Дилемма работника и человека

Вернёмся к проблеме воспроизводства работника и воспроизводства человека. Воспроизводство человека своими измерениями уходит в пространство человеческой культуры вообще. Проблемы противоречия работника и человека не существует в том обществе, где культура общества предстаёт как чисто экономическая, а потому человек в ней просто работник.

Но и в случае чисто экономической культуры, если понимать под экономическим субъектом человека, способного воспроизводить богатство, то чтобы он действительно мог это делать, необходимо произвести требуемые средства производства. С этой точки зрения человек обладает способностью к труду лишь в том случае, если воспроизведены необходимые средства производства, производство которых, следовательно, входит в определения рабочей силы.

Образ существования субъекта представляет собой тогда органичное взаимодействие работника и средств производства.

Точно так же, если речь идет о воспроизводстве человека как субъекта культуры вообще, необходимо создание столь же целостной системы воспроизводства как личностных свойств человека, так и предметности культуры, позволяющей человеку реализовать себя требуемым образом.

Перед экономикой постоянно воспроизводится проблема распределения богатства между различными направлениями деятельности. Это требует количественного соизмерения важности затрат богатства на воспроизводство работника в сравнении с затратами на воспроизводство культуры вообще. В подобных сравнениях невозможно оперировать только экономическими параметрами. В рассмотрение неизбежно вовлекаются, в частности, этические характеристики как характеристики члена общества, а не просто работника. Вообще уровень благосостояния, является фактом культуры, но в то же время требует экономических измерений.

Благосостояние тождественно реализованному богатству при тождественности этики и экономики Различия в понятиях воспроизводства человека и воспроизводства рабочей силы отчётливо проявляются на ранних стадиях развития человечества, когда немощных стариков, неспособных к производительной деятельности племя оставляло умирать. Родовые интересы, интересы выживания, воспроизводства сообщества в целом диктовали необходимость воспроизводства лишь способных к деятельности членов общины. Этика сводилась к экономике. То же самое наблюдается и на ранних этапах развития капитализма, когда официальное право на часть созданного богатства имел лишь собственник производительных сил (средств производства или рабочей силы). Безработный выбрасывался за черту участников освященного законом раздела созданного богатства. Сведение этики к экономике порождает презрение к неработающим и гонения на них, как на людей, нарушающих ценности существования общества (сведенные, подчеркнём, к трудовой этике). Трудовая этика протестантизма оборачивается здесь своей отрицающей стороной.

Запасы как особая предметность богатства, как его возможность

Смысл человеческой жизни, сведённый до определений богатства, как своей предметной представленности, обретает в форме богатства свойство делимости. Предметность богатства позволяет оперировать смыслами существования в пространстве, не всегда непосредственно связанным с пространством текущей человеческой жизни.

Возможность деления богатства связана с тем, что оно, как совокупность особых предметов, обретает особую жизнь, не совпадающую с повседневной жизнью конкретных людей. Богатство не участвует непосредственно в индивидуальной человеческой деятельности постоянно, проявлением чего становится возникновение запасов, то есть предметов, непосредственно не включённых в человеческую деятельность.

Отстранённость богатства от индивидуальной человеческой жизни позволяет распределять его, не затрагивая сиюминутную человеческую деятельность и человеческое существование. Отстранённость запасов порождает возможность оперирования будущим сегодня путем распределения запасов между направлениями его использования.

Запасы становятся действительной формой богатства, как представители имеющихся возможностей, как форма будущего. Но как всякая форма будущего, запасы несут в себе не только возможность положительной реализации их смысла, но и возможность отрицания обстоятельствами дела этого смысла. Запасы таят в себе неопределённость их будущей жизни. Но неопределённость является в то же время основой возможности и свободы.