Экономические оценки как осуществяемые в пространстве этики

Чрезвычайно важным обстоятельством при анализе социальных отношений является нахождение реальных форм разрешения противоречий, а следовательно и форм их проявления, представления, опредмечивания.

В экономической сфере - это товарно-денежные формы.

В сфере этики трудно дать столь быстрый ответ. Можно сказать, что основным информационным пространством, в котором представлены этические противоречия, до настоящего времени рассматривается пространство языка, в том числе - литературы. Анализ этических проблем поэтому очень часто осуществляется на примере литературных или философских произведений и носит характер качественных умозаключений и суждений. Проблемы количественной стороны этических оценок вообще не поднимаются и выглядят даже вполне еретическими, особенно в свете абсолютных этических истин. Это в значительной степени связано с тем, что этические проблемы рассматриваются прежде всего с позиций добра и зла. Вообще говоря, это разделение уже допускает некоторую количественную интерпретацию - добро может быть рассмотрено как положительные значения на числовой оси этики, а зло - как отрицательные значения. Но даже такой чисто схематический подход обнаруживает проблему измеряемого. Если добро - это положительные значения, а зло - отрицательные, то встаёт вопрос, а что же собственно измеряется? Сторонами чего являются добро и зло? Банальный ответ на этот вопрос (согласующийся при этом с принятым нами подходом к пониманию особенности этических оценок) - существование человечества. Является ли оно добрым или злым. Но даже если мы ответили на этот вопрос, следующий вопрос ещё более сакраментален: а какое количество добра приносит тот или иной поступок? В ином виде - как количественно изменилось человеческое существование в результате того или иного действия. Но более общий вопрос всё же здесь - как количественно оценить уровень человеческого существования. Можно поставить, конечно, под вопрос правомерность подобного вопроса вообще, усомнившись, в частности, в том, нужен ли он вообще, что он помогает решить, и можно ли вообще что-то решить с помощью подобного подхода, когда вообще неясно до конца что такое добро и что такое зло.

Не буду вдаваться в дискуссию, по этому вопросу, замечу лишь следующее.

Во-первых, люди совершенно не зная природу электричества, тем не менее измеряли его количество. Ещё менее зная природу гравитации, люди достаточно уверенно оперируют с количественными её характеристиками.

Во-вторых, имеется практическая потребность в количественной этической оценке возможных последствий или уже состоявшихся действий, когда необходимо решать вопрос о распределении, в частности, средств бюджетов. Этот вопрос проявляется в форме справедливости - несправедливости того или иного распределения богатства и благосостояния между членами общества.

Я не берусь в данной работе представить механизм количественной этической оценки человечества, мне хотелось бы просто обсудить некоторые подходы к решению указанной проблемы.

Первое, что можно отметить: оценке подлежат не этические категории, а человеческое существование. Измеряется не количество добра и зла, а положительное или отрицательное изменение в человеческом существовании, вызванное теми или иными обстоятельствами и поступками.

Проблема справедливости в экономике проявляется в двух основных ипостасях. Первая ипостась – проблема распределения созданного в процессе производства продукта между создавшими его производителями. Вторая ипостась – перераспределение через государственный и местные бюджеты налоговых поступлений, и как ядро этой формы проблемы справедливости – распределение созданного продукта между теми кто трудился и теми, кто не трудился.

Этическим оценкам подвергаются любые ипостаси человеческого существования, в том числе и экономические его формы. Уже первый взгляд на экономику с позиций этических оценок, как оценок существования показывает интересные перспективы анализа. В частности, иное освещёние получает проблема оценка человеческого труда. В экономической форме товарного производства - это величина заработной платы. И в этой оценке присутствуют две координаты, которые рассматриваются как альтернативы. Первый подход - заработная плата отражает затраты на воспроизводство рабочей силы, то есть затраты, которые необходимо осуществить, чтобы работник имел способность работать, включая факт его существования. Второй подход - заработная плата есть плата за труд, или за результат труда, если взять иную интерпретацию этого подхода.

Но если мы примем различия экономической и этической оценки, то первая постановка вопроса - оценка с позиций существования рабочего - это оценка с точки зрения образа существования работника, что сближает эту оценку с этической оценкой. Но если мы примем это, то тогда неизбежно необходимо принять и то, что в экономике соседствуют два типа количественной оценки: собственно экономическая и этическая, или иначе этическая оценка включена в ткань экономического понятия или по крайней мере выступает альтернативой экономической оценки. Надо заметить, что это не умозрительное противоречие, оно существует в реальности, в частности, когда предприятия берут на себя задачи социального обеспечения работников, где более отчетливо проявляется этическая сторона поступка, но и встаёт проблема количественной пропорции в выделении средств на заработную плату или на социально-культурные мероприятия. Даже если мы рассматриваем только заработную плату, всё равно этический аспект всегда присутствует в ней, так как заработная плата тратится на обеспечение существования работника.

Двойственность оценки отражает реальную дихотомию субъекта, его деятельность по преобразованию внешних форм и его деятельность по самосовершенствованию, или изменению собственной структуры и собственной формы. Внешнюю и внутреннюю рефлексию.

В случае заработной платы имеет место наиболее тесное переплетение указанных аспектов оценки, т.к. заработная плата отражает условия существования основного субъекта общественных отношений - человека. Отношения собственности демонстрируют достаточно выпукло этический аспект общественной оценки, т.к. отношения собственности составляют отношения существования общественного организма, задавая его структуру.

Сложность этической оценки заключается в том, что она в значительной степени иррациональна, направлена вовнутрь субъекта, а потому им рационально необъяснима. Это простое следование нормам и оценка относительно норм. Но эти нормы создаются субъектом. Этика получает непрерывно воспроизводящееся противоречие и движение.

Ещё одно из проявлений неравенства – это неравенство в воспроизводстве, с вытекающими из него неравенством в потребностях, понимая потребности как продолжение субъекта вовне и идентификацию им внешней среды с самим собой.

В такой форме противоречие справедливости проявляется в экономике.

Если реализовать его логику, то оно включает в себя двух субъектов: производителя и потребителя, причём потребитель не обязательно должен быть производителем. Отношения между производителями – это более узкая сфера отношений – собственно рыночные отношения. В сфере рыночных отношений потребитель является промежуточным звеном обмена между производителями. Даже если потребитель не является производителем, по поводу его устанавливаются определенные отношения между производителями. Один из них должен поделиться для него частью своего богатства. В классической западной политэкономии конечный потребитель – это домашнее хозяйство, обладающее ресурсами. Поэтому и по отношению к конечному потребителю устанавливаются отношения эквивалентности: я дал тебе столько продукта, сколько ты мне дал ресурса.

Отношение эквивалентности спасается таким образом, хотя равенство достигается сравнением качественно различных предметов: ресурса с продуктом. Это различие и количественное также, если имеется расширенное воспроизводство и нет постоянной отдачи от масштаба (производственная функция не является однородной). В такой ситуации отдача от ресурса больше, чем затрачивается на его приобретение, так как действует системный эффект, и его невозможно распределить пропорционально ресурсам, так как эффект достигнут не за счёт каждого из них, но за счёт их совокупного действия.

Отметим попутно, что именно проблема распределения порождает проблему трудовой теории стоимости, так как с точки зрения производства всегда можно эффект определить как результата именно трудовой деятельности, рассматривая вклад иных ресурсов как различия в её производительности. Это всегда можно сделать, так как труд всегда присутствует в производстве любого продукта.

Общую базу для подобного сравнения предоставляют отношения собственности, в рамках которых и ресурс и продукт являются предметами собственности. Но отношения собственности в силу их всеобщности включают в себя и отношения справедливости как включённость в отношения собственности нормативных категорий индивидуальности субъектов собственности. Точнее как формы существования общественного субъекта, общества как субъекта. В этом смысле отношения собственности являются наиболее формальной структурой отношений (и безликой).

Тем самым в орбиту отношений справедливости включаются отношения собственности. И с этом смысле справедливость отношений собственности также испытывается с позиций отдачи и получения.

Справедливость индивидуализирует субъекта. В экономике эта индивидуализация идёт прежде всего по пути производитель-потребитель, а в более широком смысле: производитель – производитель – потребитель.

Таким образом, подлежат анализу отношения как между производителями, так и между ними и потребителями. В общем виде должно быть рассмотрено не отношение между двумя субъектами, но замкнутая цепочка: производитель –потребитель – производитель.

Причём в пределах этой связки взаимоотношения устанавливаются не как последовательная цепь взаимосвязей, а как рядомположенные взаимоотношения. Посредующим звеном в этой связке выступают органы власти различных уровней, которые являются как представителями потребителей, так и производителей.

Справедливость в термодинамических определениях богатства. Эффективность экономики и справедливость.

Если рассмотреть проблему измерения справедливости с энергетических позиций, с позиций распределения потоков сил (богатства) между индивидуумами, то эта проблема предстаёт как проблема баланса сил, прежде всего сохранения уровня общественной, то есть преобразованной в общественные формы энергии.

Уровень общественной энергии определяется не только находящейся в распоряжении общества природной энергией, но и структурой общественных отношений, которые определяют возможность использования имеющейся природной и индивидуально человеческой энергии. Уровень общественного энергетического потенциала, общественного богатства определяется этими двумя компонентами, то есть наличной природной энергией и возможностями её эффективного использования. При этом индивидуальная энергия, индивидуальные силы зависят от структуры общественных связей и отношений, в которых они осуществляются. Эта общественная компонента как бы индуцирует в индивидуумах энергетический заряд той или иной мощности, того или иного знака.

Разбалансировка общественных отношений, проявляющаяся, в том числе, в уровне социальной напряженности, снижает возможности эффективного использования энергии. Если измерять богатство в категориях возможности, то есть в энергетическом пространстве, то его величина будет зависеть поэтому и от принципов справедливости, которые определяют ожидания общественных индивидов и направленность их индивидуальных сил (на активное сотрудничество на деструктивные действия или на пассивность).

Централизованная и рыночная этика

Рынок как форма реализации справедливости. Место богатства в этико-экономических формах

В экономической теории также исследуется проблема совпадения предположений и действий, но речь идёт обычно о поведении субъектов экономического пространства в предположении о неизменности самой структуры экономического пространства. Несовпадение ожиданий и реальности рассматривается как непредсказуемость поведения индивидуумов при той или иной конфигурации экономического пространства. Проблема адекватности ожиданий, представлений о структуре экономического пространства и действительной структуре экономических институтов практически не рассматривается. Структура экономического пространства рассматривается прежде всего с точки зрения её эффективности, с позиции эффективности координации деятельности индивидуальных субъектов экономики, то есть функционально. Не с позиций рассмотрения существования.

Альтернативой выступают две структуры координации: рыночная и командная. Можно представить различия между ними как различия в способе задания и поддержания принципов взаимоотношений между экономическими субъектами.

В командной экономике они задаются господствующей группой людей и поддерживаются ей же. Правила поведения определяются их соответствием представлениям этой господствующей группы. Предсказание последствий проводится путем сопоставления с представлениями этой группы осуществляемых действий. Наверх делегируется значительная часть прав и свобод в обмен на долю в доходе. Распределение, то есть реализацию принципов справедливости осуществляет господствующая группа, исходя из её представлений о справедливости. Поэтому так важна в этом случае господствующая общественная и экономическая доктрина.

В этом случае в обществе существует кардинальное неравновесие с точки зрения участия в формулировании принципов справедливости. Основная часть общества становится объектами воздействия, обезличивается. Равенство как равенство безликих и обобщённых субъектов становится логичным продолжением подобной логики. Равенство становится для них абсолютным понятием.

В такой системе господствует объективизм, так как индивидуальная субъективность подавлена. Идут поиски “объективной” общественной теории. Она вынуждена быть таковой, так как вообще говоря, требуется не объективная, а единая, единственная общественная теория, причём отвечающая интересам господствующего класса. А коли он господствующий, то заинтересован в сохранении статус кво и подавлении инициативы на переустройство.

Совпадение абсолютно и держится на полном несовпадении общественных ролей господствующей группы и прочего общества.

? ????? ?????? ????? ?????? ??????????????, ?????????????? ??????????? ??? ? ????????? ??? ? ? ???????? ?????????, ????? ??? ?????????? ????????? ?????????????? ? ????? ???????? ????????? ????????? ????????? ? ????????? ???????????. ?????? ???????? ????????????? ?????? ??? ??? ???? ????? ??????????????.

Образ жизни определяется ещё одной составляющей - идеологией, которая участвует в формировании образа мышления и насаждается государством. Фундаментальная форма идеологии - культ.

Абстрактно-всеобщее мышление полагает себя в форме тотальной всеобщности культа с его особой символикой тотально-всеобщей человечности, полагающей себя в природу и формирующей свою тотальность как в её формах, так и формах абстрактной тотальности. Эта тотальность сводит человеческое Я до пустой абстракции всеобщего, осознающего свою свободу воли как простое различие от других воль в их тотальной всеобщности.

Единичное Я осознает свою единичность как тотальность, общественные нормы тотально тождественны внутренним нормам индивида. Или наоборот, индивидуальные нормы тождественны общественным. Нравственность тождественна морали и тотально неподвижна.

Вечность моральных норм имеет своё основание в нормах культа. Культ является тотальной формой образа жизни в целом. Тотальность образа жизни закреплена и тотальной неразличённостью норм деятельности, которые опредмечены в нормативных средствах производства, форма которых оттачивается столетиями.

Культ представляет собой тотальную форму вневременности, что делает его формы формально вневременными и создаёт видимость исторически всеобщих форм. В рамках культа существует проблема не свободы воли, а свободы совести. Нет личного интереса, воспроизводство культа требует воспроизводства особой, над жизнью стоящей, касты жрецов.. Отсутствуют формы индивидуального различия.

Культ требует тотальности своего представления и олицетворения как во внешних формах, так и во внутреннем образе жизни. Это порождает значительные затраты на поддержание культа. Они отягощают всю остальную энергетику общества.

Привязанность человечества к природе дифференцирует человечность, ограничивая её существование природными комплексами, что отграничивает одно человеческое стадо от другого, порождая, хоть и внешние, но различия. Эти внешние различия ведут к существенным различиям в процессе разделения труда. Община становится моментом уже иного - экономического пространства.

Общественное разделение труда делает культ внешним, правда, формально внешним, один культ противостоит другому культу. Связь культов как внешних друг другу, порождает новую форму связи - обмен, который знаменует рождение противоположностей как различенных тождеств, а затем и противоречие между ними.

Именно общественное разделение труда “взрывает” культ извне. Каждый член общины начинает служить иному культу, производя его предметность в качестве продуктов, созданных на обмен.

Это служение внешнему культу вырывает вовне общины ремесло, как деятельность, производящую предметность себя самоё - орудия труда. Орудия труда становятся предметностью технологии (способа действия).

Действие, как средний член умозаключения от единичности существования одного индивида к единичности существования другого, являет собой активную форму противоречия индивидов. Новая форма связи в действии, новая форма действия, порождает новую мыслительную форму - культуру.

Культура подразумевает индивидуальность, свободу выбора и нравственность. Она порождает дилемму свободы воли и свободы совести.

Если культовые формы неподвижны и вневременны, то нормы культуры подвижные, так как представляют собой формы разрешения противоречий постоянно меняющихся индивидуальностей.

Личное возникает вместе со временем. Род как форма вечен. Индивид смертен. Вечность моральных форм существования возникает из-за более короткой жизни индивида по сравнению с жизнью рода. Но моральные нормы деятельности более подвижны и могут быть короче человеческой жизни. Возникает противоречие между двумя формами норм.

Культура находит свою особую предметную форму - форму ценности, форму, в которой качественно разнородные ценности (в том числе принадлежащие разным культам) сводятся к количественному равенству. Культ превращается в ценность. Из тотально-качественного состояния он переходит к относительно-качественному состоянию. Качество обретает количественную оценку, соотнося себя с иным качеством.

Тем самым человечность порождает собственное пространство - пространство культуры. Это пространство включает в себя индивидов, организуя их взаимоотношения посредством внешне задаваемых норм. Норм, которым должен следовать каждый индивид. Культура задаёт структуру человечности, порождая этику.

Этика опосредует различия существования индивидов, дифференцированность человечности в её существовании. Культура получает форму, способную удержать динамику существования человечности. Нравственное противоречие (как внутреннее противоречие субъекта) становится формой противоречия существования человечности, страсть к существованию которой обращает в предмет страсти её саму.

Пространство действий, будучи ранее субъектно однородным, то есть разворачиваясь в действиях одного субъекта, в процессе разделения труда становится многосубъектным. Это порождает нормы отношений между субъектами в процессе их деятельности, а, следовательно, культуру экономики, расширяя культуру существования до культуры деятельности.

С другой стороны, форма обмена, как форма разрешения противоречия общественно-разделённого труда, действия, представляет собой ценностную форму соотнесения предметности различенных культов. Эта ценностная форма из случайной, не имеющей собственной предметности (символики) формы, из простого количества волею обменивающихся сторон сублимируется в денежную форму.

Обратим внимание, что это сведение культовых различий к простому количеству всегда присутствует в денежной форме обмена. Деньги как раз и являются инкарнацией простого количества, количественной ценности.

На этом этапе понятие человечности достигает собственной полноты, обретая вновь простоту бытия природной энергии, “очищенной” от качественной определённости культа. Человечность обретает форму движения, качественно адекватную (хоть и формально) формам природной энергетики. В этой форме становится возможным соизмерять природные формы энергии с её общественными формами.

Общественные и природные ресурсы сводятся к равенству как простые количества, как простые “сгустки” энергии.

Но это равенство несимметрично. Порождающие его полюса представляют собой два культа, то есть качественные общественные разнородности.

В этой форме труд предстаёт “простым сгустком энергии”. Но это превращение труд осуществляет освобождаясь от культовых форм человечности, сублимируя, содержательно абстрагируясь от них. Он становится качественно однороден лишь в пределах этой ценностной формы. Культовость является в труде его формой, уровнем его сложности или производительности.

Сложность труда отражает его внутреннюю форму, производительность - внешнюю. Производительность труда отражает свойства основного ресурса - рабочей силы. В то же время производительность труда определяет уровень богатства, производящегося на одного члена общества.

Сведение результатов труда к единству является особой ценностной формой, осуществляющей сведение к качественной однородности и количественной сравнимости различные виды деятельности. Каждая из деятельностей представлена, определена средствами производства. Человек как ресурс становится формой средств производства. Умный просто работник на конвейере, также как и дурак.

В указанных индустриальных формах взаимоотношений человек теряет свою индивидуальность и это является основной проблемой справедливости. Сужаются и возможности человека, а следовательно, его богатство. Разрешение этого реального противоречия требует более внимательного рассмотрения форм развертывания богатства как форм реализации справедливости.

Философия богатства жизни