Философия и медицина о ценности жизни.

Ценности и оценки

Бытие ценности неотделимо от оценки, благодаря которой инди­вид актуализирует одни ценности, отвергает другие, устанавливает их иерархию. Логической формой оценки является суждение, в котором содержится определение субъектом социальной значимости явлений для его жизни и деятельности. Грамматически оценка выражается н формах языка, содержащих указания на долженствование, порица­ние или одобрение, предписание, разрешение и т. п. Следует однако подчеркнуть, что существуют дологические, внерациональные, интуи­тивные иррациональные формы ценностных предпочтений, которые можно обнаружить не в суждениях, но в интенциональности, избира­тельности личности.

В структуру оценки входят субъект, предмет, форма и основание оценивания. Объективное содержание оценки определяется предметом. Поэтому оценка непосредственно связана с познанием, ибо, прежде чем судить о значимости предмета, необходимо знание об его объек­тивных свойствах. Истинное, достоверное знание само по себе может быть основанием оценки. Практическая полезность истины позволяет отождествить ее с благом. Однако широко известны негативные оцен­ки истины—жалкая и низкая, жестокая и бесполезная и т. п. Блестящая психологическая характеристика отношения к истине дается Пушки­ным: «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». А в

книге Екклесиаста истинное знание оценивается словами: «Во мно­гой мудрости много печали, и кто умножает познания, тот умножает скорбь». И это не случайно: научное познание абстрагируется от по­следствий, которое оно несет, и многие ученые отрицают связь науки и нравственности. В отличие от научного знания, ориентированного на бесстрастное объективное описание некоторой универсальной свя­зи, оценка является пониманием смысла этой связи, интеллектуальным и эмоциональным осознанием и переживанием ее значимости. Пара­докс оценочных суждений состоит в том, что знание не является пре­пятствием для произвольной оценки явлений действительности. Если познавательные суждения интерсубъективны, не зависят от точек зре­ния, то оценочные суждения субъективны, имеют разные основания. Особенно часто с произвольными оценками мы встречаемся в суж­дениях об эстетических, политических, нравственных, мировоззрен­ческих, идеологических ценностях. В разделе, посвященном обще­методологическим проблемам, мы имели возможность показать, что оценка результатов, методов и средств - неотъемлемый элемент про­цесса познания. Эта особенность объясняет несовпадение реальной ценности гипотез, концепций, не понятых современниками открытий и их подчас субъективных оценок научным сообществом, современ­никами. Новые открытия могут вступать в противоречие с господ­ствующими религиозными представлениями либо идеологическими, мировоззренческими установками. Существенной проблемой являет­ся и оценка научной значимости ошибочных представлений, гипотез. Если истинность знания определяется его отношением к объективной действительности, то его познавательная ценность устанавливается в процессе развития науки, значимостью влияния на познавательный процесс. Так, многие ложные концепции прошлого (астрология, алхи­мия, теория теплорода) оказали значительное влияние на становление современной науки. Эвристические возможности этих ложных пред­ставлений оказались значительно богаче их познавательного содержа­ния. Истинность и ценность результатов познания совпадают далеко не всегда.

Социальная общность

Социальная общность — это большая или малая группа людей, об­ладающих общими социальными признаками, занимающих одинаковое социальное положение, объединенных совместной деятельностью (или ценностными ориентациями).

Общество как целостная социокультурная система состоит из множества индивидов, входящих одновременно в большие и малые социальные общности. Например, конкретный индивид — гражданин своей страны — одновременно может быть членом таких боль­ших социальных общностей, как этническая, территориальная, про­фессиональная и др. Кроме того, он, как правило, является членом сразу нескольких малых социальных групп — семьи, рабочей брига­ды, научного отдела, круга друзей и т. д. В общности объединяются люди одной профессии или одного рода деятельности (шахтеры, врачи, учителя, металлурги, атомщики); с общими этническими признаками (русские, татары, эвенки); с примерно одинаковым со­циальным статусом (представители низшего, среднего или высшего классов) и т. д.

Социальная общность не является суммой отдельных индиви­дов, а представляет собой целостную систему и, как всякая система, обладает собственными источниками саморазвития и является субъ­ектом социального взаимодействия.

Социальные общности отличаются большим разнообразием ви­дов и форм, например, по следующим признакам:

• • по количественному составу — от двух-трех человек до десят­ков и даже сотен миллионов;
• • по продолжительности существования — от нескольких ми­нут до многих тысячелетий;
• • по базовым системообразующим признакам — профессиональные, территориальные, этнические, демографические,
  социокультурные, конфессиональные и др.

Основной формой социальных общностей являются социальные группы.

Общество в своей конкретной жизненной реальности высту­пает как совокупность множества социальных групп. Вся жизнь человека от рождения до смерти протекает в этих группах: семье, школьном, студенческом, производственном, армейском коллек­тивах, спортивной команде, кругу друзей, подруг и т.д. Социаль­ная группа — это своеобразный посредник между отдельным ин­дивидом и обществом. Это та непосредственная среда, в которой возникают и развиваются социальные процессы. В этом смысле она выполняет функции связующего звена в системе «личность-общество». Человек осознает свою принадлежность к обществу и свои социальные интересы через принадлежность к определеннойсоциальной группе, посредством которой он участвует в жизни об­щества. Членство в различных группах определяет статус и авто­ритет человека в обществе.

Социальная стратификация.

Еще Платон и Аристотель делили общество (государство) на три основных социальных слоя: высший, средний и низший. Впослед­ствии деление социальных групп и индивидов на категории получи­ло название социально-классовой структуры общества.

Социально-классовая структура общества — это совокупность взаимодействующих социальных классов, социальных слоев и отноше­ний между ними.

Основы современного подхода к изучению социально-классовой структуры общества и определению принадлежности людей к тем или иным социальным слоям (стратам) были заложены М. Вебером. Он рассматривал социальную структуру общества как многомерную, многоуровневую. Не отрицая важного значения экономического фактора в социальном неравенстве людей, М. Вебер ввел такие до­полнительные критерии определения социальной принадлежности, каксоциальный престиж (социальный статус) и отношение к власти (способность и возможность использовать ресурсы власти). Социальный престиж, по М. Веберу, может не зависеть от богатства и нласти. Например, ученые, юристы, священники, общественные деятели могут иметь относительно небольшие доходы, но при этом обладать более высоким престижем, чем многие богатые предприни­матели или высокопоставленные чиновники.

Значительный вклад в развитие теории стратификации внесли П. Сорокин, Т. Парсоис, Я. Шилз, Б. Барбер, У. Мур и др. Так, уче­ный-социолог П. Сорокин наиболее четко обосновал критерии при­надлежности людей к той или иной страте. Он выделяет три основ­ных критерия: экономический, профессиональный, политический.

Теория социальной стратификации дает более реальное представ­ление о социальной структуре современного общества, нежели мар­ксистское учение о классах. В ее основе лежит принцип разграниче­ния (расслоения) людей на социальные классы и слои (страты) по таким критериям, как уровень дохода, властные полномочия, пре­стижность профессии, уровень образования и др. При этом понятие «класс» используется как собирательный термин, объединяющий людей с примерно одинаковыми статусами.

Социальная стратификация — это дифференциация (расслоение) некой совокупности людей на социальные классы и слои в иерархиче­ском ранге (на высшие и низшие). Страта (от лат. stratum — слой, пласт) — социальный слой людей, имеющих сходные социальные показатели. Основой стратификационной структуры является есте­ственное и социальное неравенство людей.

Социально-классовую структуру современного общества приня­то делить на три основных социальных класса: высший, средний и низший. Для большей дифференциации по тем или иным социаль­ным признакам каждый класс, в свою очередь, можно разделить на отдельные социальные слои-страты.

Число делений на классы и страты может зависеть от конкрет­ных задач социологического исследования. Если целью исследова­ния является получение общего представления о социальной струк­туре общества, то число делений будет небольшим. Если же необхо­димо получить более детальные сведения о тех или иных социальных слоях или о структуре в целом, то число делений можно увеличивать в соответствии с целями исследования.

При исследовании социальной структуры необходимо учитывать, что социальный состав общества (деление на социальные общности), как правило, не совпадаете социально-классовой дифференциацией. Например, высококвалифицированный рабочий по уровню доходов, по образу жизни и способам удовлетворения своих потребностей мо­жет быть отнесен к среднему классу, а рабочий низкой квалифика­ции — к низшему.

Каждое общество стремится институанализировать социальное неравенство для того, чтобы никто не мог произвольно и хаотично менять структуру социальной стратификации. Для этого существуют особые механизмы (институты), защищающие и воспроизводящие социальную иерархию. Например, институт собственности дает раз­личные шансы богатому наследнику и выходцу из бедной семьи; институт образования позволяет легче сделать карьеру тем, кто при­обрел соответствующие знания; членство в политической партии предоставляет возможность сделать политическую карьеру и т. д.

В разных сферах жизнедеятельности индивид может занимать различные социальные позиции. Например, человек, имеющий вы­сокий политический статус, может получать относительно неболь­шие доходы, а богатый предприниматель — не иметь должного об­разования и т. д. Поэтому для определения социального положения конкретного индивида или социальной группы в эмпирических ис­следованиях используют интегральный показатель социальной пози­ции (интегральный статус), который определяется по совокупности всех измерений.

Кроме указанного метода, существуют и другие, например ме­тод самоклассификации, суть которого заключается в самооценке своей классовой принадлежности. Он не может считаться объектив­ным с точки зрения критериев оценки, но в значительной степени отражает классовое самосознание людей.

Социогенез – это процесс становления человека в тесной связи с развитием человеческого общества.
Основным биологическим механизмом формирования гоминид на ранних этапах антропогенеза был естественный отбор, однако направление его действию придавал общественный труд.
В ходе эволюции человека в первую очередь закреплялись и усиливались именно те наследственные изменения, которые вели к его социализации и наиболее благоприятствовали дальнейшему прогрессу трудовой деятельности, развитию общества. Но и общество, со своей стороны, возникло в силу необходимости, под влиянием преимуществ, которые давал общественный труд. Таким образом, в процессе антропо- и социогенеза биологическое и социальное выступало в диалектическом единстве.
Сообщества животных являлись формой коллективного приспособления к борьбе за существование. С появлением человека возникает общество как высшая ступень развития живых систем. Основной адаптацией в линии гоминид стало создание общественных отношений, культуры и передача их из поколения в поколение с помощью устной и письменной речи - негенетическая память. Момент формирования речи точно не установлен. На сегодняшний день считается, что формирование речи проходило от австралопитековых до Homo sapiens.
Особого внимания заслуживает тот факт, что в генах заложены лишь потенциальные возможности развития биологических основ сознания, мышления, языка, для реализации же наследственной программы необходима определенная социальная среда. В ходе социализации человека одновременно происходило и постепенное «снятие», самоустранение формообразующей роли естественного отбора.
Самого высокого развития форма общественной организации достигла в процессе историко-эволюционного становления человечества, так как у человека впервые появилась целенаправленная разумная деятельность. В обществе человек является составляющим элементом таких социальных категорий как коллектив, группа, класс, нация, государство. В человеческом обществе основной силой выступали производственные потребности коллектива. Человек занимался изготовлением орудий труда, что дало ему возможность выживания.
Становлению человеческого общества также способствовало повышение интенсивности внутригрупповых социальных связей, терпимости к членам своего сообщества, развитие механизмов торможения агрессии, все более сложных форм кооперации и альтруизма.
Самые ранние группы гоминид жили бродячими группами, разбросанными по обширной территории.
Это были малые изолированные популяции с относительно небольшой продолжительностью жизни одного поколения.
Австралопитеки жили группами в несколько особей и постоянно кочевали по просторам Африки в поисках пропитания. В качестве орудий труда они использовали кости, рога и зубы животных. Структура зубов соответствует адаптации к всеядности, с большим удельным весом мясной пищи.
Последнее обстоятельство заставляет думать, что наличие грацильных и массивных форм обусловлено мутационными изменениями, позволяющими двум разным эволюционным ветвям конкурировать в борьбе за существование. Австралопитеки обладали некоторой степенью полового диморфизма и, возможно, у них было разделение труда на начальной стадии.
Стадный образ жизни австралопитеков привел к формированию понятийного языка с помощью символов и жестов.
Древнейшее развитие социальной организации наблюдается у олдувайских хабилисов – человека умелого. В Олдувае уже найдены прототипы древнейших жилищ. Хабилисы были не только собирателями, но и охотниками.
Они уже умели делать простейшие заслоны от ветра из веток, придавленных к земле камнями.

Питекантропы изготавливали хорошо выделанные каменные орудия, научились добывать огонь. Наряду с добыванием растительной пищи большую роль играла охота. Получали огонь при лесных пожарищах или извержении вулкана, а затем поддерживали его из года в год. Развивалось мышление и трудовая деятельность. Питекантропы начали охотиться на крупных опасных животных, что требовало координации коллектива и усложнения общения. Они умели строить примитивные жилища, а также осваивали пещеры и скальные гроты.
Неандертальцы жили в пещерах, шили одежду из шкур, охотились на крупных животных. Они изготавливали примитивные орудия труда: остроконечник, скребло, обрабатывали кости и использовали охру в ритуальных целях. Все это свидетельствует о наличии у неандертальцев более сложной культуры поведения и структуры первобытного общества.
Важные изменения происходили в психике древних людей. Зарождалась символическая деятельность. Важнейшим свидетельством высокого уровня психики неандертальцев являются первые захоронения умерших. Вероятно, у них уже появились первые представления о загробном мире. Неандертальцы были каннибалами, но наряду с этим заботились о больных. Они умели не только поддерживать, но и добывать огонь. У неандертальцев происходит усложнение речи, которая способствовала лучшему взаимопониманию в коллективе. Однако речевой аппарат неандертальцев не был приспособлен для всей гаммы речевых звуков. Коллективные действия уже в первобытном стаде древних людей играли решающую роль. В борьбе за существование победили те группы, которые успешно охотились и лучше обеспечивали себя пищей, заботились друг о друге, достигали меньшей смертности детей и взрослых, лучше преодолевали тяжелые условия существования.
Кроманьонцы для изготовления орудий труда широко использовали кость, рог. Разнообразие типов орудий из камня и кости (резцы, скребки, сверла, наконечники для дротиков, гарпуны, иглы) говорит о сложной трудовой деятельности, в результате которой зависимость от природы становилась все меньше и меньше. Они сшивали шкуры и изготавливали из них одежду и жилье. Кроманьонцами было освоено изготовление керамики, ткачество, изобретена лодка и было положено начало судоходству.
У кроманьонцев впервые возникло искусство: наскальная живопись, изготовление каменных и костяных скульптур. Искусство имело магическое значение. Изображения животных сопровождаются знаками стрел и копий, призванных облегчить предстоящую охоту.
Важнейшим изобретением кроманьонцев были лук и стрелы, что привело к возможности не загонной, а индивидуальной охоты, причем и на мелких животных. Были сделаны первые шаги в направлении скотоводства. Была приручена собака, свинья, козы и овцы.
Родоплеменной строй у кроманьонцев достиг более высокой стадии развития – создаются крупные объединения родов – племена, появляется межплеменной обмен и межплеменные связи.
Поселения кроманьонцев представляют собой охотничьи стоянки, на которых строились жилища, шла жизнь общества, исполнялись ритуалы, хоронили умерших. Ритуальная практика достигла своего расцвета. В могилу с усопшим кроманьонцы клали орудия, копья, каменные ножи, многочисленные украшения. При этом погребение засыпалось красной охрой, сверху покрывалось костями мамонтов.
При обсуждении проблемы происхождения человеческого общества наибольшую ценность, по-видимому, представляют фактические данные, касающиеся поведения современных приматов в сообществе, организации общественных отношений ныне живущих примитивных сообществ охотников и собирателей, а также палеонтологические данные о жизни австралопитеков и древнейших людей.
Изучая поведение различных видов приматов, можно получить представление о различных формах организации сообщества в разных экологических условиях, сравнимых с условиями жизни наших далеких предков. Анализ структуры сообществ (сопоставимых) приматов, вероятно, имеет большую ценность для воссоздания моделей организации сообществ догоминоидных, гоминоидных форм приматов, чем изучение современных примитивных сообществ охотников и собирателей, так как на их примере можно выделить внутригрупповые отношения, основанные на системе сигналов и процессах обучения, не связанных с использованием речи.
Кроме того, сведения об ископаемых остатках предковых форм и экологических условий, в которых они существовали, очень скудны, что не позволяет воссоздать картину общественного уклада догоминоидных форм или ранних гоминид только на их основе. Поэтому важно рассмотреть основные данные, касающиеся организации сообществ у некоторых видов приматов, сообществ охотников и собирателей и данные об ископаемых остатках ранних гоминид.
Основной ячейкой любого сообщества является семья.
Современный Homo sapiens склонен к моногамии, но предположительно возник от полигинного предка.
Полигиния - это тип полигамии, при котором один самец спаривается с несколькими самками.
Полигиния в природе встречается чаще, чем полиандрия - тип полигамии, при котором одна самка спаривается с несколькими самцами.
Полигиния имеет место в тех случаях, когда самка получает преимущество, присоединяясь к брачной паре или гарему. Таким преимуществом быть может надежная защита от хищников, которую может обеспечить группа по сравнению с парой либо помощь в выращивании потомства.
Одним из селективных факторов, благоприятствующих образованию гаремов, быть может пища. В гареме самки не должны делиться пищей с самцами, которые не допускаются к спариванию. В таких случаях самки помогают вожаку гарема защищать территорию.
Однако полигиния возможна только при условии, что самке не требуется постоянного участия самца во всех ее заботах о потомстве. Когда для выращивания потомков необходима энергия обоих родителей отбор будет благоприятствовать развитию моногамного поведения.
Эволюция моногамии была, вероятно, почти неизбежным следствием в процессе эволюции человека, так как человеческий детеныш достигает зрелости гораздо медленнее, чем любое другое животное и поскольку оба родителя заинтересованы довести своего потомка до половой зрелости, мужчине также выгодна моногамия, так как мужчина не меньше женщины заинтересован в том, чтобы его потомок достиг зрелости, за исключением тех случаев, когда он в состоянии обеспечить детей, рожденных от нескольких женщин.
Возникновению у первобытных людей моногамии способствовал, вероятно, еще один фактор, свойственный только человеку: обладание собственностью, что имело огромное значение для его успешной эволюции.
Возможность оставить в наследство родным детям жилище, одежду, орудия производства давало очень существенные преимущества. Возможно, что до того как люди стали владеть каким-то имуществом, отбор благоприятствовал полигинии для мужчин и моногамии для женщин, то есть их эволюция в системе брачных отношений протекала в противоположных направлениях.
Женщина всегда совершенно уверенно может назвать своих детей, но мужчина может в этом смысле полагаться только на ее слово. Проблема мужчины состоит в том, что женщина, если она неверна мужу, ставит под сомнение его отцовство, так что он не знает, какие дети действительно его и кому он оставляет свои «топоры». Для первобытной женщины не имело значения, будет ли мужчина сожительствовать с другими женщинами, если только при этом ему не наносили увечий их ревнивые мужья или если он не начинал пренебрегать своими обязанностями мужа и отца. Отсюда и возникли разные нормы поведения для мужчины и женщины.
Эта гипотеза, крайне спекулятивна, однако, по мнению П. Кемпа и К. Армса, данная гипотеза происхождения моногамии у человека позволяет объяснить, почему в обществах, осуждающих супружескую неверность, измена жены считается более тяжким преступлением, чем измена мужа. Если мужчина невозможно уверен в том, что дети его жены - действительно его дети, то, помогая жене воспитывать ее детей, он, с эволюционной точки зрения попусту теряет время.

Ценности и оценки

Бытие ценности неотделимо от оценки, благодаря которой инди­вид актуализирует одни ценности, отвергает другие, устанавливает их иерархию. Логической формой оценки является суждение, в котором содержится определение субъектом социальной значимости явлений для его жизни и деятельности. Грамматически оценка выражается н формах языка, содержащих указания на долженствование, порица­ние или одобрение, предписание, разрешение и т. п. Следует однако подчеркнуть, что существуют дологические, внерациональные, интуи­тивные иррациональные формы ценностных предпочтений, которые можно обнаружить не в суждениях, но в интенциональности, избира­тельности личности.

В структуру оценки входят субъект, предмет, форма и основание оценивания. Объективное содержание оценки определяется предметом. Поэтому оценка непосредственно связана с познанием, ибо, прежде чем судить о значимости предмета, необходимо знание об его объек­тивных свойствах. Истинное, достоверное знание само по себе может быть основанием оценки. Практическая полезность истины позволяет отождествить ее с благом. Однако широко известны негативные оцен­ки истины—жалкая и низкая, жестокая и бесполезная и т. п. Блестящая психологическая характеристика отношения к истине дается Пушки­ным: «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». А в

книге Екклесиаста истинное знание оценивается словами: «Во мно­гой мудрости много печали, и кто умножает познания, тот умножает скорбь». И это не случайно: научное познание абстрагируется от по­следствий, которое оно несет, и многие ученые отрицают связь науки и нравственности. В отличие от научного знания, ориентированного на бесстрастное объективное описание некоторой универсальной свя­зи, оценка является пониманием смысла этой связи, интеллектуальным и эмоциональным осознанием и переживанием ее значимости. Пара­докс оценочных суждений состоит в том, что знание не является пре­пятствием для произвольной оценки явлений действительности. Если познавательные суждения интерсубъективны, не зависят от точек зре­ния, то оценочные суждения субъективны, имеют разные основания. Особенно часто с произвольными оценками мы встречаемся в суж­дениях об эстетических, политических, нравственных, мировоззрен­ческих, идеологических ценностях. В разделе, посвященном обще­методологическим проблемам, мы имели возможность показать, что оценка результатов, методов и средств - неотъемлемый элемент про­цесса познания. Эта особенность объясняет несовпадение реальной ценности гипотез, концепций, не понятых современниками открытий и их подчас субъективных оценок научным сообществом, современ­никами. Новые открытия могут вступать в противоречие с господ­ствующими религиозными представлениями либо идеологическими, мировоззренческими установками. Существенной проблемой являет­ся и оценка научной значимости ошибочных представлений, гипотез. Если истинность знания определяется его отношением к объективной действительности, то его познавательная ценность устанавливается в процессе развития науки, значимостью влияния на познавательный процесс. Так, многие ложные концепции прошлого (астрология, алхи­мия, теория теплорода) оказали значительное влияние на становление современной науки. Эвристические возможности этих ложных пред­ставлений оказались значительно богаче их познавательного содержа­ния. Истинность и ценность результатов познания совпадают далеко не всегда.

Философия и медицина о ценности жизни.

Тема отношения человека к Жизни и Смерти, безусловно, несет в себе общечеловеческое и общекультурное содержание, а для медика это еще и профессиональная ценность. В этом вопросе интересы медицины тесно переплетаются с интересами философии, юриспруденции, религии, литературы и искусства. И все же для медицины эта проблема имеет особое – реально-практическое – значение, ибо врач в различных ситуациях постоянно сталкивается с ней. Еще в древности была сформулирована высшая этическая норма медицинской профессии: “Non nocere!” – не навреди: не навреди жизни, здоровью, благополучию, спокойствию своего пациента. Уважение к жизни и личности больного стало альфой и омегой врачебной этики – от Гиппократа до наших дней.

Особое место проблема человеческой жизни занимала в русской этической мысли, которую по праву можно назвать этикой жизни. Для нее характерно, прежде всего, осознание самоценности жизни, нравственное освящение жизни как фундаментальной ценности, наполненной духовным смыслом. Этот духовный смысл жизни по-разному трактовался в различных философских концепциях.

В основе этических размышлений таких русских философов, как Н.Ф. Федоров, Ф.М. Достоевский, В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, С.А. Булгаков, С.Л. Франк и другие, лежали идеи православия. Этические концепции русской религиозной философии поднимали проблемы жизни и смерти, выстраивали гуманистический вектор отношения человека к миру, к жизни, к окружающей природе.

Другое направление русской философской мысли – так называемая живая этика, созданная Н.К. Рерихом и развитая рядом русских представителей буддистской мысли. Согласно ей, наша планета вступила в эпоху Огня, где возрастает роль психических энергий, овладение которыми предполагает нравственное преобразование природы. “Живая этика” – это этика взаимной солидарности, милосердия и справедливости, основанная на религиозных и философских ценностях буддизма. Связывал свою “космическую этику” с буддизмом и К.Э. Циолковский. В ряде работ он развивал философию панпсихизма, которая исходит из идеи одушевленности Вселенной, допущения бессмертия духовных атомов, блуждающих в мире и переселяющихся в разные организмы.

Таким образом, важнейшей основой этических размышлений в России являлось стремление осмыслить жизнь во всей целостности ее проявлений. Жизнь была понята как антиэнтропийный процесс, как борьба со смертью и неорганизованностью природы. И этот общий принцип просветлен одним умонастроением, пронизывающим все нравственные поиски русских мыслителей, - любовью к жизни.

Как видим, этика давно ставит вопрос: что есть жизньв нравственном смысле слова?. Ведь нередко человек утрачивает духовную жизнь задолго до физической кончины, превращаясь в “живой труп”. И наоборот, достойное нравственное поведение может быть названо подлинной жизнью.

В философской литературе и публицистике неоднократно обсуждалась проблема, почему в критической ситуации перед лицом смерти человек часто оказывается жалким, ничтожным, готовым на любую подлость для продления своего биологического существования, почему близость смерти может растоптать достоинство человека, не говоря уже о том, что само наличие смерти унижает человека мыслящего в его стремлении к бесконечному совершенствованию. И только у людей с прочным нравственным стержнем пограничная со смертью ситуация оказывается способом не уронить, а поднять свое достоинство, продемонстрировать его неистребимое качество. Следовательно, можно сделать вывод, что нравственность есть критерий как достойной жизни, так и достойной смерти. В свою очередь, размышления о жизни и смерти стимулируют нравственное сознание личности. Они не лишают ее сил, но предлагают ей глубже взглянуть на собственную судьбу в целостном мироздании, позволяют осознать смысл своего маленького бытия перед лицом вечности.