Значение решений Конституционного Суда РФ для регулирования процессуальных отношений

Значение решений Конституционного Суда РФ в механизме гражданского и арбитражного процессуального регулирования обусловлено его ролью по отношению к Конституции РФ, занимающей главенствующее место в иерархической системе источников процессуального права. На практике вопросы цивилистического правосудия попадают в орбиту Конституционного Суда, когда он вне зависимости от наличия конкретного судебного спора по запросам уполномоченных субъектов разрешает дела о соответствии Конституции РФ федеральных законов и иных нормативных правовых актов, устанавливающих порядок судопроизводства по гражданским делам, или когда при наличии конкретного дела разрешает жалобы граждан и их объединений на нарушение конституционных прав, а также когда по запросам судов проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном гражданском деле. Однако вне зависимости от вида конституционного судопроизводства он всегда действует в целях защиты основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечения верховенства и прямого действия Основного закона на всей территории страны. Соответственно решения Конституционного Суда как "хранителя" Конституции РФ действуют в единстве с нею и обладают юридической силой, основанной на ее высшей юридической силе. Они действуют непосредственно, не требуют подтверждения другими органами и должностными лицами, являются общеобязательными на всей территории Российской Федерации, акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу (ч. 6 ст. 125 Конституции РФ, ст. 6, 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").

К числу полномочий Конституционного Суда РФ относится официальное и обязательное для всех толкование Конституции РФ, осуществляемое в специальной процедуре по запросам Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ, органов законодательной власти субъектов Федерации. Таким специальным полномочием не обладает более ни один орган государственной власти, в том числе в сфере судебной власти Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ. В этой специальной процедуре может даваться толкование и тем положениям Конституции РФ, которые относятся к правилам осуществления судопроизводства, однако и при проверке конституционности оспоренного закона в иных процедурах Конституционный Суд РФ не может обойтись без толкования конституционных норм. Такое казуальное толкование положений Конституции РФ в их сопоставлении с нормами проверяемого закона также является официальным и обязательным для всех.

При осуществлении судопроизводства по делам о проверке конституционности закона или иного нормативного акта Конституционный Суд РФ принимает решения двух видов - постановления и определения. При этом постановлением именуется итоговое решение, принимаемое по существу запроса или жалобы после проведения пленарного заседания Конституционного Суда РФ или заседания любой из его двух палат, в которых на основе состязательности и равноправия вправе участвовать стороны и (или) их представители. Все иные решения, принимаемые в ходе осуществления конституционного судопроизводства, именуются определениями.

В соответствии со ст. 87, 100, 104 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" по итогам рассмотрения дела по запросу или жалобе принимается одно из следующих решений, именуемых постановлением: 1) о признании нормативного акта или его отдельных положений соответствующими Конституции РФ; 2) о признании нормативного акта или его отдельных положений не соответствующими Конституции РФ. При этом с учетом полномочий по толкованию конституционных норм и того, что решение по делу принимается на основе оценки как буквального смысла рассматриваемого акта, так и смысла, придаваемого ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов (ст. 74 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации") оспоренный нормативный акт нередко признается соответствующим Конституции РФ лишь в его истолковании Конституционным Судом РФ. Это означает, что после принятия соответствующего постановления оспоренный нормативный акт сохраняет свое действие в механизме правового регулирования, но действует уже иначе, т.е. изменяется.

Например, по буквальному смыслу ст. 336 ГПК правом на кассационное обжалование решений наделяются лица, участвующие в деле, а другие лица, если их права и законные интересы нарушены судебными решениями, согласно ст. 376 ГПК были вправе обратиться с жалобой только в суд надзорной инстанции. Такова была и практика судов общей юрисдикции, однако Конституционный Суд РФ в Постановлении от 20 февраля 2006 г. N 1-П хотя и признал ст. 336 ГПК соответствующей Конституции РФ, однако своим истолкованием придал ей иной смысл. Согласно ему соответствующее положение названной статьи по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего гражданского процессуального законодательства не предполагает в случае отсутствия кассационных жалоб лиц, участвующих в деле, отказа в принятии к рассмотрению поданных в установленный срок жалоб лиц, не привлеченных к участию в деле, для кассационной проверки наличия такого основания для отмены решения суда первой инстанции как разрешение вопроса о правах и обязанностей лиц, не привлеченных к участию в деле*(345). Выводы названного Постановления не бесспорны как по способу устранения из правовой системы нормативного положения, нарушающего права лиц, ошибочно не привлеченных судом первой инстанции к участию в деле, так и по подразумеваемой в нем возможности ограничения права указанных лиц на кассационное обжалование и умаления полномочий самого суда второй инстанции по проверке оснований для отмены решения. Тем не менее применительно к спорной ситуации, ставшей предметом конституционного судопроизводства, права соответствующих субъектов получили защиту, и впредь суды общей юрисдикции обязаны применять ст. 336 ГПК в соответствии с ее конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом РФ в данном Постановлении.

Различаются по виду и определения Конституционного Суда РФ, которые принимаются по вопросам процессуального характера, возникающим в ходе рассмотрения дела по существу, по вопросам о разъяснении принятых решений, а также на предварительном этапе конституционного судопроизводства по вопросам наличия или отсутствия оснований для принятия обращений к рассмотрению. При этом наибольшую группу среди них составляют отказные определения, принимаемые в связи с неподведомственностью Конституционному Суду РФ вопроса, поставленного в обращении, или недопустимостью самого обращения в силу требований закона. Такие определения должны содержать аргументы, подтверждающие соответствующий вывод его резолютивной части об отказе в принятии обращения к рассмотрению, соответственно в них не должна даваться оценка конституционности оспоренной нормы.

Среди определений Конституционного Суда РФ особое место занимают определения, которыми Суд с опорой на свои прежние решения разрешает спорную ситуацию по существу без проведения заседания с участием сторон и их представителей. Формально они являются отказными, поскольку правовым основанием для их принятия служит положение п. 3 ч. 1 ст. 43 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", согласно которому принимается решение об отказе в принятии решения к рассмотрению, если по предмету обращения Конституционным Судом РФ принято постановление, сохраняющее свою силу. Однако по отношению к результату, на который рассчитывали субъекты обращения, соответствующие определения нельзя рассматривать как отказные, поскольку их принятие обеспечивает защиту прав заявителей. В результате их принятия дефектная правонарушающая норма изменяется или полностью дисквалифицируется. Соответственно в практике конституционного судопроизводства такие определения в отличие от чисто отказных получили наименование определений с положительным содержанием, или "позитивных" определений.

Необходимость принятия определений с положительным содержанием возникает в случаях, когда оспаривается не то же самое нормативное положение, по которому вынесено решение Конституционного Суда РФ (в таких случаях принимается обычное отказное определение), а аналогичное ему, т.е. такое, которое регулирует сходные отношения в соответствующей сфере общественной жизни. В результате предмет обращения в Конституционный Суд РФ становится по сути идентичным тому, по которому состоялось рассмотрение дела. Ограничительное применение соответствующего положения п. 3 ч. 1 ст. 43 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" в таких случаях (т.е. лишь к тем же самым нормативным положениям, которые уже были проверены ранее на предмет конституционности), приводило бы при оспаривании аналогичных норм к повторению развернутой процедуры с заранее предсказуемым результатом, с принятием итогового решения, дублирующего аргументы и выводы своего предшественника. И это при том, что по смыслу ст. 79, 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" признание нормативного акта не соответствующим Конституции РФ возлагает на законодателя обязанность по отмене всех аналогичных нормативных положений.

В качестве примера определения с положительным содержанием можно привести Определение Конституционного Суда РФ от 2 марта 2006 г. N 22-О по жалобе ЗАО "Промышленно-финансовая корпорация "Томич" на нарушение конституционных прав и свобод п. 4 ч. 2 ст. 39 АПК, согласно которому арбитражный суд передает дело на рассмотрение другого арбитражного суда того же уровня в случае, если одной из сторон в споре является тот же арбитражный суд*(346). Обращению с жалобой предшествовало предъявление заявителем иска к Арбитражному суду Томской области, которое в силу общих правил подсудности было подано в этот же суд, который после принятия искового заявления к производству предал дело для рассмотрения в Арбитражный суд Кемеровской области. В жалобе в Конституционный Суд РФ заявитель указал, что оспоренное нормативное положение нарушило его конституционные права, поскольку позволило арбитражному суду, являющемуся стороной в споре, без учета мнения другой стороны произвольно и по своему усмотрению определять его подсудность, тем самым ставя себя в особое положение по сравнению с остальными лицами, участвующими в деле.

Суть доводов заявителя может быть сведена к известной в сфере правосудия аксиоме, согласно которой никто не может быть судьей в собственном деле. В Конституции РФ она находит свое выражение в закрепленных ею принципах и положениях, гарантирующих право каждого на судебную защиту (ч. 1 и 2 ст. 46), обеспечиваемого путем справедливого рассмотрения его дела независимым и беспристрастным судом, к подсудности которого оно отнесено законом (ч. 1 ст. 47), равенства всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19), осуществления правосудия на основе состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123). Содержание этих универсальных принципов правосудия ранее многократно становилось предметом исследования Конституционного Суда РФ при проверке конституционности различных нормативных положений, устанавливающих правила гражданского, административного и уголовного судопроизводства.

Казалось бы, оспоренное нормативное положение и направлено на обеспечение реализации указанных конституционных принципов и положений, поскольку исключает из полномочия суда, являющегося стороной в спорном материальном правоотношении, рассмотрение дела с его участием по существу. Однако осуществление правосудия не сводится только к стадии судебного разбирательства, соответственно приведенные конституционные требования распространяются и на все другие этапы его осуществления. Следовало ли Конституционному Суду РФ в такой ситуации принимать дело к рассмотрению в судебном заседании, если перед ним по данному делу с учетом его специфики стоял, по существу, единственный основной вопрос, а именно: относится ли к сфере правосудия осуществление судом действий, оформляемых определениями о принятии искового заявления к производству (что ст. 127 АПК определяет как возбуждение производства по делу) и о передаче дела для рассмотрения по существу в другой арбитражный суд? От ответа на него и зависел вывод о конституционности или неконституционности оспоренного нормативного положения, однако ответ на такой вопрос также был дан в прежних решениях Конституционного Суда РФ.

В частности, в Постановлении от 25 февраля 2004 г. N 4-П по делу о проверке конституционности п. 10 ст. 75 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и ч. 1 ст. 259 ГПК была сформулирована правовая позиция, согласно которой к сфере правосудия относится не только стадия разрешения дела судом по существу, но и все другие стадии судопроизводства, в том числе стадия возбуждения дела, на которую также распространяются конституционные предписания о справедливом правосудии; сторона судебного спора не может наделяться полномочиями по осуществлению правосудия, в том числе и в стадии возбуждения дела, и не должна ставиться в особое положение по отношению к другим лицам, участвующим в деле, поскольку иное противоречило бы принципу осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон*(347).

Непосредственное отношение к поставленному в жалобе ЗАО "Промышленно-финансовая корпорация "Томич" вопросу имеет и Постановление Конституционного Суда РФ от 16 марта 1998 г. N 9-П по делу о проверке конституционности ст. 44 УПК РСФСР и ст. 123 ГПК РСФСР, предметом рассмотрения по которому как раз и являлись нормативные положения о передаче дела из одного суда, которому оно подсудно в силу общих правил подсудности, в другой суд*(348). Устанавливая правило, сформулированное в п. 4 ч. 2 ст. 39 АПК, законодатель игнорировал адресованное ему в названном Постановлении требование, согласно которому процессуальный закон в таких случаях должен определять судебную инстанцию, не участвующую в данном деле, которая и должна решать вопрос о выборе суда, в который дело подлежит передаче. Это при том, что почти в то же время принималась аналогичная норма для производства по таким же гражданским делам, но отнесенным к компетенции судов общей юрисдикции. Согласно ей (п. 4 ч. 2 ст. 33 ГПК) во всех случаях, когда рассмотрение дела судом общей юрисдикции, которому оно подсудно, становится невозможным, решение вопроса о его передаче в другой суд возлагается на вышестоящий суд. Более того, до принятия оспоренной нормы вопрос о передаче дела в другой суд в арбитражном процессе согласно сложившейся правоприменительной практике также решался вышестоящим судом, а именно Высшим Арбитражным Судом РФ, которым ввиду отсутствия соответствующей нормы в АПК 1995 г. и было введено соответствующее правило (п. 7 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 24 мая 1995 г. N 20 "О применении Федерального закона "О введении в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации"*(349)).

Изложенные обстоятельства дали основания по доводам жалобы ЗАО "Промышленно-финансовая корпорация "Томич" без проведения заседания с участием сторон признать названным Определением, что оспоренное положение - в той мере, в какой оно возлагает на арбитражный суд, являющийся участником спора, совершение процессуальных действий по возбуждению дела, выбору по своему усмотрению суда для рассмотрения дела по существу и направлению его в этот суд, - как аналогичное положениям, ранее признанным Конституционным Судом РФ не соответствующими Конституции РФ, не может применяться арбитражными судами. При этом Суд указал, что впредь до внесения соответствующих изменений в АПК арбитражные суды в случае когда суд, которому подсудно дело, является по нему стороной, должны руководствоваться правилом, предусмотренным п. 4 ч. 2 ст. 33 ГПК, по смыслу которого решение вопроса о передаче дела в другой суд в таких случаях возлагается на вышестоящий суд.

В п. 3 мотивировочной части Определения приведены и правовые аргументы, обосновывающие отсутствие необходимости в данном случае разрешать дело посредством вынесения постановления. В частности, указано, что по смыслу п. "а" ч. 2 и ч. 6 ст. 125 Конституции РФ и конкретизирующих ее положений п. 1 ч. 1 ст. 3, ст. 6 и 36, п. 3 ч. 1 ст. 43, ч. 2 и 3 ст. 79, ст. 85, п. 2 ч. 1 и ч. 2 и 4 ст. 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" Конституционный Суд РФ, придя к выводу о том, что в обращении оспариваются такие же нормативные положения, какие ранее были признаны им не соответствующими Конституции РФ, своим решением в форме определения подтверждает, что эти положения также являются не соответствующими Конституции РФ.

При характеристике правовой природы решений Конституционного Суда РФ многие исследователи, прежде всего представители конституционного права, признают за ними роль источников права, рассматривая их как разновидность правовых актов, в которых содержатся общеобязательные правила поведения, предназначенные для регулирования общественных отношений. При этом одни авторы рассматривают сформулированные в них правила общего характера как специфические нормы права (нормы особого характера, квазинормы, нормы права доктринального значения)*(350), другие признают нормативный характер решений Конституционного Суда РФ, но относят их к судебному прецеденту*(351), третьи считают эти решения актами преюдициального значения*(352), четвертые указывают на то, что они не относятся в полной мере ни к одному из существующих источников права, а включают в себя те или иные их свойства, соответственно их следует относить к самостоятельным источникам права*(353).

Отстаивается в литературе и позиция, согласно которой решения Конституционного Суда РФ по своей юридической природе представляют собой не нормативно-правовые установления, а особую разновидность актов судебного толкования права. Такое толкование является официальным, а потому обязательным, однако оно не создает новых нормативных предписаний, соответственно содержащие его решения не могут выступать в роли источников права*(354). Упрощая ситуацию, с таким подходом можно было бы и согласиться, но лишь при условии отсутствия в правовом пространстве дефектных норм, поскольку в случаях проверки безупречной (с точки зрения ее конституционности) нормы Конституционный Суд РФ действительно не создает взамен новой нормы права. В резолютивной части решения по таким делам он признает оспоренную норму не противоречащей Конституции РФ без каких-либо условий, соответственно теоретически можно предположить отсутствие необходимости формулировать в решении какие-либо нормативные установления.

Вместе с тем результат толкования соответствующих конституционных положений в их сопоставлении с проверяемой нормой содержится не только в резолютивной части, но и в аргументах Суда при изложении мотивов принятого решения, в том числе и при обосновании конституционности оспоренной нормы. При этом сформулированные в них положения очень часто представляют собой обязательные правила для всех субъектов права применительно к спорной ситуации, отсутствующие в законодательной норме. К сказанному следует добавить, что признание оспоренной нормы соответствующей Конституции РФ без каких-либо условий встречается очень редко. Например, в 2006 и 2007 гг. лишь по две оспоренные нормы по результатам судебных заседаний были признаны не противоречащими Конституции РФ без придания им в постановлении иного конституционно-правового смысла, расходящегося с буквальным смыслом проверяемого закона*(355), в 2008 г. таких норм номинально было шесть, но во взаимосвязи они по существу содержали лишь одно нормативное положение*(356).

В случаях же оспаривания дефектных норм решения Конституционного Суда РФ без каких-либо исключений приобретают свойства, придающие им сходство с нормативным актом, поскольку в результате их принятия происходит установление новых норм права либо изменение или отмена ранее действующих норм. Например, в приведенном ранее Постановлении от 20 февраля 2006 г. N 1-П Конституционный Суд РФ через выявление конституционно-правового смысла ст. 336 ГПК изменил круг субъектов кассационного обжалования, включив в него лиц, не привлеченных к участию в деле, для обеспечения кассационной проверки наличия такого основания для отмены решения суда первой инстанции, как разрешение вопроса о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле. Постановлением Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. N 15-П признана не соответствующей Конституции РФ ч. 5 ст. 59 АПК РФ в той мере, в какой она в системной связи с п. 4 ст. 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" в действующей системе правового регулирования исключает для выбранных организациями лиц, оказывающих юридическую помощь, возможность выступать в арбитражном суде в качестве представителей, если они не относятся к числу адвокатов или лиц, состоящих в штате этих организаций*(357). Соответственно Федеральным законом от 31 марта 2005 г. N 25-ФЗ ч. 5 ст. 59 АПК признана утратившей силу, а ее ч. 3 дополнена правилом, согласно которому представителями организаций в арбитражном суде могут выступать не только адвокаты, но и иные оказывающие юридическую помощь лица. Однако соответствующие нормативные установления были введены в систему арбитражного процессуального права именно названным решением Конституционного Суда РФ и начали действовать не с момента введения в действие Федерального закона от 31 марта 2005 г., а с 16 июля 2004 г. В данном случае это было обусловлено тем, что после утраты юридической силы оспоренная норма, ограничивающая право организаций избирать представителя по своему усмотрению, перестала действовать и в соответствии с правовыми позициями Конституционного Суда РФ, сформулированными в мотивировочной части названного Постановления, организации получили возможность наравне с другими субъектами процесса реализовывать свои полномочия по избранию представителей без прежних ограничений.

То обстоятельство, что введение в систему права таких нормативных установлений (правил общеобязательного поведения) происходит на основе толкования положений Конституции РФ в сопоставлении с проверяемой Конституционным Судом отраслевой нормой, правотворческой сути его решений не меняет. И при осуществлении законодательных процедур происходит толкование конституционных положений, поскольку при внесении изменений в систему нормативных актов законодатель также связан требованиями Основного закона страны. В этом смысле отраслевое законодательство в той или иной степени лишь конкретизирует Конституцию РФ, соответственно не должно противоречить ее смыслу. Если такое противоречие все же возникает, вступает в действие конституционное правосудие. При этом определяющим является не вторичность правового акта по отношению к Конституции РФ, а то, что в результате принятия Конституционным Судом РФ постановления или определения в правовую систему внедряются новые правила общеобязательного поведения, которые иным образом регулируют общественные отношения в соответствующей сфере социальной жизни.

Разумеется, правотворческая функция Конституционного Суда РФ имеет существенную специфику, поскольку соответствующий правовой акт исходит от органа судебной власти, соответственно его принятию предшествует процедура судопроизводства, имеющая четко выраженный правоприменительный аспект. В результате ее принимается акт конституционного правосудия, который является актом применения Конституции РФ и Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации". При этом он содержит общеобязательный образец разрешения аналогичных правовых ситуаций, что придает правоприменительной (основанной на применении конституционных положений) практике Конституционного Суда РФ прецедентный характер. Однако вряд ли это судебный прецедент в общеупотребительном смысле. Скорее, следует вести речь о нормативно-прецедентном значении решений Конституционного Суда РФ в том смысле, что они обязательны не только для сторон данного конституционно-правового спора, но и для всех других субъектов, а их юридическая сила распространяется и на нормативные правовые акты, которые по содержанию аналогичны акту, ставшему предметом проверки*(358).

Со значительной долей условности следует говорить и о преюдициальном значении решений Конституционного Суда РФ, во всяком случае, соответствующий термин применительно к актам конституционного судопроизводства вряд ли может использоваться в понятийном аппарате гражданского и арбитражного процессуального права. Как известно, под преюдициальностью в общеупотребительном смысле понимается обязательность для всех судов, рассматривающих дело, принимать без проверки и доказательств факты, которые были установлены вступившим в законную силу судебным решением. В гражданском и арбитражном процессе стороны и другие лица, участвующие в деле, освобождаются от доказывания преюдициально установленных (предрешенных) фактов по другому делу, они не могут быть опровергнуты при рассмотрении нового дела. При этом преюдициальность имеет объективные и субъективные пределы, первые касаются фактических обстоятельств, установленных вступившим в законную силу постановлением по ранее рассмотренному делу, вторые - связаны с наличием одних и тех же лиц, участвующих в деле, или их правопреемников.

Конституционный Суд РФ решает исключительно вопросы права, при осуществлении конституционного судопроизводства он воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов (ст. 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"). При употреблении термина "преюдициальность" применительно к решениям Конституционного Суда РФ обязательность для других судов установленных ими фактов распространяется не на обстоятельства другого дела, подлежащего рассмотрению в суде общей или арбитражной юрисдикции, а на факты конституционности или неконституционности проверенных в конституционном судопроизводстве нормативных актов. Выводы Конституционного Суда РФ об этих фактах действительно обязательны для других судов, но это обусловлено именно их нормативностью, имеющей всеобщий характер. Причем для принятия к исполнению соответствующих решений вовсе не требуется совпадения субъектного состава лиц, участвующих в обоих видах судопроизводства.

Правотворческая сущность решений Конституционного Суда РФ обусловлена сформулированными в них правовыми позициями. Соответствующее понятие широко используется в теории и практике, его часто употребляет и Конституционный Суд в своих решениях, однако содержание данного понятия в литературе остается предметом оживленной дискуссии*(359). Не вступая в детальное обсуждение различных точек зрения по этой проблеме, остановимся на главном, что и позволяет рассматривать решения Конституционного Суда РФ в качестве формально-юридического источника права. В этом смысле (не вдаваясь в оценку использованных терминов) следует согласиться с авторами, которые под правовыми позициями понимают имеющие нормативное значение общеобязательные установки (установления, предписания, правоположения), сформулированные Конституционным Судом РФ по итогам рассмотрения конкретного дела*(360). Они являются результатом деятельности по осуществлению конституционного правосудия, в процедуре которого Конституционный Суд РФ дает общеобязательное толкование конституционным положениям в их сопоставлении с проверяемой нормой, что косвенно указывает на уровень их юридической силы, основанной на силе самой Конституции РФ. В механизме правового регулирования правовые позиции Конституционного Суда РФ замещают дефектные законодательные нормы, вливаясь в систему права и принимая на себя функцию регулятора общественных отношений. Соответственно каждая его правовая позиция, как и законодательная норма, включается в механизм правового регулирования; она есть частица права, действующая в системной взаимосвязи с другими правовыми нормами. Это относится ко всем отраслям права, включая гражданское и арбитражное процессуальное право.

Правовая позиция Конституционного Суда РФ нередко рассматривается как некая основополагающая правовая идея, принцип решения группы аналогичных дел*(361). Таковыми и являются большинство его правовых позиций, однако вряд ли этому следует придавать универсальное значение, поскольку по содержанию они могут быть различными, как различается содержание и замещаемых ими в механизме правового регулирования законодательных норм.

В частности, нормы гражданского и арбитражного процессуального законодательства по содержанию подразделяются на регулятивные и дефинитивные. Первые направлены на регулирование определенных отношений, последовательно возникающих между субъектами судопроизводства по ходу развития процесса, а вторые устанавливают задачи судопроизводства, формулируют его принципы и институты, дают определения процессуальным понятиям. Процессуальная деятельность суда и других субъектов судопроизводства должна соответствовать и тем и другим нормам, однако в дефинитивных нормах содержатся такие правила поведения, которые не относятся непосредственно к конкретным участникам процесса*(362). Анализ правовых позиций Конституционного Суда РФ позволяет сделать вывод, что резолютивная часть его решений обычно содержат такие общеобязательные положения, которые аналогичны регулятивным нормам, а в мотивировочной части, как правило, формулируются логически связанные с выводами резолютивной части правовые позиции, выступающие в роли аналога дефинитивных норм.

Так, по приведенному делу о проверке конституционности ст. 336 ГПК в резолютивной части Постановления от 20 февраля 2006 г. N 1-П сформулирована правовая позиция, устанавливающая для кассационного производства по гражданским делам в суде общей юрисдикции правила поведения для суда и не привлеченных к участию в деле лиц, о правах и обязанностях которых было принято решение. Для обоснования же этой позиции Конституционный Суд РФ в мотивировочной части решения сформулировал ряд позиций общего характера, каждая из которых может рассматриваться в качестве основополагающей правовой идеи, правового принципа.

Например, в п. 2 мотивировочной части названного Постановления изложена правовая позиция, согласно которой лицо, не привлеченное к участию в деле, в отношении которого вынесено судебное решение, нарушающее его права и свободы либо возлагающее на него дополнительные обременения, во всяком случае, должно располагать эффективными средствами восстановления нарушенных прав, иное не согласуется с правом на судебную защиту. Очевидно, что соответствующее положение вне зависимости от форм осуществления судопроизводства имеет для правосудия универсальное значение, распространяющее свое действие не только на кассационное производство.

Одним из существенных свойств позитивного права является его формальная определенность. Правовые позиции Конституционного Суда РФ, являясь составной частью права, отвечают и этому свойству, поскольку находят свое документальное оформление в правовом акте - судебном решении. Соответственно решения Конституционного Суда РФ, в которых содержатся его правовые позиции, являются формально-юридическим источником позитивного права, включая его процессуальные отрасли.

Деятельность Конституционного Суда РФ по осуществлению конституционного правосудия оказывает заметное влияние на законодательный процесс, поскольку позволяет вскрывать недостатки в правовом регулировании. При этом его правовые позиции не только обязывают законодателя отменять и вносить изменения в дефектные нормы, непосредственно проверенные Судом или аналогичные им, но и служат ориентиром при совершенствовании иного законодательства. Соответственно практика конституционного судопроизводства является и содержательным источником российского права, в том числе его процессуальных отраслей.