Международно-правовые акты в системе источников гражданского и арбитражного процессуального права

Цивилистические процессуальные кодексы при перечислении законодательных актов, регулирующих судопроизводство по гражданским делам (ч. 2 ст. 1 ГПК, ч. 3 ст. 3 АПК), предусматривают, что в случаях если международным договором Российской Федерации установлены иные правила судопроизводства, чем те, которые предусмотрены законом (законодательством), применяются правила международного договора. Указание на международный договор и на его приоритет по отношению к правилам, установленным национальными процессуальными законами, содержится также в разделах этих кодексов, посвященных производству по делам с участием иностранных лиц (гл. 43-45 ГПК, гл. 31-33 АПК). Соответственно в процессуальной литературе к формально-юридическим источникам гражданского и арбитражного процессуального права часто относят не международно-правовые акты как таковые, а именно международные договоры. При этом указывается иногда лишь на соглашения с участием России, определяющие порядок оказания взаимной правовой помощи по юридическим делам*(305). Такой подход по умолчанию, вне зависимости от действительной позиции самих авторов, ставит под сомнение возможность регулирования процессуальных отношений иными международно-правовыми нормами, не предусмотренными международным договором Российской Федерации. Ссылка же лишь на соглашения о правовой помощи само значение международного договора как источника гражданского и арбитражного процессуального права России ограничивает, по сути, международным гражданским процессом, под которым в науке международного частного права традиционно понимается совокупность норм процессуального характера, связанных с защитой прав иностранных лиц в суде и арбитраже*(306).

Между тем в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ международные договоры, имеющие приоритет перед федеральным законом, названы составной частью правовой системы страны, что явно не предполагает распространения их действия только на правоотношения с участием иностранных лиц. Кроме того, согласно той же конституционной норме составной частью правовой системы России являются также общепризнанные принципы и нормы международного права. Именно на них как на стандарт при признании и гарантии прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации дается ссылка и в ч. 1 ст. 17 Конституции РФ.

С данными конституционными положениями согласуется Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", в котором даются разъяснения по вопросам применения норм международного права в судебной практике*(307). По смыслу названного Постановления установленные международным договором правила судопроизводства в соответствующих случаях применяются и по делам, в которых иностранные лица не участвуют. Указывается в этом Постановлении Пленума Верховного Суда РФ и на обязанность судов применять при осуществлении правосудия общепризнанные принципы и нормы международного права в качестве стандарта обеспечения прав и свобод человека и гражданина. Очевидно, что в данном случае имеются в виду международные нормативные правила как материально-правового, так и процессуального характера.

Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ к подробному разъяснению вопросов применения международных договоров в судебной практике обратился раньше, приняв 11 июня 1999 г. Постановление N 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса"*(308). Несмотря на введение в действие с 1 сентября 2002 г. нового АПК, оно полностью сохраняет свое значение, но в отличие от Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 посвящено в первую очередь вопросам применения арбитражными судами именно международно-договорных процессуальных норм при разрешении дел с участием иностранных лиц. Однако из содержания разд. 1 названного Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ и Информационного письма от 20 декабря 1999 г. N С1-7/СМП-1341 "Об основных положениях, применяемых Европейским судом по правам человека при защите имущественных прав и права на правосудие"*(309) следует, что Высший Арбитражный Суд РФ также не исключает из числа источников процессуального права иные международные договоры и общепризнанные принципы и нормы международного права.

В связи с этим следует заметить, что соглашения Российской Федерации с другими государствами, определяющие порядок оказания взаимной помощи по юридическим делам, играют важную роль для обеспечения эффективной защиты прав в сфере имущественного оборота с участием иностранных лиц. Однако при всей важности такого рода двухсторонних и многосторонних договоров гораздо большее значение при определении порядка судопроизводства по гражданским делам имеют международные акты общего характера, устанавливающие общепризнанные международным правом стандарты судебной защиты прав и свобод человека и гражданина, которые должны применяться при разрешении дел вне зависимости от их субъектного состава.

В числе таких международно-правовых актов следует назвать прежде всего Всеобщую декларацию прав человека 1948 г., в которой содержатся многие общепризнанные принципы и нормы международного права, в том числе относящиеся к сфере правосудия. Кроме того, Декларация стала источником для других международных актов, в которых содержатся основополагающие положения, определяющие общепризнанные в демократическом обществе стандарты осуществления правосудия. Среди них центральное место занимают Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. и Конвенция о защите прав и основных свобод 1950 г. с последующими протоколами к ней. Многие их положения инкорпорированы федеральным законодателем в национальное гражданское и арбитражное процессуальное право, что не лишило их свойства быть одновременно и частью международного права*(310). При этом соответствующие международно-правовые акты в других своих положениях сохраняют и самостоятельное значение. Содержащиеся в них правила, являясь составной частью правовой системы Российской Федерации, нередко непосредственно применяются судами во взаимосвязи с нормами федерального закона при определении порядка рассмотрения и разрешения конкретного гражданского дела, особенно в тех случаях, когда необходимо определить параметры правосудия с учетом неких оценочных понятий, например таких его параметров, как справедливое разбирательство спора о гражданских правах и обязанностях, разумный срок судопроизводства, разрешение любого спора независимым и беспристрастным судом.

Таким образом, к формально-юридическим источникам гражданского и арбитражного процессуального права следует относить не только соглашения Российской Федерации с другими государствами, определяющие порядок оказания взаимной правовой помощи по делам об имущественных и других частноправовых спорах. К ним относятся и иные международные договоры с участием нашей страны, а также другие правовые акты международного характера, если в них содержатся общепризнанные принципы и нормы международного права. При этом особую трудность в теории и практике как раз и вызывают вопросы применения международно-правовых норм, устанавливающих международные стандарты правосудия по гражданским делам, вне зависимости от участия по ним иностранных лиц.

В постановлениях Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 июня 1999 г. N 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса" подробно разъясняются понятие, признаки и виды международных договоров, подлежащих применению судами общей и арбитражной юрисдикции, а также условия их применения. Соответствующие разъяснения основываются в основном на положениях Венской конвенции 1969 г. "О праве международных договоров" и Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации". Однако в этих постановлениях пленумов высших судов страны, как и в названных нормативно-правовых актах, нет прямого ответа на вопрос о том, все ли виды существующих международных договоров могут рассматриваться в качестве источников гражданского и арбитражного процессуального права. В частности, международные договоры могут заключаться от имени Российской Федерации (межгосударственные договоры), от имени Правительства РФ (межправительственные договоры) и от имени федеральных органов исполнительной власти (межведомственные договоры). Их утверждение в зависимости от вида договора может производиться не только путем ратификации и принятия специального федерального закона, но и указом Президента РФ, постановлением Правительства РФ, актом федерального органа исполнительной власти.

Если ратифицированный межгосударственный договор, введенный в правовую систему страны посредством принятия специального федерального закона, с очевидностью может выступать в роли источника соответствующих процессуальных отраслей российского права, то в отношении двух других разновидностей международного договора это так не очевидно. Содержание ст. 1 ГПК и ст. 3 АПК, указывающих на место международного договора в системе внутреннего гражданского и арбитражного процессуального законодательства, позволяет сделать однозначный вывод, что их положения имеют в виду лишь ратифицированный федеральным законодателем межгосударственный договор. Только в таком случае может идти речь о приоритете международного соглашения перед федеральным законом.

Вместе с тем из системы формально-юридических источников гражданского и арбитражного процессуального права вряд ли следует исключать иные виды международных договоров, содержание которых при отсутствии противоречий с федеральным законом может затрагивать регулирование отдельных процессуальных отношений с участием иностранных лиц. Например, как уже отмечалось, федеральный закон относит к полномочиям Правительства РФ введение ответных ограничений (реторсий) в отношении иностранных лиц тех государств, в судах которых допускаются такие же ограничения процессуальных прав российских граждан и организаций (ч. 4 ст. 398 ГПК, ч. 4 ст. 254 АПК). Следовательно, возможны и утвержденные Правительством РФ межправительственные соглашения в целях упорядочивания соответствующих отношений.

Поскольку в правовую систему Российской Федерации входят не только международные договоры, но и общепризнанные принципы и нормы международного права, в литературе активно обсуждается вопрос об их соотношении. По мнению одних авторов, речь в данном случае идет о самостоятельных юридических явлениях, поскольку общепризнанные принципы и нормы не содержатся в каком-либо отдельном нормативном правовом акте, в международной практике под ними подразумеваются нормы-обычаи, складывающиеся под влиянием фактического поведения государств, международные же договоры подлежат подтверждению в соответствии с процедурой, установленной в том или ином государстве*(311). Другие авторы, по существу, их отождествляют, поскольку утверждают, что в правовую систему страны входят только те общепризнанные принципы и нормы международного права, которые закреплены во вступивших в силу для Российской Федерации международных договорах*(312).

Вторая точка зрения во многом обусловлена неясностями формулировки "общепризнанные принципы и нормы международного права", поскольку в мире не существует общепринятого определения таких принципов и норм, а само по себе признание какой-либо нормы даже подавляющим большинством государств как будто бы и не должно порождать обязанности каждого суверенного государства соблюдать ее, если эта норма не нашла своего закрепления во внутреннем праве, в акте ратификации или в межгосударственном договоре*(313). В то же время Основной закон страны явно придает общепризнанным принципам и нормам международного права самостоятельное значение. В отличие от международных договоров они действительно не нуждаются в специальной процедуре подтверждения, могут существовать и в форме международного обычая, в связи с чем достаточно указания на общеобязательность содержащихся в них правил в самой общей форме посредством отнесения к составной части российской правовой системы и к критериям признания и гарантии прав и свобод человека и гражданина, так как это сделано в ч. 4 ст. 15 и ч. 1 ст. 17 Конституции РФ.

Вместе с тем самостоятельное значение общепризнанных принципов и норм международного права не означает, что они не могут включаться в текст международных договоров. Напротив, это распространенная практика, на что обратил внимание судов общей юрисдикции Пленум Верховного Суда РФ в п. 5 Постановления от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия"*(314). Однако вне зависимости от того, закреплены общепризнанные принципы и нормы международного права в международном договоре с участием Российской Федерации или они входят в правовую систему страны без такого закрепления, их вряд ли следует рассматривать сами по себе в качестве формально-юридического источника российского права, включая его процессуальные отрасли. Являясь составной частью международного права, общепризнанные принципы и нормы международного права входят в российское право именно в таком качестве как его частица, выступая вместе с тем в роли содержательного источника права, поскольку они оказывают влияние на развитие внутреннего законодательства и формирование судебной практики. Что касается формально-юридических источников права, то при закреплении общепризнанных принципов и норм в международном договоре таковым источником и будет соответствующий договор, а при его отсутствии - тот международно-правовой акт, не подпадающий под признаки международного договора Российской Федерации, в котором сформулированы те или иные общепризнанные принципы и нормы международного права. В условиях всеобъемлющей глобализации международные отношения столь интенсивны, что вряд ли возможно допустить существование общепризнанных принципов и норм международного права в форме только обычая, не зафиксированного в каких-либо актах, в том числе исходящих от межнациональных органов, созданных под эгидой ООН.

В п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" общепризнанные принципы международного права определяются как основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо, а общепризнанная норма международного права определяется как правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного. Из данного определения с очевидностью следует, что Верховный Суд РФ проводит различие между общепризнанными принципами международного права и общепризнанными нормами международного права. Вместе с тем вряд ли их определение можно признать исчерпывающим, дающим ясные ответы на все вопросы.

В частности, неясным является содержание формулировки "международное сообщество государств в целом". Означает ли она, что соответствующую норму должны признавать все государства, если да, то каковы последствия несогласия с ней одного или нескольких государств, если же нет, то при каком количестве несогласных государств норма все же становится общеобязательной? Свою позицию по этим вопросам Пленум Верховного Суда РФ прямо не высказал, но косвенный ответ на них содержится в последнем абзаце п. 1 названного Постановления. В нем отмечается, что содержание общепризнанных принципов и норм международного права может раскрываться, в частности, в документах ООН и ее специализированных учреждений. Принятие же таких документов определяется соответствующей процедурой, которая не содержит универсального правила об их единогласном одобрении.

Анализ некоторых документов, которые имеет в виду Пленум Верховного Суда РФ, дает основания для вывода, что принятие и признание определенных принципов и норм международным сообществом не только не предполагает совпадение по этому вопросу позиции всех государств без исключения, но и о невозможности применять в данном случае чисто арифметический подход. Например, ст. 38 Статута Международного суда ООН предусмотрено, что Суд при решении на основе международного права переданных ему споров применяет, в частности: международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы; общие принципы права, признанные цивилизованными нациями. Очевидно, что в первом случае имеются в виду общепризнанные нормы международного права, а во втором - общепризнанные принципы международного права.

Общепризнанные нормы и принципы международного права закреплены в многочисленных универсальных и региональных международных правовых актах, таких как: Устав ООН, Статут Международного суда ООН, Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г., Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г., Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г., Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами 1970 г. и др. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 октября 2003 г. N 5 в качестве примера называет два общепризнанных принципа международного права - принцип всеобщего уважения прав человека и принцип добросовестного выполнения международных обязательств.

Вместе с тем в литературе отмечается, что приведенные разъяснения Пленума Верховного Суда РФ малополезны для судей, испытывающих серьезные затруднения в правоприменительной практике при определении общепризнанных принципов и норм международного права. В связи с этим предлагается зафиксировать единый, хотя бы относительно полный перечень таких принципов и норм, возложив полномочия по выработке соответствующего перечня на Конституционный Суд РФ*(315).

Сама по себе идея выработки примерного перечня общепризнанных принципов и норм международного права, подлежащих применению в судебной практике, заслуживает поддержки, поскольку ее реализация окажет существенную помощь судам. Однако обязанность по выработке соответствующего документа в соответствии с его конституционными полномочиями (ст.125 Конституции РФ) не может быть возложена на Конституционный Суд РФ. Соответствующими полномочиями (разъяснение вопросов судебной практики) Конституция РФ наделяет Верховный Суд РФ (ст. 126) и Высший Арбитражный Суд РФ (ст. 127), пленумы которых совместно или по отдельности и могут утвердить такой примерный перечень. Однако вряд ли это можно сделать в едином документе, поскольку наряду с международными нормами и принципами универсального характера есть и отраслевые нормы и принципы, разъяснения по применению которых целесообразно давать применительно к практике разрешения отдельных категорий дел.

Развернутая характеристика общепризнанных принципов международного права применительно к проблемам судебной практики дается судьей Высшего Арбитражного Суда РФ Т.Н. Нешатаевой в одной из статей, опубликованных в "Вестнике" этого суда*(316). В частности, она отмечает, что в международных принципах воплощается концепция естественных прав, соответственно они проистекают из идеи естественного происхождения таких общечеловеческих ценностей, как право на жизнь, равенство, свободу, эффективное поведение субъектов, которые были сформулированы еще средневековыми правоведами и философами. Международные принципы являются общепризнанными, но не общими для всех правовых систем, поскольку есть режимы, не соблюдающие естественные принципы права. Они носят характер сверхимперативных норм, распространяющих свое действие как на публичные (межгосударственные), так и на частные отношения субъектов права. Применительно к частным отношениям, включая процессуальные правоотношения, Т.Н. Нешатаева в этой статье на основе анализа правовых актов ООН, Европейской конвенции и практики Европейского суда по правам человека выделяет четыре устоявшихся общепризнанных принципа планетарного уровня и три европейских (региональных) принципа.

В первую группу автор включает:

- принцип взаимного применения норм иностранного права и признания иностранных судебных решений (взаимность) как частное проявление принципов равенства и сотрудничества государств;

- принцип недискриминации иностранных лиц в иностранном государстве как частное выражение принципов равенства и уважения прав человека;

- принцип защиты публичного порядка при регулировании частных отношений (оговорка о публичном порядке) как частная сторона принципа невмешательства во внутренние дела государства;

- принцип неуклонного исполнения обязательств (pacta sunt servanda).

Ко второй группе автор относит:

- принцип верховенства основных прав человека;

- принцип верховенства права;

- принцип "право на суд".

Разделяя общий подход Т.Н. Нешатаевой к исследованию проблемы применения общепризнанных принципов международного права в судебной практике, заметим вместе с тем, что предложенный перечень ограничивается универсальными принципами, причем даже в этом контексте явно не является исчерпывающим. К примеру, принцип "право на суд" сформулирован в самом общем виде, неслучайно автор выделяет в нем ряд элементов (право быть выслушанным, равноправие сторон, законный суд, независимый суд, справедливый суд и др.), которые сами претендуют на роль принципов.

Заметен также в предложенном перечне акцент на судопроизводство с участием иностранных лиц, в то время как общепризнанные международные принципы имеют универсальный характер. Например, требования равенства и уважения прав человека не только проявляются в форме принципа недискриминации иностранных лиц, а имеют основополагающее значение в судопроизводстве вне зависимости от участия в нем иностранного элемента.

Вызывает сомнение и отнесение требований верховенства основных прав человека, верховенства права, обеспечения права на суд исключительно к европейским общепризнанным принципам. Анализ содержания Устава ООН, Всеобщей декларации прав человека, Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, Международного пакта о гражданских и политических правах, Декларации о принципах международного права и других международно-правовых актов не дает оснований ограничивать их только региональным уровнем.

В литературе верно отмечается, что общепризнанные принципы международного права отражают объективные общемировые закономерности общественного развития, они не должны зависеть от субъективного усмотрения каких-либо национальных (добавим от себя - и региональных) правотворческих органов. Соответственно их перечень не может быть исчерпывающим и только нормативно закрепленным в письменных источниках*(317). Еще в большей степени это относится к общепризнанным нормам международного права.

Общепризнанные принципы и нормы международного права не указаны в последнем предложении ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, а также в ч. 2 ст. 1 ГПК и ч. 3 ст. 3 АПК, в которых содержится положение о том, что при установлении международным договором иных правил, чем предусмотренных законом, применяются правила международного договора. Пленум Верховного Суда РФ в п. 5 Постановления от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации" и п. 8 Постановления от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", Пленум Высшего Арбитражного Суда в п. 1 Постановления от 11 июня 1999 г. N 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса" также указывают лишь на приоритет международных договоров. Однако это вовсе не означает, что в российской правовой системе не признается приоритет общепризнанных принципов и норм международного права в отношении национального закона, тем более что в итоге они, как правило, воплощаются в международных договорах Российской Федерации*(318).

Вместе с тем само по себе обстоятельство, закреплены ли в международном договоре Российской Федерации общепризнанные международные принципы и нормы или не закреплены, существенного значения не имеет, поскольку они сами находятся между собою в иерархической взаимосвязи. Анализ международных и внутрироссийских правовых актов, определяющих соотношение норм международного и национального права, позволяет сделать вывод, что общепризнанные принципы и нормы международного права имеют более высокую юридическую силу по отношению к международным договорам, а те, в свою очередь, имеют приоритет по отношению к федеральному закону. Соотношение же между общепризнанными международными принципами и общепризнанными международными нормами характеризуется более высокой юридической силой принципов как основных исходных положений, основополагающих начал, признаваемых международным сообществом государств, отклонение от которых недопустимо*(319). При всем том следует учитывать, что согласно ст. 1 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" международные договоры Россией должны заключаться, выполняться и прекращаться в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права.

Указывая на более высокую юридическую силу международного договора по отношению к федеральному закону, следует еще раз подчеркнуть, что в данном случае имеется в виду межгосударственный договор, согласие на обязательность которого было дано Российской Федерацией в форме федерального закона. В связи с этим некоторыми авторами высказывается мнение, что приоритет международного договора не распространяется на федеральный конституционный закон, поскольку он имеет более высокую юридическую силу по отношению к федеральному закону. Однако с таким подходом согласиться нельзя, поскольку международный договор наделяется приоритетом по отношению к конституционному закону непосредственно Конституцией РФ. Систематическое толкование содержания ее ст. 15 во взаимосвязи с другими конституционными положениями дает основания для вывода, что ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, закрепляя правило о более высокой юридической силе международного договора Российской Федерации, имеет в виду закон любого уровня, т.е. закон субъекта РФ, федеральный закон, федеральный конституционный закон. Как отмечается в литературе, приоритет международного договора, как и общепризнанных международных принципов и норм, в соответствии с конституционными положениями не распространяется только на Основной закон Российской Федерации*(320).

Позиция о более высокой юридической силе Конституции РФ по отношению к нормам международного права разделяется большинством ученых. Если рассматривать эту проблему с формально-юридической стороны, имея в виду лишь позитивное право, то особых сомнений в ее правильности возникать не должно. Положения о верховенстве Основного закона, его высшей юридической силе и прямом применении на всей территории Российской Федерации (ч. 2 ст. 4, ч. 1 ст. 15 Конституции РФ) относятся к основам конституционного строя. В соответствии со ст. 16 Конституции РФ они не могут быть изменены иначе как в порядке, установленном самой Конституцией (т.е. по правилам ее ст. 135); никакие другие положения Конституции не могут противоречить основам конституционного строя.

Соответственно международные договоры не должны заключаться и ратифицироваться, если они противоречат Конституции РФ, при наличии в международном договоре положений, требующих изменения отдельных статей Основного закона, решение о согласии на его обязательность возможно только после внесения конституционных поправок (ст. 22 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации"). При невыполнении этих требований применению подлежат не нормы международного договора, а конституционные положения, поскольку в правовой системе страны, составной частью которой являются международные нормы, Конституция РФ имеет высшую юридическую силу. Если допустить обратное, это будет означать возможность внесения конституционных поправок вопреки основам конституционного строя Российской Федерации не в порядке гл. 9 Конституции РФ, а посредством заключения международного договора, ратифицированного обычным федеральным законом.

Вместе с тем вопрос о соотношении международно-правовых норм с положениями Основного закона страны, а также их взаимодействии не должен рассматриваться только в рамках позитивистского подхода. Тем более что сама Конституция РФ не только непосредственно включает в правовую систему страны общепризнанные международные принципы и нормы, воплощающие в себя концепцию естественных прав, но и прямо указывает на естественное происхождение основных прав и свобод человека. В Российской Федерации на уровне основ конституционного строя провозглашается не только верховенство Основного закона страны, но и верховенство прав и свобод человека (ст. 2 Конституции РФ). Они признаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения, являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (ч. 1 и 2 ст. 17, ст. 18 Конституции РФ). Причем по смыслу приведенных конституционных положений они относятся и к самому Основному закону.

Таким образом, Конституция РФ, имеющая высшую юридическую силу в правовой системе страны, непосредственно закладывает основу для сбалансированного и гармоничного соотношения и взаимодействия международного и национального права, рассматривая их в аспекте совокупности правовых норм естественного и правотворческого происхождения, подлежащих применению в их системном единстве. Она изначально не предполагает каких-либо противоречий между Основным законом и общепризнанными международными принципами и нормами, поскольку он полностью соответствует их духу. В свою очередь международные договоры Российской Федерации не только не должны противоречить ее Основному закону, но они заключаются и выполняются в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права. В случае возникновения кажущегося противоречия между Конституцией РФ и международным правом оно может быть устранено судом путем надлежащего системного толкования всей совокупности правовых норм, подлежащих применению в конкретном деле.

При всей важности международно-правовых актов как формально-юридических источников гражданского и арбитражного процессуального права России, непосредственно устанавливающих порядок судопроизводства по гражданским делам, гораздо большее влияние на регулирование процессуальных отношений они оказывают опосредованно, поскольку являются ориентиром для изменения национального процессуального законодательства.

Судебно-правовая реформа, проводимая в стране в последние годы, сопровождается активной инкорпорацией международно-правовых норм во внутригосударственное право, что является отражением усиливающейся международной глобализации во всех сферах социальной жизни, под воздействием которых быстро меняются экономические, социально-политические, идеологические и иные условия в большинстве государств, в том числе и в Российской Федерации. В этих условиях существенно возрастает роль международного права как содержательного источника гражданского и арбитражного процессуального права, что подтверждается, в частности, значительными новациями Гражданского процессуального и Арбитражного процессуального кодексов, принятых в 2002 г. В названных кодексах на уровне норм национального права нашли закрепление основные международно-правовые стандарты в сфере судебной защиты прав. Однако законодателем сделано еще далеко не все, что подтверждается практикой Европейского суда по правам человека и Конституционного Суда РФ, о чем подробнее будет сказано в последующих параграфах настоящей главы.