2 ст. 270, ч. 2 ст. 272, ч. 1 и 2 ст. 288, ст. 304, 308 АПК). При этом указание вышестоящего суда о толковании закона, объективно действующего во взаимосвязи с другими нормами права, обязательны для нижестоящего суда при новом рассмотрении данного дела (ч. 2 ст. 390 ГПК, ч. 2 ст. 289, ч. 3 ст. 305 АПК).

В отличие от названных норм в ст. 369 ГПК не содержится положения об обязательности указаний суда кассационной инстанции о толковании закона для суда первой инстанции при новом рассмотрении данного дела. Однако при проверке решения суд кассационной инстанции в гражданском процессе, как и кассационный суд в арбитражном процессе, а также суды надзорной инстанции в обоих процессах, дает собственное толкование закону с учетом его места в системе права и при несогласии с соответствующими выводами суда первой инстанции свое понимание нормы права при отмене решения реализует в кассационном определении в форме разъяснения ее сущности и смыслового содержания. Такое разъяснение также обязательно для суда первой инстанции при новом рассмотрении дела, поскольку деятельность суда второй инстанции при этом по своей сути ничем не отличается от соответствующей деятельности суда надзорной инстанции в гражданском процессе и от деятельности судов кассационной и надзорной инстанций в арбитражном процессе при проверке законности вступившего в законную силу судебного постановления.

В соответствии с конституционными полномочиями Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ в постановлениях Пленумов дают разъяснение по вопросам судебной практики, т.е. осуществляют официальное толкование нормативных актов, применяемых судами при осуществлении правосудия. Цель такого толкования состоит в обеспечении точного и единообразного понимания и одинакового применения норм права всеми судами страны при рассмотрении и разрешении судебных дел. В соответствии с этим толкованием должны соблюдаться правила судопроизводства и всеми лицами, участвующими в деле. Очень часто в результате такого толкования формулируются правоположения (правовые позиции), которые содержат нормы, отсутствующие в самом законе. Игнорирование правоположений, сформулированных в постановлениях Пленумов высших судов страны, порождает санкции, которые выражаются в неблагоприятных последствиях для нарушителей.

Например, в п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 ноября 2003 г. N 17 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел по трудовым спорам с участием акционерных обществ, иных хозяйственных товариществ и обществ" сформулировано положение о недопустимости в качестве меры по обеспечению иска при рассмотрении названных дел приостанавливать действие оспариваемого решения об освобождении истца от работы и возлагать на ответчика и иных лиц обязанность не чинить препятствий истцу в исполнении своих прежних обязанностей*(370). В п. 2 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда от 9 июля 2003 г. N 11 "О практике рассмотрения арбитражными судами заявлений о принятии обеспечительных мер, связанных с запретом проводить общие собрания акционеров", разъясняется, что суд в порядке принятия обеспечительных мер не может запрещать проводить общее собрание акционеров или совершать иные действия, связанные с его проведением*(371). Сам способ изложения названных пунктов показывает, что речь в них идет не о рекомендациях, а о специальных императивных правилах процессуального поведения в соответствующей типовой ситуации, причем не только для судов, но и для всех иных субъектов судопроизводства. Если кем-либо из ординарных участников процесса по таким делам будет заявлено ходатайство о принятии соответствующих обеспечительных мер, суд обязан оставить это заявление без удовлетворения. В случае же его удовлетворения определение суда об обеспечении иска будет отменено вышестоящим судом как незаконное. То обстоятельство, что данные специальные нормы, отсутствующие в законе, появились в результате толкования (интерпретации) ряда законодательных норм процессуального и материального характера, не отменяет их относительно самостоятельной роли в механизме процессуального регулирования.

Следует заметить, что позиция некоторых авторов, зарекомендовавших себя как противников идеи правотворческих функций судебных органов, не остается неизменной. Например, С.К. Загайнова, мнение которой о рекомендательном характере постановлений Пленума Верховного Суда РФ приведено выше, поскольку является в литературе одним из наиболее аргументированных и нашедших немало сторонников, в последующем значительно скорректировала свою позицию. По существу, она отказалась от тезиса об их необязательности, поскольку с оговорками, но признает за судебной практикой высших судебных инстанций роль формально-юридического источника права*(372).

Вместе с тем большинство представителей соответствующей концепции и не оспаривают, что постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ содержат официальные, обязательные для конкретных правоприменителей разъяснения, однако такое свойство, по их мнению, не дает оснований рассматривать соответствующие акты в качестве формально-юридического источника права, они являются лишь актами толкования правовых норм*(373). При этом отдается отчет тому, что отстаиваемая ими теоретическая конструкция расходится с судебной практикой, но данное обстоятельство, по их мнению, не следует принимать во внимание, поскольку такая практика является неправильной. "Несомненно, что достаточно часто Верховный Суд РФ не ограничивается разъяснением (толкованием) норм материального и процессуального права, в том числе в части применения аналогии закона и права, но и восполняет пробелы и разрешает противоречия в законодательстве (акты Верховного Суда РФ в этой части в литературе называют "правоположениями"), что ненормально"*(374). "В любом случае если правоприменитель вышел за рамки законодательства, то он сам становится законодателем. Соответственно нет оснований рассматривать такого рода деятельность в качестве юридической практики в силу ее противоправности"*(375).

Между тем отказ признавать легитимность соответствующей практики двух названных высших судов страны не отменяет того обстоятельства, что создаваемые в результате ее нормы являются реальным элементом механизма правового регулирования. В литературе верно отмечается, что концепция, согласно которой тот или иной источник права приобретает легитимность только в случае признания его таковым законом, характерна исключительно для юридического позитивизма. Она не соответствует жизненным реалиям: оттого, признает кто-то или не признает за постановлениями Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ свойства источника права, их правовая природа не изменяется*(376). Обусловленная доктриной континентального права идея, согласно которой названные судебные акты не являются источником права, - миф. Реальность же такова, что Пленум Верховного Суда РФ и Пленум Высшего Арбитражного Суда, давая разъяснение законодательства, создают нормы права*(377). Причем усиление правотворческих функций судебной практики характерно не только для России, оно наблюдается во всех странах романо-германской правовой семьи*(378). При исследовании данного явления следует не игнорировать практику по причине ее "неправильности", а, напротив, максимально ее учитывать и полагаться на нее*(379).

Создавая новые нормы права, Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд действуют не как законодатель, а в рамках осуществления судебной власти, опираясь на действующие законодательные нормы. По сути их деятельность является правоприменительной, подзаконной, однако при ее осуществлении они сталкиваются с пробелами в законодательном регулировании и с такими законодательными актами, которые не вписываются в действующую нормативную систему в связи с их дефектностью. В результате применительно к той или иной категории судебных дел обнаруживается разрыв в действующей системе права, нарушающий общую упорядоченность определенной группы общественных отношений. Посредством введения в механизм правового регулирования соответствующих правоположений высшие суды страны восстанавливают нарушенную нормативную связь, при этом они обязаны действовать строго в рамках права, основу которого составляют законодательные нормы в их иерархической взаимосвязи, предполагающей верховенство закона и высшую юридическую силу общепризнанных норм и принципов международного права и Конституции РФ.

Такая деятельность не противоречит принципу разделения властей, как не противоречит ему и деятельность органов исполнительной власти по принятию подзаконных нормативных актов*(380), однако она имеет соответствующие пределы, содержащиеся в самом праве. В частности, постановлениями Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ не должен произвольно изменяться установленный процессуальным законом порядок судопроизводства по мотивам целесообразности, создания для судов более комфортных условий при рассмотрении и разрешении дел и т.п. Такое возможно лишь при выявлении дефектной, правонарушающей нормы, которая вступает в противоречие с действующей системой права. Наиболее показательным и очевидным в этом смысле является уже приводимый ранее пример установления в арбитражном процессе положениями ч. 4 ст. 19 и ч. 3 ст. 21 АПК такого порядка, который вопреки самим принципам гражданского и арбитражного процессуального права позволял арбитражному заседателю, заинтересованному в исходе дела, участвовать в отправлении правосудия.

При характеристике правотворческой функции Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ одни авторы утверждают, что в постановлениях их Пленумов формулируются правоположения, другие соответствующие нормы называют правовыми позициями. В этом нет противоречия, поскольку в данном случае оба термина обозначают одно и то же правовое явление, а именно новую норму права, созданную при разъяснении вопросов применения законодательства в судебной практике. Однако при этом нередко допускается неточность, которой не избежал в свое время и автор этих строк, предлагая правоположения судебной практики законодательно легализовать в качестве источника права*(381). На самом деле источником права в формально-юридическом смысле являются не правоположения или правовые позиции, которые сами по себе и есть частица права, а судебные акты, в которых они сформулированы и содержатся.

Анализ правоположений (правовых позиций), сформулированных в постановлениях Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, показывает, что по степени нормативного обобщения они не равнозначны. Большинство из них выполняют в механизме правового регулирования сугубо регулятивную роль, являясь по своей сути специальными нормами. Однако иногда формулируются и дефинитивные нормы с высокой степенью обобщения.

В качестве примера регулятивной нормы можно назвать положение п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 г. N 2 (сохраненное без изменения в действующей редакции Постановления от 28 декабря 2006 г. N 63) "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", в котором на основе толкования ряда норм трудового законодательства в их взаимосвязи со ст. 46 Конституции РФ сформулировано новое процессуальное правило, кардинально изменившее судебную практику. Если ранее часть трудовых споров в обязательном порядке подлежала предварительному рассмотрению в комиссии по трудовым спорам (КТС), то согласно новому разъяснению Пленума лицо, считающее, что его права нарушены, по собственному усмотрению выбирает способ разрешения индивидуального трудового спора и вправе либо первоначально обратиться в КТС (кроме дел, которые рассматриваются непосредственно судом), а в случае несогласия с ее решением - в суд, либо сразу обратиться в суд. Примером же дефинитивных норм являются сформулированные в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров" положения, в которых содержится определение общепризнанных норм и принципов международного права.

Как и любая норма права, правоположения (правовые позиции), сформулированные в постановлениях Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, действуют во взаимосвязи с другими нормативными положениями, включая нормы Конституции РФ и международно-правовые нормы. При рассмотрении и разрешении конкретных дел суды обязаны учитывать эту нормативную взаимосвязь и своевременно реагировать на изменение в законодательстве, на правовые позиции Европейского суда по правам человека и Конституционного Суда РФ, где дана иная оценка нормативным актам, на основе интерпретации которых были сформулированы соответствующие правоположения.

Например, ст. 382, 390 и 391 Трудового кодекса РФ, толкование которых послужило основой для выработки приведенного правила п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 г. N 2, лишь предусматривают возможность последовательного рассмотрения индивидуальных трудовых споров в КТС и суде, но не содержат нормы о праве их выбора заинтересованным лицом по своему усмотрению, отсутствует она и в ст. 46 Конституции РФ, на которую сделана ссылка в данном Постановлении. При этом Трудовой кодекс РФ не содержит нормы и об обязательности предварительного внесудебного порядка разрешения трудовых споров в КТС, что и подвигло Пленум Верховного Суда РФ к введению соответствующего процессуального правила, не закрепленного в законе. Однако законодатель может принять норму, устанавливающую такую обязательность, после чего суды будут обязаны руководствоваться не разъяснением Пленума Верховного Суда РФ, а данной законодательной нормой, что не будет противоречить ст. 46 Конституции РФ и правовой позиции Конституционного Суда РФ, согласно которой введение законом обязательного предварительного внесудебного порядка разрешения спора не противоречит конституционному праву на судебную защиту*(382).

В литературе как аргумент против отнесения постановлений Пленумов Верховного Суда РФ к формально-юридическому источнику права приводился довод, что если это допустить, суды "должны будут решать вопрос о том, а соответствует ли данное постановление Конституции РФ, поскольку не секрет, что некоторые постановления Пленума прямо противоречат действующей Конституции, и это еще больше усугубит и так очень нелегкую работу нижестоящих судов"*(383). Статья писалась во второй половине 1990-х гг., и, очевидно, в первую очередь имелась в виду рассогласованность части прежних постановлений Пленума Верховного Суда РФ с Конституцией РФ, введенной в действие в декабре 1993 г. Однако правила преодоления такого рода коллизий непосредственно предусмотрены в ст. 2 Заключительных и переходных положений самой Конституции. В настоящее время к числу злободневных этот вопрос отнести нельзя, хотя и нельзя исключать, что какое-либо правоположение, сформулированное в постановлениях Пленумов Верховного Суда РФ или Высшего Арбитражного Суда РФ, будет не соответствовать Конституции РФ, что не может изменить правовую природу соответствующих судебных актов. Нормы законодательства также не всегда соответствуют Конституции РФ, для подтверждения этого достаточно обратиться к практике Конституционного Суда РФ, но наличие таких норм не лишает законодательные акты свойств источника права.

Что касается трудностей судебной практики, которые неизбежно возникают в таких случаях, то способы их преодоления изложены в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия"*(384). В частности, в его п. 2 разъясняется, что судам при рассмотрении дел следует оценивать содержание закона или иного нормативного акта, регулирующего рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применять Конституцию РФ в качестве акта прямого действия. По существу постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, в которых сформулированы соответствующие правоположения, относятся именно к иным нормативным актам, подлежащим применению судом при рассмотрении и разрешении конкретного дела.

Разумеется, возникающая в связи с этим ситуация отличается существенной спецификой, поскольку нормативный правовой акт в данном случае исходит от высшего судебного органа страны, наделенного конституционными полномочиями по разъяснению судебной практики, да к тому же и по осуществлению судебного надзора за деятельностью судов, включая и тот суд, который усомнился в конституционности нормы, появившейся в результате такого разъяснения. Очевидно, что в данном случае для разрешения возникших разногласий внутри соответствующей системы судов необходим авторитетный арбитр, наделенный полномочиями по окончательному разрешению вопроса о конституционности соответствующего правового акта. И такой арбитр в российской правовой системе есть - им является Конституционный Суд РФ, куда и следует обратиться судье с запросом о проверке конституционности такой нормы в соответствии со ст. 101 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Формально проверка конституционности постановлений Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ не входит в компетенцию Конституционного Суда РФ, но по существу препятствий для этого нет, хотя она и будет носить опосредованный характер. Содержащееся в постановлениях Пленумов двух названных высших судов страны правоположение всегда является результатом официального толкования законодательной нормы или комплекса норм, с которыми оно действуют в неразрывном нормативном единстве. Например, приведенная норма п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 г. N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" появилась в результате толкования ст. 382, 390 и 391 Трудового кодекса РФ.

Соответственно при несогласии с данной правовой позицией, сформулированной Пленумом, в качестве предмета конституционно-правового спора заявителю необходимо указывать названные статьи трудового законодательства, действующие в нормативном единстве с нормой, появившейся в результате их официального толкования Пленумом Верховного Суда РФ. Принимая решение по делу, Конституционный Суд РФ обязан будет оценить как буквальный смысл ст. 382, 390 и 391 Трудового кодекса РФ, так и смысл, придаваемый им официальным толкованием, а также исходя из их места в системе норм. До этого он должен будет определить предмет рассмотрения по делу, сформулированный примерно следующим образом: нормативное положение, согласно которому по смыслу взаимосвязанных положений ст. 382, 390 и 391 Трудового кодекса РФ, придаваемому им разъяснением Пленума Верховного Суда РФ, заинтересованное лицо по собственному усмотрению выбирает способ разрешения индивидуального трудового спора и вправе либо первоначально обратиться в КТС, либо сразу обратиться в суд.