Тиви Северной Австралии: геронтократы, вечные жёны и сателлиты

Тиви, которых в 1929 году насчитывалось 1062 человека, с незапамятных времён обитали на двух островах — Мелвилл и Батерст, расположенных к северу от полуострова Арнемленд. Общая площадь этих островов, отделённых от материка проливом, составляет 2900 кв. миль.

Первое известие об этих островах относится к 1705 году, когда в этом районе побывала голландская экспедиция. Вплоть до 1800 г. острова посещали португальцы с о. Тимор, которые захватывали аборигенов и обращали их в рабов. В 1824 г. на о. Мелвилл англичанами был основан форт Дундас, но спустя пять лет, в 1829 г., он был покинут. Домашний крупный рогатый скот разбрёлся по острову и одичал. С тех пор европейцы только изредка появлялись на островах. Но какими бы редкими не были эти контакты, к островитянам начали проникать стальные ножи и топоры.

С конца XIX в. в проливе, разделяющем острова, началась добыча жемчуга. В 1900 г. на о. Мелвилл поселился и прожил до 1916 г. Дж. Купер — охотник на буйволов. В 1911 г. на о. Батерст была основана католическая миссия.

В начале XX в. кратковременные поездки на острова были предприняты рядом исследователей. В 1905 г. там побывал Г. Враун, в 1906 г. — Г. Клаач, в 1911 г. — Г. Вазедов (264а), в 1911 и 1912 гг. — В. Спенсер (817а. С. 43‑45, 228‑239; 817в. С. 643‑713, 891‑914), в 1913 г. — Г. Фрей (424а; 424в). Затем наступил перерыв, длившийся до 1928 г., когда к исследованию тиви приступил Ч. Харт, который провёл на островах более года.

К этому времени аборигены уже были достаточно знакомы с европейцами. Некоторые из них даже работали в г. Дарвин в качестве домашних слуг. Кроме того, после первой мировой войны о. Мелвилл начали регулярно посещать японские промысловые суда. Моряки и промысловики стремились получить доступ к молодым женщинам. За это мужья и мужские родственники женщин получали от них различного рода вещи.

Но на островах не было европейских колонистов. В результате тиви оставались одним из немногих австралийских племён, которые продолжали жить на своей исконной территории и практически в прежних условиях. Не претерпела изменения и численность населения. В целом в 1928‑1929 гг. продолжал сохраняться традиционный общественный строй и образ жизни.

Затем тиви были снова забыты. Лишь в 1943 г. появилась посвящённая им небольшая статья У. Хэрни и А.П. Элькина (475а). Следующее серьёзное исследование этого племени было предпринято в 1953‑1954 гг. А. Пиллингом, который прожил на о. Батерст целый год. В 1954 г. на островах в течение шести месяцев работала комплексная научная экспедиция, в составе которой было два этнолога — Ч. МаунтДорд (б67а) и Дж. Гудейл (451а; 451в; 451с). К этому времени традиционная социальная организация тиви во многом была уже разрушена (475f. С. 101‑112; 475в; 451с. С. 198).

Единственное более или менее полное описание традиционного общества аборигенов о. Мевилл и о. Батерст было дано Ч. Хартом. Оно содержится частично в его статьях (475с; 475d; 475е), но главным образом в написанных им первых четырёх главах его совместной с А. Пиллингом монографии "Тиви Северной Австралии" (475f).

В 1928‑1929 гг. тиви были подразделены на 9 общин численностью от 100 до 300 человек. 5 общин жило на о. Мелвилл, 4 — на о. Батерст. Каждая община занимала территорию в 200‑300 кв. миль со строго определёнными границами. Но если территория каждой общины была жёстко фиксированной, то этого нельзя сказать об их составе. Люди в течение своей жизни могли несколько раз переместиться из одной общины в другую.

Тиви делились на 22 материнских экзогамных рода, которые были объединены в 3 экзогамных фратрии. Состав родов колебался от 2 до 132 человек. Члены одного и того же рода жили в разных общинах, а каждая община состояла из членов разных родов.

Ч. Харту прежде всего бросилась в глаза необычайность института брака у тиви. У них полностью отсутствовало понятие незамужней женщины. Все женщины у них независимо от возраста должны были иметь мужей. Девочек выдавали замуж до рождения или же сразу после него. Вполне понятно, что реальная супружеская жизнь начиналась для них гораздо позднее. По сообщению Ч. Харта девушка переходила жить к мужу только в возрасте 14 лет. До этого она жила с родителями. Поэтому Ч. Харт именует формальное вступление девочки в брак помолвкой (475f. С. 14‑16).

Но в Европе помолвка и вступление в брак — два разных акта. У тиви был только один — вступление в брак. И понятие помолвки Ч. Харт вводит только для того, чтобы отличить вступление в брак от реального начала супружеской жизни. Он одинаково именует жёнами и девочек до 14 лет и взрослых женщин, но чтобы отличить вторых от первых он вводит термины "жёны‑резиденты". Мы в дальнейшем изложении будем называть первых — потенциальными жёнами, вторых — реальными жёнами.

Если у женщины умирал муж, то её сразу же снова выдавали замуж. Если она была девочкой, то снова оказывалась в положении потенциальной жены. Взрослая женщина, разумеется, сразу же становилась реальной женой нового мужа. В первом случае Ч. Харт снова говорит о помолвке, во втором — о заключении нового брака (С. 14‑17).

Но если все женщины в обязательном порядке имели мужей, то среди мужчин в браке состояла лишь часть. При этом мы имеем в виду не всех вообще представителей мужского пола, а лишь тех, что достигли половой зрелости. У тиви только часть взрослых мужчин имела жён. И это было совершенно неизбежно, ибо у островитян царила полигиния, причём такая, при которой число жён у отдельных мужчин могло превышать два десятка. Известны случаи, относящиеся к XIX веку, когда мужчины имели по 20, 22, 25 и даже 29 жён. Но и в 20‑х годах XX в., когда уже начало сказываться влияние миссионеров, активно боровшихся против многожёнства, отдельные мужчины имели по 10, 11, 12 жен. В 1930 г. у одного из них — Ту‑унталуму была даже 21 жена (С. 17).

Вполне понятно, что большое число жён имели очень немногие из женатых мужчин. Остальные вынуждены были довольствоваться меньшим числом. Все без исключения мужчины, имевшие много жён, были старыми или даже очень старыми людьми (С. 36). Ту‑унталуми, который имел в 1930 году 21 жену, было в то время около 70 лет (С. 17). Умер он в 1935 г.

У тиви было достаточно отчётливое понятие богатства. И оно по их представлениям заключалось прежде всего в большом числе жён. Чем больше жён было у человека, тем он был богаче. Богатство давало человеку силу, престиж и влияние. В свою очередь престиж и влияние обеспечивали дальнейшее накопление богатства. Богатых и влиятельных людей Ч. Харт называет бигменами, т.е. большими людьми (С. 18, 40 и др.).

Но за последним термином в этнографической литературе уже установился достаточно определённый смысл, причём более широкий, чем тот, который в него вкладывает Ч. Харт. Учитывая, что общественный порядок у тиви последний нередко характеризовал как геронтократию, мы будем называть существовавших у них богатых и влиятельных людей геронтократами. В каждой общине было по 2‑3 геронтократа, а во всём племени число их не превышало 20 (С. 50). И это незначительное меньшинство располагало подавляющим большинством женщин (С. 77).

Хотя общины у тиви исследователи называют локальными группами и даже ордами, все их члены не жили в одном месте. Общины подразделялись на несколько групп людей, которые во многом являлись вполне самостоятельными экономическими единицами. На первых страницах монографии Ч. Харт заявляет, что такими единицами были семьи, каждая из которых состояла из мужа, жёны или жен, детей и определённого числа добавочных лиц. Эти семьи были одновременно и домохозяйствами. Все продукты, добытые членами семьи, поступали в один фонд, находившийся в распоряжении её главы. Члены семьи совместно ели и спали в одном месте. Размеры семей были различными. Самыми крупными были семьи, возглавляемые геронтократами. Они одновременно были и наиболее обеспеченными (С. 32‑36).

Главной рабочей силой в обществе тиви были женщины. Чем больше в семье было жён, тем больше производилось в нём продукта, прежде всего пищи. Большие семьи были наиболее эффективными производящими единицами. Меньшие семьи были обеспечены хуже. Поэтому существовала тенденция группировки нескольких небольших семей вокруг одной крупной (С. 32‑36). Не существовало обязанности дележа пищи между членами разных семей, принадлежавших к одной общине. Лишь на чисто личной основе члены крупных семей могли давать пищу пришедшим в гости членам небольших семей (С. 36).

Но если на первых страницах работы Ч. Харт говорит о том, что каждая семья представляла собой самостоятельную экономическую ячейку, то на последующих — об экономических единицах, включавших в свой состав несколько семей (С. 65‑67). Он называет их истеблишментами. Каждый такой истеблишмент представлял собой "пищепроизводящую и пищепотребляющую единицу" (С. 65).

Но термин "истеблишмент" Ч. Харт употребляет для обозначения не только много семейных экономических единиц. Так он начинает именовать и односемейные экономические ячейки (С. 65). В дальнейшем изложении мы будем называть экономические ячейки общества тиви домохозяйствами, различая среди них многосемейные и односемейные.

Многосемейные домохозяйства обычно состояли из одной большой семьи и нескольких примкнувших к ней малых семей. В таком случае геронтократ, возглавлявший большую семью, был одновременно и главой всего многосемейного домохозяйства. Однако были домохозяйства, состоявшие из семей двух братьев, примерно равных по положению.

В общине Малауила с населением в 109 человек существовало 7 домохозяйств, из которых 4 были многосемейными, 3 — односемейными. В состав одного из многосемейных домохозяйств входило 32 человека, в состав другого — 31. В остальных пяти домохозяйствах насчитывалось всего 46 человек (соответственно — 15, 11,8, 6 и 5).

Из 35 реальных жён (молодых и старых) в состав первого крупного домохозяйства входило 16, т.е. около половины всех реальных жён, в состав второго — 8, что вместе составляло 65,7%. В остальных пяти домохозяйствах было лишь 11 жён. Ещё более разительная картина обнаруживается, когда мы принимаем во внимание лишь молодых жён. Всего их в общине было 23. Из них к первому крупному домохозяйству принадлежало 11, т.е. почти половина, ко второму — 7, что вместе составляет 78% всех молодых жён. На все остальные пять домохозяйств приходилось всего лишь 5 молодых жён, причём в двух из них молодых жён вообще не было.

Главе первого крупного домохозяйства — Ку‑ин‑куми было 66 лет. У него было 12 реальных жён, что составляет более одной трети всех реальных жён общины. Он был геронтократом в самом полном смысле этого слова (С. 66‑68). Ступенькой ниже его находились два брата, возглавлявшие второе крупное домохозяйство. Им было по 60 с лишним лет (С. 65‑67).

Заветной мечтой каждого мужчины тиви было стать геронтократом, главой возможно более крупного домохозяйства. Это означало обладать богатством, силой, престижем, влиянием (С. 67). Только крупное домохозяйство было способно создавать большой избыточный продукт, который обеспечивал его главе возможность совсем не участвовать в добывании пищи. В результате последний имел много свободного времени, что позволяло ему активно участвовать в иных сферах жизни. Располагая большим количеством избыточного продукта, он мог давать дары другим людям и устраивать большие пиры (С. 52, 77).

Но главным богатством были женщины. Последние были богатством во многих отношениях и во многих смыслах. Женщины у тиви были основными производителями жизнеобеспечивающего и что особенно важно — избыточного продукта. Женщины являлись богатством и в том смысле, что были сконцентрированы в руках небольшой части общества. Ведь богатство всегда есть достояние только части общества. Богатству в руках одной части общества всего противостоит его отсутствию у другой части общества.

Значительная часть мужчин в течение длительного периода, а может быть и всей жизни была лишена жён (С. 29, 36). Они не могли создать семьи, а тем самым и собственного домохозяйства. В таких условиях им ничего другого не оставалось, как работать в домохозяйствах, возглавляемых другими людьми, прежде всего, конечно, геронтократами. Тем самым последние получали в своё распоряжение рабочую силу не только женщин, но и значительного числа мужчин.

Особую ценность у тиви представляли молодые реальные жёны. В отличие от старых жён они были способны не только работать в хозяйстве, но рожать девочек (С. 24). Девочки были в полном распоряжении главы семьи. Он и только он решал вопрос, за кого именно выдать их замуж (С. 5З). И от его решения многое зависело в жизни других мужчин.

В получении девочки в жёны были заинтересованы все мужчины. И те, которые совсем не имели жён, и те, у которых все жёны были старыми, и, наконец, у которых было много жён, не исключая молодых. Для одних это открывало единственную дорогу, ведущую к статусу геронтократа, для других — означало дальнейший рост богатства и престижа.

Всё это делало отца девочки очень влиятельным человеком. Если он выдавал девочку замуж за человека, находящегося в точно таком же положении, то мог рассчитывать в свою очередь получить от него дочь. Если человек, за которого отец девочки выдавал её замуж, не мог ответить тем же самым, то он оказывался в зависимости от тестя. Он становился, как выражается Ч. Харт, его сателлитом, приверженцем, приспешником, подручным (С. 67, 76‑77).

И эта зависимость длилась долго, ибо девочка могла превратиться из потенциальной жёны в реальную только через 14 лет. Стремясь заручиться расположением тестя, не дать ему повода для расторжения брака, человек нередко переходил в его домохозяйство, где начинал трудиться под его началом. Каждый геронтократ имел массу зависимых от него мужчин, причём формы этой зависимости были разными. Одни из них жили в его домохозяйстве, другие — находились вне его домохозяйства и даже общины (475f. С. 72‑76; 475е. С. 301‑302).

Как уже указывалось, страстным желанием каждого мужчины у тиви было добиться положения геронтократа. Однако только очень немногим удавалось его реализовать. Чтобы выбиться в геронтократы или даже приблизиться к этому положению, нужно было посвятить этой цели всю взрослую жизнь.

Рисуя картину жизненного пути мужчины тиви, Ч. Харт иногда противоречит самому себе. С одной стороны, он утверждает, что у тиви мужчины до 28 и даже 30 лет совсем не имели жён (С. 29, 36). С другой, он пишет, что тот или иной геронтократ из массы юношей в возрасте 25 лет выбирал наиболее обещающего молодого человека и выдавал за него дочь. Его примеру следовали другие геронтократы и в результате такой юноша становился мужем нескольких потенциальных жен. В результате ему открывалась дорога в геронтократы. Каждое поколение геронтократов определяло состав тех, кто придёт им на смену (С. 16, 77).

Вероятно, говоря о возрасте 25 лет, Ч. Харт говорит не столько об обычном порядке, сколько о пределе, ниже которого брак для мужчины был абсолютно исключен. Обычно первых потенциальных жён самый удачливый молодой человек получал всё же позднее, в возрасте около 30 лет или даже старше. Во всяком случае, среди 7 мужчин общины Малауила, находившихся в возрасте от 21 года до 30 лет, 6 совсем не имели жён. Один был женат на дряхлой женщине, но это шло вразрез с традицией и было связано с европейским влиянием (С. 54).

Но даже если юноша в 25 лет получал потенциальную жену, она могла стать его реальной женой не раньше, чем ему исполнялось 40 лет (С. 16). А у менее удачливых его сверстников не было даже такой надежды. Трудно сказать, были ли у тиви вечные холостяки. Об этом Ч. Харт не говорит ни слова. Но он считает нормой, что мужчины, достигшие возраста в 30 лет, вступали в брак, но только с вдовами, причём очень преклонного возраста (С. 25).

В обществе тиви, когда девочка достигала 14 лет и превращалась из потенциальной жёны в реальную, её мужу было самое малое 40 лет. А чаще всего он был значительно старше. Поэтому в норме она раньше или позже становилась вдовой. Это обычно происходило в течение ближайших 15 лет. И после смерти мужа вдова должна была немедленно вступить в новый брак. В связи с этим нужно отметить, что смерть геронтократа с неизбежностью означала конец его домохозяйства. Оно распадалось.

Пока вдова была молода, она почти неизбежно становилась женой влиятельного человека: геронтократа или мужчины, близкого к такому положению. Если её выдавали замуж за сверстника прежнего мужа или человека еще более старого, она в скором времени вновь становилась вдовой и вновь выходила замуж. При этом всё повторялось (С. 18‑19). В среднем женщина у тиви последовательно имела не менее трёх мужей. Она обычно умирала, будучи замужем за четвёртым (475е. С. 296).

Когда женщина старела, она постепенно теряла ценность для геронтократов и вообще влиятельных людей. Они не стремились во чтобы то ни стало залучить её. В результате она могла стать женой и молодого человека, не обладавшего престижем и влиянием. И мужчины в возрасте от 30 до 40 лет, если и имели реальных жён, то только старух. А некоторые из них всю жизнь имели только таких жён.

Вступая в некоторое противоречие со сказанным им ранее, Ч. Харт утверждает, что годы от 30 до 40 были решающими в жизни мужчины. Именно в это время определялось, пробьётся он в геронтократы или на всю жизнь останется неудачником.

Счастлив был тот мужчина, который имел сестёр и у которого была жива мать. Когда они становились вдовами, он имел право голоса при выдаче их замуж. Вопрос о браке девочки‑младенца всецело решался отцом. Он распоряжался ею как рабыней, как вещью. Когда выдавалась замуж взрослая женщина, то решение вопроса о том, кто будет её новым мужем, зависело от целого ряда людей, не только от отца, если он был жив, или нового мужа её матери, но и от братьев и сыновей. К тому же, чем старше становилась женщина, тем больший вес приобретал её собственный голос (275f. С. 53, 71).

Способствуя выдаче замуж матери и сестёр за тех или иных людей, мужчина тем самым ставил их в положение должников. В ответ он нередко получал в жёны либо девочку, либо взрослую женщину, ставшую вдовой. Если человек, получивший в жёны его мать или сестру, не мог ответить тем же, он обязан был возместить эту услугу каким‑либо иным способом. Он превращался в его союзника или даже сателлита. Путём умелого манипулирования женщинами человек в возрасте до 40 лет окружал себя друзьями, союзниками, сателлитами и соответственно приобретал всё большее влияние и престиж. Всё это давало ему возможность обзаводиться всё большим числом жён, потенциальных и реальных (С. 52, 53, 56, 72).

После 40 лет в домохозяйство удачливого человека начали приходить молодые жёны из числа тех, с которыми он был помолвлен в возрасте после 25 лет. Самое раннее в возрасте 40 лет у него появлялись дочери, которыми он мог полностью распоряжаться (С. 72). Всё это резко усиливало его положение. Дочерей он использовал как для выполнения прежних обязательств перед другими мужчинами, так и для создания новых обязательств, но уже в свою пользу. В результате у него появлялись всё новые и новые потенциальные жёны. И этот процесс продолжался всю жизнь. У семидесятилетнего Туунталуми из 21 жены, которые он имел в 1930 г., 7 ещё не достигли возраста 14 лет, а две из них были ещё младенцами (С. 17).

После появления у мужчины дочерей, которыми он мог распоряжаться, постепенно исчезала его зависимость от более старших. Зато в зависимость от него попадало всё большее число мужчин возрастом моложе, чем он (С. 72).

За положение геронтократа шла упорная борьба. И только самые оборотистые и удачливые побеждали соперников и приходили к желаемому финишу. Ч. Харт сравнивает эту ситуацию с непрерывной карточной игрой, главными козырями в которой были женщины. И только очень немногие могли в ней выиграть (С. 52).

Таким образом, общество тиви характеризовалось резко выраженным социальным неравенством. Поэтому оно ни в коем случае не может быть отнесено к фазе раннепервобытной общины. Не являлось оно и обществом позднепервобытным. В нём уже существовал доминатный образ (или даже способ) эксплуатации в двух своих вариантах: приживальческом и брако‑приживальческом. Как видно из всего сказанного, взрослые мужчины, работавшие в домохозяйстве геронтократа, в большинстве своём были приживальщиками. Приживалами были жёны геронтократов. Они ценились не столько как половые партнёры, сколько добытчики, производители пищи. Как подчёркивал Ч. Харт, "социальные аспекты брака с необходимостью были подчинены его пищепроизводящим аспектам" (С. 35).

Основой и приживальчества и брако‑приживальчества у тиви была частная собственность, но не на средства производства, а на женщин. Монополия на женщин части общества или, выражаясь словами Ч. Харта, концентрация женщин в руках небольшого числа стариков (С. 77) давала этому меньшинству возможность и эксплуатировать другую часть общества и осуществлять свою власть над ней. В соответствии с этим Ч. Харт характеризовал существующий у тиви общественный порядок одновременно и как геронтократию и как олигархию (С. 77).

Иными словами, общество тиви уже оставило позади не только раннепервобытную, и но позднепервобытную стадии развития. Оно было обществом предклассовым, причём ранним предклассовым.

Отношения эксплуатации выросли в нём на базе престижной экономики. Поэтому только использование понятий, относящихся к ней, дает ключ к проникновению в сущность изучаемых отношений.

Как в любом обществе с престижной экономикой, между общинами тиви происходил непрерывный обмен материальными ценностями. И этими ценностями были женщины. У тиви женщины выдавались замуж за членов общин, иных, чем те, к которым они принадлежали по рождению. И эта выдача женщин замуж в другие общины была не чем иным, как дарением. В определённой степени это осознает и Ч. Харт. В монографии он постоянно как синоним слова "помолвка" ("betrothal") употребляет слово "дарение" ("bestowal"). В другой, более поздней работе он использует только последнее слово (275е). Обладание женщинами и манипулирование ими давало человеку престиж. Женщины были не просто ценностями. Они являлись престижными ценностями. Обладание многими женщинами и манипулирование ими было не просто богатством, а престижным богатством.

Как и у толова основой эксплуатации человека человеком у тиви была частная собственность не на средства производства, а на престижные ценности. Только в отличие от толова этими престижными ценностями были не раковинные деньги и т.п., а женщины.

Дарение женщины, как и всякое дарение, престижное прежде всего, ставило одаряемого в положение должника. Он был обязан дать в ответ такой же дар, т.е. такую же женщину, причём этот отдар мог быть сделан спустя много времени. Если он этого не делал, то оказывался в зависимости от дарителя и был вынужден отрабатывать свой долг каким‑либо другим способом.

То, что выдача женщин замуж была у тиви экономическим, точнее, престижно‑экономическим явлением, в какой‑то степени осознает и Ч. Харт. Он не ограничивается применением для обозначения выдачи женщины замуж термина "дарение". В одном из мест работы он характеризует женщин как главную "валюту", используемую мужчинами в борьбе за престиж и влияние (С. 52). Вслед за этим он особо подчёркивает, что мужчины тиви ценили женщин не столько как половых партнеров, сколько как политический капитал, который вкладывается (инвестируется) для приобретения благорасположения других людей (С. 52). Особое значение имели дочери. Для отца они представляли активы, авуары, которые он вкладывал (инвестировал) для того, чтобы обеспечить своё благосостояние (С. 15). Вступление мужчины в брак со всё новыми и новыми жёнами Ч. Харт характеризовал как "накопление" (475f. С. 17‑18; 475е. С. 299). Он отмечал, что подобно тому, как богатство привлекает богатство, капитал порождает капитал, наличие у человека большого числа жён обеспечивает дальнейшее увеличение их количества (С. 17). Что же касается происходившей после смерти геронтократа выдачи его вдов замуж, то Ч. Харт называл это "распределением" (С. 17).

Трудно сказать, был ли Ч. Харт знаком с понятием престижной экономики. Но если нет, то он сам самостоятельно пришёл к нему на основе изучения общества тиви. Глава, в которой рисуется борьба мужчин за положение геронтократа, носит название "Система престижа и влияния" (С. 51).

Достаточно чёткая характеристика своеобразной престижной экономики тиви дана в кратком введении в книге Ч. Харта и А. Пиллинга, написанном Дж. и Л. Спиндлер. "Перед нами, — подчёркивали они, — исследование системы влияния и власти, основанной на очень странном средстве обращения. Этим средством обращения являются женщины. Новорождённые малютки, зрелые женщины, беззубые старые ведьмы — все они в понимании тиви являются ценностями. Так как мужчины борются за престиж и влияние путём достижения контроля над женщинами, последние ценятся как редкостные вещи" (см. 475f. С. V).

Наряду с крайне своеобразной престижно‑экономической системой, в которой в качестве даров и престижных ценностей циркулировали женщины, у тиви существовала и обычная престижная экономика. Ч. Харт указывает, что геронтократы использовали избыточный продукт, созданный в их домохозяйствах, для дарения другим людям и для организации больших сборищ, на которых они старались не ударить в грязь лицом (С. 52). О дарах он больше не говорит ни слова. О дароторжествах сообщает больше.

Как и у многих других народов эти дароторжества были связаны со смертью того или иного человека. Когда человек умирал, его сразу погребали без особых церемоний. Последние совершались спустя довольно много времени после смерти, иногда даже через год и больше. Связано это было во многом с тем, что для церемонии нужно было накопить много пищи, чтобы в течение 5‑б дней кормить гостей. Особенно торжественными были церемонии, связанные со смертью геронтократов. Так, на церемонии, посвящённой памяти геронтократа Тамбо, которая состоялась в мае 1929 г., прибыли члены четырёх общин. Общее число участников превышало 400 человек (С. 40).

Церемонией всегда руководил один из близких родственников покойного. Он выступал либо от имени ближайшей его родни, либо если был геронтократом, от своего собственного. Он стремился к тому, чтобы во время церемониального пира проявилась такая щедрость, такая расточительность, какая только была возможна. Это делалось им для того, чтобы подчеркнуть свою важность (С. 92). Он старался всеми этими мерами повысить свой престиж или "по крайней мере, не потерять основу, необходимую для влияния и для гонки за престижем" (С. 92).

Кроме описанных выше, существовали церемонии, связанные с инициациями, — колема. На них тоже собирались массы людей и длились они две недели. Но никаких подробностей Ч. Харт не приводит. Самое активное участие во всех церемониях принимали геронтократы. Каждый из них в течение года посещал не менее 6 таких торжеств. Менее важные мужчины, а также женщины принимали участие в меньшем их числе (С. 37).

Дополнить представление о дароторжествах у тиви помогают материалы, собранные Ч. Маунтфордом в 1954 г. К этому времени брак у тиви в результате европейского влияния вообще, воздействия миссионеров в первую очередь, стал моногамным (475е. С. 297; 475f. С. 108‑109). Исчезла полигиния, а вместе с ней и геронтократия. Это означает, что вся традиционная экономическая система тиви была разрушена. Однако дароторжества, связанные с поминовением мёртвых, всё ещё продолжали сохраняться.

Они носили название пукамуни. Перед началом церемонии её руководитель посылал вестников в другие общины обоих островов, чтобы пригласить их членов принять участие (667а. С. 68, 69). Вестники несли с собой особые жезлы, которые существовали с незапамятных времён. Собравшиеся на церемонию отчётливо делились на две группы: 1) хозяев и одновременно близких родственников покойного и 2) гостей, среди которых были и его дальние родственники (С. 70). Такое деление участников церемонии на две группы было отмечено ещё Б. Спенсером (817а. С. 46, 817в. С. 911).

Из числа гостей выбирались люди, которые должны были установить на могиле погребальные столбы. Ч. Маунтфорд называет их "работниками". Хозяева собирали и готовили много пищи. Она предлагалась только "работникам". Для хозяев эта пища была табу. Получив пищу, работники её ели (667а. С. 72, 77). Спустя месяц после первой поминальной церемонии происходила вторая, которая длилась два дня. На ней хозяева дарили работникам различного рода вещи как плату за их услуги (С. 81, 86, 88).

По утверждению Ч. Маунтфорда подобного рода церемонии не имеют параллелей в Австралии и вообще, насколько ему известно, нигде в мире (С. 178). Возможно, в части, относящейся к Австралии, это утверждение верно. Что же касается остального мира, то церемонии иногда до деталей сходные обнаруживаются у индейцев Аляски и Северо‑Западного побережья Северной Америки.

Как уже говорилось, у верховых танана покойника обязательно погребали люди иной, чем он, фратрии. На потлаче, данном в честь покойного, последние, присутствовали в качестве почётных гостей и получали дары как вознаграждение за службу. Члены рода покойного не получали ничего.

У тлинкитов, у которых как и у тиви существовали материнские роды, сгруппированные в три экзогамные фратрии, покойника всегда погребали члены другой фратрии. Родичи покойного устраивали пир, на котором угощали "работников".

Через год или около этого устраивалась новая церемония, во время которой члены этой фратрии воздвигали на могиле тотемный столб или — уже после длительного контакта с европейцами — надгробный камень. После этого устраивался потлач, на котором все участвовавшие н погребении и установлении намогильного столба получали в качестве вознаграждения за работу различного рода дары (690. С. 23, 82‑83).

Вероятно и у тиви объектами престижного дарообмена первоначально были только вещи и пища. В дальнейшем в этот обмен были втянуты женщины. Когда обмен ими стал монополией незначительного меньшинства общества, возникли брако‑приживальчество и приживальчество. В результате обмен пищей и вещами стал отходить на задний план и постепенно угасать. Сходную картину мы наблюдаем у толова и юроков, у которых возникла монополия небольшой части общества на престижные ценности.

Всю жизнь общества тиви пронизывал антагонизм между геронтократами и массой молодых мужчин. Существование бок о бок в одних и тех же домохозяйствах, с одной стороны, множества молодых неженатых мужчин, с другой, множества молодых женщин, мужья которых находились в весьма преклонном возрасте, причём один такой престарелый муж приходился на целую их группу, создавало серьёзные проблемы. Геронтократы прилагали все усилия, чтобы держать молодых мужчин в стороне от своих жён.

Во время инициаций, которые начинались, когда мальчикам исполнялось 14 лет, и завершались, когда юноши достигали возраста 24 лет, на молодых людей на всю жизнь накладывались обязательства по отношению к тем, кто их инициировал, т.е. по отношению к старым людям. Первые становились патронами, а вторые — их сателлитами. Во время инициаций юношей на долгое время изолировали от остального общества. Диктовалось это прежде всего стремлением держать их подальше от молодых женщин (С. 93‑95).

Но ничего не помогало. Связи между молодыми неженатыми мужчинами и жёнами геронтократов были самым обычным явлением. Об этом говорит, в частности, тот факт, что молодые женщины регулярно беременили, какими бы престарелыми не были их мужья. Когда связь между молодым человеком и женой геронтократа вскрывалась, возникал открытый конфликт. Оскорбленный муж апеллировал к общественному мнению и вызывал обидчика на своеобразную дуэль, во время которой он метал копья в последнего, а тот должен был увёртываться. Вообще для жизни тиви были характерны бесконечные ссоры, драки, дуэли. И в 90% случаев в основе их лежали столкновения из‑за женщин (С. 36‑37, 79‑81).

По словам Ч. Харта, геронтократы "как класс" идеальным считали порядок, при котором бы все остальные мужчины всю жизнь оставались холостяками (С. 18). Но в таком случае первые не смогли бы удержать в повиновении последних. И сознание этого вынуждало геронтократов предоставлять какую‑то, очень незначительную часть женщин в распоряжение тех, кому не удалось выбиться в верха. Только таким способом можно было сохранить хотя бы относительное спокойствие (С. 77). Что же касается женщин, то их принуждали к повиновению прямым, грубым насилием. Мужья их избивали и часто и жестоко (С. 53).

Как отмечал Ч.Маунтфорд, орудия у тиви были очень примитивными, менее совершенными, чем у многих племён на материке (667а. С. 184). И если они тем не менее сумели подняться до стадии предклассового общества, то это во многом связано с благоприятными природными условиями. Исследователи говорят о необычайном богатстве природных ресурсов у тиви, которые позволяли им в течение круглого года создавать не только жизнеобеспечивающий, но и избыточный продукт (475а. С. 234; 475f. С. 6, 34‑35, 79; 451с. С. 197‑200).

Общество тиви не представляет собой явление абсолютно уникальное. Если не полностью такие же, то очень сходные отношения наблюдались и у некоторых других племён Австралии. Наиболее изучены они у ваниндильяугва, которые жили на о. Грут‑Айленд, расположенном к востоку от полуострова Арнемленд. Исследования велись Ф. Роузом в 1941 г., когда обитатели острова, за небольшим исключением, всё ещё вели традиционный образ жизни (763а; 167б). Девочку здесь выдавали замуж или, как выражается Ф. Роуз, "обещали" выдать замуж за определённого человека ещё до рождения. Переходила она жить к мужу, когда ей исполнялось 8‑10 лет. Результатом был большой разрыв между возрастами мужа и жены. Мужчина обычно получал первую реальную жену, когда достигал 30 лет, а то и позже. Часть мужчин в возрасте свыше 30 и особенно 40 лет имели не одну, а несколько жён. В результате и здесь наблюдалась известная концентрация женщин в руках сравнительно небольшого числа старших мужчин (763а. С. 63‑69; 167б. С. 149‑155). Всё это очень напоминает тиви.

Но существовали и различия. Если ни один мужчина в возрасте от 16 до 20 лет не обладал ни одной реальной женой, то из 21 мужчины в возрасте от 21 до 30 лет 6 имели по одной жене каждый, а 3 — даже по две (763а. С. 69). "Обещали" жену юноше обычно в возрасте 18‑20 лет. Хотя на Грут‑Айленде и отмечены случаи, когда жена была старше мужа, но не было ни одного брака очень старой женщины (60 лет и более) с мужчиной в возрасте 20‑30 лет. В отличие от тиви не все вдовы обязательно выходили замуж. Число жён у одного мужчины не превышало 6. И, наконец, после 51 года число жён у мужчин не возрастало, а уменьшалось (763а. С. 69, 79; 167б. С. 149‑155). В целом, как замечает Ф. Роуз, монополия на женщин принадлежала на Грут‑Айленде не самым старым мужчинам, а тем, кому было от 30 до 50 лет (763а. С. 91).

Таким образом у ваниндильяугва намечалась тенденция движения по тому же пути, которое завершилось появлением общества подобного тому, что существовало у тиви, но она не получила полного развития. И, тем не менее, у островитян Грут‑Айленда наблюдалось появление приживальчества. Приживалами становились, во‑первых, мальчики в возрасте от 9 до 17‑18 лет, которые в обязательном порядке отдавались под опеку взрослых мужчин, иных, чем их отцы, во‑вторых, юноши в возрасте свыше 18 лет, которым "обещали" в жены девочку, чаще всего ещё не родившуюся. Первый институт миссионеры характеризовали как "рабство мальчиков" (763а. С. 20, 83; 167б. С. 150‑153). В целом общество ваниндильяугва, вероятно, находилось в стадии перехода от позднего первобытного к предклассовому.

Ещё в более ослабленной форме явление, которое именуется полигинно‑геронтократическим браком, геронтократической полигинией или даже просто геронтократией, более или менее детально описано М. Меггиттом у валбири (643а). При этом последний ограничивается исключительно лишь семейно‑брачными отношениями, совершенно не касаясь экономики.

В значительно большей степени, чем у ваниндьялвугва и валбири, геронтократическая полигиния была развита у йолнгу (мурнгин) Арнемленда. У них среди 134 мужчин старше 21 года 49 вообще не имели жён. Зато три мужчины в возрасте от 61 до 70 лет имели соответственно 6, 8 и 9 жён, а один мужчина в возраст<